Хроника взятия Сеуты

ГЛАВА I. Пролог Гомиша Ианиша ди Зурары к хронике взятия Сеуты

Заключение Аристотеля [26] во второй книге натурфилософии [27] таково, что природа есть начало движения и отдыха. И да узнаем мы чрез оглашение сего, что всякая вещь имеет свойство, вследствие коего она движется к собственному своему месту, когда пребывает вне его, разумея, что там она обретет лучшее подтверждение [самой себя]. И вследствие того же самого свойства она находит отдых (faz assossegamento), оказавшись там, где того требует природа.

Пример того есть камень, что вследствие своей тяжести (graveza) и веса опускается в место, ему принадлежащее, и, однажды его достигнув (depois que o percalca), более не движется.

Подобным же образом (semelhavelmente) каждый человек имеет желание сохранить свою жизнь, для каковой потребны множество вещей, коих он не имеет в своей власти (sobre que ele nao ha posicao), и, таким образом, необходимо, чтобы он испрашивал их посредством своего движения у того, кто, как он разумеет, может их ему предоставить; обретя же их, он получает отдых, распоряжаясь ими подобающим образом. И поскольку величие Нашего Господа Бога безгранично щедро, подобает, чтобы просили мы у Него. Сие можно показать несколькими доводами.

Для познания первого [довода] узнаем, что в первой книге логики философ [28] говорит, что если некое свойство соответствует двум вещам и одна имеет его чрез посредство (por azo) другой, необходимо, чтобы совершенство такового [свойства] в большей мере (compridamente) присутствовало бы в первой [вещи], пример чего есть следующий (aqueste). Верно то, что жар (quentura) соответствует раскаленному железу (ferro esquentado) не иначе, как чрез посредство огня, однако, независимо (nao embargante) от того, что оба являются горячими, [жар] более принадлежит огню. На каковом [свойстве] (sobre a qual) мы можем напрямую обосновать наше намерение в той [божественной] среде (em aqueste meio), веря, что любое благодеяние соответствует людям не иначе, как чрез посредство (por azo) Господа Бога, в подтверждение чего говорит апостол Святой Иаков (Santiago) в своем первом каноническом [29], что всякий добрый дар и всякая щедрая награда нисходит свыше, от Отца Света (padre dos lumes), каковой на сие простирает лучи Своей доброты. И дабы мы возымели смелость (ousio) просить у Него помощь во всех наших делах, Он сам приглашает нас в главе XI Святого Матфея, говоря: «придите ко Мне все утружденные слабостями вашими (todos os que trabalhais em vossos desfalecimentos) и несущие бремя (sois encarregados), и Я дарую Вам изобилие (abondanca) в том, чего хотите вы». И в главе XVI Евангелия Святого Иоанна [Он также] повелевает нам просить и получать. Так что представляется, что без страха должны мы просить Его (O devemos rogar) помочь нам, ибо Он сам вызывается предоставить нам то, что мы у Него испросим.

Тем же образом (desi) говорил пророк в псалме XLIX [30], обращаясь к каждому человеку: «Призови Меня в день скорби, и Я избавлю тебя, и ты прославишь Меня». И мастер сентенций [31] в сорок пятой дефиниции четвертой книги говорит, что разумное (razoavel) существо должно изрекать вещи преходящие Истине Вечной, прося того, чего оно весьма желает получить для себя.

И поскольку мы рассудили так пред Его лицом, то не станем заботиться о том, что Он услышит как нечто новое (entendera novamente) то, чего [будто бы] не знает, ибо написано в Евангелии, что Отцу Нашему ведомы вещи, нам потребные, ранее, чем мы о них попросим. И посему (porem) говорит Святой Григорий в «Диалоге» [32], что наша просьба не производит изменения Божественной Воли, но заставляет нас вымаливать то, что с начала времен (eternalmente) предназначалось быть нам предоставленным чрез наши воззвания. И потому сказано в главе XVIII Святого Луки [33], что надлежит молиться: так мы возьмем то, что было добрым образом испрошено. Посему мы должны вложить в Бога всю нашу надежду, ибо он могуществен для того, чтобы помочь нам в любом деле, о коем мы Его попросим. Однако (empero) сей Его помощи не сможем мы добиться (percalcar) сами чрез себя, ибо Он с самого начала (des o comeco) установил для живых существ последовательную взаимосвязь (cadeamento), таким образом (por guisa), что добродетели Неба не приходят на землю без того, чтобы не пройти [прежде] (que nao passem) чрез тела, пребывающие меж них, и ни одна вещь не сдвинется с одного места на другое без того, чтобы прежде не состоялось движение промежуточное (que por ametade nao faca movimento). Посему, так как мы бесконечно удалены от нашего Создателя и в начало поставлены некие тела, кои Он наделил частью Своей славы [34], и с некоторыми из них мы имеем некую [общую] природу, подобает, чтобы сим мы и молились, посредством наших просьб о желании обрести добрый исход [нашего дела] (bom desembargo). И то может быть доказано некоторыми доводами, из коих первый строится таким образом.

Чем более смиренна просьба и чем менее самонадеянно она представлена, тем с большим желанием она должна быть исполнена. Посему, так как наибольшее смирение являет человека возлагающим свое доверие на других, а не кичащимся самим собою, то отсюда следует, что просимое должно быть ему предоставлено с наибольшим желанием, ибо всю свою надежду возлагает на доброту Господа и на заслуги того, кто за него просит. И в подтверждение сего написано в главе V Иова [35], чтобы мы прибегли к какому-либо святому, чрез достоинство коего нам будет предоставлено просимое.

Второй довод тот, что всякий [человек], известный как жалкий и ничтожный, пред лицом того, кого хочет просить, с основанием будет ждать того, что его не услышат и не допустят до того, чтобы просить о потребном; и, таким образом, он должен обратиться к другим, дабы они попросили за него истинным образом. И так как в том, что касается тел, мы в сей жизни весьма нечисты, то после смерти станем весьма мерзкою пищей для червей, что же до душ, то пророк говорит в псалме I, что во зле мы рождаемся и в грехе зачинаемся. Показано [таким образом], что просить должен тот из нас, кто не имеет препятствия (empacho) в том, чтобы дать исполненному бесконечной славы Господу сведения о себе. Не усомнимся мы и в том, что некоторые святые могут так делать, ибо в главе VI Апокалипсиса [36] написано, что благочестие наших молитв поднимается чрез руку ангела пред лицо Бога, и в главе XII Товии [37] читаем, что ангел сказал ему, каким образом ему представлять свои молитвы, когда он постился, и творил милостыню, и погребал мертвых, в чем, как кажется, ангелы и святые суть наши помощники, когда мы просим их благочестиво.

Третий довод таков. Бессмыслен тот труд, что затрачивается лишь на прохождение сомнительного пути, [вместо того, чтобы следовать тем,] где есть надежный и полезный проводник. Таким образом, просьбы, обращаемые нами к Богу, [вместо того,] чтобы быть исполненными добра (de serem quejandas de bem), по большей части суть сомнительны. Но мы имеем посредничающего человека (medianeiro homem), Христа Иисуса, как говорит апостол Святой Павел [38] в первом послании к Тимофею [39]; к Нему-то и станем мы в основном обращаться, дабы Он нас направил, ибо в главе XIV Евангелия Святого Иоанна [40] говорится: «никто не приходит к Божественному Отцу, как только чрез Него, кто есть путь и свет мира. Помолимся смиренно, дабы чрез заслуги Свои Он стал хранителем наших желаний и чрез милосердие Свое пожелал вымолить для нас милости, в коих мы нуждаемся».

Теперь, говоря о четвертом доводе, нам следует понять, что всякий совершающий в делах нужных известные шаги, вызванные сомнительным разумением, не только совершает глупость (simpreza), но еще и творит безумие. Посему, так как всякая наша просьба сомнительна в том смысле, чтобы понравиться Богу, ибо говорит Святое Писание, что никто не ведает, достоин ли он ненависти или же любви пред Его лицом, и вместе с тем мы уверены, что Бог многим предоставляет великие милости в этой и другой жизни посредством доброты тех, кто за них просит, то тем ясно показывается, что коли мы хотим просить должным образом, то должны прибегнуть к этой практике. В доказательство чего читаем в главе XVIII Генесиса [41], что Господь, разрушив (sovertendo) города Содом и Гоморру [42], вызволил Лота [43] мольбами святого патриарха Авраама [44]. Кто же разрушил города и вызволил Лота? И случалось порою, что погиб бы народ Израилев чрез гнев Бога, коли не смягчили бы Его мольбы пророка Моисея. И род Соломона [45] потерял бы вовсе царский престол, кабы не царь Давид, служитель весьма Высокого [46]. И прямой довод таков, что, хоть людям и предоставляются многие милости чрез посредство (por azo) тех, кто может просить, в гораздо большей мере должны быть содеяны милости [в ответ] на мольбы тех, кто уже никогда не сможет умереть. И дабы уразуметь, как святые молят за нас в другой жизни, узнаем, что мастер сентенций говорит в XIV дефиниции четвертой книги, что блаженные души, чрез Божественную надежду обретшие радость пред лицом Бога, разумеют дела, совершающиеся извне, когда это отвечает (quando e cumpridoiro) их блаженству либо помощи нам.

Потому представляется, что не святые сообщают Богу, чего мы хотим, но Он являет им наши чаяния, желая, чтобы те были исполнены для нас чрез их просьбы. Посему к Нему, смотря по тому, насколько набожен каждый, и должен благочестиво обратиться [человек], таким образом (por guisa), чтобы, там где его [собственной] просьбы недостаточно, [цели] достигло бы достоинство того, на чью святость возлагает он свое доверие. В особенности помолимся мы Пресвятой Деве Марии, Владычице Ангелов, дабы стала Она нашею заступницей (avogada) милостью Своею, ибо вещи, кои для нас испросит Она, предоставлены будут без задержки. Ибо (ca) говорит Святой Ансельм [47] в книге о Непорочном Зачатии, что коли люди многократно призовут сию Владычицу, то получат милость скорее, чем если бы призвали Иисуса Христа. Сие не оттого, что она имеет преимущество над своим Сыном, но потому что Он есть судья заслуг каждого, несмотря на то (nao embargante), что по справедливости внимает любому призывающему Его и сдержан (reteudo) в том, чтобы предоставить незаслуженное призывающему Его Мать и обращающему свою просьбу к Ней. И хотя бы просящий не заслуживал быть услышанным, заслуги Ее достаточны (sao abastosos), чтобы исполнить просьбу о желаемом.

И так как я чувствую в себе такую слабость продолжать нижеследующий труд, я говорю со всем смирением и благоговением таким образом (em aquesta guisa): Тот, чья милость чрез Божественную Славу (divinal resplendor) зажгла сердца Его святых апостолов совершенною мудростью вкупе с духовным красноречием, да ниспошлет на меня некоторую долю частиц той милости, дабы чрез свою грубость и слабое дарование я смог бы поведать относительно великодушия и чудесных деяний сего доблестного и никогда не побежденного князя, сеньора Короля Дона Жуана, то, что его великим заслугам отвечало бы во всей целостности.

Коего [князя] историю в следующих главах намерен я записать, ибо не менее, как мне представляется, сие деяние и те, что были записаны прежде него, заслужили быть увековеченными, нежели деяния великого Маккавея [48] и многих иных герцогов [49] и князей, кои своими делами много послужили Богу. Таким образом (desi), я возлагаю доверие (fiuza) на Божественную Мать (divinal Madre), более исполненную славы, нежели любое иное личностное существо, добродетельную держательницу сверхизобильного исполнения (sobre-abundante cumprimento), в чьем лоне добродетельной чистоты содеяло Божество блаженную обитель и [из коего] был произведен плод, на время вочеловечившийся (temporalmente homem), каковой извечно есть Бог, наш Искупитель (remidor) Христос Иисус; вследствие чего Она вознесена над всеми тремя иерархиями (jerarquias) небесных княжеств, ибо чрез сию Ее безграничную заслугу Она есть распорядительница всех милостей. И не столько вследствие моих слабых молений, сколько из-за выдающегося благочестия, коим всегда отличался сей славный князь в святейшей своей чистоте, да вымолит Она для меня такую милость, чтобы я смог написать его историю как того требуют великие его заслуги, зная, что сам по себе я не могу ничего без Ее милости и помощи, согласно тому, что написал Авиценна [50] в своей метафизике, говоря, что небытие мы имеем от себя самих, бытие же — от другого, sc. [51] от Бога, нашего Создателя; в доказательство чего говорит Святой Григорий, что все вещи были бы обращены в ничто, кабы руки Бога Вседержителя не сохраняли бы их, ибо ни одна вещь не избавлена от того, чтобы не иметь своей доли в естественном исчезновении (falecimento).