Бурбон и ложь

Эпилог

Лейни

— Не надо, — говорит Грант серьезным тоном, но он знает, что я не собираюсь слушать его, и поэтому улыбается, произнося это. По ухмылке на моем лице он понимает, что у него нет ни единого шанса. Только не в присутствии публики и с куском ванильного торта с бурбоном в руке.

Сегодня мы провели восемьдесят четвертую свадьбу, которую я организовала. И из всех свадеб эта стала моей любимой, потому что она была моей.

— Открывай, — говорит Грант, держа передо мной вилку с нашим свадебным тортом.

— Ммм, теперь еще вкуснее, — говорю я с набитым ртом. Гамак мягко раскачивается, когда я провожу босой ногой по траве под ним.

— Я согласен, потому что, — говорит он, запихивая в рот кусочек, — когда я попробовал его в первый раз, он так глубоко попал мне в нос, что, кажется, я не смог по-настоящему насладиться вкусом.

Я не могу сдержать смех, который вырывается, когда он целует меня в макушку.

Он взял в руки кусок и, как хороший муж, накормил меня им, почти не испачкав. Я даже слизнула немного глазури с его большого пальца, стараясь сделать это как можно незаметнее. Но когда пришло время сделать то же самое мне, я не упустила случая. Я поднесла торт к его рту и, как только он открыл его, я подняла руку выше, размазав его по усам и слегка по носу. Он поделился со мной. Обнял меня за талию и крепко поцеловал, итальянский сливочный крем скользнул по моим губам и спустился ниже к шее, когда он продолжил. Гости нашей небольшой свадебной вечеринки подбадривали его. Это было одно из десятков воспоминаний о сегодняшнем дне, которые никогда не покинут меня.

Я шла к алтарю навстречу Гранту в белых ковбойских сапогах и самом красивом платье кремового цвета, которое я когда-либо видела. Я хотела подождать, чтобы мы могли пожениться на свежем воздухе, в поле цветов за нашим домом, поэтому я выбрала короткое, струящееся платье от «Loni’s», пару ковбойских сапог от дизайнера из Нью-Йорка и всем известного немецкого короткошерстного пойнтера в качестве сопровождающего. Мне казалось правильным, что Джулеп пройдет по дорожке со мной — она была моим спасителем. По-другому и не скажешь. И мне посчастливилось присоединиться к ее семье.

— Я уже не чувствую этот запах так сильно, — говорю я, делая глоток из серебряной фляжки, которую Хэдли подарила мне сегодня утром.

— Воздух пахнет по-другому. Ты права, но, думаю, я уже настолько привык к нему, что не замечаю. Ты чувствуешь это, потому что ты теперь Фокс, — говорит он тем глубоким голосом, который бьет меня и проникает прямо в мое нутро, и посылает мурашки по рукам.

— Ничего подобного.

— Ты много раз нюхала бурбон, пробовала что-то новое, твои чувства развиваются. Это реально. Это просто означает, что ты одна из нас.

Я улыбаюсь, медленно покачиваясь в гамаке и вспоминая прошедший день.

Грант стоял передо мной и держал за руку, надевая бриллиантовое кольцо на палец, на котором уже было кольцо его бабушки. Его глаза блестели, когда он произносил клятву.

— Я обещаю любить тебя. Не только в этой жизни, но и в следующей. Ты — женщина, в существование которой я никогда не верил. Тот партнер, которого я не надеялся встретить. Пока ты не появилась здесь. И теперь я клянусь всегда быть рядом с тобой, прикрывать твою спину и защищать от любой угрозы.

— Гриз, похоже, знал, как покружить тебя по танцполу, — смеется он.

— Возможно, он сорвал спину, когда крутил меня, — говорю я, слегка морщась.

Из динамиков доносилась мелодия The Doobie Brothers, которая должна была стать аккомпанементом для танца отца и дочери, и мне казалось, что мой отец рядом, когда играла его любимая группа. Гриз стал отличной заменой. Каждый понедельник утром, перед тем как я отправляюсь на винокурню, мы завтракаем вместе, и каждый день после обеда он приезжает туда, чтобы посмотреть, как идут дела. Грант и его братья считают, что Гриз таким образом следит за происходящим, но я думаю, что это его способ оставаться рядом с тем, что он так глубоко любит.

Мой муж начинает напевать что-то из Fleetwood Mac. «Go Your Own Way» — не самая распространенная свадебная песня, но и наша история не слишком типичная.

— Самый счастливый день в моей жизни, миссис Фокс, — говорит Грант с полным ртом торта.

Я улыбаюсь и поднимаю взгляд от его груди.

— Пока что…

— Да, детка. Пока что…

Грант

Влажность наконец-то спала, и это первая осенняя ночь, которая действительно похожа на ночь. Лампы накаливания трещат каждый раз, когда в них влетает насекомое, но они согревают нас, так что мы все еще можем наслаждаться ужином на заднем дворе.

Эйс переворачивает банановый блинчик на стопку, которую он только что сложил в центре стола.

— В этот раз я не стал добавлять шоколадную крошку. Мне показалось, что корица и банан достаточно сладкие.

Хэдли вклинивается:

— Мы должны отказаться и от сиропа, Аттикус?

— Аттикус?

— Это то, что происходит, когда тебе стукнет сорок? Ты перестаешь добавлять в блины что-то вкусное и начинаешь повторять то, что говорят люди? — Она оглядывает сидящих за столом, и Гриз смеется во весь голос.

Гриз прикладывает ладонь к уху.

— Повторишь это еще раз?

Это вызывает смех у всех за столом, кроме Эйса.

Хэдли машет рукой.

— В любом случае, у меня есть забавные новости. — Она оглядывается по сторонам. — Я только что наняла танцовщицу бурлеска.

— Зачем?

Хэдли смотрит на Линкольна так, будто он идиот, раз спрашивает. С сарказмом она говорит:

— Для оживленных бесед. — И закатывает глаза. — Для «Midnight Proof», конечно. Мне нужен не только джаз-бенд для развлечения. Это прекрасная идея. Вообще-то это идея Лейни.

Моя жена улыбается ей.

— К тому же, она настоящая красотка. Мне кажется, я влюбилась в нее. В любом случае, я уверена, что вы ее еще увидите.

Глаза Хэдли расширяются, когда она отстраняется от стола, чтобы посмотреть, куда ушли Лили и Ларк. Я смотрю туда же и вижу, что обе девочки сидят на диване, уже поглощенные чем-то в своих планшетах. Она говорит громким шепотом, указывая на Линкольна:

— Ты не будешь, я повторяю, не будешь к ней клеиться.

Он с ухмылкой откидывается на спинку стула.

— Серьезно, Хэдс?

Она смотрит по очереди на меня, потом на Эйса, зетам на Гриза.

— Ты и близко не подойдешь к «Midnight Proof». Я ясно выразилась? Ей нужен радушный прием в маленьком городке, а не ЗППП в качестве приветственного подарка.

— Во-первых, пошла ты. И у меня нет ЗППП.

— Насколько тебе известно…

Эти двое — как дуэт юмористов, и так было всегда, отчего я иногда задаюсь вопросом — может, она действительно наша сестра, учитывая, как она умеет потрепать нервы Линку и Эйсу.

— Подожди, что ты имеешь в виду под «она красотка»? Она из Фиаско? — спрашивает Линк.

Она скрещивает руки на груди и сердито смотрит на него.

— Нет. Мне вообще не стоило упоминать об этом. — Она тыкает в него пальцем. — Мы не будем говорить о ней, потому что я не хочу слышать, что она увольняется, потому что ты ей не перезваниваешь, или что тебе нужно знать, по каким вечерам она работает, чтобы не приходить в эти дни, или какое-то подобное дерьмо.

Отпив воды, она опускает стакан, слегка запыхавшись.

— Ты в порядке? — нерешительно спрашивает Эйс.

Она закатывает глаза.

— Да, папочка, просто отлично.

— Господи Иисусе, — выдыхает он, когда Ларк зовет его.

— Дядя Эйс, Wi-Fi не работает, — кричит она из соседней комнаты.

Хэдли наклоняется через стол и улыбается.

— Это как наркотик. Я ничего не могу с собой поделать. Как Олимпийские игры — что я могу сделать, чтобы вывести Эйса из себя.

— Золотая медаль твоя, Хэдс, — говорит Линк.

Она отдает ему честь.

— Если серьезно, не трогай новенькую. Вы, бурбонные парни и свежее мясо…

Лейни кладет голову мне на плечо и сжимает мое колено.

— Это тебя привлекло? — Она шевелит бровями. — Свежее мясо?

Я целую ее в губы.

— Я не ел мяса годами, пока ты не появилась. Это все из-за тебя, детка.

Она улыбается мне.

— Вы такие милые, я улыбаюсь, когда просто смотрю на вас, — говорит Хэдли. — Теперь у меня болит лицо.

— Успокойся, Хэдли Джин. Твое время придет. Не надо накручивать себя.

Гриз улыбается ей над бокалом своего бурбона.

— В этом-то и проблема, Гриз. Никто не залезет в мои трусики.

— Как насчет слухов про тебя? У меня есть несколько хороших сплетен о том, кому они достанутся, — говорит Гриз, облокачиваясь на стол.

— Конечно! — отвечает она, вставая и огибая стол.

Эйс возвращается и бросает на нее осуждающий взгляд.

— Зачем ты его поощряешь?

Она хлопает ресницами.

— Он единственный, с кем здесь интересно поболтать.

— Разве тебе не хватило «интересного» на некоторое время?

Она смеется, хлопая в ладоши, как будто то, что он сказал, — самая смешная вещь на свете, и, честно говоря, когда она походя ставит моих братьев на место, это действительно выглядит уморительно.

— Да, это официально, ты стал самым скучным братом. Я думала, Грант тебя превзошел, но потом он поднял свой уровень с Лейни.

Я не могу удержаться от улыбки в ответ на двусмысленный комплимент Хэдли. Собираться каждую пятницу за ужином с моей семьей одно удовольствие. Иногда кому-то из нас приходится пропускать его по тем или иным причинам, но в большинстве случаев все стараются присутствовать. Они стали для Лэйни такой же семьей, как и для меня.

Когда ее не было со мной, она была с Хэдли, ввязываясь в какие-нибудь неприятности, но помимо этого, она упорно трудилась бок о бок с моими братьями. Она строила наш семейный бизнес, как будто всегда этим занималась. Только теперь у нее был свой штат, несколько человек, которые помогали ей проводить небольшие мероприятия на винокурне и в новом амбаре, возведенном на месте сгоревшего рикхауса.

— Спасибо, — шепчет она мне. И я знаю, что она имеет в виду. — За семью.

Я целую ее в макушку и лениво провожу пальцами по тому месту, где край ее юбки встречается с бедром. Черт, я люблю эту женщину. Я наклоняюсь к ней и тихо говорю:

— Что скажешь, если мы уйдем отсюда и потренируемся?

Она откидывает голову назад, чтобы встретиться со мной взглядом.

— Потренируемся?

Я ухмыляюсь.

— Хочешь потренироваться в увеличении размера?

Она опускает взгляд на мои колени. И улыбка, которая расцветает на ее лице — лучшая из всех, что я видел за день.

— Его? — говорит она, прикусывая губу.

— Я имел в виду нашу семью…

— Похоже, у меня уже неплохо получается делать вещи больше, ковбой.

Я тихо чертыхаюсь, прикрывая рот рукой.

Отодвинув стул, она бросает салфетку на стол, а затем наклоняется ко мне. Я смотрю на ее красивые губы, когда она шепчет:

— И на этот раз я не лгу.

— О чем, милая?

Ее губы приближаются и шепчут мне прямо в ухо:

— На мне нет трусиков.