Мертвая тишина

1 Сейчас

Башня покоя и гармонии корпорации «Верукс», Земля, 2149

Голова опять пульсирует болью — словно раскаленная стрела пронзает от затылка до правой стороны челюсти, — а из противоположного угла комнаты отдыха подает знаки мертвец. Неистово манит к себе с выражением паники на лице.

Я решительно отворачиваюсь от галлюцинации и пытаюсь снова сосредоточиться на живых посетителях по другую сторону видавшего виды пластикового стола.

— Прошу прощения, что вы сказали? — Язык у меня еле ворочается. Это все из-за препаратов. Их мне назначили огромное количество — и все равно недостаточно.

— Я сказал, что вы нам солгали. — Рид Дэрроу нетерпеливо подается вперед. Прямо за спиной у него расхаживает старик в строгом черном костюме и со старомодными часами на руке, наблюдая за нашей беседой, и задумчиво-неодобрительно хмурится.

— О чем? — недоумеваю я. Сейчас меня несложно сбить с толку, но Рид, младший следователь отдела контроля качества «Верукса», почти всегда изъясняется предельно доходчиво. Он появляется здесь каждые два-три дня с тех самых пор, как три недели назад команда поисково-спасательного корабля «Роли» передала меня на попечение корпорации.

Макс Донован, другой мой посетитель, звучно откашливается.

— «Верукс» хочет вам помочь. Но для этого необходимо ваше содействие. — Мужчина ободряюще кивает мне. Его столь знакомое лицо испещряют морщины, к которым мне никак не привыкнуть. Когда я виделась с ним в последний раз, он был рядовым следователем корпорации, а теперь, похоже, возглавляет весь отдел.

— Я рассказала все, что помню.

Сломанные кости черепа у меня, по заверениям врачей Башни, срослись. А в течение месячного полета обратно на Землю персонал медотсека «Роли» проверил меня на наличие всех известных в Солнечной системе вирусов, бактерий и паразитов. Не говоря уж об «исследовательской» диагностике и процедурах за последние три недели в Башне. Результаты неизменно одни и те же: происхождение зрительных галлюцинаций, болевых ощущений и потери памяти, скорее всего, носит психологический, нежели физиологический характер.

Рид пропускает мои слова мимо ушей.

— Некоторые считают, что перед тем, как катапультироваться в спасательной капсуле, вы перебили свою команду, чтобы все вознаграждение за находку досталось вам.

Я так и застываю со сжатыми кулаками, борясь с желанием ударить его.

— А потом добрались сюда на «Роли», рассчитывая, что мы купимся на байку про амнезию и психотический срыв и вы сможете укрыться в Башне. — Дэрроу делает широкий жест, иллюстрируя свои слова.

Башня покоя и гармонии «Верукса» — лишь звучное название свалки для битых и ломаных, вроде меня. Космических кораблей и команд у «Верукса» больше, чем у любой другой корпорации. Бывает, не расцепляются стыковочные зажимы. Бывает, кто-то не выдерживает многолетней изоляции в космосе. Бывает, в кислород попадает хладагент, а пока утечку устраняют, гибнут клетки головного мозга. Всякое бывает. Порой даже с тобой. Порой даже если ты этого и не помнишь.

С трудом сглатываю комок в пересохшем горле.

— Моя команда… Они мертвы, но я их не убивала.

— Уверены? — уточняет Рид с холодной усмешкой и показывает сложенный листок бумаги, настоящей бумаги, что указывает на ее происхождение из высших эшелонов «Верукса». — Мы ведь сканируем К147.

Я вздрагиваю от одного лишь названия сектора. Там я потеряла все.

— И что?

— Мы зарегистрировали движение, Клэр, — мягко говорит Макс.

Это невозможно. Губы у меня немеют, в ушах возникает громкий гул.

— «Аврора»? — выдавливаю я.

Макс кивает.

— Ваш корабль-призрак движется, Ковалик, — самодовольно поддакивает Рид.

Макс подается на стуле вперед и смотрит мне в глаза.

— Пожалуй, вам стоит все рассказать нам снова. С самого начала.