P.S. Я тебя ненавижу

Глава 33

Я думала, что когда Дом приедет в Сиэтл, ему захочется выйти в город. Посмотреть достопримечательности. Исследовать окрестности.

Но, как оказалось, его больше интересует исследование всех возможных точек на моём теле.

Прошёл всего час с его приезда. И три оргазма. Но кто считает?

Его увлечённость стирает все прошлые неуверенности. Я больше не боюсь проверить, нравится ли ему то, что происходит.

Дом даёт понять это каждым прикосновением.

Как прямо сейчас, когда я упираюсь ладонями в мягкую спинку дивана, широко расставив ноги, а он медленно погружается в меня, заставляя чувствовать его до последней капли. Его мощные бедра упираются в мои, пальцы сжимают мои бёдра, удерживая меня на месте, пока он двигается внутри меня размеренно, смакуя каждый толчок.

— Так хорошо, — низко рычит он, будто разговаривая сам с собой. — Не могу насытиться.

Хорошо, что я тренировала выносливость. Правда, в моих планах были горы, а не секс-марафоны. Абсолютный провал в плане креативного мышления.

Я бы улыбнулась, но кажется, что моё лицо просто растаяло от удовольствия. Всё тело пылает, как в лихорадке, кожа слишком чувствительная. Всё из-за Дома, который настаивал, что нужно не торопиться. Что нужно попробовать все возможные позы, которые ощущаются идеально, но при этом не мешают мне дышать. Что в каждой из них он должен заслужить один из моих оргазмов.

Будто это тренировка. Только для моего удовольствия.

И чёрт бы побрал его организованный подход — он заводит меня ещё сильнее.

Но теперь я хочу, чтобы он потерял контроль.

Опускаю руки вниз, нахожу его запястья и веду их вверх, прижимая к своим грудям. Заставляю его сжать их, затем накрываю его пальцы своими и направляю, чтобы он ласкал мои соски.

Когда его ритм на секунду сбивается, а потом ускоряется, я чувствую всплеск торжества, сжимаясь вокруг него.

— Мэдди, — Дом выдыхает моё имя, одновременно с угрозой и нуждой.

Я отпускаю его руки, но он оставляет их там, где я их положила.

Вытягиваюсь, насколько могу, закидываю руки ему за шею, позволяя его груди прижаться к моей спине.

В таком положении каждый его толчок заставляет меня вставать на носочки, и мне нравится, как мощно он движется внутри.

— Чёрт, ты сейчас заставишь меня кончить, — он рычит прямо в ухо, одновременно дразня мои соски пальцами.

— Я не могу заставить тебя делать что-то против воли, — выдыхаю я, но даже мой голос наполнен поддразниванием.

Глухой, глубокий стон вырывается из его груди. Затем он опускает одну руку вниз, прижимая ладонь к моей чувствительной точке — без прямого контакта, просто достаточно, чтобы вызвать новую волну жара.

Моё тело, уже раскачанное до предела, реагирует сразу.

А затем и он.

Его движения становятся жёсткими, почти отчаянными, перед тем как он замирает, вдавливая меня в себя и срываясь на хриплый выдох с моим именем.

Дом ещё какое-то время прижимает меня к себе, его губы оставляют тёплые, ленивые поцелуи на моей шее, шепча моё имя с оттенком почтения.

Это опьяняет. И пугает. Но я не думаю о страхе, когда он выходит из меня.

Пока он выбрасывает использованный презерватив и приводится в порядок, мы обсуждаем настоящую еду.

Точнее, пытаемся обсудить, пока нашу беседу не прерывает громкий, до боли знакомый стук в дверь.

— Мэдди, я скучаю по тебе! — голос отчётливо слышен даже сквозь дверь. — Мне так одиноко! Обрати на меня внимание!

Чёрт.

Дом даже не смотрит в сторону двери — его тёмный, ленивый взгляд всё ещё прикован ко мне.

— Кто это?

Я соскальзываю со стула, чувствуя, как остатки его ласк всё ещё отдаются в теле.

— А, это просто мой сосед снизу. Джереми.

— Мэдди! — продолжает стенать тот за дверью, не подозревая, что я не одна. — Мы были так хороши вместе! Мы родственные души!

Дом приподнимает бровь. Я стараюсь не вздрагивать.

— Он шутит, — объясняю я, не зная, стоит ли открывать или притвориться, что меня нет дома.

— Мэдди, пусти меня! Пожалуйста! Я знаю, что был скучным в постели, но я готов стать извращенцем ради тебя! Я сделаю ВСЁ, что ты захочешь!

Я вздрагиваю. И понимаю, что пора прояснить ситуацию.

— Вообще-то, он ещё и мой бывший. Но это тоже шутка.

Поздно.

Дом уже пересекает кухню и с силой распахивает дверь, прежде чем я успеваю объяснить, что у нас с Джереми очень странная дружба.

— Мэдди! — восклицает Джереми, а затем… морщится. — Когда ты успела превратиться в горячего мужика?

Потом, приподняв брови, добавляет:

— Если бы я знал, что ты умеешь такое, мы бы продержались намного дольше.

Я поспешно протискиваюсь между Домом и своим лучшим другом, который, кажется, только что подписал себе смертный приговор.

— Эм… Джереми, это Доминик Перри. Мой, эээ… — Чёрт, мы это не обсуждали. Кто он мне? Парень для секса во время поездок, связанных со смертью моего брата? Нет уж… — Друг моего брата. Лучший друг Джоша.

Блин.

Из-за того, как напрягается Дом, я понимаю, что он бы выбрал другое определение. Но какое? Есть ли вообще в мире ярлык, который можно на нас повесить?

Я игнорирую, как у Джереми глаза становятся по-настоящему круглыми, и продолжаю:

— Дом. — Я тянусь назад и хлопаю его по животу, надеясь, что этот жест выглядит хоть немного успокаивающим. — Это Джереми. Один из моих лучших друзей.

— Ты о нём ни разу не упоминала, — голос Дома звучит ровно. Слишком ровно.

Я замечаю, как лицо Джереми едва заметно меняется — вспышка боли, мгновенно спрятанная за привычной широкой улыбкой.

— Неудивительно, — легко отвечает он, шагая ближе и перекидывая руку мне через плечи, а затем целуя меня в висок. — Мэдди — это закрытая книга, пока ты не заслужишь её доверие.

Дом, возможно, не считает этот жест дружеским.

Всё выходит из-под контроля. Почему я просто не рассказала всем обо всех заранее?

Ах да.

Потому что не хотела, чтобы друзья знали, что я до сих пор не отпустила парня, в которого влюбилась в девятнадцать. И не хотела, чтобы Дом знал о моей жизни, потому что до Северной Дакоты я была на сто процентов уверена, что он исчезнет из неё, как только путешествие закончится.

Я хватаю Джереми за руку и, не раздумывая, затаскиваю его в квартиру, закрывая за нами дверь. Поворачиваюсь к Дому — и натыкаюсь на холодную, отстранённую маску на его лице.

— Джереми живёт этажом ниже. Со своим парнем, Карлайлом. Мы не спали друг с другом уже несколько лет, потому что мы просто друзья.

Не уверена, поможет ли это, но добавляю:

— К тому же секс у нас был так себе.

Джереми громко вздыхает и возмущённо щурится.

— Как ты могла сказать этому горячему мужчине, что я посредственный в постели? Хотя бы сказала, что я был неплох.

Дом медленно кивает.

— Рад познакомиться, Джереми.

— Взаимно, Доминик.

Джереми опускает руку с моих плеч и чуть склоняет голову, пристально разглядывая мужчину, стоящего в моей кухне. Когда он снова заговорит, в его голосе нет ни тени обычного флирта — только искренность:

— Мне жаль из-за Джоша. Я встречал его всего несколько раз, но он был одним из тех, кого трудно забыть.

Что-то в осанке Дома смягчается. А я вдыхаю через нос, будто в комнате резко стало меньше воздуха. Я чувствую взгляд Джереми, но уклоняюсь от него, прячась на кухне.

— Ты пришёл за едой? Я собиралась сделать начос, — бросаю я через плечо.

Повисает тяжёлая пауза. Затем…

— Я бы не отказался.

Я достаю ингредиенты из холодильника и решаюсь сделать всё по-нормальному — нарезать овощи, а не просто вывалить сальсу на гору сыра и чипсов.

Джереми садится на табурет у кухонного острова, а Дом опирается на столешницу рядом с разделочной доской. Он не мешает, но определённо давит своим присутствием.

И, конечно же, первым нарушает молчание Джереми.

— Ты тут, чтобы отговорить Мэдди от безумной идеи взбираться на гору в Айдахо в одиночку?

— Это хребет, — машинально поправляю я. — Я не покоряю целую гору.

— Я еду с ней, — спокойно говорит Дом.

Чёрт.

Джереми замолкает настолько надолго, что я поворачиваюсь проверить его реакцию.

— Ты едешь в Айдахо? С Мэдди? — Он переводит взгляд с меня на Дома. — Это что, новый план?

— Нет, — Дом пожимает плечами. — Мы обсуждали это несколько месяцев.

Дерьмо.

Я стискиваю зубы, чтобы не застонать. Джереми умный. Да, он любит прикидываться легкомысленным флиртующим болваном, но на самом деле очень внимательный.

Нахмурившись, он не сводит с меня взгляда, но говорит Дому:

— А в Южную Дакоту ты тоже с ней ездил?

— Да, — Дом не задумываясь кивает.

— Канзас?

— Да.

Джереми знает список всех штатов. Я рассказала ему и Туле той ночью, когда они пришли в мою квартиру после похорон Джоша. Он мог бы перечислить оставшиеся, но уже нет смысла. Он и так понял, что я ездила с Домом в каждую поездку.

Что Дом — не единственный, от кого я скрывала правду.

В глазах Джереми на мгновение вспыхивает боль, прежде чем он прячет её за широкой, непринуждённой улыбкой.

— Ну, это хорошо. Я рад, что у Мэдди был кто-то, кому она доверяет, чтобы разделить с ним эти поездки.

Больно.

Звучит доброжелательно, в его голосе даже есть искренность. Но я слышу подтекст. Джереми думает, что я ему не доверяю. Не настолько, чтобы рассказать всё. И он прав, да? У меня был целый год, чтобы объяснить ему и Туле, в чём заключалась последняя просьба моего брата. Что это задание было не только моим, а нашим с Домом.

Но я знала, что если расскажу, он начнёт спрашивать про Дома. А если начнёт спрашивать, то услышит в моём голосе, что за этим стоит нечто большее. И он бы не отстал. Он бы шутил, подначивал, копал глубже. Он был бы неутомимым и любящим, пока не вытянул бы из меня всё. Я не доверила ему эту уязвимую часть себя. И теперь он это знает.

В горле собирается ком. Чувство вины, сгустившееся в слёзы, которые не проливаются.

Я делаю вид, что полностью поглощена готовкой, пока Джереми отвлекается поверхностными вопросами к Дому — о поездке, о жизни в Филадельфии.

Он держится подальше от важного. Я ясно дала понять своим молчанием, что не хочу туда идти.

Спустя полчаса натянутого разговора Джереми отмахивается какой-то отговоркой про встречу с Карлайлом. Я знаю, что это фигня — он приходит клянчить еду только тогда, когда его парень в отъезде или допоздна на работе.

Перед тем как уйти, он кладёт руки мне на плечи и целует в лоб.

— Ты справишься с походом. Одна или с ним. Я горжусь тобой.

Он сжимает мои плечи и исчезает за дверью, прежде чем я успеваю найти голос, чтобы поблагодарить его.

Или сказать прости.

Джереми заслуживает лучшего друга, чем я. Честно, я удивлена, что он всё ещё проводит со мной время. Может, это и будет той каплей, после которой он уйдёт.

— Мэдди?

Тёплый палец под моим подбородком поднимает моё лицо вверх, пока я не встречаюсь взглядом с тёмными глазами Дома.

— Как ты?

Я пожимаю плечами.

— В порядке.

Дом продолжает смотреть, как будто не верит мне. Где-то глубоко во мне шевелится раздражение. Я бросаю на него мрачный взгляд. Дом улыбается.

— У меня есть для тебя подарок.

Моё раздражение сменяется удивлением.

— Подарок? Какой?

Улыбка Дома превращается в ухмылку.

— Жадная маленькая сорока.

Я замираю.

Джош иногда так меня называл, особенно когда я показывала ему что-то новое, что нашла или купила себе.

Сорока.

Но что я могу поделать? Я люблю красивые, необычные вещи. Я бы не назвала себя накопительницей — моя квартира вполне просторная, и я регулярно сдаю в благотворительные магазины вещи, которые утратили свою ценность. Но я точно не минималистка. И единственное, что я никогда не выбрасываю — это подарки. Вещи, которые кто-то выбрал специально для меня. У меня их так мало. И они значат так много.

Дом выходит из спальни, где оставил свою сумку, держа в руках сложенную ткань. Он разворачивает её, показывая мне.

Форма с нашивкой его компании.

— О боже, ты привёз её?!

Не раздумывая, я оказываюсь прямо перед ним, сжимая кулаками тёмно-синюю шерстяную ткань.

Дом наблюдает за моей восторженной реакцией с лукавым огоньком в глазах.

— Надо же, чтобы в школе все знали, что ты моя девушка.

Внутри меня что-то взрывается.

Мэдди из старших классов сейчас просто падает в обморок.