В одно касание

Эпилог. Пиппа

СЕМЬ МЕСЯЦЕВ СПУСТЯ

– ПИППА, МЫ ГОТОВЫ К ИНТРО, – говорит мне в наушник техник сцены.

Стадион гудит от энергии. За ослепляющим светом софитов я вижу мерцающие экраны телефонов в толпе. Моя кровь кипит миллионом разнообразных эмоций, но я пытаюсь взять себя в руки. Во время тура я придумала ритуал, который совершаю за несколько секунд до начала шоу.

Последние семь месяцев были сплошным безумием.

Айви Мэтьюс открыла собственный лейбл, и мы вместе записали альбом.

Моя гитара мечты перекинута через мое плечо, пальцы лежат на струнах и грифе. Стоит легкий пульсирующий гул, но крики затихают. Все смотрят и ждут.

Мы выпустили альбом, и началось сумасшествие. Сразу две мои песни взлетели в чартах, и Айви потянула за кое-какие ниточки в индустрии, чтобы выбить для меня право открывать этот тур. Обычно такого достигают за несколько лет, но Айви очень настойчива.

На этом стадионе семнадцать тысяч девятьсот мест, и сегодня все они заняты. Конечно, они пришли послушать артиста, у которого я выступаю на разогреве, но я стою на сцене в красивом голубом платье и играю музыку, которую сама написала.

Широкая улыбка растягивается на моем лице, а сердце переполнено. Я здесь, исполняю свою мечту, и я страшно благодарна.

– Добрый вечер, Ванкувер, – говорю я в микрофон, и толпа приветствует меня. – Приятно быть дома. Я Пиппа Хартли.

Толпа снова ревет, и я смотрю за кулису. Там стоит Джейми с VIP-пропуском на груди и глядит на меня. От любви и гордости в его глазах я вспыхиваю, как факел. Он проездил со мной в туре все лето, но в конце этой недели на этом самом стадионе у него открывающая игра сезона, и до ноября нам придется надолго расстаться.

Я провожу пальцами по своему ожерелью – тому самому, с серо-голубым камнем. Когда я на сцене или он на льду, таким образом я говорю ему, что люблю. Я ловлю себя на том, что делаю это постоянно – даже когда его нет рядом.

– И это песня о любви.

Толпа взрывается, и я улыбаюсь Джейми.

– Пиппа и группа, на пять, четыре, три.

Два, один.

Мы с ребятами начинаем играть песню, которую я написала про Джейми, и мое сердце поет.

Два дня спустя мы возвращаемся на тот же самый стадион, только площадка залита льдом, а не заполнена музыкальными фанатами. Джейми с остальными игроками разогреваются, а я жду у выхода на лед с микрофоном в руках. Хоккейные фанаты кипят от возбуждения после последнего сезона. Хоть «Шторм» и вылетел после первой серии плей-оф, их сезон прошел лучше, чем обычно, и тренер Тейт Уорд растопил сердца фанатов.

– Готовы? – спрашивает координатор открытия матча, и я уверенно ей киваю. У меня ухает в животе, как и всегда перед выходом на сцену, но это заряжает меня энергией.

Она что-то говорит в наушник, и огни на арене приглушают. Толпа приветствует выстроившуюся команду.

– Звучит национальный гимн, – объявляет ведущий.

Координатор машет мне.

– Мисс Хартли, ваш выход.

Я опускаю глаза. На мне свитер Джейми с его именем у меня на спине, и я улыбаюсь.

– Сегодня перед нами местный талант! – продолжает ведущий. – Встречайте, Пиппа Хартли!

Я выхожу на красную ковровую дорожку, и толпа ликует. Я иду к своему месту на площадке и краем глаза замечаю на экране свое лицо с улыбкой от уха до уха.

Джейми стоит на коньках ближе всего ко мне и переминается, чтобы согреться. Я украдкой оглядываюсь на него с широкой улыбкой и быстро машу, а потом на автомате касаюсь своего ожерелья. Я вижу его яркие глаза под шлемом. Он рад вернуться на лед, я прекрасно это вижу. Было потрясающе все лето колесить с ним в туре, но его место здесь.

Я занимаю свое место, и как только девушка с камерой встает на свою позицию, я киваю координатору. Через секунду начинает играть музыка.

Я сильным, чистым голосом исполняю гимн Канады. Мое сердце колотится так, как никогда, и это просто невероятно. Этот момент я никогда не забуду. В сто лет я буду вспоминать, как стояла на льду и пела от всей своей души, а Джейми с гордостью смотрел на меня.

Я с удовольствием беру последние высокие ноты, а когда заканчиваю, стадион взрывается. Игроки «Ванкувера» свистят и кричат гораздо громче, чем подобает, и я с трудом сдерживаю смех.

Мы с Джейми смотрим друг на друга, и на наших лицах одновременно расплываются зеркальные довольные улыбки. Он что-то шепчет мне одними губами.

Пташка.

– Пожалуйста, поблагодарим Пиппу Хартли, – просит ведущий, и я машу рукой зрителям, прежде чем направиться к выходу. – Пиппа, не могли бы вы на секунду задержаться?

Я недоуменно свожу брови, но замираю на месте. У выхода мне улыбается координатор, приподнимает руку и тихо говорит: «Стойте там».

Стадион гудит, и я растерянно оглядываюсь.

Джейми подъезжает ко мне, уже без шлема и без щитков на коленях, и я удивленно моргаю. На коньках он возвышается надо мной даже больше, чем обычно.

– Что происходит? – спрашиваю я, и мой пульс сбивается. Весь стадион наблюдает и перешептывается.

Он сглатывает, его кадык гуляет в горле, а на лице гуляют желваки. Он весь день странно себя вел, был какой-то нервный и немного дерганый. Я до полусмерти его напугала утром, когда слишком тихо зашла в спальню.

Он берет меня за руку. В ярком освещении стадиона он выглядит еще привлекательнее: точеные скулы, густые ресницы, прямой нос.

– Сначала, – говорит он так тихо, чтобы только мы могли услышать, – ты была девчонкой, в которую я влюбился в старшей школе. Девчонкой, которая не видела, насколько она красивая, талантливая, необыкновенная и интересная. – Он снова сглатывает. Да какого черта здесь происходит? – А потом ты была моей ассистенткой. Настойчивой женщиной, которая потребовала назад свою работу и назвала меня козлом.

У меня вырывается смех, и глаза Джейми загораются.

– Не думаю, что я использовала слово «козел», – шепчу я.

Серьезно, что он делает? На нас смотрит весь стадион.

– Использовала, – говорит он. – Точно использовала. А теперь ты – моя девушка. – Мои глаза смотрят прямо в его, и я не могу оторваться. – Но я хочу, чтобы ты стала моей женой, а я стал твоим мужем. Я хочу, чтобы мы стали семьей и прожили долгую, счастливую жизнь вместе.

Осознание сбивает меня с ног, как грузовой поезд, и Джейми опускается на колено, чтобы зашнуровать конек…

Нет, он не шнурует конек. Мое сердце грохочет. Он смотрит на меня снизу вверх и протягивает маленькую черную бархатную коробочку. Она лежит прямо посреди его широкой ладони, а внутри блестит что-то очень яркое. Его свободная рука ловит мою, и он тепло, успокаивающе ее сжимает.

Я уже слышу песню, которую напишу об этом моменте.

Волна крика, свиста и оваций поднимается вокруг нас, и мой взгляд снова падает на Джейми. Становится тише, потому что стадион снова ждет.

У меня сердце подступает к горлу, а на глазах наворачиваются слезы.

– Я тоже этого хочу. Всего этого.

– Я знаю, что мы молоды. – Он ловит мой взгляд. – И что мы вместе меньше года. – Уголки его губ приподнимаются. – Но мне все равно. Я люблю тебя, пташка. И у меня нет никаких сомнений, что ты создана для меня.

Я даже говорить не могу. Я просто улыбаюсь ему и моргаю, а пульс разгоняется до предела. Это совершенно нереально. Это похоже на самый лучший сон, который я могла себе представить. Я так рада, что он говорил это без микрофона. Хотя все вокруг смотрят, но этот момент все равно только наш.

– Я думаю, нам нужно попробовать что-то новое, – говорит он, и уголок его губ подрагивает. Его зеленые глаза загораются ярче, чем раньше. У него такой мягкий, такой любящий, такой милый взгляд. – Давай попробуем пожениться. – Он весело морщит нос и фыркает от смеха. – Видела бы ты свое лицо.

– Эм, – смеюсь я. – Я сейчас смотрю на кое-на что другое. – Я не могу вдохнуть, глядя в его глаза. Мне кажется, я плачу. Я не уверена. – Я тоже тебя люблю, – слетает у меня с губ. Говорить Джейми, что я люблю его, – так же просто и естественно, как дышать. По моей щеке течет слеза, и он поднимает руку, чтобы смахнуть ее. – Я хочу выйти за тебя замуж.

Грудь Джейми раздувается, а его лицо преображается во что-то невероятное. В нем столько счастья, гордости, спокойствия!

– Я надеялся на это.

Он встает, и его губы сразу находят мои. Наш поцелуй полон мягкости, доверия и любви. Толпа вокруг нас кричит, ликует, вопит и топает ногами, стучит в стекло и свистит.

Мне даже все равно, что на нас сейчас смотрит тысяча людей. Наверное, даже больше, ведь это показывают по телевизору.

Это того стоило – все страдания, вся боль, все страшные моменты. Все это того стоило, и я прошла бы эти испытания тысячу раз, чтобы в итоге оказаться рядом с Джейми Штрайхером.

– Наверное, тебе стоит взглянуть на кольцо, – шепчет он, не отрываясь от уголка моего рта.

Я смотрю в коробочку, которую он держит в руках, и снова таю.

– Оно как мое ожерелье.

Потрясающий серо-голубой камень покоится на кольце из белого золота, а по периметру этого огромного центрального камня разбросаны маленькие бриллианты. Оно изысканно, уникально и безупречно.

– Ну да. Я хотел, чтобы оно подходило, чтобы ты и его могла носить каждый день. – Он аккуратно вынимает его из коробочки. – Хочешь примерить?

Я не могу оторвать от кольца глаз. Никогда ничего подобного не видела.

– Да, пожалуйста.

Джейми тихо посмеивается, и я улыбаюсь, а потом вспыхиваю от удовольствия, когда он надевает кольцо на мой безымянный палец. Стадион разрывается от шума, и я готова поклясться, что от такой громкости лед дрожит у меня под ногами. Игроки стучат клюшками о лед, кричат и свистят в нашу честь.

– Мне очень нравится. – Я закусываю губу, а моя грудь разрывается миллионом теплых, летящих эмоций.

Джейми держит меня за руку, и, когда я смотрю в его глаза, я вижу перед нами будущее. Это только начало, и мне не терпится узнать, куда нас приведет наша невероятная жизнь.

– Ты готов стать моим? – спрашиваю я.

– Пташка. – Он улыбается той сногсшибательной улыбкой, которая предназначается только мне. Он улыбается, словно я ожившее чудо и он любит меня больше всего на свете. – Я всегда был твоим.

Мы с Хейзел и Донной сидим в верхнем секторе и ждем начала третьего периода. Донна постоянно хватает меня за руку, с улыбкой смотрит на кольцо и чуть не плачет.

Она так взволнованна. Это ужасно мило.

У Хейзел вибрирует телефон. Другие сидящие рядом сотрудники тоже достают телефоны, пиликающие от уведомлений. Глаза Хейзел пробегаются по экрану, и ее лицо каменеет.

– Эй, – пихаю ее я.

Когда она смотрит мне в глаза, у нее такое лицо, будто ее сейчас стошнит. Или она упадет в обморок. Сложно сказать.

– Пришла памятка по новому трансферу, – тихо произносит она. Все сотрудники получают имейл каждый раз, когда в команду покупают нового игрока, чтобы отделы могли подготовиться.

Я не понимаю, почему она говорит таким убитым тоном.

– Кто это?

Она резким движением пихает телефон обратно в карман.

– Рори Миллер.

Она нервно поглаживает большой палец указательным. Она психует.

Сезон обещает быть интересным.