Колючка и стихоплёт

13 глава. Гроза

Малика в сотый раз вытерла лоб и вонзилась взглядом в затылок теплолюбивой дамы, не позволившей открыть окно в автобусе. Дёрнул же её чёрт ринуться обратно в город посреди дня, когда даже животные прячутся в тени. Последний месяц перед пятым курсом она хотела провести у речки в Калинках, а вместо этого тащилась в обратном направлении. Мазохистский душевный порыв вылился в поездку в душном общественном транспорте. Пыльный, сухой август прокалил металлический автобус так, что казалось, в сосудах свернулась кровь и половина пассажиров вовсе не спит, а медленно превращается в зомби.

Ей захотелось сделать Стасу сюрприз и увидеться с ним перед отъездом. С Кириллом она попрощалась ещё вчера в деревне. Сейчас он уже на пути в Италию, в один из лучших реабилитационных центров для спортсменов

Автобус наконец достиг автовокзала, Малика ступила на горячий асфальт и втянула носом душный воздух. Прежде чем идти на квартиру к Стасу, где она бывала дважды без последствий для целомудрия, Малика заглянула в общежитие, чтобы переодеться в свежие вещи. Эля и Милена на лето остались в городе. Они участвовали в ремонте комнаты и заодно подрабатывали официантками в кафе. Увидев Малику, Милена растерялась.

— Ты почему не у бабушки?

— Завтра вернусь, — Малика умылась холодной водой и переоделась в лёгкое платье. — Хотела со Стасом попрощаться. Всё-таки больше месяца не увидимся.

— Ты ему хотя бы позвони, а то нагрянешь как в анекдоте и застанешь его с любовницей.

Малика ухмыльнулась.

— Скорее как в сериалах. Стандартный ход: а потом я с горя напьюсь и с кем-нибудь пересплю.

— Всё-таки позвони, — настояла Милена, отвлекаясь от разглядывания потолка.

Малика приподняла влажные волосы, оголяя вспотевшую шею, и привалилась спиной к прохладной стене.

— Обрезать бы их к чёртовой матери, да Эдька не даёт, — она дунула вверх, короткие пряди у лба чуть взлетели. — Звонила уже, он трубку не берёт.

По пути в квартиру Стаса Малика набрала его номер ещё несколько раз. Снова послушала гудки, пообщалась с автоответчиком. Поднимаясь по лестнице на пятый этаж, она запыхалась как никогда. Неимоверная духота, длилась почти неделю и обещала увенчаться дождём, но пока изводила жаркими объятиями, загнав людей в квартиры под кондиционеры. От дверей подъезда Малику преследовали шаги другого человека, спешащего, по-видимому, так же, как и она, на последний этаж.

Вдавив кнопку звонка, она оглянулась, нашла взглядом преследователя. В нескольких шагах замер парень в красной форменной рубашке и с лицом почти такого же цвета, в руках он держал коробку с пиццей. Дверь распахнулась после первого же звонка, на пороге показалась высокая блондинка в белой мужской майке, надетой на голое тело.

— Эля? — оторопела Малика, отшатнувшись назад.

— Во, блин!

Эля попыталась захлопнуть двери прямо перед носом Малики, но та схватилась за ручку и не позволила это сделать. В коридор вышел Стас. За секунду он оценил до пошлости банальную ситуацию, в которой оказался. Поравнявшись с Элей, обратился к разносчику пиццы:

— Двойная «Пепперони»?

Парень молча кивнул, догадываясь о пикантности ситуации.

Стас достал бумажник, отсчитал нужную сумму и протянул деньги прямо над плечом Малики. Вручил горячую коробку Эле.

— Ешь, пока тёплая, я сейчас приду.

Захлопнув дверь перед лицом стыдливо покрасневшей девушки, он вышел на лестничную площадку и замер перед Маликой. Оба молчали несколько минут, ожидая, когда затихнут шаги нечаянного свидетеля их обоюдного позора.

Малика заговорила первой.

— Почему трубку не брал?

Стас пожал плечами.

— Занят был.

Обида на Стаса пульсировала пока ещё слабо, удивление оказалось сильнее, но уже через секунду Малика почувствовала себя униженной, а этого оказалось достаточно, чтобы в ней заискрилась ярость.

— Значит, готов ждать сколько нужно? Понимающий, типа, терпеливый?

Стас провёл рукой по волосам, приглаживая взлохматившиеся после любовных утех волосы. Выглядел он возмутительно спокойным.

— Учитывая твою репутацию и отношения с Овсянниковым, могла бы не ломать комедию. Понимаю, месяц, ну два, но полгода?

По венам Малики заструилась злость, подгоняемая адреналином.

— Мою репутацию?

— Весь институт обсуждал твои шалости с Серёгой под окнами общежития. Да и Кирилл твой не агнец божий. Тот ещё бык-осеменитель. В жизни не поверю, что вы не спали. Чем же я тебе не угодил? — в голосе Стаса проскользнула тщательно скрываемая обида.

Гнев достиг нужного градуса, и Малика выпустила на свободу своего монстра. Стиснула зубы и с хорошим замахом треснула Стаса по лицу. Он успел немного отклониться, что спасло его нос от перелома, но кровь всё равно хлынула, словно из крана, орошая воротник белой щегольской рубашки.

Малика вытерла руку о его плечо.

— Сначала нужно было угостить мороженым, — она отступила на шаг, ощущая удовлетворение от хорошо выполненного удара. — Разве тебе об этом не сказали? Я отдаюсь только за крем-брюле. Кириллу, правда, достаточно пломбира.

До сегодняшнего дня Стас умудрился просуществовать без единой драки, умел сглаживать углы и выкручиваться из сложных ситуаций, к тому же берёг холёную внешность. Колючка исправила это упущение, одарив двойным фингалом в виде бабочки на обеих глазницах.

Малика не пыталась себе лгать: подобного она ожидала, особенно после намёков Кирилла. Но всё равно почувствовала себя униженной. Мерзко, что он целовал её после того, как целовался с другой, а её ветвистые рога, естественно, заметила вся общага, наверное, в тайне посмеивались над ней и жалели.

Бредя по улицам, опустошенным жарой, Малика не сразу заметила, что сильно потемнело. С востока на небо наползала исполинская чёрная туча, словно неведомое чудовище вознамерилось проглотить город и уже раскрыло пасть, осталось только окончательно её захлопнуть. В воздухе запахло озоном, в серой клубящейся мути проскальзывали вспышки молний.

Малика свернула с дороги, задумавшись, не заметила, что вышла к Гребной базе, но там не задержалась, прошла мимо и спустилась ближе к воде. Какое-то время она шла вдоль реки, подгоняемая наползающей тучей, впереди ещё оставалась светлая полоска чистого неба, за спиной начинался апокалипсис. Ветер налетал порывами, задирая подол белого сарафана чуть ли не до пояса, остервенело трепал волосы. Духота была буквально осязаемой, туча придавила город матово-чёрной чашкой, с трещинами молний на дне. Вдалеке загрохотало канонадой громовых раскатов, заглушивших телефонный звонок. Поняв, что трезвонит не погода, а её мобильный, Малика нехотя потянулась к рюкзаку: говорить ни с кем не хотелось, в планах было самоедство в полном одиночестве. Но бросив взгляд на экран телефона, она передумала, прижала трубку к уху.

— Привет, Эдька.

— Привет, — Кирилл переждал очередной раскат грома и спросил: — На улице бродишь?

— Брожу. — И сразу же выпалила: — Стас мне изменил.

— Чёрт, — выдал он, вложив в одно слово весь спектр эмоций от злости до сочувствия. — Я говорил, что он гад.

— Твои туманные предупреждения до одного места, нужно было прямо сказать, что он спит с Элей.

Атмосфера взорвалась очередной вспышкой, разрезавшей небо надвое, последовавший грохот частично заглушил слова.

— Я не знал, с кем конкретно он спит, — перекрикивая гром, оправдался Кирилл, — а Эля разве не в меня влюблена?

— Давно уже не в тебя. Ряды твоих поклонниц поредели, а ты и не заметил.

В беседу опять вмешалась природа, ветер завывал в трубке, мешая говорить. Выждав небольшое затишье, Кирилл прокричал:

— Ты где?

— Где-то иду.

— Конкретней можно?

Малика огляделась и только сейчас заметила, как беснуется погода: ветер качал верхушки деревьев, прижимал к земле траву, редкие, но крупные капли начали бомбардировать землю. Где-то вдалеке дождь уже шёл мутной сплошной стеной, надвигающейся, как цунами, на железнодорожный мост, с которого когда-то прыгнула Малика.

— Недалеко от Гребной базы там, где мост.

После затяжной паузы Кирилл взволнованно произнёс:

— Что ты задумала?

— Я, по-твоему, совсем дура? Много чести этому придурку топиться из-за него.

— Я сейчас приеду, — отчеканил Кирилл, уловив в голосе Малики печаль, которую она явно пыталась скрыть.

— Из Италии, что ли?

— Рейс перенесли, в аэропорту нужно быть через два часа.

На лоб Малике упала тяжёлая, увесистая капля, будто природа самолично отвесила обидный щелбан.

— Я всё ещё куда-то иду. Телефон сейчас разрядится окончательно. Если найдёшь меня — хорошо, а если нет — не судьба.

Трубка выдохнула шумно и взволнованно:

— Стой, где стоишь.

Малика хотела пошутить, что если она останется на этом высоком берегу, то её сметёт ветром в реку, но телефон ожидаемо отключился, мигнув на прощанье красным огоньком. Она спрятала бесполезный мобильник в рюкзак, бросила его у ног и замерла, повинуясь просьбе.

Кирилл бежал вдоль берега той же дорогой, которой ранее прошла Малика. Мчался направленно, целеустремлённо, словно ищейка по следам, не сбиваясь на развилках. Тёплый ветер то подталкивал в спину, то тормозил, преграждая путь плотной стеной. Несмотря на клубящуюся черноту неба, духота отступала неохотно. Низкая туча никак не могла разродиться полноценным дождём, стреляла одинокими каплями, как снайпер.

Фигуру в белом сарафане он увидел за несколько метров. Малика стояла на краю обрыва, позволяя бесстыжему ветру играть с подолом и волосами. Она обернулась как раз в тот момент, когда в дерево на противоположном берегу вонзилась молния. Свет очертил силуэт Малики, просвечивая лёгкую ткань насквозь.

— Эдька.

Кирилл прочитал по губам своё прозвище и приблизился на расстояние шага. Малика едва улыбнулась, её глаза блестели ошалело и загадочно, будто впитали молнию и сумасшествие надвигающейся грозы. Тучу разорвало очередным раскатом, небесные снайперы сменились пулемётчиками — капли зачастили, но и помельчали. Кирилл протянул руку, чтобы увести Малику под прикрытие деревьев, но она проигнорировала его жест, подошла близко и без предупреждения поцеловала.

Он растерялся и отреагировал не сразу, какое-то время стоял, ощущая горячие влажные губы на своём лице. Не разрывая поцелуя, Малика толкнула Кирилла, заставляя попятиться. Наступала настойчиво, прижав ладони к его груди.

Пройдя несколько метров, он упёрся спиной в дуб и только тогда ответил на поцелуй, такой же сумасшедший, как гроза, клокочущая у них над головами. Капли стекали по лицам, охлаждая разгорячённую кожу, спускались за шиворот, щекотали ручейками. Малика впивалась в губы Кирилла жадно, задыхалась от собственных эмоций. В голове шумела кровь, разбегаясь пульсирующим огнём по всему телу.

Кирилл обхватил ладонями её лицо, боясь того момента, когда она очнётся от дурмана, увидит, кого целует, и, как обычно, сбежит. Но Малика не собиралась останавливаться. Её руки скользили по мокрой одежде, ощущая через мокрую ткань каждую мышцу на теле Кирилла. Приподняв край футболки, её пальцы прошлись вдоль ремня джинсов, симметрично сдвигаясь за спину, на секунду замерли на пояснице и смело спустились к ягодицам. Одним рывком Малика притянула к себе Кирилла, плотно прижавшись к нему бёдрами.

Он только шумно выдохнул прямо в её раскрытые губы и тут же потерял контроль. Мозг распрощался с ним, отдавая тело во власть эмоций и ощущений. Широкие ладони Кирилла спустились по плечам Малики к талии, оттуда к бёдрам и снова поднялись вверх, сминая мокрый подол складками до самой талии. Она задышала прерывисто, утопая в незнакомых ощущениях, но не отстранилась, наоборот, придвинулась ещё плотнее, ощутив оголённым животом холодную пряжку ремня на джинсах Кирилла.

На каждый раскат грома они одновременно вздрагивали, их било в ознобе, но не от холода. В какой-то момент Кирилл перехватил инициативу и прижал Малику спиной к корявому стволу дуба, обхватил за ягодицы, заставляя приподняться и обвить его бёдра ногами.

Малика и не заметила, как шершавая кора, царапающая лопатки, сменилась податливой влажной травой. Она не открывала глаз, слушала бушующую грозу и дыхание Кирилла. Буря словно переместилась в её тело, клокотала, рвала на части, прожигала насквозь вспышками молний. Глаза она распахнула, только когда осознала, что теперь перед гаданием сидеть на картах придётся кому-то другому. Клубящееся, словно дым, небо одарило Малику дождём, смывая с лица непрошеные слёзы, молния вспорола туче брюхо, выпуская на волю первые лучи солнца.

Кирилл приподнялся на руках, заглянул в её неподвижные глаза. В расширенных зрачках, поглотивших радужку, отражались зигзаги молний и его изумлённое лицо.

Резко сев, она сдвинула колени и одёрнула подол мокрого, уже не совсем белого сарафана. Кирилл отклонился сразу же, как заметил, что Малика хочет встать. Застенчиво оправил одежду, не глядя в её сторону.

Его взгляд нечаянно наткнулся на циферблат часов.

— Я на самолёт опаздываю, — растерянно пробормотал он, осознав, что с момента встречи это его первые слова.

Малика вскочила, протянула руку.

— Вставай.

Кирилл нехотя поднялся.

— Вряд ли успею.

Она толкнула его в грудь и подняла лицо, продемонстрировав все следы грехопадения: распухшие губы, взъерошенные волосы и алеющие скулы.

— Если ты сейчас не успеешь на самолёт, я тебе так влеплю, что ни один реабилитолог тебя не починит. Беги, — видя, что Кирилл всё ещё колеблется, жёстко прикрикнула: — Беги!

Кирилл непроизвольно отшатнулся, но с места не сдвинулся.

— Я не могу тебя оставить.

Малика отступила на несколько метров.

— Можешь. Сейчас тебе нужно бежать, иначе упустишь возможность вернуться в спорт и выиграть эту чертову Олимпиаду. Беги!

Кирилл сделал пару шагов, пятясь спиной вперёд, медленно развернулся и побежал, не оглядываясь.