Бурбон и ложь

Глава 3

Лейни

— Ты в надежных руках, Лейни, — перебивает Харпер.

Я не хочу смеяться, но смеюсь. Мысль о том, что я должна кому-то доверять, забавляет меня и нервирует. Я уже доверилась своей интуиции — и посмотрите, к чему это привело.

Я перевожу взгляд на Эйса, который пытается скрыть ответную улыбку. По крайней мере, он не воспринимает за чистую монету это дерьмо. Он тоже не планировал ничего из этого. Он точно не ожидал, что я появлюсь у него на пороге посреди ночи.

Это не убежище. Ничто здесь нельзя назвать незаметным. Я не состоятельный человек, но я знаю, как выглядят дорогие вещи. Последние несколько лет я пыталась вписаться в самые богатые семьи и круги Манхэттена. Современный стиль, без излишеств, усиленный глубокими, мужественными цветами и дополнительными деталями. От матовой золотой и черной металлической фурнитуры на дверях и светильников над ними до раскладки светлого паркета, которым выложены полы, просторный холл и впечатляющая лестница. Это место — не финансируемое правительством жилье с ограниченным бюджетом.

Агент Харпер игнорирует мою реакцию и набирает текст на своем телефоне, давая мне несколько секунд, чтобы по-настоящему осмотреться. Это место не должно казаться гостеприимным, но оно именно такое.

В то время как влажный воздух снаружи обволакивает мою кожу и пахнет шоколадными круассанами, здесь на несколько градусов холоднее, чем нужно для комфорта, и чувствуется едва уловимый запах мужского одеколона. Что-то землистое, древесное, с нотками сигарного табака вместо гвоздики Харпер. Он мне нравится больше. Я представляю себе моего настороженного хозяина с сигарой, зажатой в его пальцах, и потягивающего что-то крепкое и темное.

— Твой одноразовый телефон, — говорит Харпер, доставая его из кармана. — Держись подальше от всего, что похоже на социальные сети. Не выкладывай видео о еде или модных танцевальных движениях. Если почувствуешь что-то неладное, напиши мне. Сначала напиши мне, а потом не медли. Найди Эйса. Если будет действительно срочно, набери 911.

Пока я смотрю на телефон, я чувствую, что она ожидает моей реакции.

— Почему ты молчишь?

— У меня очень мало людей, которым я доверяю. Эйс и его семья входят в их число. И еще парочка позаботятся о том, чтобы ты оставалась в безопасности в этом городе. — Она грустно улыбается. — Ты справишься, Лейни. А я займусь тем, чтобы ты прошла через это без потерь.

Когда я снова смотрю на Эйса, его руки скрещены на груди, он молча наблюдает за нашей беседой. Интересно, как я выгляжу с его точки зрения? Это похоже на новое, но неуверенное начало.

Она тоже переводит взгляд на Эйса.

— Она умна и может принести реальную пользу твоему бренду. Держи ее подальше от публики, дай ей работу, а я сделаю все возможное, чтобы дерьмо, в которое она ввязалась, сюда не добралось.

Эйс прочищает горло.

— Любой намек на опасность — и она уйдет, Би. Здесь моя семья. Мои братья. Мои племянницы. И даже мой капризный старый дедушка.

— Пошел ты, Аттикус, — доносится из коридора громкий, низкий голос с медленным южным выговором. Это застает меня врасплох. Я не ожидала, что здесь есть кто-то еще.

Эйс чертыхается себе под нос, прежде чем ответить.

— Гриз, это не тот разговор, который стоит подслушивать.

Грозный, и одновременно забавляющийся голос отвечает:

— Это ты кричишь, будто живешь один. И ты прекрасно знаешь, что это мой дом в той же степени, что и твой.

За углом длинного коридора, в арке, стоит мужчина с седыми волосами. Высокий и худощавый, с густыми, скорее серебристыми, чем белыми усами, скрывающими его губы. Они похожи друг на друга. Хороши настолько, что заставили бы вас обернуться.

— Когда ты выкладываешь свои дела так, словно это «шведский стол», я не собираюсь себе отказывать. — Он усмехается, отчего вокруг его глаз собираются морщинки. — А теперь, — он переключает внимание на меня, — кто эта милая штучка?

Одновременно Аттикус говорит:

— Иди спать, Гриз, — а агент Харпер восклицает: — Господи!

Но я игнорирую их обоих и отвечаю:

— Я не штучка. Но спасибо, что назвал меня милой.

Он опускает голову, когда его глаза встречаются с моими.

— Я не хотел показаться неуважительным, дорогая. Я постараюсь больше не повторять этой ошибки.

Гриз идет к нам с двумя маленькими хрустальными бокалами, по одному в каждой руке, наполненными не больше, чем глотком жидкости насыщенного карамельного цвета. Он переключает свое внимание на агента Харпер.

— Я вижу, ты, как всегда, преуспеваешь в том, что похоже на неприятности, Беатрис.

Она улыбается себе под нос.

— Так и есть, Гриз, — говорит она, вздыхая.

Все тревоги, связанные с моим приездом, улетучиваются. История этих троих, о которой я, вероятно, никогда не узнаю, не только разжигает мое любопытство, но и успокаивает волнение.

Гриз протягивает мне бокал.

— Ты должна простить нас за то, что мы не поприветствовали тебя должным образом, дорогая.

Когда я принимаю его, он чокается со мной и делает глоток.

Легкий запах жженого дуба ударяет мне в нос, как только мой язык начинает гореть. Я знаю, что должна была проглотить сразу же, как только он попал мне в горло. У меня перехватывает дыхание, и я захожусь в кашле, во рту все горит. На глаза наворачиваются слезы, пока я пытаюсь прийти в себя. Для человека, который провел большую часть своей жизни, употребляя алкоголь, это поступок новичка.

— На этот раз дай ему покрыть твой язык, прежде чем глотать, — говорит Эйс. Мои щеки горят от его указаний, но я делаю, как он говорит.

— Чувствуешь, как теплеет в груди?

Я утвердительно киваю. От второго глотка приятный жар разливается внутри.

— Нам нравится называть это «объятиями Кентукки».

Гриз добавляет:

— И это — юбилейная столетняя партия, которую я распечатал сегодня утром. Ты — второй человек за все это время, который попробовал эту бочку.

— Вау. Спасибо. — Я вытираю уголок глаза, который заслезился от моего весьма неподобающего леди кашля.

Гриз разочаровано смотрит на своего внука. А затем его взгляд устремляется на агента Харпер по другую сторону от меня.

— Она не знает, кто мы такие?

Эйс отвечает:

— Ты так говоришь, будто она здесь на экскурсии или что-то в этом роде. Ты понимаешь, что это личное дело, и, опять же, на случай, если ты не надел свой слуховой аппарат, ты нас прервал.

Я опускаю взгляд на пол и смотрю на эмблему. Ну, будь я проклята. Гриз трясет кулаком перед собой.

— Заткнись, Эйс.

Эйс так сердито пыхтит, что мне трудно сдержать улыбку.

— Проводи меня, Лейни, — перебивает агент Харпер.

— Как всегда, было приятно увидеться, Беатрис, — кричит нам вслед Гриз. Она не отвечает, но бросает последний пристальный взгляд на Эйса и кивает, а затем поворачивается и выходит.

Я молча провожаю ее до машины, затем беру свои вещи из багажника.

— Они хорошие люди. Все они, — говорит она, заводя машину и опуская стекло. Она прикуривает еще одну сигарету, затягивается и на выдохе говорит: — Ты здесь в безопасности, Лейни. — Вглядываясь в мое лицо, она ищет признаки того, что я ей верю. — Пытайся жить. Постарайся исцелиться. И помни, что я сказала…

Я киваю.

— Написать тебе. Найти Эйса. Позвонить 911. Я запомнила.

Она улыбается.

— Рада, что ты слушала внимательно. Но я имела в виду твоего отца. Он бы действительно тобой гордился.

И то ли от того, что я смотрю, как вздымается пыль, когда грузовик исчезает на длинной подъездной дорожке, то ли от того, что знаю, что она права, но на глаза наворачиваются слезы, и я подавляю рыдание. Осознание настигает меня неожиданно, несмотря на бурлящие во мне чувства. Это моя новая жизнь. Я проглатываю остальные эмоции, которые когтями впиваются в мое горло и грозят выплеснуться наружу. Не сейчас. Я смогу дать волю слезам позже.

Я стою и смотрю, как задние фонари становятся все меньше, тишина давит на меня, а влажный воздух лижет мне кожу. Я поднимаю волосы и завязываю их в высокий узел, чтобы они не прилипали к шее. Что теперь? Поясница болит от долгих часов, проведенных на сидении машины, и усталость наваливается на меня с новой силой.

Звук шагов за спиной предупреждает меня о том, что пока я не могу лечь спать.

— У нас на участке есть пустой коттедж, который ты можешь считать своим, пока живешь здесь. — Раздается голос Эйса с крыльца. — Но сейчас уже три часа ночи, и сначала мне нужно привести его в порядок. Я не очень-то тебя ждал.

— Сейчас я могу уснуть, где угодно, — шучу я.

Он не улыбается и просто кивает в ответ.

— Тебе помочь с вещами?

Я протягиваю ему красную сумку, покрытую значками мишеней. Она даже не набита до отказа. Но в ней лежит недельный запас нижнего белья, дезодорант, черная жидкая подводка для глаз, тушь для ресниц и ярко-красная помада, которая хорошо сочетается с моим новым цветом волос. Я не стала раздумывать над цветом, а выбрала то, что хотела. Еще я прихватила пакетик мармеладных мишек, но большую часть уже съела. Зубную щетку и щипцы для завивки волос. В спешке, очевидно, это барахло показалось мне вещами первой необходимости. Со временем я разберусь с одеждой.

— Это все?

— Я не успела собрать вещи перед отъездом.

Через арку в конце коридора видна навороченная кухня, заставленная промышленными приборами из нержавеющей стали и слабо освещенная встроенными светильниками, установленными в разных местах сводчатого потолка.

— Красиво, — бормочу я. — Сколько людей здесь живет?

Кажется, его забавляет моя непроизвольная реакция на впечатляющие размеры и стиль помещения. Включив электрический чайник, он отвечает:

— В главном доме живем только мы с Гризом. — Он замолкает, его губы трогает легкая усмешка. — Но мои братья живут недалеко отсюда. И они часто бывают здесь. Я устраиваю много деловых мероприятий. Счастливые часы⁶ с моей командой. — Он оглядывается по сторонам. — Пространство просто необходимо.

Усаживаясь за огромную островную стойку, я выбираю крайний стул из восьми, выстроившихся в ряд.

— Тут много места. — Я прочищаю горло и думаю о том, что вся территория, даже в темноте, выглядит как идеальное место для свадьбы. — Спасибо, что разрешил остаться.

Он наливает кипяток в две чашки, в каждую опускает по чайному пакетику. Натянуто улыбнувшись, он говорит:

— Ты услышала спор, который имел отношение не столько к тебе, сколько к Би. — Его внимание переключается на кружку, от которой идет пар. — Пока ты не доставляешь проблем, Лейни, тебе здесь рады. Можешь оставаться здесь столько, сколько потребуется. Как бы я ни избегал незнакомцев на своей территории или в своем бизнесе, я сделаю исключение, если Би будет мне обязана, и я смогу обратиться к ней за услугой позже.

То, как он смотрит на часы, потягивая из своей кружки, заставляет меня сделать то же самое. И пронизывающая до костей усталость наваливается на меня, словно я пытаюсь устоять на ногах перед приливной волной. Я могла бы проспать несколько дней. Мои конечности устали и болят, а моему разуму не помешало бы отдохнуть от чрезмерной зацикленности и постоянных размышлений. И тут вдруг на меня накатывает беспокойство, прогоняя сон. Я оказалась в незнакомом месте в полном одиночестве.

— Я найду для тебя какое-нибудь занятие, когда ты будешь готова. Мы много работаем, и здесь много людей, но это потрясающее место. Отдохни несколько дней, осмотрись. Это небольшой город, так что тебе не потребуется много времени, чтобы освоиться здесь.

Он переводит взгляд на мою шею, когда я киваю в ответ на это предложение.

Я прикасаюсь к небольшим царапинам, которые появились, когда она кричала и умоляла меня помочь ей. Ее ногти впивались во все, что только можно. Она не хотела причинить мне боль. Это были истерика и паника. Единственные видимые следы ночи, которую я вряд ли смогу вычеркнуть из своей памяти в ближайшее время.

— Я не собирался пялиться. — Он встает и прислоняется к стойке. — Я не знаю подробностей, но, если бы мне пришлось делать ставки, я бы поставил на тебя, Лейни. Я не испытываю к тебе ничего, кроме уважения.

Я смотрю в кружку и, поскольку не особенно забочусь о том, чтобы сдерживать язык, особенно сейчас, спрашиваю:

— Разве уважение не должно быть заслуженным? Кажется, так говорят?

— Нет, не здесь. Есть много людей, к которым я потерял уважение, но у меня его не нужно заслуживать.

Искренность в его тоне мгновенно вызывает у меня желание никогда его не разочаровывать и не терять его расположение. Что-то подсказывает мне, что уважение Аттикуса Фокса может иметь большое значение в Фиаско.

— Я собираюсь отправиться спать. На этом этаже есть гостевые апартаменты, по другую сторону от кладовой. Дальше по коридору. Бери все, что может тебе понадобиться, а я позабочусь о том, чтобы завтра тебе провели полную экскурсию по территории.

Он проходит мимо меня, кивнув на прощание.

— Это прозвучит странно… — Я качаю головой и улыбаюсь, поворачиваясь в ту сторону, куда он направился. — Когда ты говоришь «территория», ты имеешь в виду…?

Он улыбается и бормочет:

— Чертова Би. — Глубоко вдохнув, и разочаровано выдохнув, он отвечает: — Эта женщина любит оставлять после себя одни вопросы. Ты находишься в «Фокс Бурбон». Это предприятие включает в себя винокурню, бондарню и склады, и все это находится на этой земле. Кроме того, это мой дом. И похоже, — он подмигивает мне, поднимая настроение, — теперь это и твой дом.

Если вы кто-нибудь вроде бармена в любом крупном городе, где посетители любят спускать деньги на дорогой алкоголь, а не только на разливное в «счастливый час», то вы наливали «Фокс Бурбон». Я хороша в нескольких вещах и исключительно талантлива всего в паре других. Барменское дело попало в категорию исключительных до того, как я начала заниматься организацией мероприятий с неограниченным бюджетом. «Фокс Бурбон» — это не какой-то перспективный бренд или популярный в определенных местах. Нет, если вы знаете разницу между скотчем, виски и бурбоном, то вы слышали название «Фокс Бурбон».

Я оказалась в самом сердце Страны бурбона с новым именем, чтобы начать с чистого листа. И по какой-то причине, когда Эйс называет это место и моим домом тоже, мои плечи расслабляются, тяжесть того, от чего я скрываюсь, ослабевает настолько, что я чувствую себя лучше, чем когда-либо за очень долгое время.