53 самых живучих мифа атеизма о христианстве

Миф 51: О том, что теория эволюции несовместима с теизмом

Материалисты утверждают, что теория эволюции (ее главная движущая сила — естественный отбор) несовместима с представлением о благом Боге и делает несостоятельными аргументы теизма. Докинз и Деннет, например, говорят, что теория эволюции настолько самодостаточна, что ее достаточно для объяснения всех тайн жизни, они пишут, что эволюция случайна, бессмысленна, движима эгоизмом и безразлична к страданиям существ. Всем движет только сохранение ДНК, гены просто стараются выжить. Подобное представление действительно несовместимо с картиной, где добрый благой Бог создал все таким, каким мы видим сейчас, и не ответственен за зло.

Кажется, что подобные речения весьма убедительны и ставят теизм в тупик, из которого нет никаких шансов выбраться. Однако посмотрим на это более внимательно и выделим основные моменты, которые делают подобные материалистические построения несостоятельными.

1. Материалисты делают слишком большой акцент на смерти и страданиях в мире живого, делая эти компоненты теории эволюции основополагающими и единственными. В действительности они смотрят на теорию эволюции слишком однобоко: они не упоминают про многочисленные случаи сотрудничества между видами, т. е. симбиозы (не связанные с паразитизмом, мутуализм). Мутуализм широко представлен в природе и явно не вписывается в ужасную картину жестокости и безразличия, которую рисует Докинз. Хотя мотивы таких симбиозов могут называть эгоистичными, это все же не совсем корректное обозначение подобных отношений, да и эгоизм сам по себе не является однозначно отрицательным, «злым» явлением. Мы не можем называть взаимоотношения человеческого кишечника и необходимой человеку микрофлоры эгоистичными, это просто неуместно. Однако фактом остается существование организмов, которые помогают друг другу и делают жизнь друг друга проще и приятнее. Мутуализм демонстрирует эволюцию не такой однобокой, какой ее рисует Докинз. Эволюция сама по себе не направлена на жестокую борьбу между видами ради выживания, она показывает нам примеры взаимодействия и даже возможности взаимодействия, основанного не столько на критерии выживания, сколько на критерии комфорта.

В конце концов, человек способен оказать влияние на развитие Вселенной, на ход эволюции, создавать новые виды в обход эволюционного закона естественного отбора. Вероятность появления человека во Вселенной была заложена в нашу Вселенную изначально, следовательно, естественный отбор не может быть принципиальным для эволюции, особенно в свете того, что появился разум, способный моделировать эволюцию по своему усмотрению. Теоретически человек с помощью науки и религии может вообще прекратить страдания в животном мире, например, млекопитающих. Могут возразить, что подобное будет вмешательством в жестокий ход эволюции. Но что это за вмешательство, какого рода? Вмешательство разума, который сам является продуктом эволюции. Разве нет? Вмешательство организма, который, опять же, эволюционным путем стал таким добрым и не терпящим страданий, что прекратил их, помог их преодолеть другим видам? Ничего постороннего тут нет — естественный ход эволюции сохраняется. Или, может, атеисты готовы сделать заявление о том, что разум не является естественно появившимся в ходе отбора?

Также сами по себе смерть, паразиты, личинки, отложенные в телах других, не являются, собственно, злом, так как зло проявляется извне разумного существа, а не является чем-то абсолютным. Человек может дать оценку жестокости львов во время охоты по отношению к буйволам (например) как проявление зла в мире, но это не делает львов злыми и не делает подобные явления злом. У природы нет души, обратное заявление — язычество.

В конце концов, гравитация, как основополагающий закон физики, тоже несет страдания живому: падение тяжелых предметов на голову, скорее всего, приведет к смерти животного или сильной травме, или падение с обрыва также не несет ничего хорошего. Падение астероидов на Землю тоже не слишком большое счастье для живого мира. Но мы же не делаем вывод, что гравитация несовместима с теизмом и благим Богом.

Вообще, к природе неуместно применять нравственные критерии добра и зла, так как они существуют только в мире самосознания, а в мире самосознания обитает лишь человек. Мы говорим о «зле» и «жестокости» в природе задним числом, применяя подобные критерии к тем, кто таких критериев не знает.

Атеистические философы преувеличивают и значение случайности, которая отнюдь не настолько всеобъемлюща, а действует лишь в рамках вполне определенных (в конце концов, все обусловлено тем, что было у Вселенной в «запасе» с момента ее рождения, тут они наталкиваются на свои же грабли: все, что есть, уже обусловлено тем, что могло быть и, при определенной вероятности, должно быть).

Наконец, Докинз не дает объяснения, по какой причине у генов заложено такое самосохранение, зачем это вообще столь необходимо, почему виды так стремятся выжить в мире страданий и жестокости. Безусловно, мы можем принять, что у Вселенной нет разума, но нет и безрассудной неразумности. Выдвинув идею о простом стремлении к самосохранению, необходимо ее достаточным образом обосновать.

2. Материалистическое толкование теории эволюции затрагивает все же не Бога вообще, не христианство вообще, а определенное представление о Боге и определенные концепции, принятые в некоторых христианских кругах. Так, согласно христианской концепции акциденций (лат. accidentia — случай, случайность, пер. с греч. συμβεβηκός), Бог придал всему сущему элементы случайности, т. е. как человек обладает свободой воли, так и материя имеет определенную свободу порождать что-либо. Эта концепция появилась за сотни лет до теории эволюции и не является попыткой объяснить эволюцию современным христианством. Фома Аквинат даже писал, что совершенство целого невозможно без ущербности некоторых частей, из чего можно сделать вывод, что страдания и жестокость в живом мире, подчиняющемся законам эволюции, вряд ли удивили бы Фому. Таким образом, против этой концепции материалистические концепции Докинза и Деннета совершенно несостоятельны. Зато они убедительно работают против младоземельных неопротестантских концепций, против научного креационизма и против наивной версии разумного замысла.

3. Христианство вряд ли вообще можно обвинить в том, что ему свойственен взгляд на мир как на некий готовый продукт, сотворенный некогда Богом и с тех пор пребывающий неизменным, совершенный и упорядоченный. Хотя такая концепция имеет место в рамках христианской интеллектуальной мысли, это всего лишь одна из многих концепций, а не единственная и общепринятая.

Во-первых, из нашей веры в грехопадение никак не следует вера в гармоничный совершенный мир. Даже принимая во внимание то, что грехопадение человека произошло в позднее время существования Вселенной, когда уже существовала жизнь, мы можем вспомнить, что зло существовало в лице падших ангелов.

Во-вторых, наше богословие и наше Писание никак не утверждают окончательную завершенность мира, отрицающую дальнейшие изменения и творения (например, в первой главе Бытия Бог творит буквально через уже сотворенное, потому что там использованы слова «да произрастит земля»; «да произведет вода»; «да произведет земля», это намекает на процесс, а не на моментальное появление, причем процесс совместного участия Бога и Его творения).

Творческая деятельность Бога разделяется в христианском богословии на три аспекта:

— первоначальное творение (creatio originalis);

— продолжение творения (creatio continua);

— новое творение, осуществление творения (creatio nova).

В-третьих, теория эволюции является частью христианской культуры. Сама идея об изменении видов появилась до Дарвина, и нет сомнений: это неслучайно, что она появилась в рамках христианского мира. Она бы не смогла появиться в Китае, где существовала идея о постоянном сохранении статус-кво, отсюда их внимание к обрядам и сохранению власти императора, так как китайский император, будучи сыном Неба, является гарантом гармонии и существующего порядка. Не возникла бы она и в Индии: индийская ментальность почти не поддается переменам, недаром кастовая система даже сегодня сохранила все свои позиции во всех сферах жизни индусов. В Африке и Америке теории эволюции просто не на чем было возникать, учитывая, какими матерыми язычниками были местные племена. Вера в духов и живую природу никогда не родит концепцию эволюции. Не является эволюционная концепция и атеистической, поскольку известные нам атеистические концепции до XIX в. были основаны на вечности материи. В-четвертых, противоположная крайность, где мир хаотичен и не упорядочен, также не имеет оснований, так как мир все же следует определенному порядку и направлению, причинам и следствиям. Такая крайность так же не свойственна христианской религии. Я хочу сказать, что христианство придерживается некой золотой середины: признавая упорядоченность мира, определенную гармонию в нем, христианство не считает, что этот мир должен быть идеальным, так как иначе нам незачем было бы стремиться стать наследниками Нового мира после Страшного Суда. Все сущее благо потому, что является творением Бога, но не само по себе является благом, вещи благи потому, что существуют, но не потому, что благи сами по себе. Таким образом, паразитизм и жестокость в живом мире вовсе не необходимость. Бог — не механик, который распределяет давление в трубах и нажимает на рычаги Вселенной, иначе пришлось бы признать, что Бог «повязан» собственным творением, а Он независим ни от чего. Такая зависимость не свойственна христианскому взгляду на Бога и Его планы в отношении творения, так как мы считаем, что Бог наделил человека свободной волей, а остальное творение — некоторыми элементами случайности (в любом случае обусловленными законами природы, которые сотворил Бог, но все же случайности, Богу не нужно контролировать падение плодов яблок и сезоны спаривания млекопитающих, не нужно взрывать каждую старую звезду, чтобы потом из нее появились новые небесные тела, и т. д.).

4. Вообще, мне тяжело удается понять моих единоверцев, которые придерживаются креационизма, считая эволюцию ересью и несовместимой с христианством идеей. При этом им, конечно, удается найти обильное количество цитат из отцов Церкви в подтверждение своей позиции. Хотя я, например, не уверен, что многие из этих цитат стоит считать подтверждающими их креационистскую точку зрения, так как:

а) Отцы Церкви не знали о теории эволюции и не могли быть против нее.

б) Отцы Церкви зачастую имели в виду совсем другое.

в) Отцы Церкви описывали мир таким, каким он виделся в их время самим ученым и философам того времени. Их описание и трактовка строк Бытия опираются, скорее, не на саму библейскую концепцию устройства мироздания (ее, как таковой, там и нет), а на терминологию и понятия их времени.

г) Многие цитаты отцов Церкви, которые креационисты цитируют, понимаются ими задним числом. Так, там есть отсылки на языческое миропонимание вечности Вселенной, то миропонимание, с которым отцы Церкви боролись. Разумеется, чтобы опровергнуть это представление о вечной Вселенной, они могли легко сослаться на книгу Бытия, где Бог сотворил мир за короткое время. Они отстаивали «Йом» как 24-часовые сутки также для того, чтобы у язычников не возникло соблазна перетолковать слово «день» в значении «эон», «эпоха» и т. п. Совершенно очевидно, что толкования на Бытие у отцов Церкви имеет контекст!

Далее, христиане единогласно считают, что вечен и неизменен только Бог. Представление о неизменной статичной Вселенной создает еще множество сущностей, которые обладают вечностью и неизменностью (пусть хотя бы только неизменностью). Материя обязана изменяться! Если она не изменяется, правы те, кто говорит о вечной Вселенной.

5. В защиту традиционности христианского мышления в русле эволюции (не столько биологической эволюции видов, а эволюции сущего вообще) напомню, как много «эволюционных» моделей досталось нам от наших мыслителей прошлого.

а) Беда Достопочтенный.

Б. Д. излагает учение о творении в соответствии с учением блж. Августина: мир не безначален и его творение произошло в 4 этапа; на 1-м этапе мир был сотворен от века в Слове Божием; на 2-м этапе все мировые стихии были сотворены одновременно из ничего в качестве бесформенной материи; тогда же были сотворены и ангелы (In principium Genesis. I. Col. 16); на 3-м этапе мировая материя, согласно заложенным в нее причинам, постепенно, в течение 6 дней (или периодов времени), приобрела форму упорядоченного мира; на 4-м этапе из имевшихся в мире семян естественным порядком во времени стали развиваться все конкретные явления этого мира; это есть день седьмой, когда Бог почил от дел Своих, т. е. не от управления миром, но от образования новых сущностей (De natura rerum. I. 1, 2; cf.: In principium Genesis. I. Col. 13, 15, 39) [Беда Достопочтенный // Православная энциклопедия. URL: http://www.pravenc.ru/text/Беде-Достопочтенномy.html];

б) Роберт Гроссетест и его метафизика света. Процитирую его:

Итак, возвращаясь к моей теме, я говорю, что свет, распространившись путем бесконечного равномерного во все стороны самоумноженпя, равномерно же распростирает и материю, придавая ей со всех сторон сферическую форму; и из этого распростирания с необходимостью следует, что крайние области материи распростираются и разрежаются в большей степени, чем ее внутренние области, близкие к центру. И до тех пор, пока крайние области не станут разреженными в высшей степени, внутренние будут подвержены все большему разрежению.

Следовательно, свет, указанным способом первую материю распростирающий, придавая ей тем самым сферическую форму, и крайние области ее в высшей степени разрежающий, полностью реализовал возможность материи в крайней сфере, после чего оставил ее не подверженной дальнейшему воздействию [Гроссетест P. Сочинения. M.: УРСС, 2003. С. 77].

в) Вильгельм Коншский.

Зарождение на земле различных видов животных, будучи моментом общего процесса сотворения мира Богом, было обусловлено, согласно В. из К., тем, что после высыхания в результате воздействия звездного тепла вод под твердью соотношение элементов оказалось не одинаково в различных частях выступившей на поверхность суши: там, где преобладал огненный элемент, появились холерические животные (такие, как лев), где преобладал водный элемент — флегматичные (такие, как свинья), где преобладал земной элемент — меланхолические (такие, как осел и корова). В единственном месте, где соотношение элементов было абсолютно равным, появился человек [Шишков А. М. Средневековая интеллектуальная культура. М.: Изд-во С. А. Савина, 2003. С. 65].

г) Тьерри Шартрский — автор оригинальной космогонической конструкции, где высказана близкая к истине мысль о появлении жизни из согретых вод. Его толкование второго дня творения, когда Земля была горяча и огонь испарял воду, образуя пар, напоминает о современном представлении об эволюции Земли [Серёгин А. В. Космос и душа. Вып. 2. M.: Прогресс-Традиция, 2010. С. 326–345].

д) Бонавентура и концепция «семенных причин».

Учение Августина о «семенных причинах», призванное согласовать библейский «шестоднев» с реальностью непрерывного развития природы, было ассимилировано Бонавентурой, рассматривавшим проблему соотношения первичной и вторичных причин, исходя из положения о том, что, в отличие от Бога, творящего из ничего, природа производит что-либо не из ничего, а из потенциально сущего. В противоположность Фоме Аквинскому, признававшему наличие в материи только пассивной потенции, Бонавентура называл «семенную причину» «активной потенцией, заложенной в материи», т. е. сотворенной Богом зачаточной формой, способной актуализироваться под действием внешних природных факторов [Гарцев М. А. От Бонавентуры к Дунсу Скоту: к характеристике августинианства второй половины XIII — начала XIV в. Ч. 2. URL: http://thietmar.narod.ru/articles/ot-bonaventury-k-dunsu-skotu-2.htm].

Как видно, эволюционные, по существу, концепции не чужды христианской мысли и имеют долгую историю. Да в этом и нет ничего удивительного. Вопреки языческим картинам мира, где Вселенная появляется в результате некоего акта (сексуальной связи божеств), или поедания, или борьбы за власть между божествами, в христианской картине мир появляется постепенно, поэтапно, согласно разумному плану Бога. Такая установка неизбежно рождает эволюционные концепции в самых разных их формах. Что касается младокреационистских концепций, то исторически они ближе к язычеству.

Я хочу подвести некоторый итог:

1. Христианская мысль имеет богатый опыт мышления в русле «эволюционизма», что с ходу отвергает два тезиса материалистов о том, что:

а) христианство «подстроилось» под теорию эволюции;

б) христианство несовместимо с эволюционистскими идеями;

2. Теорию эволюции, скорее всего, можно назвать продуктом христианской цивилизации;

3. Креационистские ссылки на отцов Церкви несостоятельны в связи с тем, что они высказывались против языческой вечной Вселенной и опирались на естественнонаучные представления своего времени, которые не преминули использовать против язычников;

4. Материалисты, такие как Докинз и Деннет, упрощают эволюцию живого до нескольких принципов, которые исходят, скорее, из философских рассуждений, а не научных;

5. Смерть, паразитизм, страдания и проч. в природе, живущей вне самосознания, не зло;

6. Материя обладает некоторой свободой, страдания и паразитизм в природе вовсе не обязательны и неизбежны.