Хроника взятия Сеуты

ГЛАВА XXV. Как Король велел созвать [членов] своего совета, и как Инфанты возвратились ко двору, и о вещах, что Инфант Дон Энрики испросил у своего отца

Гонсалу Калдейра, что был придворным писцом [секретарем] Короля (escrivao da camara de el-Rei), был единственным, кому была раскрыта [вся] полнота (puridade) сего секрета; и сие потому, что Гонсалу Лоренсу, тайный писец [личный секретарь Короля], чьим подчиненным он был, не мог в одиночку написать столько бумаг, сколько того требовало сие дело, и посему оно было раскрыто также ему [Гонсалу Калдейре], ибо чувствовали, что он был человеком, который его сохранит. Воистину, он достаточно о том позаботился, ибо хотя и много лет прошло после взятия Сеуты, никогда не было никого, кто бы слыхал его о том высказывающимся — [но такое бывало] лишь благодаря величайшему случаю; и даже то, что он говорил, [сказано было] с весьма великою осторожностью и страхом.

Сему Гонсалу Калдейре было дано поручение составить [пригласительные] письма, поскольку Король повелел созвать тех [членов] совета, коим надлежало быть с ним в Торриш-Ведраш; и со всем сим Король не переставал устраивать свои дела [касательно похода] самым скорым образом (mais despachadamente), каким мог.

И по прошествии праздника Пасхи Инфанты отбыли из Тентугала и направились в Синтру, где пребывал их отец, встретивший там тот праздник. И тем же образом граф Барселуш, и коннетабль, и магистр [ордена] Христа, и магистр [ордена] Святого Иакова, и магистр Ависский, и приор Эшпритала [Госпиталя], и Гонсалу Ваш Котинью, и Мартин Афонсу ди Мелу, и Жуан Гомиш да Силва, вместе со всеми прочими сеньорами и фидалгу, коим надлежало быть на том совете, — все начали прибывать в то место, куда им было приказано прибыть.

И когда настало то время, Король отбыл из Синтры и отправился, развлекаясь [в дороге] (foi folgando), по той области Лиссабонской в направлении Торриш-Ведраш; и прежде сего, когда Король прибыл в Карниди (Carnide), Инфант Дон Энрики, каковой весьма желал посредством своего тела свершить какое-нибудь превосходное дело, явился к своему отцу и сказал:

— Сеньор! Прежде чем продолжите вы продвигаться вперед с делами вашими, поскольку чувствую я, что с милостью Божией они уже идут таким путем, что придут к доброму завершению, то прошу у вас как милости, дабы вы предоставили мне две вещи, ss. [scilicet, «а именно»], чтобы я был одним из первых, кто бы высадился на сушу, когда, по соизволению Божьему, мы окажемся пред городом Сеутою; и второе, чтобы, когда ваша королевская лестница будет приставлена к стенам города, я бы был первым, кто по ней заберется, прежде всякого другого.

Король взглянул на него с видом, исполненным [радостного] смеха (contenenca, toda cheia de riso), и ответил ему таким образом:

— Сын мой, благословение Божье и мое пребывают с тобою за то, что имеешь ты столь доброе желание послужить мне и приумножить свою честь. Однако в настоящий момент я не дам тебе ответа ни по одной из сих вещей, но, с соизволения Божьего, я отвечу тебе насчет них в другое время, более удобное для того, нежели теперешнее.

Так прибыл Король в тот поселок Торриш-Ведраш, где с ним собрались все те сеньоры, что были созваны на тот совет; и прежде, нежели о чем-либо было сказано, Король сказал коннетаблю:

— Поскольку деяние сие столь трудоемко и велико, я пребываю в весьма великом сомнении относительно того, чтобы представить его сим [членам совета] в качестве решения вновь принятого; ибо хоть я и доподлинно знаю про них, что все они весьма добры и желают услужить мне, я нахожу, все же, что все люди имеют каждый собственные различия (desvairo) в обстоятельствах и добродетелях, и что, таким образом, не могут все поступать по велению одного сердца и желания; и может статься так, что, когда я определенным образом представлю сие деяние на их суд, подобие опасности вкупе с отсутствием крепости может ввести некоторых в такие сомнения, что, в то время как одни, повинуясь рассудку, не станут вникать в них и их развивать (leixando-las homem limar por razao), в других они вызовут такой страх, что то может стать причиною того, что сие наше деяние не будет завершено (se este nosso feito leixar de acabar). Посему я желаю спросить относительно манеры, коей, как вам кажется, я должен держаться, дабы мне обезопасить себя от сего сомнения.

— Сеньор, — сказал [в ответ] коннетабль, — ваше соображение представляется мне весьма добрым, в качестве же средства для сего, как мне кажется, будет добро, коли вы станете представлять сие дело не как тот, кто представляет его впервые, но как дело, кое вы определенно полагаете справедливым и добрым; ибо, коли главною побудительною причиною для вас стала служба Богу, то Ему главным образом вы и должны предоставить решение совета; то же, что подобает вам, это твердо держаться намерения довести то [деяние] до конца с Его милостью и помощью, и то, что сим [людям] из вашего совета вы пожелаете сказать, будет не для того, чтобы они советовали вам насчет того, хорошо ли оно к исполнению или нет, но единственно для того, чтобы вам высказать то для их сведения, и равно для того, чтобы они вам назвали и присоветовали лучшие средства и пути к тому, чтобы сие деяние могло быть завершено. И дабы лучше то устроить, прикажите, чтобы я выступал на совете прежде всякого другого, и я, с милостью Божьей, упорядочу свою речь таким образом, что, после того, как закончу, ни у кого из них не будет причины противоречить нашему намерению.

Королю тот совет был весьма угоден; и он тотчас велел вызвать своих чиновников, коим приказал привести в готовность те вещи, что относились к обустройству (corregimento) помещения, где ему надлежало держать свои советы, каковое было переднею залой, что находится в тех палатах (pacos) Торриш-Ведраш, где размещается часовня; и все было приготовлено так, как подобало превосходству его [Короля] положения, ss., седалище Короля в середине, скамейки же для прочих с одной стороны и с другой.

И день, когда сие должно было начаться, был четвергом, в каковой Король и его сыновья прослушали мессу Святого Духа, отслуженную с великою торжественностью, таким образом, чтобы Его Святая Милость могла бы дать ему [Королю] истинное знание всего того, что они предполагали содеять в том деянии ради Его Святой Службы. И с тех пор повелось у Короля всегда, благочестия ради, слушать подобную мессу каждую неделю в тот день; и не только он, но и все его сыновья соблюдали такой же обычай в своих часовнях до конца своих дней.