Бурбон и ложь

Глава 21

Лейни

Я с нетерпением жду возможности выпить кофе с утра пораньше. А если мне хочется хороший флэт уайт³⁵, то я прохожу несколько миль до пекарни. Это одно из моих любимых занятий. Простой способ сменить обстановку и отправиться исследовать свое новое место жительства со стаканчиком кофе в руке.

Когда я останавливаюсь, чтобы осмотреться в моем новом городе, мне кажется, что я попала в кино. Девушка из мегаполиса попадает в маленький городок, пытаясь найти свою точку опоры. Я прошла тысячи миль по Нью-Йорку. Там было на что посмотреть. Новые рестораны, огромные рекламные щиты, оживленная толпа, но были и тихие уголки. Там никогда не было так тихо, как в поле за моим новым маленьким коттеджем здесь, в Фиаско, но были и такие секретные места Нью-Йорка, которые мне нравилось открывать. Здесь их меньше. Больше пространства и гораздо меньше возможностей для открытий, но это мой способ найти что-то привычное в совершенно новом месте.

Светло-зеленый тент, нависающий над маленьким розовым зданием в самом центре Фиаско, должен был бы бросаться в глаза. С неоново-желтой вывеской «Открыто» и названием магазина, написанным черными печатными буквами через весь фасад, «Loni's» очаровал меня с первой же секунды, как я открыла дверь во время своего первого похода за покупками. На витрине у входа одежда разложена по цветам, от красных топов до розовых шорт, дальше располагаются стойки с платьями совсем не того консервативного фасона, который я бы ожидала увидеть в маленьком южном городке. Они модные, даже немного эпатажные. Я узнала несколько дизайнерских брендов с витрин магазинов в Сохо, но там были и неизвестные марки, которые я бы не отказалась добавить к своему ограниченному гардеробу.

Проходя мимо, я замечаю, что на безголовом манекене висит то самое черное платье, которое я позаимствовала у Хэдли. А рядом с ним — самое красивое платье в цветочек, которое я должна найти повод надеть и вернуться за ним.

— Ты девушка, о которой, кажется, все в городе не перестают говорить, — сказала женщина за прилавком, пока я пыталась найти свой размер плавок купальника.

Я улыбнулась, внутренне застонав при мысли о том, что люди говорят обо мне.

— Не стоит верить слухам.

Она подошла ко мне, чтобы помочь.

— Большинство здешних сплетен основаны на правде и лишь немного приукрашены от скуки.

Уверена, я выглядела смущенной, услышав это, но она ободряюще улыбнулась мне.

— Нам нравится наш бурбон. Мы не разливаем чай³⁶ в Фиаско, мы наливаем в бокал на три пальца не просто так.

Я вспоминаю об этом, когда перехожу улицу и вхожу в книжный клуб Гриза в воскресенье утром.

Я подумала, что он пригласил меня в качестве извинения за то, что неловко прервал наш поцелуй с Грантом. Я до сих пор чувствую, как его рука обхватывала мою шею, и как его большой палец нежно скользил по моей коже, пока его рот клеймил меня. Я ощущала этот поцелуй каждым дюймом своего тела. Поэтому, когда я сбивчиво расспрашивала Гриза о планах на выходные, пока он вез меня обратно из рикхауса, он рассказал мне все о своих девушках и книжном клубе.

— Ты, должно быть, Лейни. А я Прю. Добро пожаловать в наш книжный клуб! — Неожиданное волнение в ее голосе заставляет меня улыбнуться. — Гриз постоянно говорит о тебе, — о том, что самая красивая девушка приехала в наш маленький городок на его винокурню. — Она похлопывает меня по руке. — И что именно ты снимешь проклятие.

Я знаю, что она имеет в виду, но не придаю этому значения и не собираюсь принимать во внимание.

— Проклятие?

Она открывает дверь шире, берет выпечку из моих рук и нюхает ее.

— О да. Нам так много нужно обсудить. Это пирог? Ты испекла пирог?

Я не уверена, хорошо это или нет, но все равно продолжаю улыбаться.

— С персиками. Надеюсь, вам понравится.

Когда я вхожу в большую, светлую гостиную, там уже полно народу. Если бы не такое количество женщин, которые сидят и общаются, я бы разглядела больше деталей. Я лишь мельком замечаю розовые обои с узором пейсли и книжные полки, заваленные книгами в мягких обложках.

— Лейни здесь, — сообщает она. — И она испекла пирог с персиками. Роми, подержи, а я принесу нож, чтобы разрезать его.

Я останавливаюсь, улыбаясь присутствующим, и все их внимание теперь приковано ко мне. Как можно тише я говорю Гризу, который встает и приветствует меня крепкими медвежьими объятиями:

— Ты сказал «книжный клуб». Я думала, ты имеешь в виду человек пять.

Его густые усы приподнимаются справа, на лице отражается веселье.

— Похоже, все захотели поговорить о книге этой недели.

— Или о новой девушке.

Он смеется.

— Да, наверное, о новенькой. Не волнуйся, я рядом.

Все присутствующие, кроме Гриза, — женщины, и возраст их варьируется от двадцати с небольшим до близкого к возрасту Гриза.

— Извините, я не читала книгу этой недели, но я с удовольствием поучаствую в обсуждении следующей, какую бы вы ни выбрали.

Женщина близкого ко мне возраста, по бокам которой сидят две женщины постарше, машет рукой и улыбается.

— Это была короткая романтическая новелла. Все было быстро и грязно…

— Как раз так, как мне нравится, — вклинивается другая женщина, облокотившаяся на столик с напитками в дальнем конце комнаты.

Это заставляет всех смеяться и соглашаться. Я не вмешиваюсь, но если бы я чувствовала себя комфортно в этой компании, я бы шутила вместе с ними. Может быть, когда-нибудь.

— Здесь есть буфет для позднего завтрака, — говорит Прю и берет меня за руку. — Дарла принесла свои потрясающие уэвос ранчерос³⁷, Тоня — фаршированные яйца, еще есть французские тосты. — Она наклоняется и шепчет: — Это Мери, с ней всегда трудно сказать, принесет ли она что-нибудь съедобное. — Затем она одними губами произносит: — Не бери это. — Отстранившись, она говорит громче с игривой ухмылкой. — Гриз, я вижу, ты ухитрился не принести угощение на этой неделе.

— Зато здесь я и новая участница. — Он подмигивает. Низким голосом он заигрывает с ней: — Этого должно быть достаточно, Пруденс.

Я не упускаю из виду, как она улыбается ему в ответ. Если прикинуть, то Прю моложе Гриза по крайней мере на десять лет, ей где-то за семьдесят. В ее светло-каштановых волосах, доходящих до плеч, видны серебристые пряди. В ней есть что-то теплое, что я никак не могу уловить. Может быть, дело в струящихся зеленых брюках, розовой блузке с цветочным узором и кремовом кардигане, застегнутом доверху, но она выглядит как добрый библиотекарь.

— А Марла стоит за стойкой с «Мимозой» и «Кровавой Мэри».

— Лейни. — Марла кивает. Совершенно очевидно, что Марла не самая большая моя поклонница, но это уже шаг в правильном направлении, раз она не сказала мне, что я не могу выпить, или что я должна уйти.

Я накладываю себе небольшую тарелку и занимаю место между двумя женщинами, которые улыбаются, когда я приближаюсь и спрашиваю, могу ли я присесть. Как только я сажусь, в сумке начинает жужжать мой телефон. Я пытаюсь игнорировать его, но потом начинаю волноваться, вдруг это что-то важное. Не так много людей могут позвонить на этот номер — Хэдли, Эйс и агент Харпер. А теперь еще и Грант.

— Приветствую всех. Я так рада, что все захотели прочитать новеллу этой недели. Мне она очень понравилась, но мне показалось, что она написана в спешке… — начинает Прю, но я быстро отключаюсь, раздумывая, стоит ли проверить телефон, когда он снова жужжит.

Брюнетка с длинными вьющимися волосами, сидящая справа от меня, смотрит на меня, когда телефон жужжит в четвертый раз.

— Ты собираешься ответить? Это немного отвлекает, — шепчет она. Действительно ли это так отвлекает?

Я не могу не улыбнуться, когда вижу, кто это.

КОВБОЙ: Как твоя нога?

ЛЕЙНИ: Нога в порядке, но я сижу в книжном клубе и на меня укоризненно смотрит длинноногая брюнетка за то, что я ее отвлекаю.

КОВБОЙ: Кудрявые волосы?

ЛЕЙНИ: Да.

КОВБОЙ: Кольцо в носу?

ЛЕЙНИ: Да. Одна из твоих бывших?

КОВБОЙ: Она пыталась.

ЛЕЙНИ: Не в твоем вкусе?

КОВБОЙ: Зависит от ситуации. Ревнуешь?

ЛЕЙНИ: Ты флиртуешь со мной, ковбой?

КОВБОЙ: Зависит.

ЛЕЙНИ: От?

КОВБОЙ: Тебя.

— А как насчет тебя, Лэйни? — мою переписку с Грантом прерывают.

— Прости, о чем ты спросила?

Я оглядываю комнату и убираю телефон в карман. Что бы это ни было, я смогу разобраться с этим позже, но сейчас все взгляды устремлены на меня. Я только что сменила ощущения легкости на нервное возбуждение, которое начало распространяться по моему телу.

Гриз встает со своего стула:

— Ты же знаешь, что она не читала ее, Прю.

В его тоне слышна защита.

— Я просто пыталась привлечь ее внимание. Тебе не обязательно ее читать, чтобы иметь мнение о книге, в которой есть морально серая главная героиня. Но все в порядке. — Она взмахивает рукой.

Брюнетка справа от меня присоединяется к разговору:

— Лично я считаю, что это делает ее слабохарактерной. Когда мы читаем о морально серых мужчинах, это обычно сильные мафиози или миллиардеры. Она ни то, ни другое.

Я даже не успеваю осознать, что отвечаю, как слова уже слетают с моих губ.

— Это кажется ужасно патриархальным, не так ли? — Я быстро оглядываю комнату, чтобы понять, не собираюсь ли я умереть на этой горе в одиночестве. Я вижу несколько улыбающихся лиц, так что, возможно, нет. — Мы не против мужчин с сомнительной моралью, если они богаты и влиятельны, но мы против, если теми же самыми моральными принципами обладает небогатая женщина?

— Я не говорю, что я против. Я хочу сказать, что нахожу это более привлекательным в мужчине. И поэтому мне хочется это прочитать.

Я киваю, но не могу остановиться.

— Хорошо, я понимаю. Может быть, тебе нравится, что у большинства морально серых мужчин есть рядом невинная женщина? Может быть, тебе нравится, как они уравновешивают друг друга. Но как ты относишься к морально серым главным героиням, у которых мужчина обладает идеальными моральными ориентирами?

Она наклоняет голову, поджимая губы так, что кажется, будто она обдумывает это. Но затем она качает головой в знак отрицания.

— Нет, все равно это не для меня. — И все, о чем я могу подумать, это то, что я только что описала Гранта Фокса и себя, или, по крайней мере, то, что я знаю о нем и его репутации в этом городе.

Марла вклинивается в разговор с ртом, набитым лимонно-маковым кексом.

— Я бы прочитала эту историю одной рукой, Лейни.

Смех заполняет комнату, позволяя этой теме утихнуть, и слава богу. Я не планировала вступать с кем-то в спор о моральных ориентирах вымышленных персонажей. Когда мой телефон снова жужжит, я решаю отвлечься от болтовни. Я улыбаюсь, закрывая за собой дверь в ванную, и достаю телефон, ожидая, что это Грант. Но это не он.

БИ: С тобой выходил на связь кто-нибудь из офиса маршала США?

ЛЕЙНИ: Я имею дело только с тобой, Би. Больше ни с кем.

Менее чем через тридцать секунд она звонит мне.

— Алло? — тихо говорю я. Я слышу, как за дверью ванной разговаривают несколько человек, и не хочу, чтобы кто-то подслушал.

Хриплый голос Би сразу переходит к делу.

— Тебе нужно оставаться там, где ты есть.

Мои чувства обостряются, и по ее тону и этой простой фразе я понимаю, что что-то случилось, и это что-то нехорошее.

— Что происходит, Би? — Она начинает отвечать, но я обрываю ее: — Не звони мне и не говори этого дерьма только для того, чтобы оставлять меня в неведении.

Она вздыхает.

— Я знала, что была права, не сообщая об этом по надлежащим каналам. Он раньше участвовал в программе защиты свидетелей.

Я прислоняюсь спиной к двери, пытаясь понять, кто именно.

— Человек, который пытался убить ту женщину? Монстр, от которого я ее спасла, находился под защитой правительства США? Ты что, блядь, шутишь?

Это звучит слишком чудовищно, чтобы быть правдой.

— Он сделал гораздо больше, чем просто пытался кого-то убить, Лейни. По моим сведениям, с ним связано несколько пропавших без вести лиц, если судить по всем этим уликам в хранилище. Но да, он был в программе. Большинство людей, которым мы помогаем сменить личность, имеют судимость. Обычно это мелкие правонарушения, редко что-то серьезное. Такого раньше не случалось. Особенно в таких масштабах.

Мое сердце бьется так быстро, что я чувствую пульс на шее и слышу его в ушах, а кутикулу на большом пальце я дергаю с таким ожесточением, что она начинает кровоточить.

— Каждый раз, когда я думаю, что могу вздохнуть свободно и освоиться в этой новой жизни, мне звонишь ты. — Я зализываю ранку, которую только что сама расковыряла. — Здесь я в безопасности?

— Ты в самом безопасном месте, в котором можешь быть, — говорит она, но это не звучит так, будто она закончила. — Я не говорю, что здесь что-то происходит, но если там появятся маршалы США, ФБР, какие-нибудь власти, позвони мне.

— Черт возьми, — выдыхаю я. Как бы я хотела, чтобы мой отец был здесь.

— Кто-то напортачил, и я не знаю, что это значит в конечном итоге. Все держат язык за зубами, что заставляет меня волноваться. Поэтому я позвонила. — Я слышу, как она прикуривает одну из своих сигарет, а затем, спустя несколько секунд, выдыхает. — Я рассказываю тебе все это, потому что ты не какая-то жертва, Лейни. Ты остановила убийцу и спасла того, кто нуждался в спасении, но это заставило тебя жить так, как ты не планировала. Поэтому я хочу убедиться, что ты в безопасности. И лучший способ сделать это — держать тебя в курсе ситуации. А теперь скажи мне, что ты справишься с этим.

Она говорит как мой отец.

— Я справлюсь.

У меня на глаза наворачиваются слезы, когда я понимаю, что мой отец гордился бы мной. Не всем, что я сделала, но тем, что была храброй, он бы гордился.

— Хорошо. — Еще одна затяжка. — Если что-то будет не так, найди Гранта или Эйса и позвони мне.

— Грант знает? — поспешно спрашиваю я. — Он знает о том, почему я здесь?

Она смеется.

— Я знала, что один из них вонзит в тебя свои зубы.

— Это не…

— Лейни, мне плевать, что ты делаешь с парнями Фокс. Они хорошие люди. Они узнают только то, что ты сама им расскажешь. Так что, если мне не понадобится приехать в город из-за неприятностей, все так и останется. Как я уже сказала, чем меньше людей знают правду, тем лучше. Так безопаснее. Для всех. Особенно сейчас.

Закрыв глаза, я сосредоточиваюсь на том, что почти не дышу. Адреналин накрывает хаотичными волнами. Я с трудом выдыхаю, когда она коротко прощается.

Мне требуется секунда, чтобы вспомнить, где я нахожусь. В туалете, в самом центре книжного клуба. Мне нужно взять себя в руки и успокоить дыхание, прежде чем я покину эту комнату. В этой аляповатой ванной комнате Прю так много розового. Нежно-розовые кафельные стены, более темного цвета сиреневый унитаз и раковина. Даже коробка для салфеток имеет розовую вязаную крышку с белой кружевной отделкой, и полотенца для рук такие же. На полке над унитазом стоит ваза с гипсофилой и розовый старинный флакон духов. Я не осознаю, что улыбаюсь, пока не смотрю на себя в зеркало. Окончательно успокоившись, я пускаю холодную воду и окунаю в нее запястья. Я вытираю руки, когда слышу свое имя за дверью ванной.

Я перестаю двигаться и прислоняюсь к двери.

— Я не знаю. Наверное, она ушла. Я просто скажу это. Она не такая милая, какой притворяется. Что это была за патриархальная чушь?

Другой голос говорит:

— Думаешь, это правда? О ней и Эйсе?

Первый голос отвечает:

— Определенно. Он любит весело проводить время. Она ведь толстая, да? Я имею в виду, она не совсем привычный выбор для него.

У меня внутри все переворачивается от того, что обо мне говорят и как осуждают. Я ни черта не сделала этим женщинам. Я снова вспоминаю, почему я красила ногти в бледно-розовый оттенок, который мне не очень нравился, носила бренды, которые были слишком дороги для моего кошелька. Почему я слишком много работала, хотя это не приносило мне счастья. Я думала, что чувствовать себя значимой означает, что мне нужно внимание со стороны людей, которые подписывают мои чеки и вознаграждают меня большей ответственностью. Вот почему я не могла распознать то, чего хотела или что мне по-настоящему нравилось. Я не давала себе времени разобраться в этом. Я чувствовала себя чужой, нежеланной. И я позволила себе поверить в это. Возможно, если бы у меня была семья или близкий друг, мне было бы наплевать. Но это было не так. По крайней мере, тогда.

Дальше я слышу, как они упоминают имя Гранта, и понимаю, что не смогу просто стоять здесь и слушать.

— Я слышала, она была и с Грантом.

Другая отвечает:

— Не может быть. С Эйсом я бы поверила, но с Грантом?

Первый голос, который, как я догадываюсь, является кудрявой брюнеткой, говорит:

— Нет ни одного шанса, что они поселили бы рядом кого-то подобного. Грант ни на кого не смотрел после Фионы. Какое-то время он был гребаным занудой, но сейчас, кажется, все наладилось. На прошлой неделе я поймала его на том, что он мне улыбается.

Сомнительно.

— Я не собираюсь просить у Фоксов вечности, конечно, но я бы не отказалась прокатиться.

Достаточно. В своей прошлой жизни я снова и снова поддавалась этим чувствам. Невеста, которая считала, что я недостаточно квалифицирована, чтобы помочь ей с рассадкой гостей, или подружка невесты, которая хотела напомнить мне, что я всего лишь наемный работник. Даже жених, который считал нормальным обращаться со мной так, будто я всего лишь отвлекающий маневр. Копить негатив и недостойные чувства мне больше не интересно.

Когда я открываю дверь, все три женщины замирают с недопитыми бокалами и широко раскрытыми глазами.

— Девочки, вы говорите обо мне? — У меня нет никакого плана, но теперь, глядя на них, я думаю, насколько неловким я могу это сделать. Поэтому я улыбаюсь. — Вам не обязательно быть такими. Клишированными злодейками. Женщинами, которые чувствуют необходимость унизить незнакомого человека, чтобы придать смысл своей скучной и обыденной жизни. — Я смотрю в коридор и вижу, что несколько человек прислушиваются к нашему разговору, но я продолжаю. — Я бы хотела найти здесь новых друзей, но спасибо, что позволили мне избежать встречи с неподходящими.

Я смотрю на них по очереди, но, похоже, ни одна не собирается извиняться. Надо бы сделать это незабываемым.

— Фиаско теперь и мой дом. И если вы хотите распускать обо мне слухи, то позвольте мне убедиться, что вы ничего не перепутали. Меня зовут Лейни Янг, и я из Колорадо. Семья Фоксов — мои друзья. За исключением Гранта — тут вы были правы. Он… — Я вздыхаю, потому что он, действительно, достоин вздохов. — Скажем так, рот у этого мужчины просто восхитительный.

У всех троих отвисают челюсти, давая мне понять, что я произвела впечатление.

Я поворачиваюсь, изо всех сил стараясь держать свои эмоции под контролем. Я могу позволить себе расплакаться, когда окажусь за дверью.

Я слышу, как одна из них шепчет:

— Это только что произошло?

— О! Я забыла. — Я оборачиваюсь. — Можешь идти нахрен за то, что назвала меня толстой. — Я тыкаю пальцем в одну из них.

Я держусь из последних сил, благодарю Прю за гостеприимство, машу Гризу, натянуто улыбаясь, и выбегаю за дверь. Я дождусь, пока вернусь в свой коттедж, прежде чем обдумать новости от Би и пережить дерьмо этого дня.

Меня раньше никогда не приглашали в книжный клуб, и как бы мне ни хотелось вписаться в него, мне больше нравится, что я не вписываюсь.