Бурбон и ложь

Глава 23

Лейни

На ощупь они теплые. Я пытаюсь удержать ее на ногах и идти с таким большим весом. Я не ожидала, что клочья ткани и кожи окажутся такими теплыми. Я не знаю, где ее держать, чтобы не было больно. Но это неважно. У меня только одна мысль. Бежать. Бежать. Бежать. Моя рука такая мокрая. И эти стоны. Они не прекращаются.

Я моргаю и открываю глаза, когда Джулеп лижет мою ладонь, успокаивая меня. Ее тело раскинулось на матрасе, оставляя мне ограниченное пространство и одеяло.

— Привет, милая девочка. Ты здесь спала?

Я двигаюсь слишком быстро, сажусь и тут же жалею об этом. Голова болит, левый глаз жутко дергается, в горле пересохло и вкус отвратительный. Я опускаю взгляд и вижу, что под пушистым пуховым одеялом на мне небрежно обернуто темно-синее полотенце. Я не помню, как я сюда попала. И эта мысль вызывает у меня улыбку. Думаю, я заснула на улице.

Когда я смотрю на свою пушистую подругу, которая совсем не двигается, светлые глаза смотрят на меня в ответ, пока я глажу ее по макушке.

— А где же твой красавчик-папочка?

Я улыбаюсь, чувствуя, что все еще немного нервничаю из-за того, что произошло прошлой ночью. Купание нагишом на его заднем дворе, рассказ о Филиппе. И решила умолчать об остальном. Он знает, что это не все. Я практически сказала ему об этом, но он не стал настаивать. Грант был полицейским, и это заставляет меня нервничать. Один из братьев Фокс, который мне не доверяет. Но прошлой ночью он был моим барменом. Моим психотерапевтом. Моим… другом.

Из кухни раздается серия звуковых сигналов. И как только они прекращаются, я слышу журчание воды. Я приподнимаюсь и оглядываюсь, так как это не так уж далеко от моей кровати, и улыбаюсь, когда замечаю ее. Кофеварка. Его кофеварка. Та, что стояла у него на столе и выглядела так, будто ей никогда не пользовались. Время — 7:10 утра, то есть я еще успею принять душ перед встречей с Линкольном на винокурне для уточнения деталей.

Через несколько минут в комнату проникает запах кофе. Наслаждаясь ароматным кофе и запахом круассанов с маслом, который витает в воздухе за пределами моего нового дома, я делаю паузу, осознавая, насколько счастливой я себя чувствую.

Я вспоминаю все, что Грант сказал мне вчера вечером. Мелочи, о которых я и не подозревала, что должна услышать. Важные вещи, в которых мне необходимо было признаться вслух тому, кто выслушает. И он сделал это. Он выслушал, и мне стало легче. Потом мы говорили о музыке, любимых фильмах и его семейном бизнесе. И отголоски того, что спровоцировало мое пристрастие к пицце и конфетам, растворились в свете нового дня.

— Тебе нравится здесь работать или ты хочешь заняться чем-то другим?

Я рассказала ему, что мне нравится узнавать о бурбоне. О том, что, когда я не занимаюсь организацией мероприятия, посвященного 100-летию, я подрабатываю в дегустационном баре или помогаю кому-нибудь из новых гидов с экскурсией, если они просят.

— Это именно то, чем я хочу заниматься. А как насчет тебя? Тебе нравится то, что ты делаешь?

Прежде чем ответить, он уставился в яму с огнем, действительно обдумывая свои слова.

— Долгое время я думал, что мне суждено заниматься чем-то другим. Но это во многом исцелило меня. Помогло мне найти новую версию того, кем я был.

Джулеп так и не сдвинулась с места, когда я встала, чтобы сходить в туалет. Когда я, шаркая, иду на свою маленькую кухню, рядом с кофейником стоит кружка, а под ней лежит записка.

У меня не получается хороший кофе, поэтому, скорее всего, он будет отвратительным, но кофеварка в твоем распоряжении, если она тебе нужна. Джулеп не хотела уходить после того, как я перенес тебя. Надеюсь, ты не против, что она чувствует себя как дома. Зайди ко мне, когда закончишь с работой.

Грант

Я перечитываю записку по меньшей мере еще три раза, прежде чем громкий свист заставляет меня повернуться и выглянуть в окно.

Из-за прозрачных белых занавесок почти ничего не видно, но я догадываюсь, что это Грант, судя по звуку его грузовика. Джулеп тоже услышала его — грузовик заводится, потом раздается свист, а затем ленивый утренний посетитель в считанные секунды вскакивает и оказывается у двери. Ее передние лапы бьют по центру двери, а затем по ручке, стремясь выбраться наружу. Когда я открываю дверь, меня встречает яркое солнце и влажный воздух, готовый атаковать любого, кто осмелится выйти в него. На другом конце лужайки, все еще усыпанной полевыми цветами, стоит Грант рядом со своим работающим на холостом ходу грузовиком с открытой дверью. Джулеп устремляется прямо к нему. Она запрыгивает в кабину, перебирается через переднее сиденье и забирается в кузов, где, как я полагаю, ее ждет ремень, чтобы пристегнуть.

Я скрещиваю руки на груди и прислоняюсь к дверному косяку.

— Доброе утро, — приветствует он меня.

— Доброе утро, ковбой, — улыбаюсь я и слегка поднимаю руку, чтобы помахать.

На нем его обычная одежда. Пара поношенных джинсов и рабочие ботинки, один из вариантов синей футболки, которая плотно облегает его бицепсы, чтобы весь остальной мир знал, что этот мужчина может поднимать тяжелые предметы. Сегодня на нем нет кепки, но его темные волосы все еще влажные на концах, что создает иллюзию, что если бы они были достаточно длинными, то были бы волнистыми. Щетина на его лице подстрижена одинаково — усы, которые при первой встрече казались длиннее, теперь такие же. Сначала они щекотали мне губы, но, когда он меня поцеловал, мне стало приятно. Мои щеки вспыхивают от одной мысли об этом. А потом мне становится интересно, будут ли они щекотать или царапать меня между ног. Ужасно ли это с моей стороны — хотеть, чтобы борода жгла мои бедра? Может быть.

Он улыбается мне в ответ, как будто знает, о чем я думаю. А может, и нет.

— Спасибо за кофеварку.

— Это избавит тебя от необходимости ездить в город каждое утро.

Он внимателен. И я совсем не против этого.

То, что я влюбилась в Гранта Фокса, наверняка написано на моем лице, когда я смотрю, как он выезжает со своей подъездной дорожки и поворачивает к винокурне. Моя улыбка не сходит с лица до тех пор, пока я не делаю глоток кофе и не закашливаюсь от горечи. Но потом я смеюсь. Что, черт возьми, он в него добавил?

Я быстро выливаю остатки из кружки и кофеварки в канализацию и вспоминаю о том, как он ждал, что я скажу больше прошлой ночью. Я упираюсь руками в стойку и опускаю голову. Он должен быть хотя бы в курсе того, что знают Эйс и Гриз. Как я сюда попала, и кто именно меня привез. В принципе, я уже говорила ему об этом, когда напилась и выболтала все, что могла.

Вопрос только в том, когда, а не если, я расскажу ему остальную часть своей истории. И о том, что в происходящем в Нью-Йорке все еще есть что-то тревожное, что заставляет моего куратора из программы защиты свидетелей оставаться начеку. Эйс попросит меня уйти при малейшем намеке на неприятности. Черт, я сама не хочу оставаться здесь, если это будет означать, что кто-то из них может оказаться в опасности. Я глубоко вдыхаю и считаю до трех, потому что, если я буду переживать из-за неизвестности, это не поможет мне рассказать ему правду.

Особенно если есть вероятность, что это может поставить под угрозу мое вновь обретенное счастье.

— Я поцеловала его, — бормочу я, глядя в бинокль.

— Тебе придется уточнить, потому что есть несколько Фоксов, которых ты можешь иметь в виду, — говорит Хэдли, набивая рот попкорном.

Я откидываюсь назад и наблюдаю, как она запихивает в рот еще одну горсть, даже не закончив жевать предыдущую.

— Не может быть, чтобы мистер Высокий, Темноволосый и Флиртующий не был в тройке. — Она смотрит в видоискатель своего телескопа и показывает пальцем. — Мне просто необходимо знать. Я буду так ревновать, если у цветочницы, которая на самом деле была очень милой в старших классах, сегодня будет секс втроем.

Я смеюсь.

— Откуда ты знаешь, что это Фокс?

Не отрывая взгляда от людей, за которыми мы наблюдаем, она говорит:

— О, третий участник — не Фокс. Это, должно быть, один из пожарных, которые только начали работать. В пожарном департаменте Фиаско только что появились три новых сотрудника.

— Нет, кого я поцеловала. Почему ты сразу решила, что это один из них?

Она окидывает меня оценивающим взглядом.

— Они все смотрят на тебя так, будто ты привнесла в наш маленький городок какое-то волшебство. Они наиболее вероятны. Но если бы мне пришлось гадать, то это либо Эйс, либо Грант. — Она прищуривается. — Если бы это был Линк, я бы уже узнала об этом. Он совершенно не умеет хранить секреты.

Я снова смотрю в бинокль.

— Это Грант.

— И?

Я тяжело вздыхаю — это все, что я могу сказать.

— Так хорошо?

Я улыбаюсь, вспоминая, как он прикасался ко мне, как наши губы просто столкнулись друг с другом, как его язык заставлял каждый сантиметр моего тела плавиться, просто касаясь моего. То, что я не поцеловала его еще раз прошлым вечером, было мучительно, теперь, когда я знаю, насколько идеальным было это ощущение.

— Да, это было хорошо. — Я прочищаю горло, наблюдая за тем, как высокий темноволосый пожарный выходит из цветочного магазина. — Джекпот. Это пожарный.

— О-о-о, который из них? — Она снова смотрит в телескоп. — Симпатичный. Темноволосый. С татуировками. Ей определенно повезло.

У меня звонит телефон.

КОВБОЙ: Сегодня утром я нашел в своем ботинке мармеладного червяка.

ЛЕЙНИ: Джекпот! Ты его съел?

Я почти вижу его лицо, когда он это читает. Его усы приподнимаются в уголках, а губы растягиваются в улыбке.

КОВБОЙ: А еще в веревках моего гамака были кусочки красной лакрицы и размазанный шоколад.

ЛЕЙНИ: Потрясающе. Я приду и вылижу все это позже.

Хэдли перебивает:

— Кто заставил тебя так улыбаться?

КОВБОЙ: Я уже позаботился об этом.

ЛЕЙНИ: Жаль. Уборка — это иногда самое приятное.

Мы уже пару часов сидим на крыше дома Хэдли, расположившись на бледно-розовых шезлонгах, украшенных плюшевыми подушками в форме диско-шаров. В дальнем углу — надувной бассейн с двумя надувными лебедями, покачивающимися от легкого ветерка, дующего сегодня в центре Фиаско. Я знала, что время, проведенное с ней, поможет мне отвлечься, и это сработало как нельзя лучше. После работы Грант был занят со своими братьями, поэтому я написала Хэдли. Она ответила, что вечером работает, но если я хочу прийти и поваляться с ней, то сейчас она в «шпионском режиме». Я не знала, что это значит, но мне захотелось узнать ее получше. С ней легко общаться. Она может позволить себе понежиться на солнышке на своей крыше в жаркий летний день в купальнике. И пошпионить за соседями. Мне нравится, что она немного нарушительница спокойствия и опекунша, два в одном, и может быть любопытной и при этом доброй. Все это приводит к тому, что мне хочется быть рядом с ней. И, похоже, это чувство взаимно.

— А что насчет тебя?

Она задирает ноги и подставляет лицо солнцу.

— А что насчет меня?

— Ты с кем-нибудь встречаешься? Ты ни о ком не говорила, но…

— Между нами говоря, я настолько одинока, что это стало моей индивидуальностью. — Она делает глоток своего коктейля «Апероль Шприц». — Но, если кто-то спросит, я всегда рада компании.

— Это твой выбор или…

Она выдыхает, протяжно и громко.

— Ты уже столкнулась с этим, в этом городе все знают о делах каждого. Мой отец будет очень рад узнать, что я собираюсь остепениться. У него полно придурков, которые хотят на мне жениться. — Она опускает солнцезащитные очки, чтобы посмотреть на меня. — И это не потому, что он хочет видеть свою маленькую девочку счастливой. Он хочет, чтобы я вышла замуж в семью, которая принесет пользу ему или его бизнесу.

— Это выглядит очень архаичным, Хэдли.

Мне сразу же становится стыдно за свое осуждение, когда она натянуто улыбается. Она явно уже знает, как это звучит.

— Мой отец не всегда играет по правилам, когда речь идет о бизнесе. У него довольно женоненавистнические взгляды. Поэтому я стараюсь быть такой женщиной, которую ни один из его «партнеров» не захотел бы. Честно говоря, его поколение говорит «шлюха» с негативным оттенком. Наше поколение говорит не так, и я готова уважать любого, кто размахивает этим флагом.

Я не могу сдержать улыбку. Ее трудно отнести к какой-то категории, и, возможно, именно поэтому она мне так нравится. У нее крошечные татуировки, разбросанные по предплечьям, пышные, дикие, вьющиеся волосы, и такой задиристый нрав, который кажется непробиваемым.

Она пишет сообщение на своем телефоне.

— Хочешь выпить?

— Конечно, почему бы и нет?

— Нажми на ту кнопку.

Она указывает на черную кнопку в рамке. Сверху на ней написано «Cabana Boy».

— Итак, между нами, я не хочу никакого партнера. И меня это устраивает. По крайней мере, пока, может быть, я буду жить опосредованно через тебя.

Дверь на крышу открывается, и через нее выходит высокий мужчина с темно-русыми волосами, одетый в футболку с надписью «Fiasco FD».

— Я только что попросила кого-то принести нам напитки?

Она озорно улыбается.

— Да.

— Мисс Уилер, лейтенант сказал, что я должен подойти и помочь вам с чем-то?

Она поворачивается ко мне с ухмылкой.

— Может, я и не одобряю то, как мой отец ведет дела, но в этом есть свои преимущества.

Оглянувшись на него, она говорит:

— Не мог бы ты быть милым и сделать нам два «Aperol spritzes»?

Он ухмыляется.

— Мэм, я на службе.

Она приподнимается в своем треугольном бикини, и он сразу же замечает это, когда его глаза опускаются вниз, а затем снова поднимаются.

— Тогда спасибо за твою службу.

Она указывает на барную тележку в южном углу террасы на крыше, стоящую под белым зонтиком, защищающим от солнца.

— Инструкции по приготовлению напитков находятся рядом с бокалами.

Закинув ноги на шезлонг, она жестом приглашает меня продолжать.

— Итак, Грант поцеловал тебя или ты его?

Я смеюсь.

— Кажется, я люблю тебя.

Она протягивает руку и обхватывает мое предплечье.

— Думаю, я тоже люблю тебя, детка. О, — она вскидывает руки вверх, — это мне напомнило. Как ты смотришь на то, чтобы помочь мне в «Midnight Proof»?