P.S. Я тебя ненавижу

Глава 24

Весна

Я пережила шесть месяцев без нового сообщения от брата и с единственной нитью связи с Домиником Перри — нашей перепиской на расстоянии. В годовщину смерти Джоша я спряталась в ванной спа-салона, завернувшись в мягкий халат, и написала Дому, попросив фото писем, которые мы уже успели открыть.

Менее чем через пять минут снимки пришли. Я перечитывала их с той же жадностью, что и в первый раз.

А потом его имя тут же вспыхнуло на экране входящим звонком.

Я проигнорировала.

Главным образом потому, что боялась: вся эта застрявшая в груди скорбь, как это часто бывало с ним, перекрутится в злость, и я скажу что-то, о чём потом пожалею.

Перед тем как выйти из ванной, отправила ему нечто вроде извинения.

Мэдди: Сейчас не могу говорить. Жду нашей следующей поездки.

Той самой, на которой мы сейчас.

Виды потрясающие.

Буквально.

Подъём сюда едва не убил мои лёгкие. Мне казалось, что привычка ходить пешком по городу подготовила меня к этому, но несколько кварталов в Сиэтле — это совсем не то же самое, что мили по дикой местности Южной Дакоты, даже если на сайте маршрут описали как «ровный и лёгкий для прогулок».

Я была уверена, что хотя бы одно место, куда нас отправит Джош, потребует от меня физических усилий. Он ведь был фотографом дикой природы. Конечно, мой брат выбрал бы проводить свою загробную жизнь в красивых и труднодоступных местах.

И именно таковы Бэдлендс. Национальный парк, полный бескрайних прерий и зазубренных скальных образований, полосатых слоями выцветшего коричневого, ржаво-оранжевого и кирпично-красного — каждая линия, как отметка ещё одного времени. Это место и впрямь захватывает дух. Чужеродное, почти инопланетное. Мы с Домом давно не встречали других туристов, и я почти могу поверить, что мы действительно на другой планете.

Планете, населённой круглотелыми луговыми собачками.

Вчера вечером мы добрались до забронированного мной мотеля очень поздно: мой рейс задержали на пять часов, и всё это время Дом ждал меня. Измотанная стрессом из-за почти сорванной поездки, я пробормотала спутнику по путешествию.

— Спокойной ночи, — потом ввалилась в спальню и мгновенно провалилась в глубокий сон.

Но Дом не забыл постучаться в мою дверь первым делом с утра, чтобы мы смогли вовремя выйти на маршрут.

Я рада, что купила себе нормальные ботинки для похода. Кроссовки бы точно не справились с камнями, через которые нам пришлось карабкаться.

— Тебе нужен ингалятор? — спрашивает Дом, вглядываясь в меня куда внимательнее, чем в потрясающий вид вокруг.

Мы остановились ровно на середине восьмикилометрового маршрута. Примерно в точке, куда нас направили координаты. Я отмахиваюсь, потом опираюсь руками на колени и стараюсь вспомнить дыхательные упражнения, которым меня учили много лет назад.

Дом ещё мгновение не отводит взгляда, но в итоге даёт мне запрошенное пространство. Всё равно я чувствую, как от него исходит тревога. Это уже не раздражает так, как раньше. С тех пор, как я поняла, что его реакция связана скорее со страхом потери контроля, чем с сомнением в моей состоятельности. По крайней мере, я надеюсь, что дело в этом.

— Почему бы тебе… — я снова втягиваю воздух, ощущая, как холод и сухость раздирают лёгкие. Но не останавливаюсь. — …не прочитать письмо?

Если бы влажности было побольше, может, этот поход не вызвал бы у меня таких проблем. В этом вся моя астма: есть сочетания, которые просто убивают мои дыхательные пути.

Убедившись, что я точно не собираюсь падать в обморок, я зажимаю в зубах мундштук своей походной фляжки и делаю долгий глоток. Я купила ее после поездки в город-призрак, чтобы Дом больше не отвечал за мой водный баланс.

Он продолжает наблюдать за мной, пока стаскивает рюкзак с плеч, расстёгивает внешний карман и достаёт знакомый конверт.

Южная Дакота

43°45'50.9” N

101°58'10.0” W

Но он не спешит вскрывать его и начинать читать. Вместо этого шагает к рассыпчатому скоплению валунов и садится на один из них. Потом похлопывает по пустому месту рядом.

Команда предельно ясна. Сядь. Или, может, это просьба.

Я закатываю глаза, но спорить не решаюсь. Да и место действительно отличное, чтобы любоваться пейзажем.

Только когда я устраиваюсь рядом, Дом поддевает пальцем край конверта и аккуратно разрывает сгиб. Но я не слежу за его движениями. Вместо этого смотрю перед собой. На линии времени, вписанные в ландшафт.

И жду, когда голосом Дома прозвучат слова Джоша.

Дорогие Мэдди и Дом,

Добро пожаловать в Южную Дакоту!

Вы сейчас должны находиться в самом сердце Бэдлендс. Классное же название, да? Хотя, насколько я слышал, оно совершенно не соответствует действительности. Все, кто рассказывал мне об этом месте, утверждают, что таких видов больше нигде не найти.

Полюбуйтесь ими за меня. И, конечно, сделайте фото.

Раз уж я отправил вас в такой долгий поход, уверен, вы найдёте идеальное место, чтобы оставить здесь частичку меня. Позаботьтесь о том, чтобы у меня был хороший вид. Я хочу видеть всё.

Дом замолкает, и я бросаю на него взгляд, наблюдая, как он сглатывает.

Не виню его за паузу, даже после всего пары предложений. Читая письма, мы слышим только Джоша. Слышим его юмор. Его восторг. Его надежду.

И его сожаление.

Мэдди.

Мне нужно мгновение, чтобы осознать, что Дом снова начал читать.

Я знаю, что поход был не самым лёгким. Но я рад, что ты его прошла. Надеюсь, ты считаешь, что оно того стоило. В любом случае, ты заслуживаешь награды.

— О, чёрт. — Я хриплю. — И что это значит?

Ты знала, что у Дома…

— Ох, да ладно тебе, Джош. — Дом со стоном произносит имя моего брата.

Я ухмыляюсь и толкаю его плечом.

— Читай дальше.

Дом бросает на меня прищуренный взгляд, но без злости, а потом нехотя возвращается к письму.

Ты знала, что у Дома потрясающий голос? А ещё знала, что важная часть безопасности в походах — это шуметь, чтобы медведи случайно не наткнулись на вас?

Обратный путь пусть станет твоим личным радиошоу с Домиником Перри. И я хочу, чтобы ты выбрала для него мои любимые песни.

Веселись, Сорока.

С любовью, Джош.

Я смеюсь так сильно, что у меня снова перехватывает дыхание. Но потеря кислорода того стоит. И этот поход того стоит, если мне удастся заставить Доминика Перри петь для меня.

Он хмурится.

— В Бэдлендс нет медведей. Это нечестно.

— О, Дом, мой мальчик. — Я хлопаю его по плечу. — Жизнь редко бывает честной. Лучше пойми это раньше. И ты сам слышал. Я заслужила. Так, какие там у Джоша были любимые?

Дом аккуратно складывает бумагу и убирает её обратно в конверт.

— Я отчётливо помню, как он говорил, что больше всего любит тишину.

Я фыркаю.

— Правда? Потому что я отчётливо помню, как он гонял Paramore по кругу, потому что у него был нереальный краш на Хейли Уильямс.

Дом тяжело вздыхает.

— Тут не поспоришь.

Я откидываюсь назад, опираясь на руки, и любуюсь, как ветер играет высокой травой прерий, параллельно перебирая в уме список любимых песен Джоша, чтобы быть готовой к обратному пути.

— Думаешь, это идеальное место? — Дом нарушает тишину спустя какое-то время. — Чтобы оставить его?

Оставить его.

Сердце делает тяжёлый, болезненный удар.

Но, оглядев всю эту красоту, я киваю.

— Ближе к идеальному, чем любое другое.

Я достаю из рюкзака пластиковый контейнер с пометкой Южная Дакота и срываю крышку.

Костяшки пальцев побелели от напряжённого захвата, но Дом ничего не говорит про мою уязвимость. Он в этом хорош. Позволяет мне чувствовать то, что я чувствую в эти сложные моменты, и просто остаётся рядом.

Я наклоняю контейнер, позволяя брату высыпаться и смешиваться с ветром. В тот момент, когда уносится последняя пыльца, над нами пролетает ястреб, и мне становится чуточку легче от мысли, что Джош, возможно, встретится с ним.

Может, они отправятся в пару совместных приключений.

— Счастливого пути, — шепчу я.

— Пора делать фото, — Дом вытаскивает телефон из кармана.

Я с усилием поднимаюсь с камня, и он встаёт рядом. В голову приходит идея, и я тут же забираюсь обратно на валун, теперь уже стоя во весь рост. Теперь я выше Дома на пару дюймов.

— В этот раз высокой буду я, — объявляю, протягивая руку за телефоном.

Он прищуривается, но губы дёргаются в попытке скрыть улыбку. В итоге передаёт мне устройство.

С этого ракурса мне легко закинуть руку на его широкие плечи, и даже с моими короткими руками удаётся захватить в кадр и нас, и раскрашенные холмы позади.

— Отлично вышло. Скинешь мне, когда появится связь? — Я возвращаю ему телефон и потираю ладони друг о друга. Пока мы шли, постоянное движение согревало меня, но теперь прохлада пасмурного дня пробирается сквозь флисовый свитер к самой коже.

— Готова возвращаться? — Дом смотрит на меня снизу вверх, и я никак не могу не отметить, как хорошо на нём сидит эта вязаная шапка.

— Куда спешить? — Даже несмотря на то, что Джош уже растворился в ветре, мне не хочется покидать это место. Я знаю, что, сделав шаг прочь, я совершу настоящее прощание.

Дом кивает в сторону юга, и я прищуриваюсь, глядя в даль, туда, где на горизонте затаились зловещие тучи.

— Может начаться шторм. Я думал, что он будет только поздно ночью, но, судя по тому, что там творится, погода может испортиться раньше, чем мы ожидали, — напряжение скользит в его голосе.

Ох. Я и при хорошей погоде слабо справляюсь с природой. Бури и Мэдди Сандерсон — сочетание крайне неудачное.

Плюс, впереди у нас четырёхчасовая дорога до Северной Дакоты.

— Да, уходим. Я в порядке. — Что, по крайней мере, правда, если говорить о теле. Моё дыхание выровнялось, а обратный путь такой же ровный, как и сюда.

Я должна справиться.

—

Я не в порядке.

Впереди меня Дом шагает ровным темпом, распевая Misery Business. Но когда он перешёл на Still Into You, я оказалась в раю. Джош был прав — Дом потрясающе поёт. А когда он берётся за какое-то дело, то делает это основательно. Мужик уже полчаса подряд не сбивается с ритма. Впечатляет не только объём его лёгких, но и знание всей дискографии Paramore.

Этот момент был бы идеальным, если бы каждый вдох не напоминал попытку протолкнуть мёд через соломинку, обмотанную резинками.

— Передышка! — прохрипела я, плюхнувшись на относительно ровный камень и пытаясь загнать в лёгкие как можно больше воздуха, прежде чем Дом поймёт, насколько мне тяжело. Он тут же оказывается рядом, широкоплечий и хмурый.

— Я в порядке, — выдыхаю я.

— Ты была бы, если бы у нас было время.

Я резко отшатываюсь. Полностью ожидала, что он скажет: Ты не в порядке, Мэдди. Ты вся на нервах. Ты не можешь дышать. Где твой ингалятор?

— Я специально ускорил темп, — Дом бросает взгляд на небо, и я следую за ним, замечая, как прямо над нами собираются тёмные тучи. Ветер тоже усилился, треплет выбившиеся из хвоста пряди волос.

Гроза близко. И с тем резким холодом, что сушит мне горло, я готова поспорить — в Бэдлендс вот-вот пойдёт снег.

Дом присаживается передо мной, в глазах тревога.

— В хорошую погоду ты бы прошла этот маршрут без проблем, Мэдди. Мы бы останавливались, когда нужно, не торопились, и я бы не пытался всё контролировать. Честно. Но я боюсь, что если мы не прибавим шагу, то застрянем тут. И, если честно, не уверен, что нам стоит ехать сегодня в Северную Дакоту. Не если пойдёт снег.

— Я иду так быстро, как могу, — в голосе нет защиты. Только отчаяние.

Это мой максимум, пытаюсь сказать я. Если поднажму сильнее, то просто свалюсь.

Дом берёт мои руки в свои.

— Позволь мне нести тебя. Пожалуйста.

— Что? — Я качаю головой. — Ты не сможешь.

Дом усмехается.

— Спорим?

В его игривом выражении есть что-то разоружающее.

— Да, пожалуй, спорим.

Он пожимает плечами.

— Ладно. Каковы твои условия?

Хм. Игра. Джош всегда вытаскивал меня из раковины именно этим способом.

Во мне поднимается коварное, игривое настроение.

— Если ты не сможешь донести меня до машины… — Я прикидываю условия. — Тогда я получаю твою куртку с нашивками.

Дом расхохотался.

— Быстро ты это придумала. Договорились. Если выиграю я… — Он медленно оглядывает меня, потом снова смотрит в глаза. — Тогда ты позволишь мне переночевать у тебя перед нашей поездкой в Айдахо.

Я остолбенела.

— Ты хочешь остаться у меня? Зачем?

Его улыбка расползается в полную ухмылку.

— Скажу, когда выиграю.

Дом скидывает лямки рюкзака, перевешивает его на грудь, потом поворачивается ко мне спиной в универсальном знаке: Забирайся, я тебя понесу.

Я с трудом встаю с камня, обхватываю Дома за шею, позволяя ему крепко ухватиться под мои ноги. Затем он распрямляется, будто мой вес ничего не значит.

— Скажи, если тебе понадобится остановиться, — бросает он через плечо, шагая по тропе.

— Скажи, когда тебе придётся меня поставить, — огрызаюсь в ответ. — Ох, я буду шикарно смотреться в этой куртке. Все чирлидерши будут завидовать.

Дом фыркает, и я чувствую, как его грудь вздрагивает от резкого выдоха. В такой позе между нами почти нет расстояния, даже сквозь слои одежды я ощущаю его тепло. Он словно ходячий обогреватель, согревающий всю переднюю часть моего тела. Грудь прижата к напряжённым мышцам его спины. Не то чтобы я жаловалась.

Но, пожалуй, мне стоит отвлечься.

— Эй, Дом, — шепчу я ему на ухо и замечаю, как по его шее пробегают мурашки.

Он сглатывает.

— Что?

Я кладу подбородок на руку, задумчиво улыбаясь.

— Это не освобождает тебя от пения. Джош ещё фанател от Аврил Лавин. Давай, Sk8ter Boi, погнали.