Хроника взятия Сеуты

ГЛАВА XLIV. Как Инфанты попросили Короля, дабы он отбыл оттуда, и о совете, что они относительно сего держали, и о видениях, что Королева зрела пред своею смертью

Кабы пожелали мы определенно заключить, каково было место, что Господь наш приготовил для души Королевы, то вполне могли бы сказать, судя о вещах мира иного по обстоятельствам [мира] сего, что [место] то было тем, где где блаженные имеют постоянное свое размещение; ибо сказано есть устами Истины [257], что об изобилии сердца говорят уста, поскольку никто никогда не пророчествует ни о чем, кроме как о том, чего желает; и тот, кто слышал суждения, подобные тем, что Королева высказала пред своею кончиной, вполне мог бы решить, что она произносила их не иначе, как чрез пророческий дух, как вы то можете узреть по следующим словам.

Ибо когда она пребывала так, после разговора со своими сыновьями, что собрались подле ее кровати, ветер начал усиливаться таким образом, что его чувствовали [даже] те, кто находился в доме; и Королева спросила, что был то за ветер, что так веял, и Инфанты сказали, что то был аквилон (aguiao) [северный ветер].

— Думаю я, — сказала она, — что добр был бы сей [ветер] для вашего путешествия.

И ответил ей Инфант [Дуарти], что был то лучший [из ветров], что там дуют.

— Что за странная вещь, — сказала она, — я, что столь желала узреть день вашего отбытия, в чем думала обрести столько радости, по причине имеющегося у меня желания видеть ваше рыцарское звание, как то подобает царственному вашему положению, — и вот теперь я такая причина для препятствования тому и более чем уверена, что не смогу узреть его [посвящение сыновей в рыцари] здесь.

— Да будет угодно Богу, сеньора, — сказал Инфант Дуарти, — чтобы вы узрели то столь полным образом, как того желаете; ибо, хоть и пребываете вы сейчас в таком состоянии по причине вашей болезни, многие иные уже бывали гораздо более хворыми, и Богу угодно было даровать им здравие, и так же будет Ему угодно милостью Своею даровать его вам, дабы узрели вы, как нас сделают рыцарями, и как мы отбудем в свое путешествие, как вы того желаете.

— Да будет угодно Богу, — сказала Королева, — не даровать мне в сем мире такой радости, поскольку разумею я, что коли Он дарует мне ее здесь, то будет у меня недостаток в какой-либо части блаженства в [мире] ином; ибо надеюсь, что коли Ему угодно, чтобы здесь я не обрела радости, то милостью Своею Он дарует мне ее в мире ином, где мне она принесет более пользы для здравия вечного.

И Инфант вновь повторил, что она еще обретет радость в сем мире, как он сказал прежде, и узрит то, чего желала. Она же, как женщина, что к вещам бренным не питала никаких чувств, стала говорить:

— Я поднимусь наверх и сверху узрю вас; и моя болезнь не помешает вашему походу, ибо вы отбудете на праздник Святого Иакова.

Чему все немало дивились, много сомневаясь, чтобы такая вещь могла произойти; поскольку до того праздника оставалось не более восьми дней, и они [Инфанты] никоим образом не могли предполагать, чтобы их поход мог состояться в столь краткие сроки, согласно положению вещей: ибо коли Королева осталась бы жива, потребовалось бы гораздо более времени, чтобы ей оправиться от слабости, в коей она пребывала, и с основанием не должны они были бы тогда предпринимать каких-либо шагов до тех пор, пока не окажется она в лучшем состоянии; коли же предстояло ей умереть, надлежало, чтобы ей были устроены пышные похороны (enxequias), как то подобало по ее королевскому положению. И представлялось каждому, кто сие обдумывал, что было необходимо, дабы минули сначала несколько дней прежде, чем у Короля пройдет ощущение такого горя (tamanho nojo), дабы после держать совет относительно его похода. Однако святая Королева говорила как та, кто о том ведал, ибо то [ее предсказание] исполнилось так совершенно, как о том в дальнейшем будет поведано.

Поскольку час смерти есть самая сильная и самая ужасная вещь, что только может быть найдена среди всех вещей мира, насчет чего многие полагают, что души суть столь терзаемы видениями преисподней, что им тогда являются, что страх заставляет их терять подлинную крепость; ибо хотя Владычица наша и была столь далека от греха, как все мы воистину верим, не смогла она в оный час смириться с подобными видениями, как можно прочесть, так что упросила своего Сына, дабы он не являл их ей. Так что уж коли она, каковая есть Матерь Божья и самая святая среди всех существ, питала сей страх, каков же должен быть наш образ мыслей, когда помыслим мы о положении, в коем пребываем, главным образом князья земные, что столько места отводят прегрешениям; каковые [князья], хотя бы и были весьма добродетельны, не могут, однако, согласно сказанному Соломоном [258], постоянно ходить по горящим угольям без того, чтобы не обжечь ног, равно как и носить огонь в своей утробе без того, чтобы не сжечь одежд своих. Вследствие чего и написано в Апокалипсисе: «Имя есть у тебя, о живущий, и сие есть мертвый»; и посему [последнее] пристанище их опасно. Ибо так же, как большой и весьма нагруженный корабль имеет потребность в гораздо более сведущих и сильных моряках, нежели иной, меньший, так же причитается и великим сеньорам над прочими людьми; и надлежит вам, посему, верить, что так же, как есть у них свободная власть, без стеснения (sem prema) от какого-либо вышестоящего, чтобы грешить в жизни сей, так же имеют великую заслугу в [жизни] иной, те, кто вследствие добродетельности перестают делать сие, и таким образом им обещано большее превосходство в ином мире, согласно истинному свидетельству евангелиста, что изрек: «Да воссияют они как солнце».

И много историй имеется о многих и великих государях, ибо Бог сотворил много чудес; как, та, что рассказывается о святой Королеве Доне Изабел, что была супругою Короля Дона Диниша, что покоится у святой Клары Коимбрской, каковой [Королеве] был раскрыт день его смерти; и о Короле Доне Педру, чья душа, после того как он отбыл из сей жизни, вернулась на немалый промежуток [времени] в плоть, дабы исповедаться всего лишь в одном грехе, без отпущения коего не могла она обрести блаженную славу.

И сей Королеве Доне Филипе, что уже пребывала в том состоянии, о коем вы уже слышали, явилась наша Владычица, дабы даровать ей истинную силу для прохождения тяжкого сего часа, ибо после тех вещей, о коих мы уже поведали, она обратила лицо свое кверху, устремив взгляд прямо к небу, нисколько не меняя выражения, и был узрен в ней вид благодати, каковой, как все узнали воочию, был духовным; и она сложила свои руки, как мы имеем обыкновение делать, когда зрим Тело Господне, и сказала:

— Великая хвала да будет воздана тебе, моя Владычица, ибо оказалось тебе угодно спуститься сверху, дабы меня навестить.

И после того она сжала одежду, что имела на себе, и поцеловала ее, как если бы целовала мир [259].

Когда Инфанты узрели таким образом сии вещи, то хорошо узнали, что то были последние знаки познания смерти их матери, и сочли, что великим было бы вредом, кабы Король, их отец, там присутствовал; ибо ведали весьма верно, согласно великой любви, что тот питал к ней [Королеве], что будь он там, когда она скончается, то не смог бы сохранять ту сдержанность, что подобала ему для поддержания его здравия; и они отправились к нему вот так, вместе, сказав:

— Сеньор, поскольку мы чувствуем, что сеньора Королева пребывает в таком состоянии, что в скором времени придет к концу своей жизни, то нам представляется, что будет добро, коли ваша милость отбудет отсюда в какой-либо [иной] край, дабы несчастье не имело основания сделаться большим и на вас не обрушилась бы какая-либо великая хворь по причине великого вашего горя; каковое перенесете вы с меньшим страданием, не имея пред очами силу причины (forca do caso), каковой вследствие вам надлежит его чувствовать.

— Неужели вам представляется, — ответил Король, — что я должен покинуть в подобное время женщину, с коею так долго прожил вместе? Поистине от того может воспоследовать всякий случай, какой будет угодно Богу, но я никоим образом не устранюсь от того, чтобы быть рядом с нею, в чьем обществе Бог да окажет мне милость забрать меня в мир иной!

— Почему хотите вы, сеньор, — сказали Инфанты, — вызвать (azar) два весьма великих зла вашим пребыванием, без надежды на всякую пользу? Первое — если Королева почувствует вас подле себя, то для нее возрастет тягота, когда вы напомните ей, что более не суждено ей вас видеть, ибо, хотя бы ее воля и пребывала в согласии с делами мира иного, но в то время как душа пребывает во плоти, необходимо, чтобы человечность требовала того, что относится к ее природе. Второе — коли вы пребудете здесь, то необходимо будет, чтобы вы присутствовали на всех ее службах и зрели бы ее после ее кончины, каковое зрелище приведет вам на ум множество вещей, память о коих умножит великое ваше горе, от чего для вас впоследствии может произойти какая-нибудь болезнь, что будет гораздо хуже. Посему мы просим у вас как милости, чтобы вы не отдалялись от того, чему всегда следовали, ss. [scilicet, «а именно»], здравого смысла и совета, и в особенности в деле столь выдающемся (cousa tao assinada).

— Что ж, коли так, — ответил Король, обращаясь к Инфанту Дуарти, — то вы повелите созвать всех [членов] совета, что здесь пребывают, и поговорите с ними, и как вы решите, как мне лучше поступить, так я и сделаю.

И в краткое время был проведен совет, и постановили, что Королю все же надлежало отбыть оттуда и перебраться на другой берег Тежу в одно место, называемое Альюш-Ведруш, как он и в самом деле поступил.

Однако о том скорбном прощании, что состоялось у него с Королевой, его супругой, когда он отправился повидать ее пред своим отбытием, не могу говорить я столько, сколько должен был бы, ибо сила слез застилает мне взор (me embargam a vista), так что не могу я писать, помышляя о вещи столь печальной, ибо явно становится умственному моему взору (imagem do entender), что истинная и верная любовь есть самая сильная вещь из тех, что в сем мире соединила природа; о чем Соломон говорит в «Песни Песней» [260], что она сильна как смерть.