В одно касание

Глава 54. Джейми

ОНА С РАДОСТНЫМ облегчением вздыхает, когда мой язык проскальзывает ей в рот. Я раздвигаю колени, чтобы она оказалась между ними.

– Черт, – шепчу я, не отрываясь от ее теплых, податливых губ. Она такая сладкая, такая идеальная, что я еле сдерживаюсь.

Я откидываю одеяло, чтобы взглянуть на нее, и у меня перед глазами темнеет, когда я вижу Пиппу в одном моем свитере.

Мое сердце захлестывают эмоции.

Моя. Пиппа моя. И я никогда ее не отпущу.

Я теряю дар речи, исследуя ее тело. Я никогда не забуду ее мягкие бедра, гладкую кожу, точеные ключицы над воротником хоккейного свитера. Россыпь веснушек на груди.

Она крепко сжимает бедра, и я опускаю на них руки.

– Ты так охренительно в нем выглядишь!

Ее руки скользят по моей груди, пока она не добирается до шеи, и я дрожу под ее нежными прикосновениями. Я сказал ей вести себя тихо, но мне самому приходится сдерживать глухой стон, когда она запускает пальцы мне в волосы. Она слегка тянет, и мой стояк становится еще тверже.

Я приподнимаю подол свитера, и мое сердце замирает, когда я вижу, что под ним.

Нет. Трусиков.

Я смотрю на ее идеальную киску.

– Ты меня убиваешь, – говорю я и качаю головой, прежде чем запустить руку ей между ног и провести пальцами по складке к клитору. У нее дрожат бедра, рот приоткрывается, и, когда я чувствую, насколько она мокрая, я снова чертыхаюсь себе под нос. – Ты течешь, Пиппа. Ты просто течешь.

Она закусывает губу, следя за каждым моим движением. Я по кругу поглаживаю ее клитор. Она напрягается, когда я касаюсь самого средоточия нервов, и на моих губах играет мрачная ухмылка. Мне нравится, насколько она чувствительна. Мне нравится, что я могу подарить ей эти ощущения. Могу с ней это делать.

Я не повышаю голоса и не отрываю от нее глаз.

– Ты собиралась там себя трогать?

Она кивает, и я награждаю ее тем, что вставляю внутрь палец, нахожу ее точку Джи и слегка нажимаю на нее. Она выгибает спину, но по-прежнему смотрит прямо на меня, и мне это чертовски нравится.

– Ох, черт, Джейми, – шепчет она, задыхаясь.

– Ш-ш-ш, – я поглаживаю ее и вижу, что она зажимает ладонью рот и мучительно сводит брови. Я устраиваюсь у нее между ног, и ее глаза округляются. – Он когда-нибудь делал это для тебя?

Она качает головой.

– Пытался, но я была не настроена.

Дух соперничества разгоняет мою кровь, и она барабанит в ушах, а я неторопливо вынимаю и вставляю палец в ее узкую щелку.

– Хочешь попробовать еще раз?

Она сомневается, и я надавливаю согнутым пальцем на ее переднюю стенку. Мне нравится, как опускаются ее дрожащие веки.

– Эм… – вздыхает она, когда я еще раз вставляю ей. – Если ты хочешь.

– Хочу. – Я смотрю, как мои пальцы входят в нее и как ее милая маленькая киска засасывает их. – Охренеть как хочу. Я думаю об этом все время.

Она кивает, глядя на меня затуманенным взглядом.

– Хорошо.

Я оставляю поцелуй на каждой веснушке у нее на бедрах, медленно и мягко разогревая ее, прежде чем опустить голову и поцеловать ее клитор. Мой язык проходится по ней, и я едва сдерживаю стон – такая она сладкая. Она выгибается и сжимается от каждого движения моего языка, а ее рот по-прежнему зажат рукой. Моя пташка отчаянно старается не шуметь, и мне это дико нравится.

Я провожу языком по ее клитору снова и снова, слушая ее милые приглушенные постанывания, а в это время свободной рукой хватаю ее за гладкую задницу и стискиваю. Я прижимаю ее ко рту и на несколько секунд присасываюсь к ее набухшему клитору. Ее бедра дрожат, и через мгновение она запускает пальцы мне в волосы и слегка их сжимает.

– Тебе нравится? – тихо спрашиваю я, и она часто кивает. – Хочешь, я снова так сделаю?

– Пожалуйста, – ахает она.

Меня накрывает волной желания. Меня с ума сводит, как она этого хочет.

– Ш-ш-ш. – У меня кровь шумит в ушах, когда я смотрю на нее. – Веди себя тише.

Она кивает, и когда я снова прижимаю ее к себе и отпускаю, она одними губами произносит мое имя. Я чувствую себя королем.

Я задираю свитер у нее на животе, чтобы взглянуть на грудь. Черт, как же Пиппа охренительно выглядит: она растянулась на кровати, ее грудь быстро вздымается и опускается. У нее такая нежная кожа, соски налились и затвердели, и я поднимаюсь выше, чтобы взять один из них в рот. Ее руки снова у меня в волосах, и я сдабриваю слюной ее сосок.

Сказать Пиппе о своих чувствах – это лучшая идея в моей жизни, а прилететь проведать ее идет с небольшим отрывом.

Она часто дышит и захлебывается, и я коварно улыбаюсь, целуя ее между грудями.

– Хочешь попробовать кое-что новое, пташка?

– Для меня это все очень новое. – Ее голос переходит в тонкий стон, когда я запускаю в нее палец. – О господи, – шепчет она.

Я посмеиваюсь и царапаю щетиной нежную кожу на ее животе, снова опускаясь ей между ног.

– Ты должна сказать мне, чего хочешь. – Я целую каждый сантиметр ее кожи на своем пути, целую бедра – все, кроме того места, где она хочет.

– Пожалуйста, Джейми, – шепчет она.

– Скажи мне.

– Сделай то же самое, что и минуту назад.

– А именно? – я понижаю голос, дразня ее. – Скажи это, пташка. Ты можешь.

Ее изнеможение доходит до предела.

– Я хочу, чтобы ты вылизал мою киску.

Я криво ей улыбаюсь.

– Ну вот, детка. – Когда я беру ее клитор губами и присасываюсь к нему, у нее вырывается глухой стон. – Веди себя тише, пташка.

Она смыкается на моих пальцах, и я чувствую, как дико ей хочется. Я хочу быть тем парнем, который исторгнет из нее это блаженство, увидит, как она расцветет.

– Не могу, – шепчет она и тяжело дышит, пока я продолжаю полировать языком ее клитор.

Я замираю, поняв, что тороплю ее.

– Скажи мне, что чувствуешь. – Я возвращаюсь к ее бедрам. Она такая мокрая…

– Нет, – она запускает руку мне в волосы и возвращает меня обратно к своему блестящему эпицентру. – Я не могу быть тише, но не хочу, чтобы ты останавливался. Я дико хочу кончить. Пожалуйста, Джейми.

Меня охватывает самодовольное, первобытное удовлетворение. Я не торопил ее. Она просто жаждет оргазма.

– Я не останавливаюсь. – Я возвращаюсь к ее клитору, лижу, посасываю и размазываю ее собственное возбуждение по нежной, припухшей коже.

Я зарываюсь лицом ей между ног. Ее мышцы трепещут вокруг моих пальцев, когда я стимулирую ее точку Джи. Она близка. Моя свободная рука тянется вверх и закрывает ей рот. Ее пальцы остаются у меня в волосах, но другой рукой она вцепляется мне в предплечье, сжимаясь вокруг моих пальцев.

– Я кончаю, – стонет она через мою прижатую руку, и я припадаю к ее клитору и сосу изо всех сил. Ее бедра схлопываются на моей голове, и она дрожит под моим ртом, крепко прижимаясь ко мне бедрами. Она выгибает спину, наседает на мое лицо и сдавленно стонет. Мой член до боли каменеет, когда она обмазывает меня своими соками, высвобождаясь и тяжело дыша.

Она откидывается на спину, пытаясь перевести дух, и смотрит на меня так, будто не верит в происходящее.

– Отличная работа, – шепчет она, и я посмеиваюсь, уткнувшись носом в ее бедро. Потом я запечатлеваю поцелуй на ее коже и выпрямляюсь, нависая над ней.

Моя Пиппа. Такая чертовски сексуальная. Идеальный ангелок, раскрасневшийся от оргазма. Я провожу большим пальцем по ее нижней губе.

Ее взгляд падает на мой пах, где стояк уже натянул ткань штанов. В ее глазах появляется грязный блеск.

– Не сегодня, – говорю я, представляя, как об этом пожалею. – Если мы продолжим, Пиппа, я сломаю твою кровать.

Она уже открывает рот, чтобы возразить, но я накрываю его губами и заталкиваю туда язык, как хотел бы член. Я еще несколько секунд наслаждаюсь ее ртом, а потом отстраняюсь, встаю с кровати и хватаю ее за подбородок.

– Ты просто совершенство, – говорю я ей. – Чертово совершенство.

Она смотрит на меня с милой, пьяной улыбкой. В этом есть нечто особенное – вот так вместе открывать для Пиппы секс. Мы как будто оба открываем его, потому что я на все сто уверен, что раньше у меня такого не было.

Она настолько моя.

Я накрываю ее одеялом и улыбаюсь, глядя, как она устраивается на подушках, все еще в моем свитере, рассыпав по кровати растрепанные после меня волосы.

Я люблю ее. Слова уже подступают к моим голосовым связкам, но я придерживаю их, потому что это все слишком ново. Они стучат в моей крови, пульсируют в моем сердце, и я уверен, что они написаны у меня на лице.

– Спокойной ночи, пташка, – говорю я вместо этого.