Колючка и стихоплёт

За несколько дней до своего семнадцатилетия Кирилл потеснил на школьном олимпе местных красавчиков. Соревнования по гребле среди юниоров в этот раз проводились в родном городе, и у старшеклассниц появилась прекрасная возможность оценить восходящую звезду гребли в обтягивающем рашгарде и тайтсах, самое главное, в момент его триумфа.

Пока он проходил дистанцию, отрываясь от соперников широкими размашистыми гребками, Малика, кажется, не дышала, и когда лодка пересекла финишную черту, сразу же кинулась к победителю. Тренер смирился с её присутствием в жизни своего подопечного и подпустил сразу же, а вот остальных удержал на расстоянии. Даже Наташу.

Женщины Кирилла тоже свыклись с мыслью, что Малика на первом месте, и не пытались отвоёвывать привилегированное положение, но для Наташи это оказалось неприятной новостью. Первые восторженные, откровенно несдержанные объятия и поцелуи достались не ей. По толпе одноклассников пронёсся ропот, многие до сих пор не верили, что у Кирилла и Наташи на самом деле отношения, она сама уже в этом сомневалась.

Малика отстранилась от Кирилла и, прижавшись щекой к его щеке, прошептала:

— Принцесса на тебя так смотрела, самое время как следует её зацеловать. Раньше она о тебе мечтала, а теперь хочет. Всего тебя хочет.

Кирилл нашёл взглядом растерянную Наташу. Она стояла чуть в стороне от его родственниц, понуро опустив голову, и ковыряла носком босоножки траву.

— Сейчас она так не выглядит. Кажется, её тошнит.

Малика стянула с головы Кирилла бандану, взлохматив его чёлку, и, сложив красный платок надвое, треснула по лбу.

— Когда ты уже её поцелуешь? Не поверю, что не хочется целоваться. Даже мне хочется, только не с кем.

Кирилл не успел ответить, мимо них прошла компания новых одноклассников Малики под предводительством высокого самоуверенного Стаса.

— Поздравляю, Камарицкий. Это было круто, — он воздел большой палец кверху и почти сразу перевёл взгляд на Малику, — привет.

— Пошёл к чёрту, — неожиданно грубо отреагировала она.

— Сама иди к чёрту, — равнодушно откликнулся он, — там и встретимся.

Ввинтившись в середину компании, он направился к выходу Гребной базы, но на третьем шаге оглянулся и подмигнул Малике.

Она отвернулась с таким выражением на лице, будто стала свидетельницей чего-то неприличного и противного. Кирилл присмотрелся к ней и печально констатировал факт:

— Он тебе нравится.

Малика внезапно рассердилась:

— Этот урод?! Терпеть его не могу. Если ты не забыл, он мне губу расквасил по Танечкиному повелению. Долговязая моль, вот он кто.

— Ладно, ладно. Так и быть. Ты его ненавидишь, — легко согласился Кирилл, естественно, подумав обратное.

Он отошёл от Малики и наконец попал в объятия Наташи. Рассеянно отвечал на похвалу и сдержанные проявления чувств, из головы никак не выходил взгляд Колючки вслед «ненавистному» Стасу. Помимо неприкрытой вражды, в нём угадывалась тщательно подавляемая симпатия.

Убедиться в своих подозрениях Кирилл смог уже через несколько дней. Возвращаясь с тренировки, он столкнулся в подъезде со взъерошенной Маликой.

— Куда это ты собралась на ночь глядя?

— За хлебом, — отмахнулась она, но Кирилл поймал её запястье и заставил застопориться.

— Ты и так на учёте состоишь, если тебя поймают после десяти, будет внеплановая встреча с членами комиссии.

— Я как раз по ним соскучилась.

Кирилл не отозвался на шутку даже слабой улыбкой.

— Куда?

Малика мученически вздохнула.

— Сенька участвует в гонках на мотоциклах. Хотела посмотреть.

Кирилл сразу понял, что отговорить упёртую Малику нереально, и придумал только один выход.

— Я иду с тобой. Жди меня на скамейке.

Он торопливо сменил спортивный костюм на джинсы и футболку и выскочил обратно, боясь, что Малика может его не дождаться. Но она сидела на скамейке.

— Где это будет?

— На выезде, там строится объездная.

— Пешком далековато, — задумался Кирилл.

Малика обошла по краю тени свет от фонаря и нехотя призналась:

— Сенька должен был подобрать меня на машине папашки.

Сенька первым отметил восемнадцатилетие и, отобрав у отца ключи от старой шестёрки, вскарабкался на колёса. Прав у него не было, но это его нисколько не смущало, зато порядком тревожило Кирилла. Пока они дожидались транспорта у пустыря, он возмущался, монотонно без пауз, напоминая приглушенное радио.

Сенька не удивился, что у Малики появился спутник. Отправил обоих на заднее сиденье, где уже расположились три человека. Кирилл с трудом втиснулся в узкое пространство. Малика взгромоздилась ему на колени и крепко обхватила за шею. Ехали мучительно долго, почти двадцать минут. Шестёрка дребезжала и скрипела, грозясь развалиться на полпути к точке назначения.

Пассажиры не сразу заметили, что мотор заглох, машина продолжила бряцать, словно кавалерист шпорами, ещё несколько минут после остановки. Открыв дверь, Малика чуть не вывалилась на асфальт, но Кирилл вовремя ухватил её за пояс джинсов.

Гонки устраивали не в первый раз. Вдоль города строили объездную дорогу, но пока закончили только прямой участок. Его тут же облюбовали местные адреналинщики. На границе асфальта и грунтовки наездников ожидали три мотоцикла. Малика не разбиралась в марках и в характеристиках этого опасного транспорта, могла оценить только хищный внешний вид и разноцветные наклейки. Кирилл приблизился к ней и восхищённо присвистнул:

— «Ямаха», «Хонда» и «Дукати».

— Это что сейчас за слова ты сказал? — ухмыльнулась Малика.

Но Кирилл её словно не слышал, рассматривал мотоциклы завороженным голодным взглядом.

— «Дукати» выглядит посерьезней. Навешен «Акрапович»[1].

— Что из них «Дукати»?

— У него рама как птичья клетка.

Малика оставила Кирилла рассматривать мотоциклы и оглядела собравшуюся толпу. На нелегальные гонки собралось человек тридцать. Разбившись на группы, они переговаривались с намеренной небрежностью, попивая пиво и коктейли из банок. Девушек оказалось заметно меньше, оделись они, видимо, пересмотрев фильм «Форсаж». Латексные короткие юбки и откровенные топы, больше обнажали, чем скрывали тело. Малика на их фоне совсем померкла. Одна из девушек с ней познакомилась, приняв в темноте за парня.

Рядом с подержанной и не единожды битой иномаркой расположилась знакомая парочка. Целовались они без стеснения, не просто игнорируя зрителей, а нарочно работая на публику. Танечка прижималась к Виталику всем телом, прогибаясь и призывно двигая бёдрами. Малика обратила внимание, что внушительный зад бывшей одноклассницы за весну сильно увеличился в размере, похоронив в лишних килограммах одновременно и талию. Зато объёму бюста позавидовали бы силиконовые красотки. В сознании Малики промелькнула нечёткая мысль, но она не успела за неё зацепиться, из размышлений вырвал голос Кирилла.

— Зрелище не для слабонервных.

— Я бы сказала — не для слабых желудком. — Малика изобразила рвоту.

Её взгляд скользнул мимо Кирилла и остановился на долговязой фигуре. Нервно сглотнув, она торопливо отвернулась, а вот оторопь скрыть не успела. Кирилл нашёл взглядом причину её растерянности и не удивился, обнаружив Стаса.

— А он что тут делает? — изо всех сил изображая безразличие, поинтересовалась Малика.

— Как зритель, наверное, — предположил Кирилл.

Но Стас не планировал наблюдать за гонками со стороны, он собирался оседлать «Дукати», победу которому пророчил Кирилл. Сеньке досталась «Хонда» с синим отливом, а на «Ямаху» взгромоздился незнакомый гонщик.

Хозяева мотоциклов и по совместительству организаторы гонок из машины не выходили. К приоткрытым окнам регулярно приближались зрители и делали ставки, просовывая деньги в салон, будто в банкомат.

Мотоциклы выстроились у линии, обозначенной флуоресцентной краской. Самая оголённая девушка, нацепившая вместо одежды нижнее бельё, взмахнула платком. Ночь разорвал визг шин, мотоциклы сорвались с места, словно овчарки, спущенные с поводков. «Дукати» взревел раскатисто, как морской лев, за ним понеслась истерично верещащая «Хонда», последней со старта ушла «Ямаха.

Где-то вдалеке проскрежетали тормоза, мотоциклы развернулись на границе асфальта и тут же понеслись обратно. Финиш располагался там же, где и старт. Как и предполагал Кирилл, победителем стал наездник «Дукати», и дело было не только в мотоцикле, Стас явно оседлал этого монстра не впервые.

Кирилл не смотрел на гонщиков, он не сводил глаз с Малики. Она забыла о необходимости притворяться и откровенно разглядывала одноклассника. Почувствовав пристальное внимание, мотоциклист повернулся к ней и послал воздушный поцелуй. Малика скривилась и неприязненно плюнула в пыль, будто поцелуй на самом деле достиг её губ и вызвал отвращение.

— Поехали домой, — она потащила Кирилла в сторону шестёрки.

— Нужно дождаться Сеньку.

Хозяин помирающего транспорта вернулся не сразу, да ещё и в компании победителя гонок.

Стас поздоровался с Кириллом за руку, Малике даже не кивнул. Пока парни перекидывались восхищёнными репликами о характеристиках «Дукати», она смотрела исподлобья и нетерпеливо топталась на месте. Слушала непонятную тарабарщину минут пять и, наконец, не выдержала:

— Кончайте уже языками трепать, принцессочки. По мою душу может явиться КДН.

Сенька опустился на скрипучее кресло шестёрки и выглянул в окно.

— Прыгайте. Подкину вас до остановки, дальше пешком.

Ринувшись в салон, Малика треснулась лбом о проём двери и тихо вскрикнула. Стас опередил Кирилла на долю секунды, подхватил её под локоть и сочувствующе спросил:

— Больно?

Прежде чем грубо высвободить руку, Малика на мгновенье растерялась, и Кирилл увидел её глаза. Он тяжело вздохнул: кажется, его Колючку настигла первая любовь.

Сенька высадил их, как и обещал, в черте города, но довольно далеко от дома. Они переглянулись, проверили карманы и с досадой заключили, что не позаботились о деньгах на такси. Теперь им грозила прогулка по ночному городу, в основном дворами и закоулками, чтобы не попасться патрулю нравственности[2].

Малика привычно обхватила пальцами широкую мозолистую ладонь Кирилла и потянула в первую же подворотню. Какое-то время они шли молча, Кирилл несколько раз останавливался, заглядывал в блестящие глаза Малики, но никак не решался озвучить свою мысль.

Она догадалась о теме беседы, поэтому категорично отрезала, предупреждая любые расспросы:

— Ты ошибаешься. Честное слово, я его терпеть не могу. Каждый раз, когда его вижу, меня буквально накрывает волной злости. Он меня раздражает, даже хуже — бесит.

Кирилл отвернулся. Чем больше Малика бушевала и отрицала чувства, тем сильнее он уверялся в правильности своего предположения. Малика перепрыгнула подозрительного вида ручей и заскочила на бордюр. Кирилл размашисто шагал рядом с балансирующей на носочках Маликой. Она провернулась на одной ноге, как балерина, и неожиданно спросила:

— Когда ты уже поцелуешь Натусю?

Он мрачно усмехнулся и продекларировал строчки любимого поэта:

Только в юности играют

Так светло и звонко трубы,

Лишь у юности бывают

Нецелованные губы

Но с годами глуше трубы

И все реже смех беспечный —

Нецелованные губы

Капитал недолговечный![3]

Малика дослушала стихотворение и снова повторила:

— Так когда?

— Видимо, никогда.

Малика резко остановилась, притянула к себе Кирилла. Стоя на бордюре, она как раз сравнялась с ним ростом.

— Чего ты боишься?

Кирилл нехотя сознался:

— Боюсь её разочаровать. Скорее всего, она уже целовалась и сразу заметит мою неопытность. Может, даже посмеётся.

Малика склонила голову к плечу, задумалась, рассматривая экзотичное лицо друга: раскосые разноцветные глаза, высокие скулы, прямой нос и удивительно заразительную улыбку, которая гасла, как только речь заходила о Наташе.

— Ты сейчас такой… — она приостановилась, подбирая слово, — соблазнительный, девчонки о таких красавчиках стихи пишут и нескромно грезят по ночам.

Кирилл улыбнулся. Его всегда поражала прямота Малики и то, как легко она дарила ему комплименты, без задней мысли, просто потому, что так думала и чувствовала.

— Ты это так сказала, словно к девчонкам не имеешь никакого отношения.

— Я на тебя по-другому смотрю. Не глазами. Будь ты хоть горбатый и косой, всё равно будешь самый красивый. А Наташа смотрит на тебя именно как на объект откровенных ночных мечтаний. Так что не дрейфь.

Кирилл почувствовал, как внутри, прямо за диафрагмой, поселилось и тут же принялось расти что-то приятное, тёплое, сдавливающее горло от подступивших эмоций.

Он растерянно улыбнулся и неожиданно для самого себя произнёс:

— Научишь меня целоваться?

— Легко, — не раздумывая, согласилась Малика, — только я сама не умею. Теоретически представляю, как это происходит, но не пробовала.

— Вот и сама научишься, — выдал неоспоримый аргумент Кирилл. Чисто в поучительных целях.

Малика кивнула.

— Иди сюда, — обхватив за плечи, притянула почти вплотную к себе. — Глаза закрой. Ну, хотя бы один, чёрный.

Кирилл послушно смежил веки и почти сразу почувствовал прикосновение мягких тёплых губ к щеке, потом чуть ближе к губам. Как только Малика отстранилась, он открыл глаза. В его расширенных зрачках отражались освещенные окна.

Малика задумчиво ощупала языком губы.

— Непонятно.

Кирилл пожал плечами. Он не пытался её обнять, стоял, опустив руки, и сосредоточился на приятных ощущениях. Это было непривычно, необычно и хотелось ещё. Он встряхнулся и почти начальственно произнёс:

— Нужно губы чуть приоткрыть. Теперь я тебя буду целовать.

Малика ухмыльнулась, но приказ выполнила. Правда, как только Кирилл приблизился к её лицу, распахнула глаза и улыбнулась. Они звонко стукнулись зубами и одновременно засмеялись.

— В кино такого не было.

Кирилл без предупреждения ринулся вперёд, зацепил носом её нос, тут же сдвинулся и прижался ко рту жёстко, потом чуть нежнее, охватил нижнюю губу, сдвинулся и невесомо коснулся верхней. Отстранился, довольный тем, что поцелуй получился не таким уж дилетантским.

Малика облизала влажную губу, прислушиваясь к внутренним ощущениям.

— Неплохо, даже приятно. Подтяни теорию, завтра продолжим обучение. Нужно с языком попробовать.

[1] Akrapovič (рус. Акрапович) — словенская компания по производству автомобильных и мотоциклетных выхлопных систем.

[2] В Краснодарском крае действует закон №1539. «О мерах по профилактике безнадзорности и правонарушений несовершеннолетних в Краснодарском крае». Подросткам запрещено находиться в общественных местах без сопровождения родителей (законных представителей), родственников или ответственных от 14 до 18 лет — с 22 до 6 часов.

[3] Стихотворение Эдуарда Асадова «Только в юности играют…»