Крым, я люблю тебя. 42 рассказа о Крыме [Сборник]

Алиса Поникаровская Десять и один день в Коктебеле

С моря пахло свежестью и прохладой. И чем-то рыбным, но не приторным и тяжелым, а легким и каким-то прозрачным. «Да, именно прозрачным», — определила для себя Аля. Они со Стасом сидели в любимой кафешке на самом берегу Черного моря. Вокруг них гудел, пел, танцевал, жил и кружился Коктебель. Аля видела со второго этажа кафешки гуляющих по набережной людей, лотки с различными товарами, в которых можно было купить все — от горячего, пахнущего ароматным мясом и травами чебурека до ажурных и изящных серебряных изделий. От огромной порции настоящего татарского плова до брелока в виде ракушки, который можно повесить на связку ключей и вспоминать потом целый год, открывая дверь, эти дни и ночи в Коктебеле. Аля вздохнула. Дней было десять. И сегодня заканчивался последний. Этого было бесконечно мало… Возле столика возник официант, Стас протянул ему папку для счета, в которой лежали деньги за ужин. Аля, улыбаясь, подняла глаза на официанта.

— Спасибо, все было очень вкусно!

— Приходите завтра, — улыбнулся в ответ официант. — Завтра будет фирменное блюдо!

Аля грустно повела плечами:

— Мы завтра утром уезжаем…

Официант удивительно чутко уловил грустинку в голосе Али. Он поставил перед ней бокал с вином, которое Стас заказал для Али напоследок, чуть наклонился к ней и неожиданно подмигнул.

— Не расстраивайтесь! Коктебель весь год будет с вами. Он не отпускает просто так… Вы обязательно еще приедете…

Официант отошел от столика, потому что кто-то замахал ему из другого угла кафешки. Аля перевела взгляд на свечу, стоящую на столе. Две стихии всю жизнь завораживали ее одинаково — вода и огонь.

— Жалко уезжать… Десять дней пролетели, как будто не было их… — вздохнула Аля, перевела взгляд на Стаса, который сидел напротив, и поразилась выражению его лица. Такое лицо становилось у Стаса, когда в Москве какой-нибудь нищий протягивал к нему грязную ладонь за подаянием. Стас ненавидел нищих животной, яростной ненавистью.

— Говорил же тебе, надо было в Турцию ехать! Или в Египет! А не торчать десять дней в этой дыре!

Аля поперхнулась вином.

— Стас, здесь же так красиво… Турция — это совсем другое!

Стас достал сигарету, щелкнул зажигалкой, жадно затянулся.

— А че тут хорошего, ну вот ты мне скажи?! Сервис — дерьмо, кругом какая-то шваль болтается… Пьяни до фига… Пляжи грязные! Галька эта поганая! Мы даже 5‑звездочный отель не смогли тут найти!

В кафе заиграла красивая, нежная музыка. Около их столика неожиданно появился слегка подвыпивший парень. Глаза его сверкали весело и задорно. Парень слегка поклонился Але и повернулся к Стасу.

— Простите, можно пригласить вашу даму?

Стас даже не повернул головы.

— Она не танцует!

Парень неожиданно усмехнулся, развел руками.

— Очень жаль…

Парень отошел от их столика. Аля проводила его мечтательным взглядом.

— А я бы потанцевала… Пойдем, а? Такая музыка красивая…

Стас резко поднялся из-за стола.

— Алла, ты же знаешь, что я не танцую! Никогда! Пойдем домой, я спать хочу! Завтра утром поезд, а ты еще вещи не собрала! Допивай свое вино и пойдем!

Аля грустно вздохнула, глядя, как пламя свечи отражается в бокале с красным вином, потом поднесла бокал к губам и выпила все залпом, словно хотела вобрать в себя все сразу: и аромат вина, и пламя свечи, и этот чудный, прозрачный, ночной воздух Коктебеля…

…Они шли по набережной, и Аля не могла не думать о том, что эта ночь — последняя, в семь утра будет такси, потом поезд, потом Москва и осенний холод… Холод, который уже пробирается в ее сердце, хотя она еще тут, на набережной, и слышит шум волн, набегающих на гальку, и видит огромную круглую луну у них над головами… Аля тронула за руку идущего рядом Стаса.

— Стас, пойдем пройдемся в сторону Карадага… Там сейчас нет никого. Можно с морем попрощаться…

Стас резко отдернул руку, словно отмахнулся от комара.

— Алла, прекрати! Тащиться куда-то по темноте?! Там же дорога не освещается!

— Зато какая луна, смотри…

Стас крепко взял ее под руку.

— Закрыли тему! Меня уже тошнит и от этого моря, и от этой луны! Пойдем, нечего придумывать!

Стас свернул в проулок, уходящий от моря в сторону их гостиницы, продолжая крепко держать Алю, как будто бы она могла куда-то убежать. Аля шла с ним рядом и лишь один раз украдкой обернулась. За спиной оставались море и шум набережной. И десять дней, прожитых в состоянии удивительного внутреннего счастья…

…Аля проснулась в пять. В окно гостиницы падал свет фонаря. Стас лежал на кровати, раскинувшись, слегка похрапывая. Аля встала, подошла к окну. За окном еле-еле начинало светать. Темнота уползала куда-то в сторону моря, уступая место дневному, но пока еще очень слабому свету. «Море как будто бы съело ночь, — усмехнулась Аля. — А завтра вечером оно съест день. Только я этого уже не увижу…» Аля вдруг поняла, что ей отчаянно хочется попрощаться с морем. Но пойти на эту прощальную встречу не со Стасом, а одной. Чтобы не было никого больше, только море и она, Аля. И рассвет. Аля подошла к кровати, легко тронула Стаса за плечо.

— Ммм? — сквозь сон отозвался он.

— Стасик, вставай… Уже пять… Я пойду на море схожу… Искупаюсь напоследок… До такси еще два часа…

Стас чуть приоткрыл глаза.

— Ты вещи собрала?! — хриплым со сна голосом поинтересовался он.

Аля кивнула.

— Конечно!

— А завтрак приготовила?

— В холодильнике — йогурт и бутерброды, в термосе — кофе! — заторопилась Аля, натягивая на себя легкий летний сарафанчик. — Стас, я быстро! Ты позавтракай без меня!

Стас протянул руку, схватил Алю за подол сарафанчика, притянул к себе. Аля послушно села на кровать рядом со Стасом.

— Далось тебе это море!

Стас поцеловал ее в теплое со сна плечо, попытался опрокинуть на кровать.

— Эти два часа мы можем провести гораздо интереснее!

Аля осторожно освободилась от его нетерпеливых рук и губ.

— Стасик, пожалуйста! Я очень хочу… Я вернусь, и мы все успеем!

Стас вздохнул и отпустил Алю. Она не думала, что справится с ним так легко…

— Иди, только быстро! Чтобы через час была здесь! Поняла?

Алю захлестнула волна благодарности: целый час! У нее будет целый час! На прощальное свидание с морем… Аля перекинула через плечо полотенце и выбежала из номера, отчаянно боясь, что Стас передумает и окликнет ее…

…Море ждало Алю. Она поняла это по абсолютно ровной прозрачной зеркальной глади, в которой отражалось восходящее солнце. За все десять дней в Коктебеле Аля ни разу не видела море таким спокойным, тихим и в то же время таким величественным… И вокруг не было ни души… Аля бросила полотенце прямо на гальку, на собственные сланцы, и пошла… К морю. В море. С морем в душе… Ее ноги коснулись прозрачной воды и стали одновременно и ногами, и частью воды. Аля стояла по щиколотку в воде и смотрела в даль. На золотые всполохи солнца на воде, на облака, отражения которых плыли там же, под водой, в которой сейчас стояли Алины ноги. На горизонт, который сливался с небом так, что невозможно было понять, где небо, а где море, и лишь восходящее солнце разделяло верх и низ, разрывая собой линию горизонта… Аля сделала еще шаг вперед. Ей захотелось погрузиться в море всей: со своими мыслями и желаниями, со страхами и любовью, со слезами и смехом, чтобы слиться со всей этой красотой, стать с ней единым целым…

— Девушка, хотите вина?! — раздался мужской голос за ее спиной. Аля с досадой повернулась: ее очень расстроило то, что кто-то прервал ее одиночное свидание. На берегу, прямо перед Алей, стоял симпатичный парень с открытой бутылкой вина в руке, которое он прихлебывал прямо из горлышка. Парень был босиком, его потрепанные кеды болтались у него на плече, связанные шнурками. В глазах парня отразилось солнце, и Аля увидела, что в них мерцают зеленые искорки, как в бенгальских огнях. Отчего-то сразу парень стал ей симпатичен.

— Вы пришли сюда, чтобы посмотреть, как восходит солнце?

Аля улыбнулась, покачала головой.

— Я пришла сюда, чтобы попрощаться… Я сегодня уезжаю…

— Так давайте выпьем за ваш отъезд! — не растерялся парень и протянул Але бутылку.

Аля снова покачала головой.

— Нет, спасибо…

Парень вздохнул.

— А я выпью… Меня сегодня девушка бросила…

Парень сделал пару глотков из бутылки и сел на гальку. Его босые ноги тут же облизала волна, словно в утешение.

— Не переживайте… Может быть, она еще вернется… — сказала Аля с искренней жалостью.

Незнакомец снова глотнул вина и поднял глаза на Алю. Зеленые искорки в его глазах вспыхнули с новой силой.

— Вот в этом-то все и дело… Я не уверен в том, что хочу, чтобы она ко мне вернулась… «Обманите меня… Но совсем, навсегда… Чтоб не думать, зачем, чтоб не помнить, когда… Чтоб поверить обману свободно, без дум, чтоб за кем-то идти в темноте наобум…»

— Вы поэт? — удивилась Аля. — Это ваши стихи?

Парень кивнул.

— Я — поэт. Но это не мои стихи. Это стихи Макса Волошина. Я его обожаю! А вы?

— А я его никогда не читала…

Глаза случайного знакомого полыхнули таким неподдельным изумлением, что Але на секунду стало стыдно.

— Да вы что?! Это досадное упущение нужно восполнить! Черт, как жаль, что вы сегодня уезжаете! А то бы я вам показал настоящий Коктебель… Но вы мне должны обещать! Что вы обязательно почитаете Макса!

— Я обязательно его почитаю… — пообещала Аля. — А теперь простите меня, я хочу искупаться. В последний раз.

Аля начала снимать сарафанчик.

— Вы снова поражаете меня! Почему в последний? Разве вы не влюбились в Коктебель? Разве вы не собираетесь сюда вернуться?

Аля пожала плечами.

— Мой парень сказал, что есть места лучше… Сервис там и все такое…

Парень вскочил так быстро, что уронил бутылку, которая стояла у него в ногах. На гальке образовалось красное пятно, которое тут же слизнула волна. «Море тоже любит вино, — подумала Аля. — Надо будет в следующий раз ему налить». Аля представила себе, как выпивает на брудершафт с морем, и рассмеялась. Молодой человек подхватил бутылку, вернул ее в вертикальное положение и уставился на Алю, как на неведомую зверушку.

— Вы понимаете, что вы говорите?! Какой сервис?! Тут же место намоленное! Тут такие люди собирались!!! Цветаева, Эфрон, Булгаков, Мандельштам, Гумилев, Андрей Белый, Черубина де Габриак! Да всех не перечислишь! Вы в доме Волошина были?

Аля покачала головой:

— Нет. Стас сказал, что…

— Да в бороду вашего Стаса! Пойдемте! Пойдемте же, ну?! — Парень показал рукой в сторону красивого деревянного дома, который стоял рядом на набережной. Аля и Стас много раз проходили мимо него, но не зашли. Аля слышала, как из двора дома доносятся стихи, ей хотелось зайти, послушать, но Стас сказал, что поэзия — это удел слабых личностей и законченных идиотов… Аля сделала шаг назад.

— Пойдемте! — настаивал парень. — Я отведу вас туда! В это святилище муз!

Аля сделала шаг назад.

— Вы пугаете меня. И потом, еще очень рано. Там все закрыто…

Парень замер, глотнул вина.

— Простите меня… Но так нельзя… Может, вы еще успеете сегодня…

— Нет, — твердо сказала Аля. — Но я вернусь. Вернусь, чтобы сделать это. А сейчас я иду купаться.

Аля развернулась и вошла в воду. Вода обняла ее, заласкала, залюбила, заворожила.

…Аля легла на спину и закрыла глаза. Вода держала ее надежно и сильно, словно ласковые руки любимого мужчины. Но Аля вдруг подумала, что в руках Стаса она никогда не чувствовала себя так спокойно, уютно и уверенно… Само воспоминание о Стасе вдруг показалось ей неприятным: оно разрушало ее единение с морем. Аля открыла и снова закрыла глаза. На мгновение в глаза брызнул яркий солнечный свет, потому что солнце уже встало и сияло на небе своей радостной утренней красотой, а через мгновенье под закрытыми веками вспыхнули разноцветные круги и точки, которые закружились в бесконечном хороводе, унося Алю куда-то очень-очень далеко в глубь себя…

— Помогите! — из состояния, близкого к нирване, Алю выдернул мужской крик. Аля открыла глаза, перевернулась в воде на живот и закрутила головой по сторонам. Далеко в море виднелась голова парня. Она то поднималась над поверхностью воды, то исчезала. На берегу одиноко валялась пустая бутылка из-под вина. Аля глубоко вздохнула и стремительно поплыла в сторону тонущего.

…Потом они сидели на берегу, и Аля, тяжело дыша, отчитывала бледного и испуганного спасенного.

— Вы же нетрезвы! Зачем вы в море полезли?!

Парень отплевывался, откашливался и оправдывался.

— Да я решил заплыв устроить. В честь моей музы. Чтобы она никогда меня не покидала!

— Ваша девушка, что ли? — не поняла Аля.

— Да нет! Муза, которая помогает мне стихи писать! Если нет музы, нет хороших стихов, понимаете?!

— Вы чуть не утонули! — возмущенно сказала Аля. — Ради какой-то мифической музы?! А если бы я не успела доплыть?

Парень посмотрел на Алю сияющими, как у щенка, глазами.

— Вы не могли не успеть! Потому что вы посланы мне небом! Как вас зовут?

— Аля.

— Аля? Это Алла? Или Альбина? Или Алевтина?

— Это Алла. Но это не мое имя. Знаете, бывает так, что имя не подходит человеку… Поэтому зовите меня Аля.

— Очень приятно. Олег. Аля, вы действительно меня спасли! Подождите меня пять минут! Буквально пять минут!

Олег натянул джинсы и, как был, босой и голый по пояс, рванул в сторону набережной. Аля поудобнее устроилась на полотенце и подтянула ноги к подбородку. Утреннее солнце лежало на ее плечах, как мягкий, легкий, сверкающий шарф. Не хотелось ничего: ни двигаться, ни делать, ни думать… Хотелось и дальше так сидеть и растворяться в этом блаженстве. На пляже появились первые отдыхающие, но они уже не мешали Але. Море было только ее, а теперь оно стало принадлежать и им тоже. Але было не жалко: она никогда не была жадной, ей всегда хотелось делиться тем, от чего она сама приходила в восторг. Ей хотелось, чтобы люди увидели и почувствовали то, что чувствует она. И почти всегда ей это удавалось… Вот только Стас… Аля не успела додумать свою мысль, кто-то тронул ее за плечо. Аля подняла голову и увидела Олега. Он стоял, загораживая ей солнце, и улыбался. И протягивал ей букет цветов.

— Это вам, — сказал Олег. — За то, что вы меня спасли!

Аля приняла букет и зарылась в него носом. От букета пахло цветочным морем.

— Спасибо, — сказала Аля.

— Простите, что так долго, но цветочница появилась только после семи…

Аля замерла.

— Как после семи? Сколько сейчас времени?!

— Десять минут восьмого… — растерянно ответил Олег.

Аля вскочила и начала лихорадочно натягивать сарафан. Как всегда это бывает в спешке, у нее ничего не получалось: лямки путались, подол перекрутился. Аля чуть не плакала.

— Черт! Я опоздала! Стас меня убьет!

Аля всунула ноги в сланцы, схватила полотенце и что есть духу побежала к набережной. Олег вздохнул и опустился на гальку.

— Вот так всегда… Красивые девушки выбирают других героев… Хм, хорошая строчка для стихотворения… Красивые дамы выбирают других героев… Так, пожалуй, будет лучше…

…Аля бежала так быстро, как только могла. Внутри нее появился какой-то необъяснимый животный страх, побороть который Аля не могла. Она бежала и понимала, что боится. Боится Стаса. Аля вывернула к гостинице и увидела его. Стас стоял рядом с такси и смотрел на Алю бешеными глазами.

— Стасик, я… — начала было Аля, но Стас перебил ее:

— Ты совсем охренела?! Мы должны были выехать пятнадцать минут назад! Из-за тебя мы опоздаем на поезд! Почему ты не взяла с собой мобильный?! Я звоню, как дурак, а он валяется дома!

— Стас, прости меня! Я купалась и не заметила, как пролетело время… — залепетала Аля.

— Ты купалась? А это в море такие букеты водятся?! Сука! Ты что, себе любовника нашла?!

Аля оторопела: раньше Стас никогда так с ней не разговаривал. В это же мгновенье Аля заметила, что продолжает держать в руках букет, подаренный Олегом. Почему она его не бросила там же, на берегу, Аля не знала.

— Стас, что ты говоришь?! Какой любовник?! Подожди, я тебе все объясню!

Но Стас не хотел ничего слушать.

— Пошла ты! Хватит из меня идиота делать! Шлюха! Счастливо оставаться! Шеф, поехали!

Стас сел в такси, с силой захлопнул за собой дверь. Машина, как будто только этого и ждала, моментально тронулась с места и через пару секунд скрылась за поворотом дороги.

…Аля брела по набережной Коктебеля и не могла поверить, что все это происходит с ней. Жестокие слова Стаса, его отъезд, какие-то пять-десять минут — и ее жизнь рухнула. Она одна, среди чужого города, без денег, без вещей, без документов! Она же не давала Стасу никакого повода! Почему? За что он ее так? Аля вдруг подумала, что последние полгода она все чаще понимала, какие они со Стасом разные люди… То, что нравилось ей, не нравилось Стасу, и наоборот… Аля старалась соответствовать его интересам, но она никогда не умела притворяться. И если ей было скучно на мероприятиях, которые нравились Стасу — вроде футбольного матча или чопорной вечеринки в его фирме, — то Стас сразу это замечал и потом выговаривал ей за ее кислое лицо… Интересы Али же Стаса никогда не волновали. Он был старше, он был умнее, он решал. Аля вдруг поняла, что за последний год жизни со Стасом почти перестала думать о том, что хочет ОНА САМА. Ей стало еще хуже, и Аля заплакала почти в голос. На нее оглядывались пока еще немногочисленные отдыхающие, Аля старалась отвернуться от участливых взглядов, меньше всего на свете ей хотелось, чтобы с ней кто-то заговорил. И в то же время она отчаянно об этом мечтала. Около лотка с самыми вкусными чебуреками в Коктебеле Аля услышала знакомый голос.

— Ты понимаешь, концепция поэзии не в рифмах! Это может быть и верлибр, но стройный, отточенный, в котором каждое слово выверено и продумано тысячу раз! — Олег жевал ароматный чебурек и размахивал свободной рукой перед лицом черноволосого парня с темными, вьющимися волосами, стянутыми в хвост резинкой. Парень пил из пластикового стаканчика чай, придерживая небольшой кофр с каким-то музыкальным инструментом. Аля шарахнулась за плечи какой-то объемной дамы, но было поздно. Олег уже увидел ее и шагнул ей навстречу.

— Алечка! Какое счастье! Вы решили не уезжать?! Присоединяйтесь к нам! Мы вас чебуреками угостим!

В ту же секунду Олег увидел заплаканное лицо Али и встревоженно тронул ее за руку.

— Аля, что с вами?! У вас что-то случилось?! Вас кто-то обидел?

Слезы с новой силой покатились по щекам Али.

— Я опоздала… И еще ваши цветы… Стас уехал без меня… И увез все! Мою сумку! Паспорт, деньги, мобильный телефон! Я не знаю, что мне теперь делать… Я никого здесь не знаю!

Олег тряхнул головой.

— Вот это номер! Хороший же у тебя мужик оказался! Мудак настоящий! Погоди, мы сейчас что-нибудь придумаем! Денег, правда, у меня нет, но…

Темноволосый парень протянул Але мобильный телефон.

— Звоните. Родителям или лучшей подруге… Пусть высылают вам деньги в Коктебель, главпочтамт, до востребования. Казакову Роману Николаевичу.

Аля всхлипнула.

— А кто это? Казаков Роман Николаевич?

Парень поправил кофр.

— Это я. Вы же без паспорта деньги получить не сможете. Мы с вами вместе на почту сходим, я получу и вам отдам.

Аля подняла на Романа заплаканные глаза.

— Так просто?

— Конечно, — улыбнулся Роман. — И прекратите плакать. Красивым девушкам слезы не идут.

— Ром, ты чего у меня девушку уводишь?! — шутливо вмешался Олег.

— Я этой девушке просто помочь хочу… Звоните!

Аля улыбнулась сквозь слезы и взяла у Романа мобильный телефон.

…Подруга поняла все с первого слова. Ей с самого начала не нравился Стас, что она и высказала Але в сотый раз, пообещав, что вышлет деньги немедленно. Аля, Роман и Олег стояли во дворе дома Волошина. Аля с любопытством смотрела по сторонам. Олег вещал с видом экскурсовода:

— В этом доме и жил Максимилиан Волошин… Тут собирались такие люди… Вот в этой беседке сидели! Эх, мне бы в те времена!

— А чего тебе в этом-то времени плохо? — усмехнулся Роман.

— В этом тоже хорошо! — возразил Олег. — Но я бы туда на пару недель мотанулся бы… Алечка, ну что, пойдем внутрь? У меня тут экскурсовод знакомый! Все расскажет и покажет!

— Пойдем, — согласилась Аля.

Они двинулись в сторону главного входа. Олег не унимался.

— А на Карадаге вы были? А на могиле Волошина?

— Нет, не была.

Олег всплеснул руками.

— Алечка, что же вы делали здесь десять дней?! Вы же совсем не видели Коктебеля! Пойдемте, пойдемте же!

…Дом произвел на Алю неизгладимое впечатление. Она переходила из комнаты в комнату и понимала, что Олег был прав, и это место действительно намоленное… В каждой вещи было столько жизни, сколько не бывает в ином человеке… Голос экскурсовода плыл где-то фоном на заднем плане…

— Волошин прожил в Коктебеле бульшую часть своей жизни. В гости к поэту приезжали представители творческой интеллигенции начала XIX века. Они образовали коктебельское братство, которое в шутку называли «Орденом обормотов»…

Аля слушала и не слушала. Внутри нее звучала музыка. Музыка торжествующей жизни человека, которого уже давно нет, но тем не менее он есть все равно. Он остался в этом доме, в этих картинах, в этих лестницах и смотровых площадках, в этом море и в этом небе… На этой земле и над ней…

На самом верху дома Олег развернул Алю лицом к Карадагу.

— Смотри! Вон та гора Карадага поразительно похожа на профиль Волошина! Видишь?! Макс об этом писал… «И на скале, замкнувшей зыбь залива, Судьбой и ветрами изваян профиль мой…»

Аля смотрела и видела профиль Макса… А рядом с Максом стоял Роман и улыбался…

…Потом была лодка и Золотые ворота. Рот Олега не закрывался, а Аля все время ловила на себе заинтересованные взгляды Романа. Роман, в отличие от Олега, был немногословен.

— Кара-Даг в переводе с турецкого и крымско-татарского языков на русский означает «Черная гора». А это — самая большая достопримечательность Карадага — символ древнего вулкана — Золотые ворота! Видишь вон ту арку?! Когда-то ее называли Шайтан-капу! Черные ворота… Но давно уже зовут «золотыми»… — вещал Олег. Роман положил свой кофр на дно лодки.

— Искупаемся?

— А можно? — счастливо улыбнулась Аля.

— Конечно! — влез Олег.

— Только обещай мне больше не тонуть! — рассмеялась Аля и, сдернув сарафан, прыгнула в воду ласточкой. Почему-то именно сейчас ей отчаянно хотелось быть самой красивой…

…А потом была гора и могила Волошина. Аля смотрела вниз, и у нее захватывало дух от той красоты, что она видела. Горы и холмы, небо и море переплелись в изумительный пейзаж, в котором все было идеально: ни одного лишнего мазка не сделал божественный художник, когда писал этот край…

— Боже мой, какая красота… И всего этого я могла не увидеть… — прошептала Аля.

— Жалко, на Карадаг сегодня не попали! Но ничего! Завтра я все устрою! — пообещал Олег. На горе Волошина он как-то притих и все время порывался читать стихи, то свои, то Макса. И в этом тоже было какое-то чудо: Аля открывала для себя рифмы и слова, они попадали в унисон ее настроению и пейзажу вокруг. Роман сидел рядом с ней, лицо его было серьезным, но глаза улыбались. Аля повернулась к нему.

— Ром, я тебя хотела спросить… А что у тебя в кофре? Ты весь день его с собой таскаешь…

Роман открыл кофр и достал оттуда саксофон.

— Я сегодня утром играл море… А потом Олега встретил. А потом тебя… Домой некогда было заскочить…

— Играл море? — не поняла Аля. — Это как?

Роман улыбнулся.

— Можно сыграть все. Море, небо, землю, птицу, животное…

— А человека?

— И человека можно сыграть… Тебя, например… Но сейчас я сыграю закат…

Роман взял саксофон и заиграл. При первых же звуках музыки Аля исчезла. Ее не стало в этом мире. Были только горы, море, небо, садящееся солнце, и над всем этим парил саксофон, превращая мир в волшебную сказку…

…На набережной было тесно. Аля, Роман и Олег шли, пробираясь через толпу гуляющих. Аля очень устала, но была бесконечно счастлива! Сегодня она увидела совсем другой Коктебель. Она шла и заглядывала в лица отдыхающих, пытаясь угадать, поднимался ли кто-то из них на гору к Максу, стоял ли кто-то на смотровой площадке его дома, купался ли у Золотых ворот… Олег тронул ее за плечо.

— О чем задумалась, принцесса? Я тебя зову, зову! Есть такое предложение — сейчас дойдем до Ромкиного дома, он там свой саксофон бросит, и пойдем ужинать! А то жрать хочется ужасно!

Аля повернулась к Роману.

— Ты здесь живешь?

— Да, — кивнул он. — У меня небольшой дом на улице Декабристов… Купил пару лет назад…

— Алла! Господи, наконец-то я тебя нашел!!!

Аля подняла голову и увидела прямо перед собой Стаса. Стас схватил ее за руки, притянул к себе и обнял.

— Алечка, прости меня! Психанул утром, вообще не соображал, что творю! Таксист этот еще: поехали быстрее, счетчик тикает! Я через час вернулся! Весь день тебя по Коктебелю ищу! Даже в полицию заявление написал! Господи, как хорошо, что с тобой все в порядке! Пойдем, ты, наверное, голодная… Мне так стыдно… Прости меня, Алечка! Пойдем!

Аля растерялась настолько, что покорно пошла вслед за Стасом. Олег и Роман проводили их взглядами.

— Вот они, женщины… — вздохнул Олег. — У кого деньги, тот и принц… Слушай, неплохая строчка для стихотворения, тебе не кажется?!

…Аля шла за Стасом, и в голове ее отдавались набатом его слова.

— Я снял нам гостиницу! Поменял билеты! Заказал такси! Сегодня вечером сходим на дискотеку, хочешь?!

Аля шла и не понимала, куда она идет и зачем. И что делает рядом с ней этот совсем посторонний ей человек. Чужой человек. Отчаянно чужой. Они вошли во двор гостиницы.

— Сейчас примем душ и в кроватку, — продолжал Стас, трогая ее грудь через тонкую ткань сарафана. — Я так по тебе соскучился, ты себе не представляешь…

Аля убрала его руку и остановилась.

— Я никуда с тобой не пойду, — твердо сказала она.

— Не понял? — Стас тоже замер.

— Я не люблю тебя больше, — просто сказала Аля. — И никуда с тобой не пойду.

Аля развернулась и быстро пошла прочь.

— Алла! — крикнул ей вслед Стас. — У меня все твои вещи! И телефон! И паспорт! Прекрати дурить!

— Оставь их себе! — Аля повернулась и посмотрела прямо в глаза Стасу. Она не увидела в них ничего. Он оказался из тех людей, жизни в которых меньше, чем в вещах Макса Волошина. И как она раньше этого не понимала и не видела? — Мне ничего от тебя не нужно!

Стас сплюнул и выругался. Витиевато, затейливо, очень грубо и зло. Но Аля не слышала его слов. Она слышала музыку… Аля шла по переулкам Коктебеля, и музыка окружала ее со всех сторон. Звучали звезды на небе, вписывались в ритм произведения бродячие кошки, подпевала полная луна, звенели листья деревьев… И даже какофония звуков на набережной вплеталась в эту музыку гармонично и смело.

Аля открыла калитку и вошла во двор. Роман отложил саксофон и посмотрел на нее.

— Как ты меня нашла?

Аля улыбнулась.

— Ты же сказал, что живешь на улице Декабристов… Я шла на звук… Я не могла ошибиться… Потому что… Ты же сейчас играл меня?..