Колючка и стихоплёт

5 глава. Учителя

Учебный год ещё не закончился, а студенты уже потеряли всякий интерес к занятиям. Майское солнце бесцеремонно вваливалось в аудитории, ласкалось нежной кошкой, обещая загар и незабываемые прогулки за пределами аудитории. Первые капканы расставила зачётная неделя, впереди ещё ждали препятствия в виде экзаменов и, судя по всему, не всем эти преграды будут по плечу.

Малика удивила саму себя, неожиданно став отличницей. В школе она училась плохо и без желания, успевала только по тем предметам, которые казались интересными или нравился учитель. Так было с физикой. Её вёл классный руководитель, вернее, не вёл, он жил физикой, горел, словно каждый урок делал потрясающее открытие. Своим отношением к предмету он воспламенял весь класс.

В институте Малику вдруг обуяло желание проглатывать все знания, которые можно было вытрясти из преподавателей и откопать в библиотеке. У Кирилла с учёбой дела обстояли не так безоблачно. Как только открылся сезон гребли, он стал пропадать на ежедневных тренировках и соревнованиях, пропуская иногда целые недели. Договариваться с педагогами не умел и не желал, готовился к семинарам на бегу. Пока его выручала природная сообразительность и неплохой багаж знаний, припасённый ещё в школе. Поначалу в роли отстающего он чувствовал себя неловко, постепенно привык, но окончательно не смирился. Как только на горизонте замаячила сессия, Кирилл оброс учебниками и ночами корпел над книгами, чтобы не расстроить своих женщин отчислением.

Очарованные необычными глазами преподавательницы почти без проблем ставили удовлетворительную отметку, с мужчинами этот номер не прокатывал, приходилось готовиться ночью и выкручиваться, пересказывая одну и ту же мысль разными словами.

Малика волновалась больше Кирилла, переписывала лекции у его более сознательных однокурсников и, принося на тренировки, зачитывала вслух. Надеялась, что в памяти отпечатаются хотя бы обрывки фраз.

Воскресное утро обещало временную передышку от занятий, но от зубрёжки не освобождало. Проснувшись без будильника, Малика почистила зубы, умылась, собрала волосы в высокий хвост и выбежала из комнаты, не потревожив соседок. На ходу застегнула новые джинсы, купленные по настоянию Кирилла, кроссовки зашнуровала уже на ступенях общежития. Здание размеренно дышало, досматривая предрассветные грёзы, в коридорах звенела пустота — редкое явление для студенческого улья.

По пути Малика забежала в пекарню, наелась вкусных запахов и купила два пирожка с повидлом. Подумав, взяла ещё парочку. Один достанется ей, остальные — Кириллу. Вряд ли он наестся, но на большее не хватило денег. От стипендии остались жалкие крохи, а следующую ждать почти неделю. Обычно деньги расходились на всякую мелочёвку и проезд, продукты покупал Кирилл. Да и не хватило бы обычной стипендии, чтобы его прокормить. Он превратился в комбинат по поглощению пищи, ел столько, что на средства, уходящие на его рацион, можно было месяц содержать школьную столовую. И, естественно, на его боках ничего не откладывалось, эта вселенская несправедливость угнетала Малику больше всего.

У дверей квартиры она чуть замешкалась, перекладывая книги с одной руки в другую, и чуть не получила по носу открывшейся дверью.

Зина оглядела Малику свысока, рост позволял ей проделывать этот трюк почти со всеми.

— Доброе утро, — проворчала она совсем не по-доброму.

Малика сжала губы, борясь с желанием сказать какую-нибудь гадость. Теперь она не испытывала к этой особе ни жалости, ни сочувствия. После празднования Дня святого Валентина Зина вела себя нагло и вызывающе, будто чувствовала власть над Кириллом. Он и не пытался её разубеждать, позволял приходить регулярно, но виделись они только в пределах его квартиры, точнее, спальни. На людях больше не строили из себя парочку, в этот раз Кирилл выставил границы чётко, заранее развеял иллюзии относительно нормальных отношений.

Малика захлопнула входную дверь и сразу же направилась на кухню. Она слышала, как Кирилл возится в ванной: принимая душ, он читал стихи, потом громко чистил зубы, издавая звуки, приближённые к клокотанию вулкана. На кухню пришёл только спустя пятнадцать минут в пижамных штанах, подаренных Маликой, розовых с белыми пуделями.

Пирожки унюхал сразу.

— Кирюха, ты как раз вовремя.

Малика отодвинула выпечку и поставила перед ним сковороду с яичницей из шести яиц, с помидорами и кусочками сала.

— Когда ты уже наешься?

Кирилл похлопал себя по плоскому рельефному животу.

— Растущему организму требуется топливо.

Он сел на край стола и принялся за яичницу. Малика налила чай, взяла пирожок и устроилась на подоконнике.

— Жена тебя не прокормит. В какой-то момент решит: радости от тебя меньше, чем хлопот, и выгонит к чёртовой матери.

Кирилл отложил вилку и принялся за десерт.

— Радости от меня ого-го сколько!

Малика скривилась, припомнив утреннюю встречу с Зиной.

— Хватит уже, — став предельно серьезной, начала она, — хватит её использовать как секс-игрушку. Это свинство на тебя не похоже.

Кирилл сделал пару глотков и только потом ответил:

— Я в такой же ситуации, как она. Мы обоюдно используем друг друга.

Малика вскочила с подоконника и встала перед Кириллом, сверкая глазами.

— Кого-то другого я могла бы представить в этой роли, но не тебя. — Видя, что он открыл рот, готовясь возразить, и даже привстал, нажала на его плечо, усадив обратно. — Это грязно и мерзко. Марина никогда не полюбит тебя такого.

Кирилл какое-то время молчал, откусил от пирожка огромный кусок и мрачно жевал, будто отравленный поролон.

Малика собрала со стола посуду и принялась мыть. Добравшись до последней грязной кружки, наконец услышала его голос:

— Марине я не нужен. А Зине нужен даже такой: мерзкий и грязный.

Оставив мокрые руки в раковине, Малика бросила взгляд через плечо. Оценила степень самоуничижения на лице Кирилла и обрызгала его водой.

— Отмойся, Эдька, и порви уже с Зиной. Марина в тебя влюблена. Это я тебе как девушка говорю. Невозможно этого не заметить, да она и не сильно скрывает.

Малика кинула в него скомканное кухонное полотенце и ободряюще улыбнулась. Кирилл поймал мягкий снаряд и загадочно улыбнулся.

— Как девушка говоришь? Что ты можешь знать об устройстве женской души?

Малика картинно закатила глаза, это была еще одна любимая тема Кирилла: её неправильность. Не обращая внимания на рассуждения о её печальном будущем, если она срочно не освоит женскую хитрость и уступчивость, Малика достала из рюкзака колоду карт и подсунула под себя. Выждав несколько минут, вытащила карты и принялась тасовать.

— Хватить нудить. Есть дела поважнее.

Малика сдвинула часть карт, убрав несколько штук вниз, и принялась раскладывать на столе.

— Опять ищешь свою кукушку?

Она не ответила, сосредоточенно вглядываясь в значения карт. Уже в который раз выходило, что женщина, бросившая её по неизвестной причине, находится где-то рядом. Малика старательно не обращала внимания на подсказки, где именно. Она ещё не была готова к этому знанию. Кирилл наклонился над её плечом, рассматривая расклад.

— Этот валет выпал уже не в первый раз.

Малика раздражённо смела карты.

— Этот валет — причина, по которой моя мать ушла.

Оставив стопку учебников, Малика взяла с Кирилла честное слово, что до самой ночи он будет безвылазно сидеть в квартире, пожирая знания так же рьяно, как яичницу и пирожки. Никаких походов на гребную базу и свиданий с ненасытной Зиной.

Для себя Малика заготовила другую программу. Вечером с Элей и Миленой она планировала посетить открытую дискотеку.

Как бы соседки ни давили двойным авторитетом, настаивая на юбке, Малика осталась непреклонной и джинсы не сняла. Заменила белую футболку на чёрную, обозначая вечерний статус наряда, и распустила волосы.

На огороженной площадке столпилось столько молодёжи, что от дыхания и разгорячённых тел воздух потеплел на несколько градусов. Толпа качалась, как единый организм, в ритме модной этой весной мелодии. Отдельные личности делали это невпопад в такт заторможенной алкоголем музыке, звучащей в их головах.

Малика пыталась веселиться, но никак не могла избавиться от ощущения, что ей чего-то или кого-то не хватает. Каждый раз, когда рядом происходило что-то интересное или хотелось поделиться наблюдением, она неосознанно оглядывалась в поисках Кирилла и тут же мрачнела, вспомнив, что он точит зубы о гранит науки. Мысли и чувства оставались неозвученными и постепенно угасали.

В очередной раз вспомнив Кирилла, Малика заметила в толпе Зину. Девушка выглядела и вела себя вызывающе и, кажется, была не совсем трезвой. Она танцевала с высоким мужчиной, повиснув на нём тяжёлой ношей, и, не стесняясь, позволяла ощупывать свой выдающийся зад.

Эля тоже увидела эту парочку и уточнила:

— Пассия Кирилла?

Милена брезгливо скривилась.

— Ведёт себя как шлюха.

Внутри Малики из тлеющей искры антипатии в одно мгновенье вспыхнул пожар ненависти. И эта особа ещё претендует на звание девушки её друга и до сих пор посещает его постель, пачкая Кирилла, унижая его. Неудивительно, что он себя таким и чувствует: мерзким и грязным. За несколько секунд Малика накрутила себя до такой степени, что готова была бежать навстречу разъярённому быку на корриде, а не просто побеседовать с безобидной Зиной.

Мелодия поменялась, став быстрее, и Малика на мгновенье потеряла девушку из виду. Обнаружилась та у колонны в объятиях всё того же кавалера, судя по всему, он уговаривал продолжить вечер в другом месте, по-хозяйски поглаживая бедро Зины.

Малика коснулась локтя мужчины.

— Мне нужно побеседовать со знакомой, позволите?

Мужчина нехотя отстранился. Отступив на шаг в сторону, изобразил рукой приглашающий жест. Малика дождалась, когда взгляд Зины сфокусируется на ней, и угрожающе прошипела:

— Чтобы я тебя у Кирилла никогда больше не видела.

— А то что? — лениво поинтересовалась Зина. Алкоголь притупил чувство самосохранения, но добавил безрассудности. — Ты давно уже метишь в его постель, думаешь, я слепая и не вижу? Сколько ты уже его обрабатываешь, лет пять? И всё без толку, он тебя в упор не видит. Можешь не прикрываться статусом сестры, просто ты для него не девушка.

Малика отступила, из последних сил заставляя себя уйти, но Зина неосмотрительно коснулась её плеча, вроде как прогоняя. Малика год ни с кем не дралась, и вроде бы научилась контролировать внутреннего монстра, но он сорвался с цепи внезапно, без предупреждения, голодный от долгого воздержания, взбешённый гадкими словами.

Она сделала выпад и наотмашь тыльной стороной ладони ударила Зину по лицу. Голова девушки стукнулась о колонну, каблук подвернулся, и Зина грузно осела прямо на землю. Красный след от ладони проявился мгновенно и сразу же вспух. Она схватилась за щёку, несколько раз открыла-закрыла рот, готовясь высказаться, но, встретившись взглядом с Маликой, промолчала.

Эля и Милена увидели уже конец представления. Спрятав Малику в толпе, быстро ретировались в общежитие. Осталось только надеяться, что рукоприкладство завтра не станет главной новостью.