Бурбон и ложь

Глава 8

Лейни

Мне было слишком интересно увидеть винокурню «Фокс Бурбон», чтобы отказаться. Поспать я всегда успею. Вселенная каким-то удивительным образом умудрилась забросить меня в эпицентр деятельности одного из крупнейших в мире дистрибьюторов и самых уважаемых брендов бурбона. Этот напиток не является моим первым выбором, но за свою жизнь я пробовала множество разновидностей виски. Когда кто-то заказывал бурбон, если он в этом разбирался, то всегда просил «Фокс». Те, кто хотели сэкономить, выбирали другую марку, но все, кто пили неразбавленный или со льдом, всегда выбирали «Фокс».

Вместо того чтобы запрыгнуть в ее крутую тачку, мы прошли около полумили по каменной дорожке и оказались перед винокурней «Фокс Бурбон». Вход напомнил мне о винодельнях в Нью-Йорке, расположенных вдоль озер Фингер. Прошлым летом я организовывала там свадьбу, которая представляла собой «скромную уединенную церемонию» с участием чуть менее шестисот близких родственников и друзей. Эта пара едва все не отменила, пока несколько месяцев спорила о том, какой виноградник лучше всего подойдет для их клятв. Западное побережье славилось своими виноградниками и услугами, которые они предлагали, но жители Нью-Йорка могли покрасоваться перед большим количеством людей только в том случае, если до них можно было доехать. Озера Фингер покорили их.

Я чувствую здесь тепло, не только из-за влажности. Здесь нет претенциозности или ощущения негостеприимной эксклюзивности. Прекрасно продуманный ландшафтный дизайн варьируется от идеально округлых зеленых кустарников до тонких вишневых деревьев в цвету. Зелень с вкраплениями цветов обрамляет массивные дубовые двойные двери. Это просто… прекрасно.

Над входными дверьми располагается логотип «Фокс Бурбон» — выкованная из черного металла буква F с профилем лисьей головы, обвившейся вокруг нее. Это выглядит впечатляюще и так отличается от другой стороны участка, где располагаются главный дом и коттедж. Это место для туристов.

Нас приветствует шум проезжающих по гравию машин и разговоры групп людей, сидящих по периметру внутреннего дворика. Как только мы подходим ближе, запах в воздухе становится еще более сладким и терпким.

— Здесь так вкусно пахнет.

Она закрывает глаза и глубоко вдыхает.

— Это смесь кукурузы, ячменного солода и ржи, которая сбраживается, когда соединяется с дрожжами. Помимо приготовления бурбона, от этого в воздухе пахнет так, словно тебя окунули в сахар. — Высунув язык, она облизывает воздух и хриплым голосом произносит: — Восхитительно.

Она продолжает говорить что-то еще, но сзади нас раздается низкий голос, заставляющий меня вздрогнуть. Я хватаюсь за грудь и на мгновение закрываю глаза. Впервые мужской голос заставляет меня нервничать. Видимо, это одно из непредвиденных последствий столкновения лицом к лицу с монстром и дальнейшей жизни с воспоминаниями об этом.

— Это сусло. Чем ближе к винокурне, тем вкуснее пахнет.

От улыбки у него появляются ямочки на щеках и морщинки в уголках ярко-голубых глаз. Его каштановые волосы немного длиннее, и, хотя он не выглядит точной копией, я догадываюсь, что это должно быть еще один из братьев Фокс. Та же уверенность и походка. Его черты лица сами по себе привлекают внимание, но добавьте к этому мощную линию челюсти, и вы поймете, что все мужчины семьи Фокс¹¹ соответствуют своей фамилии.

— Лейни, это мой самый лучший друг на планете, Линкольн Фокс, — говорит Хэдли, улыбается и обнимает его, привстав на цыпочки.

Протягивая мне руку, он говорит:

— Мой дедушка, Гриз, рассказал мне о новой симпатичной незнакомке, остановившейся в коттедже. Я подумал, что это можешь быть ты.

Хэдли широко раскрывает рот.

— Линк, ты флиртуешь? — Она указывает на меня. — Это был флирт, верно?

Я не могу не улыбнуться и утвердительно киваю.

Линкольн перестает улыбаться и делает саркастическое выражение лица, когда говорит ей:

— Я тебя ненавижу. Я просто приветствую твою спутницу. Не будь идиоткой, Хэдли Джин.

Я пожимаю ему руку, улыбаясь им обоим.

— Приятно познакомиться. Вся ваша семья была очень гостеприимна. Спасибо.

Они смотрят друг на друга, прежде чем Линкольн отвечает:

— Значит, ты еще не со всеми познакомилась.

Ковбой.

Но прежде чем я успеваю исправить его предположение, Линкольн пристраивается рядом с нами.

— Можно мне составить вам компанию, Хэдс?

Хэдли понимающе улыбается. И по тому, как розовеет его шея чуть выше горловины футболки, я думаю, что Линкольн не из тех, кто часто присоединяется к экскурсиям по собственной винокурне.

Мы идем за ним мимо главного входа, где группы людей ждут начала экскурсии.

— Лейни, ты когда-нибудь была на винокурне?

На лице Линкольна снова расцветает улыбка, а на щеках появляются ямочки, когда я говорю ему:

— Нет, это первая. У меня было много экскурсий по виноградникам и пивоварням, но я никогда раньше не была на винокурне.

Он хлопает в ладоши и потирает их, как будто собирается устроить грандиозное развлечение. Он намного приятнее обоих своих братьев.

— В бурбоне чертовски много веселья, но в основе всего лежит простая химия.

Он начинает объяснять основы — процесс ферментации и соотношение компонентов — вот что отличает бурбоны друг от друга. Он рассказывает о том, что бренд «Фокс» делает иначе, чем все остальные.

— У нас более высокое содержание кукурузы и ржи, что делает вкус слаще. Одно из правил гласит, чтобы считаться настоящим бурбоном, сусло должно состоять из кукурузы не меньше, чем на 51 %.

Он очарователен. Прирожденный ведущий и увлекательный рассказчик. Без сомнений, он любит свое дело и хорошо разбирается в нем.

— Итак, Лейни без фамилии, как долго ты планируешь пробыть в Фиаско? — спрашивает он, как только мы входим в помещение, уже больше похожее на производственное. — Мой брат довольно расплывчато ответил на вопрос, переехала ты сюда или только гостишь. Просто сказал, что ты пробудешь здесь какое-то время, и попросил не беспокоить, пока ты не начнешь работать.

— Ты прекрасно справляешься с его просьбой, Линк, — говорит Хэдли, прижавшись к нему.

Я знала, что вопросы будут. Жаль только, что я не продумала заранее, как буду отвечать. Не позволяя паузе затянуться, я говорю:

— Я пробуду здесь некоторое время, — и пожимаю плечами. — У меня сейчас период «не думай об этом слишком много», — добавляю я с яркой улыбкой. — Так что посмотрим.

Хэдли подхватывает:

— Мне это нравится. Я все обдумываю. Обычно после того, как я это уже сделала.

— Значит, ты из тех, кто сожалеет?

Линкольн смеется и отвечает за нее:

— Очень редко.

Я останавливаюсь рядом с массивной серебряной ванной.

— Эйс оказывает услугу моей подруге, предоставляя мне работу и жилье на некоторое время. Я познакомилась с ним вчера вечером.

Заглянув в ванну, я вижу, что она почти до краев заполнена пузырящейся густой желтой субстанцией. Когда я провожу рукой над поверхностью, то чувствую исходящее от нее тепло.

— Мне сейчас особенно нечем заняться.

Хэдли берет меня под руку, когда мы идем дальше.

— Тебе, моя милая, возможно, стоит составить новый список дел. Но предупреждаю, уже ходят сплетни, что сегодня утром у Эйса в доме была «молодая штучка».

— Новости здесь быстро распространяются.

Я надеялась, что это скорее маленький городок, где все заняты собственными делами, а не стереотип из фильмов и книг.

— О, Лейни, это же самое веселое. Я обычно сама придумываю пару слухов о себе, чтобы старые сплетники не совали нос в мои дела. — Она подмигивает мне, когда мы выходим из главного здания.

Лязг металла о бетон заставляет меня подпрыгнуть. Звук привлекает внимание большинства людей, но у меня от него пульс учащается вдвое.

— Здесь немного громче. Из-за работ с древесиной, которую распиливают и нарезают на клёпки, и бочек, которые обугливают.

Линкольн обводит взглядом огромное рабочее пространство. По краям несколько экскурсионных групп рассматривают разные этапы процесса изготовления деревянных бочек.

— Это одна из немногих винокурен, где есть собственная бондарня. Мой дед решил, что разумнее делать то, что мы хотим, вместо того чтобы договариваться и платить за продукт, который мы не можем контролировать. Это один из наших крупнейших активов, когда речь идет о производстве бурбона. Бочки — это то место, где происходит волшебство. Это дает нам полный контроль над содержанием угля в них и определяет план того, что мы будем изготавливать.

Он рассказывает, пока мы идем, а я рассматриваю все механизмы и бочки, которые выкатывают наружу и отправляют туда, где они используются дальше. Меня завораживает каждая деталь. Начиная с его объяснений, как куски дерева удерживаются вместе металлическими обручами и давлением, и заканчивая тем, сколько времени они обжигают бочки для этой партии.

— Вот здесь.

Он указывает на конвейерную ленту, по которой движется только что изготовленная бочка. Кто-то нажимает на кнопку, и дуб тут же опаляется контролируемым огнем. На стене висят часы с обратным отсчетом в пятьдесят секунд, после чего бочку с огнем накрывают крышкой, чтобы погасить пламя, а когда крышку снимают, воздушные каналы вытягивают дым, как будто его и не было.

Но я пропускаю то, что он говорит дальше, и то, что он показывает, потому что я наблюдаю за тем, как ковбой, снявший синюю бейсболку, снимает бочку с конвейера, а затем катит ее в центр помещения.

Когда он поднимает голову, то задерживается ровно настолько, чтобы наши глаза встретились. Проходят долгие секунды, прежде чем его взгляд перемещается на стоящего рядом со мной Линкольна, о котором я совершенно забыла.

— … в этом вся суть, Лейни.

— Прости, что ты сказал?

Он смеется, а затем бросает взгляд туда, на чем я была сосредоточена.

— Ничего. Пойдем, пометим бочку. — Когда мы следуем за ним, он оглядывается через плечо. — Плюсы экскурсии с одним из нас.

Хэдли наклоняется ко мне, пока мы идем позади Линкольна, и добавляет:

— Вон тот, с мощными предплечьями и широкими плечами, Грант Фокс. — Должно быть, она хорошо понимает, что я испытываю, потому что фыркает от смеха. — Да, я знаю. Все они, верно? Это смешно.

Я широко открываю глаза и преувеличенным шепотом отвечаю, перекрывая шум огромного помещения.

— Все. Что у вас здесь в воде?

— Известняк, — отвечает тот голос, который я слышала утром. Как он вообще это услышал? — Эти двое — дерьмовые гиды, если они еще не рассказали тебе о здешней воде. — Правый уголок его рта приподнимается. — Это то, о чем ты спрашивала — что здесь в воде?

Самоуверенный ублюдок. Он точно знает, почему я это спросила.

Он смотрит вниз на мои ноги.

— Вижу, ты нашла штаны.

Нет, не нашла.

Хэдли и Линкольн переглядываются, не понимая, о чем он говорит.

— Линк, что здесь происходит?

— Честно говоря, понятия не имею.

Хэдли показывает между нами.

— Так вы уже знакомы? — И поскольку она, видимо, из тех, кто дает людям ответить, прежде чем закидать их новыми вопросами, она поворачивается ко мне и говорит: — Я думала, ты сказала, что приехала только вчера вечером?

И как только она это произносит, именно это слово, я могу точно сказать, о чем думает Грант. Его невозмутимое выражение лица на мгновение меняется, и едва заметная ухмылка приподнимает усы, которые выделяются своей густотой на фоне бороды. И я чертовски быстро понимаю, что Грант Фокс не просто привлекателен. Нет, этот парень по-настоящему красив. Высокий и хорошо сложенный. Густые темно-каштановые волосы, достаточно длинные, чтобы пропустить их сквозь пальцы и зачесать на макушку. Ореховые глаза переливаются разными цветами, пока изучают мое лицо.

— Это правда, сладкая? Ты кончила¹² вчера вечером?

— Конечно, — без промедления отвечаю я. — Не то чтобы это было твоим делом.

— Сладкая? Что я пропустил? — спрашивает Линкольн у своего брата.

Свирепый взгляд, которым я уставилась на него, превращается в битву взглядов, которую, я могу проиграть, если не буду осторожна.

Он не сводит с меня глаз, пока отвечает брату.

— Она бродила на заднем дворе главного дома в одной из футболок Эйса. Без штанов. Подумал, что она все еще пьяна или заблудилась.

Мои руки сжимаются в кулаки, и жар разливается по всему телу, окрашивая румянцем щеки и шею.

— Не было ни того, ни другого, пошел ты.

Он скрещивает руки на широкой груди.

— Не думал, что увижу тебя снова. Обычно он не любит повторений.

Хэдли звонко смеется и обнимает меня за плечи.

— Ну, похоже, ты будешь часто ее видеть, поскольку она только что переехала в коттедж напротив твоего дома.

Скорость, с которой поднимаются его брови и вытягиваются губы, просто бесценна.

Я удовлетворенно улыбаюсь.

Линкольн наклоняется ближе и тихо спрашивает:

— Это правда? Ты и Эйс?

Этот вопрос звучит неуместно, поскольку ответа ждут не только Хэдли и Грант, но и несколько рабочих позади Гранта, обративших внимание на этот обмен репликами. Грант бросает на брата сердитый взгляд, а Хэдли не может сдержать самодовольную улыбку.

Это будет началом моей истории в этом городе. Сплетни пойдут только от одного этого разговора, поэтому я хочу предельно прояснить ситуацию — то, что я здесь делаю, их не касается.

— Насколько я знаю, Хэдли, — громко говорю я, встречаясь взглядом с Грантом, — то, что женщина делает со своим телом, будь то с партнером или без него, не касается никого, кроме нее самой, верно?

— Я знала, что полюблю тебя, — смеется она. — И да, Лейни. По мне, так все правильно. — Она протягивает мне руку.

Когда мы поворачиваемся, чтобы отправиться дальше, я останавливаюсь и оглядываю Гранта с головы до ног. Меня недооценили, а я переоценила свои возможности и теперь вынуждена собирать осколки жизни, которую я не узнаю. Может, он и красив, но я не собираюсь позволять ему командовать мной. Плавали, знаем.

— Не думай, что ты что-то знаешь обо мне, ковбой. Потому что, скажу тебе прямо сейчас, в конечном итоге ты ошибешься.

— Не ковбой, помнишь? — кричит он мне в ответ, глядя, как я ухожу.

— Тогда, возможно, стоит подумать о том, чтобы надеть другую рубашку.

Его рубашка из шамбре¹³ выглядит чертовски хорошо. Рукава закатаны до локтей, она выцветшая и поношенная. Если бы он был жителем Манхэттена, это стало бы трендом.

Я перевожу взгляд на Хэдли.

— Пойдем дегустировать прямо сейчас?

— Лейни, — зовет Грант.

Когда я поворачиваюсь к нему, он выглядит так, будто собирается извиниться, но вместо этого стоит, сохраняя молчание, и стоическое выражение лица скрывает всю его привлекательность.

— Мое имя так хорошо звучит из твоих уст.

Я поднимаю брови, бросая ему вызов — давай, попробуй оставить последнее слово за собой, ковбой. Еще раз оглянувшись на него через плечо, я понимаю, что только что выяснила две очень важные вещи — я определенно сумела разозлить Гранта Фокса одним своим существованием в его маленьком городке. И, кажется, мне это нравится.