Колючка и стихоплёт

Засыпая над страницами учебника, Малика тоже успела припомнить тот день, когда они решили считать друг друга братом и сестрой. Это случилось в Сафари-парке, казалось, миллион лет назад.

— О, смотри, какая тварь! Вот это пасть. Ногу отхватит и не заметит, похрустит, как кукурузной палочкой.

Малика опасно нависла над рукотворным болотом, из поверхности которого, подобно огромному валуну, торчала туша бегемота.

Кирилл взволнованно оглядел дорожку, петляющую между открытых вольеров.

— Нас точно не выгонят?

Малика устало закатила глаза.

— Я тебе уже три раза говорила, что не выгонят. На кассе знакомый, я уже год хожу сюда без билетов.

— Скажи четвёртый раз.

Прошло уже два года, с тех пор как Кирилл подарил Малике на четырнадцатый день рождения билет в Сафари-парк. У неё появилась новая привычка — бродить по тенистым дорожкам, рассматривая экзотических животных. Почти сразу в любимчики выбились неповоротливый гиппопотам и владимирский тяжеловес — конь, напоминающий того же бегемота, только более мохнатый и сухопутный. Рядом с заводью всегда было малолюдно. Гиппопотам не отличался резвостью, привлекающей посетителей: большую часть дня неподвижно возлежал, возвышаясь над поверхностью двумя неравномерными холмами: спиной и головой. Нетерпеливые носители фотоаппаратов спешили оббежать весь зоопарк и не задерживались рядом с ленивым животным.

Малика опустилась на скамейку и сразу же подсунула под себя колоду карт.

— На тебя или Наташу?

— Можно сразу на двоих?

— Можно, но будет не так точно.

У края скамейки легли две карты: крестовый валет и бубновая дама. Кирилл привык наблюдать за гаданием, часто выспрашивал о значении расклада и постепенно научился кое-что угадывать. Но в этот раз не понял ничего — полная мешанина из случайно выпавших карт. Задумчивое лицо Малики явно намекало, что для неё это не просто винегрет из мастей, а целая история.

Она таинственно ухмыльнулась и быстро сгребла карты в кучу.

— Ничего не ясно. Всё так же.

— Врёшь, — уверенно заключил Кирилл.

— Вру, — легко согласилась Малика, — и что? Ты меня пытать будешь?

Кирилл печально вздохнул:

— Я даже не представляю, чем тебя пытать: ты ничего не боишься.

Малика взмахнула рукой, прощаясь с бегемотом.

— Пойдём к крокодилам, там капельная завеса и не так душно, — она оглянулась и добавила: — Гиен не люблю, они мерзопакостные.

У сетчатого забора Малика приостановилась, привлечённая недавно появившимся у кабанихи потомством. Полосатые поросята хаотично сновали вокруг матери, бросались под ноги, не боясь быть растоптанными. Самка делала вид, что дети её жутко утомили, но похрюкивала с наслаждением.

Кирилл не смотрел на кабаниху, смотрел на Малику. Она прильнула к ограде и, вцепившись в сетку побелевшими пальцами, судорожно вздохнула.

— Почему?

Кирилл не переспросил, сразу понял, что её беспокоит.

— Зная Профессора, я бы не стал удивляться, почему она его бросила.

— Но была ещё я. Твоя мама никогда бы тебя не оставила.

Кирилл обнял Малику. Ожидая, что она будет вырываться, сразу же крепко сцепил руки.

— У тебя есть я, — не встретив сопротивления, ослабил хватку, положил ладони на плечи. — Я просил у мамы сестру, но ей, кажется, и меня хватило.

— Ты ненормальный. Все мальчишки хотят брата.

— Наверное, я тоже хотел, пока с тобой не встретился. Потом уже хотел тебя. Ты за брата вполне сойдёшь, — он на секунду замялся, — есть у меня одна мысль. Ты, наверное, решишь, что я чокнутый.

Малика развернулась лицом к Кириллу и встретилась с его глазами.

— Я давно подозревала, что мы с тобой родственники.

— Как ты догадалась, что я хочу сказать именно это?

— Это меня давно беспокоит. Словно аксиома, которую просто никто не озвучил, но все знают, что это так. Слишком много странностей в наших родословных и много совпадений, и ещё эта ненависть Профессора к тебе.

— Не зря я чувствовал, что ты мне родная.

— Родная, — саркастично фыркнула Малика, но при этом улыбнулась.

Кирилл взял её за руку и повёл в сторону вольера с крокодилами.

— Давай придумаем себе общий день рождения. Это будет только наш праздник.

— Ты слишком сентиментален, Принцессочка, — снисходительно улыбнулась Малика и тут же добавила: — Давай в феврале.

— Четвёртого, — отозвался Кирилл.

— Чем тебе эта цифра так нравится? Обычно выбирают тройку или семёрку, а такие нудные отличники, как ты, пятёрку.

Кирилл пожал плечами.

— Не знаю. Она легко делится пополам. Устойчивая такая, как квадрат. Значит, четвёртое февраля?

— Пусть так. Бред, вообще-то, мы через месяц уже об этом выдуманном празднике забудем, и я первая.

— Возможно, — согласился Кирилл, ожидая от взбалмошной Малики именно этого.

Уже через два дня Малика приступила к исполнению того, что прочитала на картах. Судя по раскладу, вероятность отношений между Наташей и Кириллом была как никогда высокой, требовалось только организовать толчок в мягкое место зазнавшейся одноклассницы.

На большой перемене Малика не пошла под лестницу за очередным заработком, разогнала желающих погадать и обратилась к Наташе.

— Дуй за мной, дурында.

У свободного не занятого старшеклассниками подоконника она остановилась и поманила пальцем. Наташа нехотя приблизилась, не ожидая от беседы ничего хорошего. Малика не скрывала враждебность по отношению к ней, а тут вдруг решила поговорить.

— Что ты хотела?

Окинув коридор внимательным взглядом, Малика вытащила из рюкзака потрёпанный грязный блокнот.

— Прочти.

Наташа брезгливо сморщилась.

— Что это?

Малика с трудом подавила порыв треснуть собеседницу чем-нибудь по лбу.

— Это стихи Эдьки.

— И что?

Пришлось Малике ещё раз пережить борьбу с желанием отлупить Наташу по недогадливой башке.

— Он их тебе писал, дура бессердечная. Можно подумать, ты не знаешь, что он влюблён в тебя с первого класса.

Наташа взглянула на блокнот по-новому. Так много стихов, посвящённых ей одной! Вспомнив необычные глаза Кирилла и открытую улыбку, она вздохнула. Он до сих пор ей нравился, но о постоянных отношениях она не думала, ведь тогда придётся отказаться от внимания других поклонников.

Малика неправильно истолковала задумчивость одноклассницы, решив, что Кирилл кажется ей недостаточно знаменитым для её высочества.

— Если он тебе не нужен, хватит морочить ему голову туманными обещаниями и томными взглядами. Поверь, найдутся желающие его осчастливить. Неделю назад на дискотеке две дурочки устроили из-за него разборку. Если ты ещё не заметила, он обалденно красивый, и претенденток на роль его девушки пруд пруди.

Наташа осторожно коснулась блокнота.

— Спасибо.

Малика уже собралась уходить, но внезапно развернулась и мрачно произнесла:

— Если разобьёшь Эдьке сердце, тебе хана. Подумай хорошо: либо ты с ним, либо оставь его в покое.

Угроза вырвалась случайно. Теперь она боялась, что напуганная серьёзностью предстоящего выбора, Наташа спасует перед чувствами Кирилла и уйдёт окончательно в тень.

Но вышло совсем по-другому. Наташа вовсе не была бессердечной, как о ней думала Малика. Блокнот она перечитала несколько раз, над некоторыми строчками всплакнула. До утра не могла уснуть, осознав, что на её пути встретилась та самая искренняя, чистая любовь, о которой писал Куприн в «Гранатовом браслете».

Теперь пришёл черёд Наташи мучиться от обуревающих чувств. Она не знала, как намекнуть Кириллу на готовность к отношениям. С Маликой он общался без слов, улавливал малейшие колебания в её настроении, а вот молчаливую решимость влюблённой в него Наташи разгадать не смог.

Изменения в чувствах Наташи к Кириллу Малика обнаружила сразу, но из вредности промолчала, позволив однокласснице мучиться от безответной любви и неопределённости.

Выждав неделю, на уроке физики толкнула Кирилла локтем.

— Сегодня в кинотеатре фильм нормальный показывают и не слишком поздно.

Продолжая списывать формулы с доски, он равнодушно поинтересовался:

— Ты в кино, что ли, хочешь?

Вместо ответа получил линейкой по лбу.

— Ай, больно же, — поймав взгляд Молекулы, прошептал: — Чего дерёшься?

Малика написала прямо на ладони: «Придурок, Наташу пригласи». Для надёжности кивнула, намекая, что в этот раз его ждёт согласие.

Момента, когда лицо Кирилла озарилось надеждой, она не упустила. Теперь поняла, что значит светиться изнутри. Именно так и выглядит счастье, выливающееся через глаза откровенной радостью и незамутнённым ликованием. Даже черный глаз торжествовал, став почти дружелюбным.

Вечером Малика устроилась на подоконнике с семечками в ожидании соседа. Фильм закончился полчаса назад, а парочка всё ещё не вернулась. Семечки почти закончились, осенние сумерки влажно льнули к телу, заставляя ёжиться, но Малика не торопилась покидать пост.

Под фонарём показались две тени, держащиеся за руки. Двигались они намеренно медленно, оттягивали момент расставания. Кирилл не сразу сдал Наташу родителям, сначала привёл на лавочку у своего подъезда, прямо под открытое окно.

Малика притихла, но ничего интересного не происходило. Кирилл не пытался поцеловать Наташу, держа за руку, водил пальцем по ладони, больше молчал, внимательно слушая монолог о её планах на будущее. Ничего заурядного Наташа для себя, как выяснилось, не планировала. Для начала стать актрисой и немного поработать в Голливуде, создать свой бренд модной одежды и, возможно, открыть сеть ювелирных магазинов.

Малика не выдержала и высыпала на их макушки горсть шелухи.

Кирилл первым заметил на светлых волосах Наташи темные пятна, сразу же догадался поднять взгляд на окно. Малика тут же высыпала очередную порцию семечек в этот раз прямо на его лоб.

— Как кино?

Наташа резко вскочила и залилась румянцем. Она не подозревала, что у её откровений был посторонний слушатель.

— Кирюха, нехорошо подслушивать, — упрекнул Кирилл.

Малика и не подумала застыдиться.

— Кто тут подслушивал? Это вы к моему окну припёрлись.

— Мне пора домой, — Наташа встала и, возмущённая поведением Колючки, направилась к своему подъезду.

Кирилл осуждающе покачал головой и догнал Наташу. Малика только утром узнала, что поцелуй так и не состоялся.

В отношениях с нежно любимой принцессой проявлял странную сдержанность. Он исправно носил за возлюбленной портфель, водил в кафе и кино, дарил цветы, провожал до дома, но не обнимал и не целовал. Наташу устраивало такое поклонение на расстоянии, мешала только необходимость делить Кирилла с Маликой, а делить приходилось постоянно, и выбор не всегда был в пользу Наташи.

В начале февраля ученики забеспокоились, обнаружив, что День святого Валентина буквально на пороге, а на любовном поприще ещё конь не валялся. Малика же всполошилась по другой причине. О придуманном общем празднике она не забыла, но боялась выглядеть слишком уж обиженной, если о нём не вспомнит Кирилл.

Она ещё не успела надеть школьную форму, бродила в пижаме, когда квартиру огласила протяжная трель. Профессор выглянул из ванной с зубной щёткой во рту и глазами указал на дверь. Малика поплелась к незваному гостю. В глазок, как обычно, не выглянула, щёлкнула замком и застыла на пороге, столкнувшись с букетом хризантем. Из-за цветов выглянул Кирилл.

— С днём рождения, Кирюха.

Малика пугливо оглянулась, вытолкнула Кирилла на лестничную площадку и вышла следом.

— Это что такое?

— Цветы.

— Куда я этот веник дену и что скажу Профессору?

Кирилл не обиделся.

— Обычно их в вазу ставят. Можешь в благодарность меня поцеловать.

Малика внезапно для самой себя шагнула вперёд и на мгновенье прижалась губами к щеке Кирилла. Он пах свежестью и мятой, видимо, только почистил зубы. Кирилл растерялся, он не ожидал, что его предложение будет исполнено без пререканий, вообще не рассчитывал на поцелуй, просто пошутил.

Малика выхватила букет и уже собралась уходить, когда её догнал голос Кирилла.

— Надевай джинсы, сегодня прогуляем школу.

Это предложение она одобрила, в отличие от букета, на который не знала, как реагировать. Раньше ей никто не дарил цветов.

В качестве подарка на общий праздник Кирилл преподнёс билеты на закрытый каток. Малика молча зашнуровала предложенные коньки, вышла на лёд, на первом же шаге растянулась в полушпагате и только тогда призналась, что это её первый раз.

Полчаса Кирилл медленно скользил с ней рядом, поддерживая под локоть, словно престарелую спутницу. Но стоило Малике начать двигаться более-менее сносно, как она решительно отлепилась от друга и принялась нарезать круги. Регулярно падала, хваталась за бортик, но упорно продолжала кататься, а через час даже начала получать от этого удовольствие. Расцвеченные синяками колени её не беспокоили. Не перелом, и ладно.

Кирилл временами приближался к Малике, ловко скользил змейкой, ловил очередное прозвище «позёр, выпендрёжник, хвастун» и, убедившись, что Малике по-настоящему весело, укатывал дальше.

Остановившись у бортика передохнуть, Малика увидела проходящую мимо Танечку. Её спутником ожидаемо оказался Виталик. Они шли в обнимку и о чём-то шептались.

— Не одни мы прогуливаем, — услышала она голос Кирилла у самого виска. Он остановился сзади и положил руки на бортик, по обе стороны от Малики. — Они кажутся счастливыми.

Малика не могла объяснить природу смутного беспокойства, чего-то вроде предчувствия беды, которое накрыло её при взгляде на Танечку. Это было нечто ещё не оформившееся, интуитивное, но уже неприятно щекочущее нервы.

Она покачала головой, зацепив помпоном на шапке нос Кирилла.

— Счастливой её делает только отражение в зеркале или очередная золотая побрякушка.

Словно почувствовав, что стала темой обсуждения, Танечка отвлеклась от спутника и, оглядев просторный холл, встретилась взглядом с Маликой. Какое-то время они смотрели друг на дружку с откровенной неприязнью и как по команде одновременно отвели глаза.

Кирилл чихнул, разрушая возникшее напряжение.

— Домой или еще покатаемся?

— Покатаемся. Ещё будешь меня выгонять.

Так и получилось. Сделав перерыв для перекуса, Малика вернулась на каток с целью использовать безлимитный билет по полной. Кружила до самого закрытия, порядком разозлив охранника. Ему пришлось бегать за ней по льду в ботинках, чтобы выдворить с катка.

Довольно быстро Малика позабыла о встрече Танечкой. В жизни происходили события увлекательнее, чем холодная вражда с одноклассницей. Правда, смутное беспокойство никуда не делось, залегло чуть глубже и притихло.

Начало марта напоминало всемирный потоп. Три дня шёл дождь, ливнестоки переполнились, лужи разлились до неприличных размеров. Некоторые участки дороги можно было преодолеть только на лодке или по воздуху.

Вечерняя тренировка Малики прошла без привычного общества Василисы Максимовны. Последнее время она начала болеть с поразительной частотой. И чем настойчивее становилось внимание Шурика, тем хуже ей становилось. Малика спешила из тренажёрного зала, перескакивая через лужи с разбега, пару раз не допрыгнула и замочила ноги. Домой не пошла, направилась в зал, где занимались гребцы. Перед началом сезона Кирилл задерживался на тренировках, готовясь к предстоящим стартам. Уходил одним из последних, уставший, но довольный проделанной работой.

Настойчивых преследователей Малика заметила только в квартале от спортзала. Молчаливые, собранные, они не переговаривались, не шутили, надвигались неотвратимо, как бронепоезд по рельсам. Когда они приблизились на расстояние в несколько метров, Малика опознала в них ребят из параллельного класса, именно с ними когда-то произошла потасовка, положившая начало дружбе с Эдькой. Один из преследователей, видимо, главный, обогнал её и, преградив путь, ухмыльнулся.

— Вот мы и встретились.

Малика окинула взглядом высокого светловолосого парня, гибкого, как танцор, оглянулась на его спутников. Годы, прошедшие со времён первой драки, парни потратили не зря, судя по мускулистым фигурам, регулярно подстёгивали тестостерон физическими нагрузками, нарастили мышцы одновременно с самомнением. Раскидать их, как котят, точно не получится, но Малика и не ожидала драки: как-то это слишком, нападать втроем на одного.

Она не ответила, сделала шаг в сторону с целью обойти преграду, но парень повторил манёвр и снова встал на пути.

— Куда торопишься, мы ещё не пообщались.

— Иди к чёрту, — не сдержалась Малика, — какого хрена вам вообще от меня нужно?

Старшеклассники переглянулись, высокий брюнет, которому Малика когда-то разбила нос, откликнулся первым.

— Поговорить с тобой по душам.

— Из-за Кузякиной? — неожиданно догадалась Малика.

— Похоже, ты сама знаешь, в чём виновата, — предположил главный загонщик, — верни золотой кулон, иначе беседовать будем по-другому.

— Какой ещё кулон?

Она снова попыталась обойти парня, но он резко развернул её спиной и заломил руку. Малика ощутила притупившееся за год манящее чувство — предвосхищение драки, опьяняющее, острое, похожее на сжатую до предела пружину. Ей нравилось ощущение опасности, момент освобождения внутреннего монстра. Страха не было. Дальше сработали инстинкты. Она ударила соперника пяткой по голени и одновременно боднула головой в челюсть. Почувствовав, что хватка ослабла, вывернулась и наградила апперкотом в нос.

Соглашаясь припугнуть несговорчивую Колючку, приспешники Танечки не собирались устраивать потасовку, но, столкнувшись с агрессией Малики, изменили планы. Она дралась не как девчонка, оттого жалости совершенно не вызывала. Адреналин ударил в кровь, погружая в бешенство. Парень наградил Малику парой ощутимых ударов: в лицо и в живот, она потеряла равновесие и упала прямо на размокшую землю, больно ударившись плечом о бордюр. Хватая воздух рывками, быстро поднялась и замерла, просчитывая дальнейшие действия. Где-то внутри под диафрагмой зарождалась боль, во рту появился вкус крови, но страх всё ещё не проснулся.

Двое парней растерянно стояли в стороне, их разум не затуманился азартом драки, и они отчетливо осознавали, что происходит что-то неправильное.

— Стасян, оставь, с ума сошёл? Убьёшь девчонку.

Малика поймала взгляд соперника, яростный, пылающий. Он, кажется, не совсем себя контролировал, действительно выглядел сумасшедшим. Таким же, как она, готовым к яростной схватке. Из темноты выступал освещённый фонарями фасад тренировочного зала, где её ждал Кирилл, и она наконец осознала серьёзность происходящего.

Впервые Малика решила воспользоваться секретным сто первым приёмом карате, о котором когда-то поведал лучший друг — развернулась и побежала. Разозлённого драчуна удержали более трезвомыслящие друзья, он пару раз дёрнулся, но недобитую жертву преследовать не стал.

Малика ворвалась в холл, дрожа не столько от холода, сколько от адреналина. Лужа, в которую она рухнула, оказалась не по-весеннему студёной, промокла куртка и кофта, в кроссовках хлюпало. Не здороваясь с охранником, она пронеслась по коридору к мужской раздевалке, толкнула дверь и остановилась напротив шкафчиков. Мимо неё прошёл плечистый полуобнаженный спортсмен. Улыбнувшись, он махнул рукой в сторону дальних шкафчиков.

— Привет. Кир, это к тебе!

Малика приблизилась к Кириллу и замерла в шаге от него, ожидая, когда он повернётся. Он натянул футболку на влажное тело, помучавшись с завернувшимся над лопатками краем, застегнул молнию на джинсах и только потом обернулся. Приблизился вплотную и удивлённо присвистнул.

— Кирюха, ты опять дралась? — Он осторожно прикоснулся к её разбитой губе.

Малика кивнула и, расстегнув молнию, спустила влажную куртку до локтей. На кофте в районе плеча отчетливо проступали красные пятна, она поморщилась, наконец ощутив боль и запоздалый страх.

— Друзья Танечки решили со мной побеседовать.

Кирилл снял с неё грязную промокшую насквозь куртку, следом за ней и кофту. Малика осталась в спортивном топе, но не смутилась.

Он оглядел плечо Малики и покачал головой.

— Синяк будет огромный, — бережно, почти ласково, стараясь не потревожить больное плечо, он накинул на Малику свою толстовку и застегнул молнию. — Что произошло?

Она тяжело вздохнула и неожиданно обняла Кирилла. Он нежно погладил её по щеке, расправил влажные пряди волос и поцеловал в макушку. Колючка, как ни странно, на время утратила ершистость и не сопротивлялась.

— Не знаю. Они говорили о каком-то кулоне. Будто я у Танечки украла. Бред, в общем. Я ничего не брала.

— Похоже, завтра беседовать придётся мне.

Малика отстранилась.

— Не вмешивайся. Я первая на них накинулась. Не сдержалась.

— Это не конец, Кирюха. С этими обвинениями нужно разобраться, хочешь ты этого или нет.