Колючка и стихоплёт

Слово своё сдержала. С Кириллом не общалась целый месяц: не приходила к нему домой, избегала в коридоре, не посещала его тренировки. Первые дни переваривала новость и резко реагировала на очередные приглашения погулять. Одного из самых настойчивых ухажеров отправила по известному адресу, размазав на его физиономии оплаченное пирожное. Через день после разговора с Кириллом узнала, что его вызвали в деканат за драку, устроенную на соревнованиях по волейболу. Он неожиданно набросился на Сергея, расквасил ему нос и расцветил оттенками фиолетового оба глаза. Отчислением Кирилла не пугали. Декан посчитал потасовку обычной разборкой между мужчинами за честь дамы, но на будущее посоветовал перенести дуэли за пределы института.

Почти сразу после драки история с грехопадением Малики видоизменилась. Кирилл с сожалением понял, что его показное игнорирование лучше небылиц Сергея убедило окружающих в том, что интрижка с Маликой оценивается в одно мороженое. Его злость воспринимали как должное и верили слухам, добавляя, что даже брат от неё отвернулся.

Срок наказания ещё не истёк, когда Малика получила-таки долгожданную Губернаторскую стипендию. Полноценно порадоваться не смогла, для выплеска эмоций не хватало любимого Эдьки. Профессор в качестве подарка преподнёс дорогую сердцу, охраняемую замком на шкафу бутылку «Шэриданс». Он поздравил Малику и размыто похвалил. Внезапно вспомнил, что Губернаторские стипендии слишком легко раздают налево и направо, но она, естественно, заслужила.

Бутылка перекочевала в комнату, где попалась на глаза Эле и Милене. Два дня они кружили вокруг ликёра, облизываясь и строя предложения о неземном вкусе знаменитого напитка. Но бессердечная Малика не торопилась вскрывать бутылку. Поглядывала на неё безразлично, словно на графин с водой, и возвращалась к зачеркиванию дней на календаре. Осталось трое суток до конца срока, отведённого для её бешенства. Только вот ярость утихомирилась ещё три недели назад, обида остыла, а тоска по Кириллу с каждым днём по накалу и глубине приближалась к полноценному горю. Они оба остро ощущали нехватку друг друга, но Малика не могла отступиться от своих слов, а Кирилл слишком хорошо её знал, чтобы рискнуть прервать наказание.

Когда оставался всего один день до долгожданной встречи, покидая лекционный зал, Малика увидела Кирилла. Его тёмные вихры, собранные петлёй на затылке, показались над головами студентов. Через секунду она увидела его сосредоточенное лицо. В глазах мелькнуло узнавание и искренняя радость. Он тоже увидел Малику, но почти сразу растерянно приостановился. Она изменилась: длинные густые волосы снова остригла до плеч, скулы заострились, глаза казались глубже и хитрее, но всё с теми же лукавыми искрами.

Малика отвернулась и поспешила на улицу. Спускаясь по ступенькам, услышала оклик, приостановилась, бросила взгляд через плечо. Кирилл стоял у дверей, слегка наклонившись вперёд, готовый ринуться навстречу, стоит ей просто кивнуть. Но Малика не смогла пересилить упёртую натуру и просто ушла, успокаивая себя тем, что завтра они снова будут лучшими друзьями.

Собираясь на встречу к Кириллу, Малика заметила, что с прикроватной тумбочки исчезла бутылка «Шэриданс», составляющая гармоничную пару с настольной лампой. Остался только влажный раздвоенный, как след копыта, отпечаток. Милена и Эля клялись, что к пропаже не имеют никакого отношения, смотрели честными-пречестными глазами, на дне которых затаилось предвкушение предстоящей попойки. Эля, как более совестливая, почти призналась.

— Ты же не пьёшь совсем, зачем он тебе нужен? Студентов дразнить? Это же общага. Тут кусок заплесневелого хлеба нельзя без присмотра оставить — сожрут вмиг, и это будут не тараканы.

Малика якобы осуждающе покачала головой.

— Не упейтесь до беспамятства, тараканы.

— Бутылкой ликёра разве упьёшься.

— Ты же, кажется, к брату торопилась? — Милена бросила намеренно обеспокоенный взгляд на часы. — Опаздываешь!

Малика открыла дверь и тут же оказалась в объятиях Кирилла. Он прижал её крепко, обхватив вместе с ней и собственные локти. Подбородком упёрся в макушку и замер, впитывая каждой клеточкой близость Малики, позволяя телу вспомнить её тепло и запах.

— Сколопендра бессердечная. Это был самый ужасный месяц в моей жизни.

Малика обняла его за талию, уткнулась носом в грудь и несколько раз глубоко вдохнула.

— Эдька, придурок. Мог бы ещё три недели назад наброситься на меня с объятиями, я тебя давно уже простила.

Малика солгала, прекрасно осознавая, что в угоду своему ершистому характеру оттолкнула бы Кирилла, стоило ему рискнуть сократить наказание хоть на день. Кирилл тоже это понимал, поэтому промолчал.

Отстранившись от подруги, он широко искренне улыбнулся и неосмотрительно предложил:

— Пойдём в кафе. Мороженого поедим.

Малика наигранно нахмурилась.

— И ты туда же? Надеешься, что отдамся тебе в подсобке или в туалете кафе? — она приостановилась и изобразила задумчивость. — Только если за крем-брюле или банановый сплит.

Кирилл облегчённо выдохнул. Малика свободно превратила в шутку то, что послужило причиной гнева, значит, действительно перестала злиться и простила его. Себя-то Кирилл до сих пор не простил.

Мороженое ели в растаявшем виде: после двух месяцев ссоры не могли наговориться. О десерте, ставшем когда-то частью проблемы, совсем позабыли. Малика похвасталась Губернаторской стипендией и успехами в тренажёрном зале, Кирилл поведал о продвижении в отношениях с Мариной. Его рыцарское преклонение на расстоянии сменилось более близким к телу обожанием. Марина позволяла себя целовать, держать за руку, но не более. Пока его устраивали такие возвышенно-романтичные отношения. Именно этого ему не хватало с Зиной.

Малика постучала ложечкой о край креманки и хитро прищурилась.

— Может, ты у неё будешь первым, вот она и не торопит события.

Кирилл отшатнулся, удивлённый этим предположением. Он об этом и не думал.

— Ей уже двадцать, вряд ли это возможно. Она слишком красива, чтобы это было правдой.

Кирилл не успел договорить, как получил ложкой по лбу. Под липким пятном от мороженого тут же вспухла шишка. Он хотел возмутиться, но увидел угрюмое лицо Малики.

— Придурок, — она обожгла его испепеляющим взглядом и насупилась.

Кирилл не стал оправдываться. Он неоднократно говорил Малике, что считает её красивой, но она отмахивалась от его слов, воспринимая их как дружескую лесть. Он наклонился над столом и накрыл ладонью её руку.

— После того, что я сейчас скажу, ты, наверное, меня убьёшь. Но я рискну, потому что, кроме меня, правду тебе никто не скажет. Знаешь, почему я так легко поверил, что ты переспала с Сергеем в тот вечер? Потому что это в твоём стиле. Ты всегда действуешь под влиянием эмоций. Сумасбродные поступки — это твой образ жизни. Только ты и могла отдаться парню за мороженое в трёх шагах от освещенных окон. Это очень по-твоему. Но почему ты выбрала его? Почему поцеловала Сергея?

Малика не вспылила, как он ожидал, не вскочила, разбрасывая мебель и посуду, а задумчиво подпёрла голову ладонью.

— А ты как думаешь, почему?

Кирилл давно обдумал причину, толкнувшую Малику в объятия его однокурсника с дурной репутацией, и озвучил её без запинки.

— Ты ждала Витольда. Слишком долго ждала, копила эмоции, которые не привыкла сдерживать. В тот день, насколько я помню, узнала от декана, что твой ненаглядный препод приедет только зимой. Нерастраченные эмоции — страсть, злость, отчаяние — искали выход, и тут подвернулся Сергей со своей откровенной симпатией. Лучше бы, конечно, твой выбор пал на кого-то другого. О нём я тебя предупреждал не просто так.

Малика выслушала внимательно и даже несколько раз кивнула, словно соглашаясь, но сказала другое:

— Что за психологическая хрень? — она наклонилась над столом, заставляя друга приблизиться, чтобы следующие слова никто не расслышал: — Последний раз я целовалась больше двух лет назад на выпускном. Это был быстрый мимолётный поцелуй с удравшим в закат Стасиком. А до этого — только с тобой. Это было и офигительно и потешно. Так что причина очень проста — я просто хотела целоваться. И всего другого тоже хочу.

Кирилл смотрел в глаза Малике пристально, не мигая, её немного смущённое лицо находилось всего в нескольких сантиметрах, он разглядел даже легкий пушок на загорелых щеках и собственное отражение в зрачках.

— У тебя осеннее обострение, что ли?

— Что? — Малика вздрогнула, избавляясь от странной заторможенности, нахлынувшей от пристального взгляда Кирилла.

— Помнишь, в девятом классе после летних каникул все словно помешались на сексе. А ты тогда, наоборот, оставалась спокойной и равнодушной и не гналась за приобретением опыта.

— У меня всегда был ты, — улыбнулась Малика, — и для экспериментов, и как источник знаний. А вообще, ты тогда буквально спас мою ещё несостоявшуюся сексуальную жизнь. Я уже планировала уйти в монастырь, когда ты нарисовался со своими романчиками. Профессор, уберегая от разврата, напугал меня хуже Дашковой с её родовыми ужастиками.

Кирилл тоже нырнул в воспоминания и коварно ухмыльнулся.

— «Шэриданс» нам тогда очень пригодился, — его взгляд опустился на грудь Малики, даже после похудения отчетливо натягивающую футболку.

— Повезло тебе, что в пятнадцать лет я округлилась, как пупс, и выросло то, что можно было пощупать, — не смутилась она, — история этого ликёра ещё не закончена. Кофе со сгущёнкой с пятилетней выдержкой достались мне в подарок от Профессора. Правда, в общаге нашлись ценители ирландского спиртного. Завтра уже будут на каждом углу рассказывать, что «Шэриданс» — говно, не торкает совсем и вкус прогорклый.

Кирилл засмеялся, но уже через несколько секунд неожиданно стал серьёзным, словно выключил улыбку.

— Кирюха, пообещай, что больше мы не будем так ссориться.

— Я же не знаю, что ты натворишь в будущем, — размыто протянула Малика.

— Я натворю?

— Ну, может, я, — нехотя согласилась она.

Кирилл снова придвинулся и поймал взгляд Малики, в его глазах не осталось и тени улыбки.

— Пообещай, что бы ни случилось, ты не будешь принимать решения под влиянием эмоций. Не будешь потакать своей ослиной упёртости.

Малика заранее заволновалась.

— Я не могу обещать, что сделаю именно так, но постараюсь не забыть этот разговор, — размыто пообещала она, надеясь, что никогда в будущем не понадобится припоминать данное слово.