Хроника взятия Сеуты

ГЛАВА XLI. Как Королева вручила мечи Инфантам, и о суждениях, что она высказала каждому из них, когда вручала ему его меч

Радение великой любви всегда выказывала Королева к Инфантам, особенно же около того времени, о коем мы говорим; за что они всегда были весьма признательны (a qual cousa por eles foi sempre muito conhecida), в особенности же [за] то древо Креста, что было им таким образом дано, каковое они приняли с весьма великим благочестием и так и держали его всегда при себе во все дни своей жизни. И с таким постоянством носил его Инфант Дуарти, что когда уже окончил дни свои Королем, при погребении его похоронили вместе с ним, и спустя много дней вспомнили (foi nembrado), что он держал его при себе, и оказалось необходимо открыть склеп, где он покоился, дабы взять от него оное древо, каковое перешло к королеве, его супруге [вдове]. Про Инфанта же Дона Педру мы не ведаем, какой манеры держался он со своим [кусочком древа], однако весьма надлежит думать, что такой католик, каким был он, не отдалил бы от себя вещь столь добрую и столь святую. Но вот насчет Инфанта Дона Энрики мы можем дать достоверное свидетельство, поскольку ко времени, когда мы написали сию историю, он был в возрасте пятидесяти шести лет и, говоря относительно сего, сказал нам, что, после того как оное древо было ему дано, никогда не случалось с ним такого (nunca lhe nembrava), чтобы он держал его не при себе, лишь однажды, когда по забывчивости он снял его, совлекая рубашку (em desvestindo a camisa). И мы слышали впоследствии от Луиша ди Созы, ключаря ордена Христа, его [Инфанта] главного камергера и сына Гонсалу Руиша ди Созы, что когда оный Инфант скончался, он снял с него оное древо Креста и передал его Королю в Эворе вместе с его печатью и молитвенником.

И когда сии дела были таким образом окончены, прибыл туда Жуан Вашкиш ди Алмада, что вез, изготовленные и украшенные, те мечи, о коих мы уже говорили, каковыми весьма порадовал Королеву, с тем чтобы с их помощью достичь доброго ее намерения. И как только она получила их в свое распоряжение, то повелела, чтобы к ней явились ее сыновья; и, взяв самый большой меч, молвила, обращаясь к Инфанту Дуарти:

— Сын мой! Поскольку Бог пожелал избрать вас среди братьев ваших, дабы вам стать наследником сих королевств и вершить в них правление и правосудие, каковые уже поручены вам Королем, вашим отцом, и ведая ваши доблести и добродетели столь пространно, как если бы он [меч] был уже вашим, я вручаю вам сей меч и наказываю, чтобы для вас это был меч правосудия, дабы вам управлять великими и малыми [людьми] сих королевств, после того, как будет угодно Богу, чтобы они оказались в вашей власти чрез кончину Короля, вашего отца, и я поручаю вам их народы; и молю вас, чтобы, со всею крепостью, вы всегда были для них защитою (defensao), не дозволяя, чтобы в отношении них творилась какая-либо несправедливость (desaguisado), но чтобы для всех вершились право и правосудие. И смотрите, сын мой, когда я говорю правосудие, то разумею правосудие с милосердием, ибо когда правосудие в какой-либо своей части не есть милосердно, то зовется уже не правосудием, а жестокостью. И о том я вас молю и то вам наказываю, чтобы вы пожелали сделаться с ним [мечом] рыцарем. И сии мечи я повелела таким образом изготовить, дабы вручить их вам и вашим братьям до вашего отбытия, дабы Король, мой сеньор, сделал бы вас с ними рыцарями в моем присутствии, как я уже сказала, однако Богу было угодно, чтобы так не случилось. Посему я молю вас, чтобы без стеснения (sem empacho) пожелали вы принять сей [меч] из моей руки, каковой я вручаю вам с благословением моим и ваших дедов, от коих я происхожу. И хотя бы то было вещью стеснительною (cousa empachosa), чтобы рыцари принимали оружие из рук женщин, я молю вас, дабы вы не пожелали иметь относительно сего меча, что я вам вручаю, подобное затруднение. Ибо сообразно роду, из коего я происхожу, и желанию, что имею я относительно приумножения чести всех вас, ни на миг не разумею я, чтобы к вам чрез то могло прийти ухудшение (empecimento) или вред, — напротив, я верю, что мое благословение содеет с ними для вас великую помощь.

И Инфант Дуарти с великим послушанием преклонил колена земле и поцеловал ей руку, говоря, что он исполнит то, что она ему таким образом приказывала, с весьма доброю волей. О чем он воистину не позабыл во все свои дни, но исполнял то весьма совершенно, как о том далее поведано будет. И Королева, услышав таким образом те его слова, весьма тому радовалась, и воздела свою руку, и возложила на него свое благословение. И затем взяла другой меч, и позвала Инфанта Дона Педру, и сказала ему:

— Сын мой! Поскольку всегда со времени вашего детства я зрела вас весьма склонным к [защите] чести дам и девиц и служению им, каковая есть вещь, что в особенности должна быть поручаема рыцарям, и поскольку вашему брату я поручила народы, то поручаю их [дам и девиц] вам, насчет каковых молю вас, дабы вы всегда имели их на своем попечении.

И он ответил ей, что то было ему весьма угодно, и что так он и поступит безо всякого сомнения; и после того опустился на колени и поцеловал ей руку. И она сказала ему, что молит его, дабы он сделался с ним [мечом] рыцарем, приведя ему множество иных суждений, как те, что она уже рекла Инфанту Дуарти, и сверх всего возложила на него свое благословение.

Надлежит, однако, принять во внимание, с каким видом Инфанты могли выслушивать подобные слова, ибо при изложении подобного рассуждения не могло быть так, чтобы они обошлись без великого множества слез; и хотя они и сдерживали их чрез силу, вид их был весьма печален, когда они выслушивали слова Королевы, сказанные им с такою любовью, и столь великим благоразумием, и знанием своей смерти. И также она, видя великое огорчение, что испытывали сыновья из-за ее болезни, помимо своей боли, сама испытывала оттого великую печаль.

Осталось нам еще сказать о третьем мече, что был вручен Инфанту Дону Энрики, какового Королева подозвала, говоря:

— Сын мой, подойдите сюда! — и приняла вид обновленной радости и, весьма искренне наполнив уста свои улыбкою, сказала: — хорошо зрели вы, как распорядилась я прочими мечами, что вручила братьям вашим; и сей третий я сохранила для вас, насчет какового полагаю, что насколько крепки вы, настолько же и он. И поскольку одному из ваших братьев я поручила народы, а другому дам и девиц, вам я хочу поручить всех сеньоров, рыцарей, фидалгу и эшкудейру сих королевств, каковых поручаю вам, дабы вы держали их на свое особом попечении. Ибо хотя все они и принадлежат Королю, и он имеет о них особое попечение, о каждом сообразно его положению, им, все же, понадобится ваша помощь, дабы поддерживать их в праве и оказывать им те милости, для коих есть основание; ибо зачастую случается так, что чрез ложные сведения и чрезмерные ходатайства народов, рексы [короли] свершают против них то, что не подобает. Для какового поручения я избрала вас, ведая, сколько любви вы всегда к ним питали, и я поручаю их вам, поскольку, помимо вашей доброй воли, то будет вменено вам в силу необходимости. Я вручаю вам сей меч с моим благословением, с каковым наказываю вам и молю вас, дабы вы пожелали стать рыцарем.

Не смог бы я хорошо объявить письменно великую печаль, с коею пребывал Инфант Дон Энрики, поскольку, наряду с доброю волей его братьев, у него была причина иметь ее гораздо более великой, как о том в следующей главе рассказано будет.

— Сеньора! — сказал Инфант. — Ваше поручение есть весьма верное, ибо столько, сколько продлится моя жизнь, буду хранить я крепкую память обо всем том, что вы мне таким образом сейчас поручаете, во исполнение чего я отдаю все свои силы и добрую волю.

И затем он поцеловав ей руку, говоря, что почитал за великую милость тот меч, что она ему таким образом вручала, каковой он не мог оценить никакою ценой. И Королева, услыхав таким образом те его слова, сделала усилие над своею волей, дабы улыбнуться, и воздела руку, и возложила на него благословение.