В одно касание

Глава 33. Пиппа

СЛЕДУЮЩИМ УТРОМ, когда мы с Дейзи возвращаемся с утренней прогулки, мы сталкиваемся с Джейми в коридоре у нашей квартиры.

– Уходишь?

Он едва поднимает глаза, поправляя спортивную сумку на плече.

– Ага.

– Хорошей тренировки.

– Спасибо. – Он поднимает на меня взгляд, и мне кажется, что он сейчас снова убежит к лифту. Но он не двигается. Откашливается. – Что ты сегодня делаешь?

Я не могу ответить первое, что приходит на ум. Развлекаюсь со своей новой игрушкой, представляя, как сижу у тебя на коленях и трусь о твой огромный член.

Нет, я точно не могу так ответить. У меня пылают щеки, а тело трепещет от предвкушения.

Я пользовалась ею без остановки.

У меня никогда такой не было, так что я даже не представляла, насколько они хороши. В туре личного пространства нет, так что я не особо смогла бы ею пользоваться. А даже если бы взяла с собой, то она обязательно выпала бы у меня из сумки в самый неподходящий момент, на глазах у всех.

– Хотим прогуляться с Хейзел, – отвечаю я и на секунду задумываюсь. – Может, немножко поиграю на гитаре.

Его взгляд теплеет и смягчается, а в моей груди разливается согревающее чувство. Мне нравится это выражение на его точеном, красивом лице. Мне нравится, когда он так смотрит на меня.

– Это просто замечательно, пташка, – говорит он, и уголок его рта приподнимается.

Мое сердце порхает в груди. Я сделаю что угодно, чтобы он снова улыбнулся. Он не отрывает от меня глаз, и трепет в груди усиливается.

– Пришли мне фотографию с вашей прогулки.

Я с улыбкой киваю. Но напоминаю себе: он просто хочет удостовериться, что у Дейзи хорошо проходит день.

Мы прощаемся, я возвращаюсь в свою комнату и достаю гитару. Где-то час играюсь с ней, подыскиваю аккорды, замираю с ручкой над блокнотом в надежде написать стихи, но ничего не приходит. Так я писала музыку раньше – набрасывала какой-то кусок песни: может, один куплет, или, наоборот, припев, или даже только первую строчку, а остальное прибавляла по ходу. Но сегодня в голову не идет ничего по-настоящему годного. Ничего достойного того, чтобы построить на этом песню. У меня перед глазами стоит Зак с его менеджером.

Я издаю долгий мучительный вздох. Ну и какой из меня музыкант? Я не могу заниматься этим даже в качестве хобби, не завязая в трясине неуверенности.

– На следующей неделе «для своих» открывают ту вакансию в маркетинге, – говорит мне Хейзел во время нашей дневной прогулки.

– Супер!

Я представляю себя на совещании по поводу сотрудничества с брендами, рекламной стратегии или нового дизайна логотипа. По сравнению с безумным расписанием во время тура офисная работа даст мне шанс на нормальную жизнь. Может, я даже заведу друзей. А если кто-то подшутит надо мной или засмеет мои маркетинговые идеи? Ничего страшного, потому что они не будут идти от сердца, как песни.

Но тут я задумываюсь. Если меня возьмут в отдел маркетинга, я никогда больше не увижусь с Джейми и Дейзи.

Мое хорошее настроение сдувается, как воздушный шарик.

Это к лучшему, думаю я. Я вспоминаю, как сегодня утром пыталась писать музыку, и меня буквально парализовало от мысли о негативной реакции. Я не похожа на Зака, который всегда умел игнорировать критику.

– Тебе необязательно откликаться, – тихо говорит Хейзел. – Просто из-за того, что так хотят мама с папой…

– Я этого хочу, – отрезаю я. – Я этому училась.

Но ее пытливый взгляд задерживается на мне. Она на это не купится. Хейзел всегда видела меня насквозь.

Я уже предвижу восторг моих родителей, что я вообще откликнулась на вакансию. Они засыпят меня вопросами.

Кроме того, я только начала снова писать музыку. Я не хочу еще больше давить себе на мозг, размышляя, что это может стать делом моей жизни. Я просто хочу снова ее полюбить.

– Ой, я же хотела поблагодарить тебя за подарок, – говорю я Хейзел, меняя тему и лукаво ей улыбаясь. – Перешла ли я границы дозволенного? Безусловно. Волнует ли меня это? Нет.

Она с недоумением сдвигает брови и наклоняет голову.

– А?

– Игрушка.

– Какая игрушка?

Я хмурюсь.

– Которую ты мне прислала.

Она смотрит на меня вытаращенными глазами.

– Я ничего тебе не присылала.

Я смаргиваю.

– Да нет, присылала. «Удовлетворитель».

Она закашливается от смеха.

– Я тебе такого не присылала. Хотя отличный выбор. Все говорят про вибраторы, но они же такие «бз-з-з»! – Она изображает звук бензопилы. – Иногда это немного чересчур.

Я застываю на месте.

– Это ты мне его послала.

– Нет, – медленно произносит она. – Не было такого.

Значит…

О господи! У меня отвисает челюсть. Он единственный, кто знает мой адрес. Даже в моем личном деле в офисе до сих пор значится адрес Хейзел, хотя там все знают, что я живу у Джейми.

– Что с лицом? – спрашивает Хейзел.

Я пялюсь в пустоту. Мое лицо, вероятно, достигло температуры солнца, и я сейчас умру от смущения, или от возбуждения, или от шока.

Джейми Штрайхер прислал мне секс-игрушку, которой я пользовалась нон-стопом, думая о нем.

Воспоминание о том, как он стоял на кухне и неловко глядел на меня, пока я расхаживала в посторгазменном тумане, ярко вспыхивает у меня в голове. Я сжимаю ладонями пылающие щеки. Я сейчас умру. В любую секунду все мое существо просто испарится в воздухе – пуф, и все.

– О господи! – шепчу я.

– Что?

– Мне кажется, ее послал Джейми.

Она с веселым визгом смеется.

– Супер!

– Нет, – протестую я, страдальчески жмурясь. – Не супер.

Ее глаза загораются от восторга.

– Ты ему нра-а-а-вишься.

– Нет, не нравлюсь. – У меня снова срывается голос. – Не нравлюсь.

Она бросает на меня взгляд, говорящий об обратном.

Этого не может быть. «Ты моя ассистентка», – вот что он мне сказал. Я смотрю на Хейзел, выгибая брови от волнения. У меня разгоняется пульс.

– Он прикинулся моим парнем на вечеринке у Зака, и у него был стояк, когда я села к нему на колени, – выдаю я.

Челюсть Хейзел падает чуть ли не до земли, но ее глаза улыбаются.

– Расскажи мне все.

Когда я завершаю краткий пересказ событий того вечера, она качает головой.

– Он хочет тебя трахнуть.

Мою кожу покалывает, и я не могу как следует вдохнуть.

– Я не знаю, что делать.

– Ты хочешь трахнуть его?

Сокрушительным ударом будет переспать с тобой. Не могу поверить, что я это сказала.

– Да, – стону я и заливаюсь краской. – Но мы не можем.

Она вздыхает.

– Ты знаешь, что я думаю о хоккеистах. Но если ты хочешь и он хочет… – Она ободряюще на меня смотрит. – Почему нет?

Потому что он уже нравится мне больше, чем друг. А что, если я потеряю голову, а через несколько месяцев мне придется съехать и больше никогда с ним не общаться? А что, если он слишком сильно мне понравится, а поступит со мной, как Зак?

Меня в этом году уже один раз ломали. Я не могу снова пройти через это. Джейми настолько безумно сексуален и настолько хорош для меня, что нет никаких сомнений: он разобьет мне сердце.

– Пиппа, – медленно говорит Хейзел, – просто не придавай этому слишком большого значения. Верность мужика зависит от его возможностей, а у этих парней их достаточно. – Хейзел пожимает плечами. – Не забывай, кто он. И оставь эмоции при себе.

Легко ей говорить. Хейзел всем своим отношениям придает характер временности и недосказанности. Но я не знаю, как это делается.

Я живу с Джейми. Работаю на Джейми. Мы переписываемся и рассказываем друг другу, как прошел день. Его собака – это по большому счету мой лучший друг. Я провожу время с его мамой.

Тут не остается места недосказанности. Я уже вложила в это кучу эмоций, а если все зайдет еще дальше, то боль будет адская.

После дневной прогулки мы возвращаемся домой раньше, чем планировали. Обувь Джейми стоит в прихожей, но в квартире тихо. Дейзи устала бегать и прыгать, так что сразу отправилась дремать на диван, а я пошла в свою комнату зарядить телефон.

Проходя мимо его двери, я услышала свое имя. Он произнес его тихим, низким голосом, почти шепотом.

Мое сердце замирает. Он обсуждает меня по телефону? Я хмурюсь и наклоняюсь, прислушиваясь. Это ужасно неправильно, но если он говорит обо мне, то я должна знать, что именно. По телу пробегают мурашки, когда я прижимаю ухо к двери.

– Черт, – шепчет он тем же голосом, что и при поцелуе. Потом глухой, жадный стон.

У меня округляются глаза. Кожа горит, когда я представляю, как он по ту сторону двери сжимает в кулаке свой член и стонет от удовольствия.

– Пиппа, – слышу я его глухой рык, и у меня между ног становится тепло и влажно.

Мой сексуальный босс-хоккеист передергивает в своей комнате, бормоча мое имя. Меня пронзает дрожь, когда я представляю нас вместе: крепкие выпуклости его тела, его прикосновения, распаляющие меня.

Джейми в постели наверняка будет совсем, совсем не как Зак. Ты знаешь, что можешь, сказал мне Джейми, когда я не решалась петь в баре.

Уверена, в постели он мне тоже это скажет.