Мертвая тишина

29

Вторая по величине отвертка в наборе оказывается совершенно бессильной против затвердевшего вещества, которым Диас залила дверной замок. Нельзя даже кусочков отколоть, только наконечник инструмента и затупляется.

Микропила раскалывается на две части, не оставив на таинственной субстанции даже заметной вмятины. Чего бы только сейчас не отдала за наш плазменный бур!

— Ты слишком сильно нажимаешь! — заявляет Рид, наблюдая из-за моего плеча. — Это же «БыстроЗамок». Мы разработали его для колониальных модулей, запирать помещения или преступников. Так просто его не пробьешь. Я лично контролировал испытания качества этого средства.

Стиснув зубы, встаю, сую ему в ладонь обломки пилы и приглашающим жестом указываю на замок:

— В вашем распоряжении!

К моему удивлению, он неуклюже подходит к двери — на нем по-прежнему скафандр и шлем — и опускается на колени. Затем обломком пилы покрупнее принимается осторожно скоблить «БыстроЗамок» по кромке, снимая микроскопическую стружку.

Я закатываю глаза, руки сами собой сжимаются в кулаки. Да мы умрем от старости, прежде чем Рид расковыряет замок!

Впрочем, конечно же, нет. Потому что еще задолго до этого нас разорвет на кусочки взрывом.

Черт побери! Мысленный таймер у меня в голове отсчитывает, как иссякает каждая драгоценная секунда. В любой момент мы можем услышать и ощутить грохот отдаленного взрыва — и уже в следующий наше убежище разнесет, вместе с нами. Липкий пот страха пропитывает каждый клочок моего комбинезона, да и болтающийся на поясе скафандр не добавляет приятных ощущений.

В довершение всего, в номере не смолкает тоненькое хихиканье Бекки, буквально на пороге моей слышимости. Едва различимый и приглушенный смех можно даже принять за механический шум — гул в вентиляционной системе или отголосок воя двигателей на холостом ходу.

Еще краешком глаза я то и дело замечаю маму. Мелькает белый халат, развеваются темные волосы, рот широко раскрыт в безмолвном предостерегающем крике. Начинаю подозревать, что мама показывается лишь в случаях, когда меня угораздило влипнуть в настоящие неприятности. Текущая ситуация, безусловно, всецело подтверждает догадку.

А вот Лурдес и Воллер, доходит до меня, ни разу не показывались — с тех самых пор, как я вступила на борт «Авроры». И что же это означает? Да откуда мне знать…

Внезапно Кейн хлопает меня по плечу, и от неожиданности я подскакиваю на месте. Он протягивает руку, и сначала я решаю, будто он хочет взять меня за руку. Потом соображаю: ему всего лишь нужна отвертка, которую я по-прежнему сжимаю в кулаке.

Меня, однако, одолевают сомнения как, наверное, и его самого пару минут назад, когда я спросила об инструментах.

— Не буду. Обещаю, — хрипло заверяет меня Кейн моими же словами.

Надеюсь, это не просто подражательство, вроде неосмысленного повторения ребенком «пожалуйста» или «спасибо».

Он кивает в сторону двери, и я прослеживаю его взгляд, направленный на… петли. Ох, черт, ну конечно же! Петли здесь расположены внутри помещения! В отличие от ЛИНА, «Аврора» — пассажирское судно со всеми удобствами и фишками пространства, предназначенного для человеческого проживания. В том числе и дверьми, открывающимися вовнутрь.

— Стоит попробовать, — киваю я и вручаю Кейну отвертку. Да уж, если угораздило угодить в ловушку на готовом взорваться корабле, несомненно, лучше оказаться в ней с превосходным и наблюдательным механиком — пускай и полубезумным.

— Отойдите, — говорю я Риду.

— Нет. Я знаю, что делаю, — отвечает тот, даже не поднимая головы.

С терпением у меня всегда были проблемы, и я без всяких церемоний пихаю Дэрроу в плечо. В своей коленопреклоненной позе, да еще в тяжелом шлеме на голове он моментально теряет равновесие и заваливается набок.

Признаю, крошечная и мелочная часть меня получает удовольствие от зрелища.

Впрочем, Рид немедленно снова встает на колени — физиономия красная, губы поджаты от злости.

— Да как ты смеешь…

— Смею, посмела и посмею снова, если не заткнетесь. Я пытаюсь вытащить нас отсюда. Строго говоря, в данный момент пытается Кейн, но ведь это одно и то же.

— Неудивительно, что твоя команда взбунтовалась и вышвырнула тебя в спасательной капсуле, — огрызается младший следователь и, опираясь о стену, неуклюже поднимается на ноги.

Машинально демонстрирую ему средним палец, толком даже и не осознав смысла ею фразы А ведь прежде Рид говорил совсем другое, точно-точно. Обычно в его версии развития событии я выступаю убийцей, злодейкой и стяжательницей, ради собственной выгоды жертвующей всеми и вся.

Да какая разница. Сейчас у меня нет времени на такую фигню.

По устранении помехи в виде Рида, Кейн принимается за самую верхнюю петлю двери.

Он резко бьет по основанию рукоятки отвертки, и металлический винт выскакивает до смешного быстро. Второй оказывает некоторое сопротивление, а от поведения третьего у меня и вовсе перехватывает дыхание, Однако нашему замечательному механику удается справиться и с ним.

Но вот с громким треском выскакивает последний винт, и дверь тут же перекашивается в раме. Ее правая сторона, с петлями, теперь слегка заваливается внутрь — по-видимому, залитый Диас «БыстроЗамок» разбух и сместил изначально отвесное положение двери.

Я втискиваюсь рядом с Кейном, сажусь на корточки и осторожно подсовываю пальцы в узкую щель под дверью.

— Готов?

Однако мужчина молчит, лишь тупо таращится на гладкое дерево перед собой.

— Кейн! — повышаю я голос.

Он осматривается по сторонам, и поначалу его взгляд лишь скользит по мне, словно бы я невидимка, но затем все же возвращается на меня.

— Ты, — выдавливает Кейн.

— Да, по-прежнему я. — Меня одолевают отчаяние и страх. Буквально минуту назад он был в порядке. Ну, вроде того. По крайней мере, достаточно вменяемым, чтобы понимать происходящее и какие действия от него требуются. А сейчас от того Кейна и следа не осталось…

Я вся холодею от подобной метаморфозы.

Что же сейчас творится у него в голове? Окружены ли мы массой людей, которых я не вижу? А вдруг слушать меня для него все равно что пытаться разобрать шепот в переполненной народом комнате? Что, если он потерялся в этой иной версии мира — в постоянно набитом призраками номере — навсегда?

Передо мной встает мысленный образ Кейна в серой пижаме Башни покоя и гармонии. Он одиноко сидит в углу комнаты отдыха и что-то бормочет себе под нос.

И я вижу его в роли пациента столь ясно, что цепенею от ужаса.

Вот только в реальности — на текущий момент — даже такой его образ чересчур оптимистичен. Чтобы ему угодить в Башню, сперва нам необходимо сбежать с «Авроры».

Что возвращает нас к этой гребаной двери.

— Мне нужна твоя помощь, — обращаюсь я к Кейну, стараясь сохранять ровный и спокойный голос. Мало мне волнений, так еще от неудобной позы мышцы бедер уже начинает сводить судорогой. Киваю на дверь и принимаюсь объяснять: — Я потяну снизу, и если сбоку появится щель, ты тоже тяни. — Понятия не имею, насколько крепок расхваленный Ридом «БыстроЗамок», но хотя бы узкий зазор да должен образоваться.

Выражение лица механика сменяется с потерянного на целеустремленное.

— Хорошо.

— Хорошо, — повторяю я с облегчением, хотя и всерьез опасаюсь, что прояснение сознания долго у него не продлится. — Тогда погнали!

Обхватываю пальцами нижний край двери и откидываюсь назад, упираясь ногами в пол для создания рычага и придания дополнительного усилия.

Правая сторона двери заваливается внутрь уже на пару сантиметров, и Кейн не мешкая сует пальцы в зазор. Мы тянем сообща, и теперь решительности мне прибавляет и необходимость сохранить ему пальцы — ко всему прочему еще и увечья не хватало.

По спине у меня струится пот, в согнутых ногах покалывает от онемения. А пальцы неумолимо начинают соскальзывать.

— Это бессмысленно, — громко заявляет Рид позади нас.

Так и хочется перенаправить усилия, чтобы заткнуть его поганый рот, но я не позволяю себе отвлекаться.

— «БыстроЗамок» как раз и предназначен для предотвращения подобного способа взлома, — назидательно сообщает Дэрроу.

И он, скорее всего, оказался бы прав, будь мы на боевом корабле, судне какого-то специального назначения или в жилом модуле. Там устанавливаются металлические двери, металлические рамы. Но я готова биться об заклад — а если надо, то и молиться, — что этот вот деревянный косяк, неотъемлемая составляющая обстановки «ух-ты-как-шикарно» для пассажиров Платинового уровня, более призван радовать глаз, нежели противостоять взлому. Кроме того, само воздействие «БыстроЗамка», столь стремительно разбухающего в замкнутом пространстве, тоже должно было причинить некоторые повреждения, верно ведь?

Как раз когда мои пальцы уже практически не держат, дверь внезапно капитулирует и с громким треском отгибается на добрый десяток сантиметров. Из-за отдачи я не очень-то грациозно плюхаюсь на задницу, а Кейн отшатывается на пару шагов назад.

Вскидываю голову и, к величайшему облегчению, обнаруживаю дверь открытой.

Ну, почти.

Точнее было бы сказать, что она по-пьяному заваливается внутрь: наверху образовался проем сантиметров в пятнадцать, внизу раза в два меньше.

Вскакиваю на ноги и хватаюсь за высвобожденный край двери. Кейна на этот раз уговаривать не требуется, и он живо следует моему примеру. Вместе нам удается оттянуть дверь еще сантиметров на пятнадцать.

Теперь в проем можно протиснуться. Меня охватывает ликование — не без примеси, впрочем, тошнотворного страха перед дальнейшим.

Подбираю шлем и набор инструментов с ЛИНА — мало ли, вдруг еще пригодится — и прищелкиваю крепежную петлю чемоданчика к подвеске на поясе скафандра, прямо как в старые добрые времена.

— Ну, пошли, — шепчу я. Конечно же, если Диас оставила кого-то нас караулить, возня с дверью уже давно привлекла их внимание, и все же лишняя осторожность не помешает.

Подталкиваю Кейна, чтобы он пролезал первым. На несколько мучительных секунд механик застревает, но в конце концов оказывается в коридоре. За ним следую я.

Во всяком случае, прилагаю к этому усилия.

Мне удается выбраться практически полностью, но вот шлем застревает между перекошенной дверью и рамой. В отличие от скафандра, материал сферической штуковины абсолютно неподатливый.

Проделанный проем слишком мал.

— Не, не пролезет, — цокает языком Рид.

На этот раз он прав.

И здесь мы сталкиваемся с проблемой. Причем не с одной. Без шлема воздействие устройства MAW 500Х будет сказываться гораздо сильнее — при условии, разумеется, что вторая часть моего плана сработает и мне удастся придумать, как отключить гасители. Но это еще не самое худшее. Я надеялась экспроприировать у какого-нибудь безопасника скафандр и шлем для Кейна. Тогда мы представляли бы собой лишь трех безликих астронавтов, ничем не отличающихся от прочих сотрудников службы безопасности, занятых переноской тел или изъятых личных вещей для подтверждения легенды «Верукса». Однако без шлемов нас с Ридом немедленно опознают еще задолго до «Ареса».

— Черт, — вырывается у меня. Отчаянно дергаю шлем еще раз, однако бряканье металла и пластика о дерево звучит безжалостным приговором.

Шлем придется оставить.

Так я и поступаю, хотя брошенная вещь воспринимается едва ли не капитуляцией. Я словно бы смиряюсь с судьбой, даже не начав бороться.

Свирепо смотрю на Рида, как будто в подобном повороте событий виноват именно он. Строго говоря, так и есть. Это он виноват во всем происходящем. Он и «Верукс».

За спиной беспокойно расхаживает по коридору Кейн. Мне не хочется, чтобы он удалялся. Без нашлемного фонаря здесь темно хоть глаз выколи, но я слышу шуршание его комбинезона, шарканье ботинок по роскошному ковру.

Во всяком случае, я надеюсь, что это действительно Кейн.

Вздрагиваю и тут же отмахиваюсь от мысли. Если за спиной не Кейн — это ненастоящее. Как и все остальные фантомы. Всего лишь обман чувств и ощущений, создаваемый чертовой машиной.

— Идем, — говорю я Дэрроу, скорее бросая ему вызов, нежели приглашая. Если уж мне было нелегко отказаться от шлема из практических соображений, этот-то наверняка упрется руками и ногами.

На мгновение он исчезает из виду, однако возвращается, не успеваю я и шикнуть на него. Без шлема, зато с умирающей аварийной лампой с ЛИНА. Догадался выдернуть из матраса, куда ее воткнул Кейн или Нис.

Яркость светильника оставляет желать лучшего, но это все же лучше, чем ничего.

Удивленно вскидываю брови. Хм, пожалуй, Рид не так уж и бесполезен.

Словно бы прочитав мои мысли, мужчина кичливо ухмыляется.

Ой, да пожалуйста.

Отступаю от проема, освобождая ему место, и протягиваю руку:

— Давайте сюда фонарь.

Рид, однако, отказывается, лишь крепче вцепляясь в тусклый овал. И это меня обвиняли в маниакальной тяге к контролю!

Впрочем, его отказ получает иное объяснение, едва лишь он выбирается наружу.

Младший следователь мгновенно разворачивается от нас — от мостика — и припускает в сторону переборочной заслонки и винтовой лестницы в атриум.

Я бросаюсь за ним, пустые рукава скафандра только и хлопают по бедрам и ногам.

Нагнав беглеца, толкаю его к стенке, и он спотыкается о собственную ногу. Двигается в скафандре Дэрроу по-прежнему не столь проворно, хотя определенного прогресса все же достиг.

— Какого хрена вы творите? — тихо цежу я, с трудом подавляя желание заорать во все горло.

Поднявшись, Рид норовит оттолкнуть меня, однако я готова к его сопротивлению, и ему не удается даже сдвинуть меня с места.

— Это моя миссия, мое задание, — рявкает он. — И я намерен снова взять его под контроль.

Мужчина выпрямляется, и его рука машинально дергается вверх, словно бы поправить отсутствующий галстук или, доходит до меня, свой чертов значок поколений.

Я так и ахаю:

— Вы прослушали ту часть, в которой они планируют убить нас?

Он раскрывает было рот, однако я опережаю его:

— Нет, даже не так! Как насчет той части, в которой вашей смерти отводится роль доказательства версии произошедшего, состряпанной «Веруксом»?

— Мой отец — администратор высшего уровня…

— Именно поэтому корпорации и выгодна ваша смерть здесь, — снова перебиваю я его. — Да и потом, вы в любом случае не выберетесь отсюда живым. Макс этого не допустит. Вы же его гребаный преемник.

Рид ошарашенно моргает, и физиономия у него вытягивается. Подобная мысль явно ему в голову не приходила.

— А всем этим людям, безопасникам, совершенно плевать, кто ваш папаша. Они вписались в эту акцию ради денег… пособий для семей или еще чего, неважно. Может, ваш отец лично и не подписывал вам смертный приговор, но кто-то из руководства точно это сделал. И вздумаете сейчас вмешаться — что ж, станете лишь еще одной помехой на пути к их цели, ради которой они готовы пойти даже на смерть.

Дэрроу подозрительно прищуривается и выпаливает:

— Ты не хочешь, чтобы я вернулся к ним, потому что тогда они узнают о твоем побеге!

И он снова абсолютно прав. Вот только почему при этом не видит и моей правоты насчет уготовленной ему судьбы — за гранью моего понимания.

Упаси меня, Господи, от дураков.

— Согласна, но я говорю совсем о другом.

Я рискую быстро оглянуться через плечо в сторону, где оставила Кейна. Уже какое-то время его не слышно, однако без чертовой лампы, которой завладел Рид, в коридоре ничего не видно.

Мое и без того ограниченное терпение истощается.

— Слушайте, — цежу я. — Вы мне не нравитесь, но можете оказаться полезным.

Хм, точнее говоря, его отец. Если нам все-таки удастся выбраться с «Авроры» и связаться с ним, пока еще живой Рид может послужить ценной разменной монетой. При условии, разумеется, что Дэрроу-старший действительно важная шишка, как это не перестает твердить его сынок, и будет готов выступить за жизнь своего отпрыска против «Верукса» — или же против фракции, ответственной за данную операцию.

— И потому моя задача — сохранить вам жизнь и вытащить отсюда. Можете сказать подобное о ком-нибудь еще на этом гребаном корабле?

Младший следователь мнется в нерешительности, и этого ответа мне вполне достаточно. Я вырываю у него из руки лампу.

— Эй! — возмущается он.

Тем не менее, когда я двигаюсь обратно в сторону мостика, Рид неохотно следует за мной.

Возле двери покинутого нами люкса Кейна нет. А когда я не обнаруживаю его и в коридоре, меня потихоньку охватывает паника.

Да где же он?

На всякий случай заглядываю в номер — вдруг помраченное сознание подтолкнуло механика вернуться к своим матрасам. Нет, насколько позволяет разглядеть скудное освещение, внутри никого.

Хреново.

Снова осматриваю коридор. Куда же Кейн исчез? Если отправился бродить по кораблю, я могу уже и не найти его. По крайней мере, раньше безопасников.

— Кейн! — зову я настолько громко, насколько осмеливаюсь.

Рид тут же шикает на меня — просто чтобы я не забывала, какой он урод, так что не обращаю на него внимания.

Затем, однако, мой слух улавливает… нет, не отклик, и даже вовсе не слово, а просто какой-то приглушенный звук. Доносящийся с мостика.

Я устремляюсь в том направлении.

На мостике уже заметно светлее благодаря мерцающим звездам в смотровых окнах и тусклому свечению индикаторов на приборных панелях.

Кейн сидит на корточках перед раскрытой стойкой навигационного блока и, бормоча себе под нос, перебирает болтающиеся провода. По-видимому, что-то ищет.

В планировке мостика «Авроры» я до конца так и не разобралась, однако почти уверена, что управление гасителями вибраций располагается вовсе не в этой стойке.

Медленно подхожу к механику.

— Кейн?

Он как будто меня и не слышит.

— Нужно отправляться за ней. Прошло слишком много времени. Необходимо придумать способ.

«За ней». Это он про меня?

Я прочищаю горло.

— Кейн. Это я. — Беру его за руку, отрывая от нервного перебора проводов.

Он поднимает взгляд, направленный, увы, сквозь меня. В жизни не ощущала себя такой невидимой, и сердце у меня так и падает.

— Нис, я вижу ее постоянно, — произносит мужчина с обеспокоенным выражением лица. — Даже прямо сейчас.

Я сжимаю ему руку.

— Ты сделал это, — напоминаю я ему. — Ты отправился за мной. Я здесь.

— Какое трогательное воссоединение, — фыркает подошедший Рид. — Но ты обещала вытащить меня отсюда живым.

Смотри-ка, никак занервничал? Похоже, успокоился и наконец-то проникся моей логикой.

— Мне нужно отключить гасители, — говорю я Кейну.

— Зачем? — возмущается Дэрроу. — Какой в этом смысл?

Раздраженно оглядываюсь через плечо и выпаливаю:

— Смысл будет такой, какой мне нужен. — Можно было бы и объяснить ему замысел, но если он опять решит смыться, хотя бы не растреплет Максу или безопасникам.

Снова поворачиваюсь к Кейну:

— Гасители, как мне их отключить?

Однако он так и продолжает таращиться сквозь меня.

Черт. Ладно. Я смогу это сделать. Навряд ли процедура такая сложная.

И с этой мыслью решительно перехожу в тот конец мостика, где Нис демонстрировал нам на экране перегрузку гасителей и необъяснимый расход десяти процентов энергии.

Увы, лишь окинув взглядом массивы параметров и аббревиатур на экране, я проклинаю «Верукс» — и отнюдь не в первый раз — за профессиональный изоляционизм. В общих чертах я знаю ЛИНА, но в основном за счет обучения и механического запоминания, в то время как устройство двигателя и прочего для меня темный лес. Подобные тонкости были по части Ниса, Воллера и Кейна.

Сейчас только и не хватало, что запустить не ту систему. Ошибусь с кнопкой — и, например, включу освещение или, еще хуже, какую-нибудь тревогу.

Слева встает Рид и принимается наставлять.

— Вот эта. — Он укатывает на иконку с надписью «ОБЛ ДВГ».

— Да откуда вы знаете-то! — усмехаюсь я, подавляя в себе порыв просто кликнуть на кнопку, такой уверенный у него тон.

— «Обслуживание двигателей», — фыркает Дэрроу. — Что же еще это может быть?

— Разве совпадает по буквам? — хмурюсь я.

Ему требуется секунда, чтобы сообразить, после чего он напыщенно отмахивается:

— Да это же сокращение, буквы просто выкидываются!

Больше не обращая на него никакого внимания, я делаю медленный вдох и мобилизую жалкие остатки терпения. И еще стараюсь не думать о том невидимом таймере, что неумолимо отсчитывает секунды.

Наконец, под иконкой «ДИАГН» я обнаруживаю меню и следую его пунктам, пока на экран не выводится информация о гасителях. Они и вправду функционируют с превышением эксплуатационных характеристик, как показывает диаграмма, над которой некогда колдовал Нис.

Следом мне попадается отметка меню и для самих гасителей. И, слава богу, уже во втором подменю я вижу простую клавишу «ОТКЛ».

Кликаю на нее, и результат проявляется мгновенно. Рокот двигателей на холостом ходу теперь ощущается волнами вибраций, отдающимися непосредственно в подошвах.

Физическими сотрясениями дело не ограничивается. Тяжелым удушающим одеялом на меня опускается ужас. Сдавливает грудь так, что даже дышать становится трудно.

Сердце начинает заходиться, словно бы пытаясь сбежать из грудной клетки.

Краем глаза улавливаю какое-то движение и резко поворачиваюсь к задней части мостика, хотя мне ли не знать, чего ожидать.

Там, однако, ничего нет.

По крайней мере, на первый взгляд.

Но чем дольше я всматриваюсь в темноту за кругом тусклого света от нашей умирающей лампы и индикаторов панелей, тем отчетливее проявляются фигуры. Пока не становятся такими же различимыми, какими были бы и при жизни.

Капитан Линден Джерард, пошатываясь, пятится к выходу, на ее лице отражаются потрясение и гнев, на груди расползается багровое пятно. Однако она не падает, но покачивается в воздухе.

Гравитация исчезает: системы жизнеобеспечения отключены.

Я инстинктивно хватаюсь за край пульта управления позади, чтобы удержать равновесие. Вот только никакого ощущения ослабления гравитации — сродни тому, когда во время продолжительного перетягивания каната этот самый канат перерезают, — я не испытываю.

Прорисовывается и другая фигура — мужчина, спиной ко мне. Он вцепляется Джерард в плечо и тащит ее с мостика, наполовину ступая по-обычному, наполовину отталкиваясь от пола и паря. Очевидно, это Кейдж Уоллес, старший помощник. Внедренный агент «Верукса».

Чем капитан здесь занималась? Запускала аварийный буй? Кто-то же да сделал это.

Мгновение спустя раздается выстрел, приглушенный и отдающийся эхом. Я вздрагиваю от неожиданности.

— О боже…

Через открытую дверь наползает туман из дыма, капелек крови и мозгового вещества.

Внезапно мостик снова погружается в полумрак, и я несколько раз зажмуриваюсь, чтобы разглядеть получше.

Или стереть из памяти увиденное.

Только что я стала свидетельницей конца капитана Джерард и первого помощника Уоллеса. Убийство и самоубийство, как Воллер с самого начала и подозревал. Сцена разворачивалась у меня перед глазами столь живо, как будто происходила в действительности. Вот только… Я никак не могла ее увидеть. Из-за темноты. Из-за более чем двадцатилетней давности. И тем не менее…

Были ли это призраки или же галлюцинации, вызванные воздействием оружия — MAW, как его назвал Макс? А может, и то и другое?

И тут мне впервые — и, увы, слишком поздно — приходит в голову одно соображение насчет MAW. В чем бы ни заключалось его действие на обычных, не видящих призраков людей, на мне оно может сказываться в гораздо большей степени. И вправду, если из-за этого чертова устройства люди начинают видеть призраков, как тогда оно влияет на тех, кто и без него обладает этой способностью? Благодаря богатому опыту игнорирования необычного — раз никто не в курсе кое-каких явлений, лучше прикинуться, будто их и нет, — ранее мне удавалось вполне неплохо справляться с воздействием оружия. Но тогда оно ослаблялось гасителями.

Теперь же, без их защиты, трудности могут стать куда серьезнее, нежели я предполагала. Нам предстоит проделать путь до грузового трюма через корабль, битком набитый трупами, буквально пропитанный сотнями насильственных и ужасных смертей. Даже без вмешательства MAW здесь наверняка и так обосновалась уйма «настоящих» призраков.

Если уж это не готовый рецепт лишиться остатков рассудка, то другого мне просто и не вообразить.