Колючка и стихоплёт

10 глава. Не брат

Малика только собралась отхватить большой кусок от шоколадки, как её окликнул знакомый голос.

— Малика Рейтерн, зайдите, пожалуйста, в мой кабинет, я подготовил материалы для курсовой. Флешка у вас с собой?

Опустив плитку, она оглянулась и нашла взглядом Витольда Ефимовича. Он стоял в нескольких шагах, серьёзный и немного напряжённый, руки держал в карманах строгих серых брюк.

Сделав вид, что перекус с подругами на подоконнике предпочтительнее консультации с преподавателем, Малика неохотно поплелась вслед за Витольдом. Пока шла сзади, успела рассмотреть отутюженную рубашку без единой складочки и брюки со стрелками, зауженные и современные. Мужчина умел одеваться и подчеркивать достоинства своей фигуры.

Первым в кабинет зашёл Витольд, Малика скользнула следом, не забыв оглядеть коридор на случай спешащих сюда же студентов. Едва переступила порог, как он потянул её за руку и сам захлопнул дверь. Прижав Малику к стене, он замер в нескольких сантиметрах от её лица, ожидая увидеть расширенные зрачки и сбившееся дыхание. Убедившись в нужной реакции, поцеловал, сначала легко, затем настойчивее. Его руки смело прошлись по талии Малики и тут же спустились к обтянутым джинсами ягодицам. Скользнув губами по скуле, он раздражённо прошипел в самое ухо:

— Почему ты не носишь юбки?

Притянув мужчину за воротник рубашки, Малика заставила его вернуться к прерванному поцелую. Руки Витольда продолжили исследовать всё что можно хотя бы через плотную ткань.

Услышав шаги в коридоре, Малика толкнула преподавателя. Он немного отклонился, поправил взлохмаченные волосы, возвращая их в аккуратный пробор.

— Когда-нибудь нас застукают.

Малика отлепилась от стены и села на край парты.

— Это обостряет ощущения. Не говорите, что вам не нравится.

Витольд затянул узел галстука, возвращая себе ощущение контроля над ситуацией.

— Уместно ли теперь обращение на «вы»?

Малика слегка пожала плечами и, спрыгнув с парты, приблизилась нему.

— Это тоже обостряет. Прикольно же. — Она быстро чмокнула Витольда в гладковыбритую щёку и, не позволив себя обнять, вышла из аудитории.

Это безобразие длилось уже две недели. Малика увидела в расписании первокурсников органическую химию и сама устроила охоту на приезжего преподавателя, неожиданно для себя оказавшегося в роли дичи. Загоняла его старательно и профессионально, словно бывалый охотник, «развешивая флажки» по всему институту. Мужчина заметил её мельтешение, но после неудачного свидания не откликнулся на флирт, сосредоточился на цели приезда.

На пятый день пребывания липецкого гостя в институте Малика решила, что достаточно намозолила ему глаза и до нужной степени подогрела интерес.

Выбрав момент, когда Витольд Ефимович окажется один, захлопнула дверь аудитории, словно ловушку.

Заметив появление Малики, он поднял глаза над открытым ноутбуком.

— Малика, — сдержанно улыбнулся и сказал намеренно строго: — Чем обязан?

— Добрый день, — она приблизилась к столу вплотную и наклонилась, — не желаете ли меня поцеловать?

Витольд не успел отреагировать на вопрос. Малика опустила крышку ноутбука, намотав галстук мужчины на кисть, притянула его вплотную к своему лицу. Поцелуй получился неуклюжий и поверхностный, но цель свою выполнил — поразил внезапностью.

Следующего шага Малика ожидала от заинтригованного Витольда, и он последовал уже через день. Витольд довёз её к тренажёрному залу и был зацелован прямо в машине. Ручник больно врезался в бедро, а рука затекла от неудобного положения, но в этот раз поцелуй получился долгим и пылким. Малика вполне удовлетворилась реакцией собственного тела, даже испугалась, что торопит события. Витольд выглядел ошарашенным её нападением и одновременно польщенным. Он попытался удержать её и уговорить на продолжение вечера, но Малика растеряла весь свой пыл.

Она сердилась. Сердилась на саму себя за то, что боится сделать последний шаг и исполнить задуманное. Почему-то не призналась Эдьке, как далеко продвинулась в отношениях с преподавателем. Кирилл думал, что у них ещё длится стадия вздохов и ахов на расстоянии и томных переглядываний в коридоре.

Дважды Малика отказалась от свидания. Она подозревала, что Витольд рассчитывает на более тесное знакомство, особенно после такой пылкой активности. До его отъезда в Липецк осталась всего неделя, и план соблазнения оказался на грани срыва.

Из хитрого охотника Малика перевоплотилась в осторожную пугливую жертву. Теперь роль загонщика примерил на себя Витольд. Малика хотела разобраться с противоречивыми эмоциями, прежде чем приступить к последней стадии плана, но мужчина, раззадоренный смутными обещаниями, ждать не желал. Не понимал, почему смелая и инициативная Малика резко превратилась в недотрогу.

Она впервые ощущала растерянность. Привыкла действовать импульсивно, не помнила за собой особой стеснительности, а тут, как весы, застыла посередине, не в силах принять окончательное решение.

За два дня до отъезда Витольд всё-таки изловил её в коридоре и пригласил в кабинет для беседы. Беседа, естественно, началась с поцелуя. Витольд усадил Малику на стол и, не отрываясь от её губ, принялся расстегивать пуговицы на рубашке. Но Малика не настолько утонула в страсти, чтобы не заметить покушение на свою грудь. Она заёрзала на гладкой столешнице, пытаясь вывернуться, накрыла ладонью смелые пальцы, пробравшиеся в расстегнутый ворот.

— Не сейчас.

Нехотя, с видимым нежеланием, Витольд оторвался от губ Малики. На лице его отобразилось раздражение и обида — гремучий коктейль.

— В чём дело?

— Такие сейчас дни, неподходящие, — выпалила Малика не самое оригинальное оправдание

Витольд растерялся. Как воспринимать «такие дни» до конца не понимал. Женат никогда не был и дочерью не обзавёлся. Считал особенности женского организма чем-то не имеющим к нему прямого отношения, как проблемы пропитания муравьеда в Австралии. Полагал, что в культурном обществе об этом не принято говорить, а лучше всего делать вид, что этого и вовсе не существует.

— И когда же они закончатся?

Малика почувствовала себя увереннее.

— Только начались.

Витольд рассердился, выдохнул нарочно шумно и нахмурился.

Ещё секунду назад Малика радовалась спасению от близости с ним, а сейчас огорчилась, что сама же от неё отказалась. Прижалась к груди Витольда и ласково обняла за шею.

— Когда ты приедешь?

Витольд рассеянно погладил Малику по спине.

— Я ещё не уехал, — он никак не мог свыкнуться с мыслью, что снова остался без секса, мозг судорожно искал альтернативы. — В мае у меня экзамен и нужно будет встретиться с теми, кто пишет курсовые.

— Я буду тебя ждать, — многообещающе прошептала Малика за секунду до того, как в дверь без стука вошёл Демьян Станиславович.

Несостоявшиеся любовники буквально отпрыгнули друг от друга. Декан тактично сделал вид, что не заметил слишком уж сильно расстегнутую рубашку на груди Малики и взъерошенный вид преподавателя.

— Рейтерн, ты мне нужна. Зайди, пожалуйста, в деканат.

Малика с видом вселенского огорчения поплелась следом за Демьяном Станиславовичем, у дверей оглянулась и лукаво подмигнула.

— Дождитесь мая, не пожалеете.

До кабинета дошли в молчании, декан пропустил Малику вперёд.

— Поставь чайник.

Малика проверила наличие воды, щёлкнула кнопкой и достала банку с кофе.

— Говорите уже, а то вас сейчас разорвёт.

Демьян Станиславович откинулся на спинку кресла и скрестил на груди руки.

— Во-первых, могли бы закрыть двери. Всё-таки это институт, а не гостиница. Во-вторых, была бы ты моей дочерью, сидела бы наказанная взаперти целыми днями.

Малика поставила перед Демьяном Станиславовичем кружку с кофе и кинула два кубика сахара.

— Во-первых, я забыла про дверь. Согласна, ступила. Во-вторых, если бы я была вашей дочерью, вы бы сейчас не занимали должность декана факультета, а мотали бы очередной срок в психиатрической лечебнице, ибо нервы у вас ни к чёрту.

— Мало тебя ремнём в детстве лупили, — он сделал глоток, закашлялся и добавил, смущаясь от необходимости быть прямолинейным. — Ты учишься на третьем курсе, а Витольд Ефимович приезжает к нам уже седьмой год. Довольно много студенток ни разу не посетили его занятия, но без проблем сдали экзамен.

Малика сосредоточенно раскладывала на тарелке печенье и ответила не сразу.

— У меня он не ведёт ни один предмет.

— Малика…

— Не продолжайте, а то больше не буду приносить ваши любимые зефирки.

Декан тяжело вздохнул.

— Я до сих пор ни одну не попробовал. Ты их сама лопаешь.

Сев напротив, Малика придвинула к себе печенье и выбрала самое крупное.

— У вас ведь дочка есть, откуда эта тяга меня поучать? На ней и тренируйтесь.

Демьян Станиславович помрачнел.

— У неё сейчас как раз переходный возраст. Всё больше тебя напоминает.

Он раскрыл бумажник, демонстрируя фотографию дочери: со снимка смотрела красивая девочка со светло-карими глазами и ехидной ухмылкой. Сразу видно, колючка.

Малика сочувствующе улыбнулась.

— Не завидую я вам. Но вряд ли вашу Катю поставят на учёт в КДН[1].

Демьян Станиславович не удивился: в личном деле Малики стояла отметка об учёте в комиссии. Приложенная характеристика не прямо, но вполне понятно для вдумчивого читателя раскрывала ситуацию, в которой она оказалась в начале десятого класса.

Малика заметила тень, набежавшую на лицо декана, но причины не угадала.

— Что, уже поставили?

— Нет, — поторопился он объяснить, — я хотел попросить тебя погадать.

Малика прищурилась, рассматривая скорбные складки у губ декана и круги под глазами, на которые до этого не обратила внимания.

— Хорошо. На вас или на дочь?

Дождавшись, когда Малика достанет из рюкзака колоду, Демьян Станиславович отвёл взгляд, опасаясь прочесть в её глазах тягостную для него жалость.

— На жену, — трагическим шепотом произнёс он.

Малика посидела на картах около минуты и получила за это в награду одобрительный кивок. Декан знал от Малики, что только непорочная дева может обсиживать колоду, а значит, отношения с Витольдом пока ещё не пересекли Рубикон.

На стол легли первые карты. Увидев обилие чёрных мастей, Демьян Станиславович нахмурился, но Малика закончила расклад и радостно объявила:

— Она вам не изменяет. Вы немного отдалились друг от друга, слишком погрязли в проблемах дочери, но вместо того чтобы объединиться для их решения, разошлись по углам, недовольные методами друг друга.

Договорив, Малика замерла, глядя на карты. Необъяснимое тягостное чувство скользнуло в сердце, будто она прошла мимо дома, во дворе которого стоял пустой гроб.

— Что же с Катькой делать? — взволнованно спросил Демьян Станиславович.

Малика сгребла карты и, перетасовав их, снова сложила в рюкзак.

— Я даже не знаю, что вам посоветовать. В шестнадцать лет я не прислушивалась ни к кому. Взрослых воспринимала как динозавров без опыта выживания в современном мире. Всё время хотелось их спровоцировать на откровенную грубость и поставить в неловкое положение.

Демьян Станиславович устало потёр виски.

— Не думал, что буду просить совета у такой хулиганки, как ты.

Малика придвинулась ближе и серьёзно сказала:

— Я потом пожалею о собственном слюнтяйстве, только попробуйте воспользоваться тем, что скажу. Вы прикольный мужик, вашей дочери повезло с отцом. Ничего не делайте, говорите, как сейчас со мной, найдите общее увлечение. Например… — Малика задумалась и неожиданно для себя выпалила: — Выпечка. До меня только сейчас дошло, что мама Камарицкого — хитрая жучка. Она именно так и сделала, подружилась со мной, пока обучала премудростям кулинарии.

Декан встрепенулся, вспомнив, зачем позвал Малику.

— Кстати о Камарицком. Предлагаю тебе подготовить для ежегодного сборника статью на тему «Биохимическая природа развития скоростно-силовых качеств спортсменов» в соавторстве с Кириллом. Ему не помешает обзавестись публикациями перед летней сессией. Опять умчит на соревнование и окажется под угрозой отчисления. Что там у него весной, Чемпионат России?

Малика недоверчиво сощурилась:

— А летом Чемпионат Европы и отбор для Олимпиады. Вам-то какое дело?

— Никакое, — честно признался декан, — он просто единственный, кто может с тобой совладать. Так что насчёт статьи? Будете браться?

— Буду. То есть будем, — поспешно поправилась Малика.

[1] КДН — комиссия по делам несовершеннолетних, являются коллегиальными органами системы профилактики безнадзорности и правонарушений несовершеннолетних.