Пожиратели миров. 10 том

Глава 273

Я хрипел, заглядывая в глаза одной из самых опасных тварей галактики в глаза и не чувствовал страха. Лишь желание забрать за собой этого ублюдка, отправив его туда, где ему было и место. В его взгляде я видел в них торжество. Видел обычное торжество маньяка, которому просто нравится убивать и чувствовать свою силу, будучи поднятым над полом так, что не могу коснуться его ногами, словно не весил ничего…

Наколотым грудью на проклятый меч…

Его проклятый меч вошёл мне ровно в грудь, пробив броню, как лист бумаги, и словно много активная броня ничего не весила, Мамон спокойно поднял меня над полом так, что не могу даже коснуться его ногами…

Смерть проникала в моё тело, как отрава. Я чувствую металл внутри себя и то, как он разъедает мою плоть, пытаясь высосать душу. Чувствую, как сознание словно вспыхивает новыми красками и тут же начинает меркнуть, как мигающий свет в серой комнате. Мне с трудом хватает сил двигаться, и я делаю взмах мечом в отчаянной попытке нанести удар даже будучи наколотым на меч.

Взмах…

И Мамон одним ударом свободной руки отрывает мне конечность вместе с мечом, которая отлетает по коридору дальше, оставляя совсем безоружным. Я вишу на его мече, поднятый в воздух, пока подо мной собирается лужа крови из пробитой груди и оторванной руки.

Вглядевшись мне в глаза, он смахивает меня с меча, и я отлетаю, с грохотом проскользив по полу и оставив за собой кровавый след.

Я до последнего верил, что смогу избежать такой судьбы. Что смогу однажды стать человеком, который будет просто жить, но сейчас, глядя своей собственной судьбе в глаза, я понимаю, что мне никогда этого не увидеть. Это была лишь иллюзия, лишь глупая мечта ребёнка, который пытается отвернуться от реальности.

Я — космодесантник. И моя участь, как и участь многих других, что однажды вступили на этот путь — погибнуть, однажды встретившись с врагом, которого ему уже не одолеть. Рано или поздно, в самом начале или в самом конце, когда победа перед твоим носом, когда всё плохо или когда тебе кажется, что всё позади, к этому приходят абсолютно все. И единственное, что меня сейчас заботило — это завершить свою миссию.

Активная броня, что верой и правдой служила мне все эти годы, сбоит. Она из последних сил перетягивает оторванную конечностью, чтобы предотвратить кровотечение, вкалывает препараты один за другим, чтобы помочь сохранить жизнь, но рану в груди не перетянешь. Я истекаю кровью…

И понимаю, что уже не доползу до меча.

Мне не дадут.

— Неужели ты рассчитывал, что действительно сможешь меня победить? Что такой, как ты, имеет хоть какие-то шансы? Отродье, что не демон и не человек, но оставляет за собой такой шлейф вони, что его может почувствовать даже безносый? — хмыкнул Мамон. — Я забуду о тебе, как только отвернусь и займусь уже тем миром. Жаль, что ты не этого уже увидишь.

Он наступает мне на ногу и попросту сминает металл, превращая метал вместе лодыжкой в единый фарш, не давая мне уползти дальше. Его меч вновь поднимается, и я обращаюсь к единственному, кто всё это время мне помогал в любой ситуации. Так или иначе, в самый сложный момент в жизни перед лицом конца, в первую очередь ты возвращаешься к своей семье.

И отец, если ты меня слышишь, то сейчас бы твоя помощь оказалась весьма кстати… потому что… потому что ты нужен мне.

Меч опускается…

И втыкается прямо рядом с моей головой, обдав меня искрами, которые высек из металлического пола.

Тень взялся из неоткуда. Выскочил прямо надо мной из воздуха, что есть сил врезавшись прямо в Мамона. Вдвоём они отлетели от меня и кубарем прокатились по коридору, после чего мой отец, ревя так, что рвались барабанные перепонки, начал его молотить руками и своими демоническими клинками.

Это была битва титанов, битва сильнейших, где каждый удар расходился эхом, заставляя вибрировать толстенные стены из металла. Тень лупил его когтями, на что тот отвечал ударами своего кулака и меча. Они рубились так, что было больно смотреть на всполохи энергии.

И я даже не пытался.

Я полз к мечу, который ещё крепко держала моя оторванная рука, оставляя за собой кровавый след. Всё тело дрожит, лекарства, что мне вкалывал беспробудно инъектор, подошли к концу, и теперь на накатывает усталость. Но я должен, у меня просто нет права сдаться.

Я подтягиваю себя рукой и отталкивался целой ногой под свист приводов брони, пока за моей спиной убивали друг друга те, кто когда-то были людьми.

Ещё немного, и моя целая рука дотягивается до меча. Чуть ли не зубами вырываю его из хватки собственной оторванной руки, после чего переворачиваюсь на спину, и пытаюсь сесть. В тот самый момент, когда Мамон навалился на Тень, втыкая ему в грудь свой проклятый меч. И может я умираю, но кое-что ещё могу сделать, а именно…

Я поднимаю меч, прицеливаюсь и стреляю из оружия древних.

Луч проносится через коридор и врезается прямо в меч. Меч, наделённый силами, которые не снились никому. Меч, способный крушить города и целые планеты, если верить сказаниям. Меч…

Который разлетелся на осколки, когда в него попал луч.

Надо было видеть лицо Мамона, когда тот сломался. Он смотрел на рукоять своего меча таким взглядом, будто стал неожиданно ребёнком, который сломал свою любимую игрушку. За что тут же поплатился ударом по морде от Тени, который тоже не спешил сдыхать. Мамон покачнулся, и Тень пинком отбросил его от себя в мою сторону.

Его громадная туша отлетела, но достаточно быстро Мамон пришёл в себя, вскочив на ноги, готовый встретить Тень, который ревя бросился на него…

И тут же упал, когда я одним взмахом, сумев подняться, отрезал ему обе нижних конечности, даже не почувствовав сопротивления. Он рухнул на свои культи, резко обернулся ко мне с какой-то пугающей скоростью, но лишь для того, чтобы увидеть, как уже я навалился на меч, вогнав раздвоенный клинок ему прямо в его поганое сердце.

— Пиздеть надо было меньше, позёр, — прорычал я. Выдернул из его груди меч, крутанулся на месте и взмахом снёс ему голову, которая улетела в коридор.

Но теперь сам не смог устоять на ногах, запрыгал на одной, упёрся в стену спиной и сполз на пол. Выдохнул и расслабился, чувствуя, как слабость берёт своё. Обидно сдохнуть так перед самым концом, но мы все должны быть готовы к подобному повороту. Не бывает побед без поражений.

— Ох и потрепал он тебя, Элиадирас, — пробормотал Тень, склонившись надо мной. — Боюсь, что тут уже ничего не сделаешь.

Я окинул себя взглядом и криво улыбнулся.

— Да, я отыграл свой последний бой. Но… мы ведь рано или поздно все заканчиваем так… —­ спокойно констатировал я, поморщившись. — Нельзя побеждать вечно.

— Тоже верно, — кисло улыбнулся он в обличии демона.

Демон улыбнулся, сегодня я точно видел всё.

— Я могу попробовать тебя дотащить…

— Не трать зря силы, — просипел я, и из рта ручьём потекла кровь. — Я уже не смогу выбраться. Ангары слишком далеко, и я попросту не доживу. А вот ты успеешь свалить отсюда, пока портал ещё держится.

— Просишь бросить тебя?

— Да. Дай сдохнуть без лишней драмы, как подобает космодесантнику.

И в этот момент я рассмеялся, пусть это отдалось такой болью, что мне едва удалось удержаться в сознании. Броня, изуродованная и искорёженная, ещё держала меня живым, но это ненадолго.

Тень с подозрением взглянул в мои глаза.

— Я внезапно понял, почему ты стал демоном. Месть за детей, да? Отомстить и забыться?

— С чего ты решил, что мне были дороги те щеглы? — фыркнул Тень.

— В противном случае ты бы не стал нянчиться с моими детьми.

Тень покачал головой, выдохнул и встал.

— Мне жаль, что я не уберёг тебя, Элиадирас, как хотела бы твоя мать, — взглянул он на меня сверху.

— Поэтому убереги хотя бы мои дочерей. Кто-то должен приглядывать за ними и обучать искусству управлять силами, которые им будут не по зубам. А теперь давай… уходи…

И тот исчез, оставив меня одного на линкоре, который тонул в море хаоса, погружаясь в него всё глубже и глубже. Моё время уходило всё быстрее и быстрее. Я знал, что не смогу выбраться отсюда, даже если брошусь со всех ног к ангарам. Что меня не сможет вытащить Тень, как бы не телепортировался и не нёс вперёд.

Иногда ты просто понимаешь, что настал твой момент, и чувствуешь, как смерть уже касается затылка. Оставался последний приказ на моём веку, который я смогу отдать.

— Зерис, вы добрались? — прохрипел я.

Несколько долгих секунд прошли, прежде чем я услышал ответ.

— Мы на корабле, Грог ещё жив, готовы к отлёту, ждём только тебя, — ответил он чуть бодрее, чем в прошлый раз.

— Отлично. Улетайте.

На пару секунд повисла тишина.

— Прости?

— Я не смогу добраться до корабля, Зерис. Вы должны покинуть его. У вас будет три минуты. Это приказ, — отчеканил я.

Он вновь на мгновение исчез, но потом ровным и твёрдым тоном ответил:

— Покинуть линкор, вас понял, лейтенант Каллепер, — именно такой голос я хотел услышать от него.

— И ещё кое-что. Когда Грог очнётся, передай ему, что это я был на зачистке планеты Альфа-Три. Это был приказ зачистить свидетелей демонического вторжения. Но я не убивал его сестру — в тот день я убил свою команду. Когда они стали неотличимы от тех, против кого мы боролись, я остановил их, но слишком поздно.

Думаю, теперь Зерис понял, почему меня перевели из ордена командиром этой группы.

— Я понял, я передам ему, — ответил он, после чего добавил. — Это было честью служить под вашим началом, старший лейтенант Каллепер.

— Благодарю, штурман-интендант Лаклаперон, мне тоже. Конец связи.

И моя связь в последний раз отключилась.

Три минуты, смогу ли я продержаться столько? Они-то должны успеть вылететь на форсаже, но я… продержусь. Я должен продержаться.

И в эти последние мгновения, сидя в пустом коридоре, который гудел, будто предчувствуя свою кончину, перед моими глазами проносились многие моменты из жизни. Из жизни прошлой, где я был солдатом, не знавшим страха, где-то в глубине души разочаровавшись в империи. Из жизни этой, когда я действительно смог не отнять, а подарить жизнь в первый раз. Когда в первый раз познакомился с Марианеттой и Катэрией, увидел собственных детей и прожил те дни, когда я радовался жизни и боролся за то, чтобы она такой и была. Просто жил.

Теперь остаётся последний штрих, чтобы так оно и осталось.

Корабль гудит. Я вижу, как его поглощает хаос, как реальность, пугающая и чуждая нам борется за то, что по праву считает своим. Хор криков, то ли демоном, то ли обезумевшей команды проносится по коридорам. Они приближаются, приближаются сюда, ко мне, словно чувствуя смерть своего сильнейшего воина…

Это будет славная смерть для космодесантника, умереть за правое дело.

Я встаю, чувствуя, как меня качает из стороны в сторону. В последний раз поднимая оружие, включив максимальную мощность, отчего тот горит ярким светом, словно луч солнца, пронизывающий путь через ужас тьмы.

— За человечество, — произношу я, после чего нажимаю кнопку.

Лезвия покрывают молнии, который лижут мою броню, и яркий луч света покидает меч, врезаясь в потолок. Такой огромный, что я бы с трудом смог бы его обхватить. Он ревёт, и рука едва удерживает меч, сопротивляясь отдаче.

После чего я делаю взмах.

Первый взмах, второй взмах, третий взмах…

Корабль дрожит и тут же разваливается на части, разрубленный на куски. Прямо на моих глазах часть коридора впереди, начинает удаляться, открывая огромную пропасть между кусками корабля. Через неё я вижу, другие коридоры, вижу обрубленные трубы и коммуникации. Над моей головой отрывается крыша, уносясь в бушующую бурю фиолетовых потолков. Всё вокруг рассыпается на части, словно кубики, изрезанная лучом, и меня начинает отрывать от пола, унося ввысь.

Но я не прекращаю рубить этим лучом всё вокруг, и при очередном взмахе луч, видимо, пробивает реактор.

Ярчайшая вспышка света расцвела так быстро, что я даже не успел испугаться. Она расцветает передо мной, словно рождается новое солнце, поглощает куски корабля, заполоняя собой всё. Этот свет настигает и меня…

После чего весь мой мир становится ослепительно белым…

Зерис наблюдал, как края портала стягиваются, как силок, закрывая туннель в хаос. Эта язва, мерзкий гнойник на теле реальности сужался до размеров, пока через него не смог бы пролететь лишь челнок, а затем не превратилось в искрящееся пятно, отбрасывающее молнии. Но после потухло и оно, оставив лишь непроглядную тьму Альта-Семиты.

Туннель, что связал сразу три реальности, закрылся.

Совсем рядом дрейфовал линкор Смертников. Он ещё продолжал стрелять, уничтожая тех немногих демонов и корабли, что успели выскочить из туннеля, но, видимо, основные силы Хаоса устремились в сторону Земли, что спасло эту реальность от нашествия тварей.

Зерис выдохнул, откинувшись на спинку кресла. Внутри было пусто. Мысли будто не знали за что ухватиться, столько эмоций было. Оставалась лишь усталость, беспросветная усталость, из-за чего хотелось просто закрыть глаза и уснуть настолько, насколько хватит сил.

И всё же кое-что внутри не давало покоя.

Невольно Зерис думал о том, что подпространство поглотило линкор инквизиции, добавив его останки в коллекцию потерянных кораблей, если что-то от него после детонации реактора осталось. А вместе с ними и его командира, противоречивого и вызывающего вопросы, но всё же верного своему делу.

Он бросил взгляд на оставшегося товарища, в ком ещё трепетала жизнь, и выдохнул.

Им не будет суждено вернуться в Империю, но теперь Зерис, — а может лучше Зигфрид? — не мог сказать, что чувствует по этому поводу. Досаду? Или радость? А может всё вместе, до сих пор не поняв, какое место в жизни теперь ему занять.

Но… быть может это и к лучшему. Быть может им дарован шанс прожить остаток жизни совершенно по-иному. Понять, что они упустили и наверстать упущенное, защищая свою новую реальность от грязи, которая не оставит попыток попасть сюда.

Им двоим.

— Это был хороший бой, старший лейтенант Элиадирас Каллепер, — тихо произнёс он, глядя туда, где захлопнулся портал. — Твоя смерть заслуживает того, чтобы о ней слагали легенды, и твоя жертва не будет забыта.

И отвернулся, разворачивая верный разведывательно-десантного корабля «Проглот» в сторону линкора. Настала пора закрыть эту страницу их истории и открыть новую.

Настало пора двигаться дальше…

Государство Тринианское медленно приходило в себя после произошедшего.

Переворот, который сотряс всё государство и о котором ещё очень долго писали газеты, не только местные, но и других стран, что с жадной внимательностью наблюдали за исходом, был подавлен. Бои отгремели, все заговорщики были или убиты, или отданы под суд, и столица начала медленно зализывать свои раны. Вновь отстраивались разрушенные дома, прокладывались дороги и разгребались завалы. Местные жители одно время ещё долго наблюдали военную технику и солдат на каждом шагу, однако вскоре с улиц исчезли и они, полностью стерев напоминания о произошедшем.

По крайней мере, с внешней стороны, так как все будут помнить тот день, когда дом Ристингаузеров попытался захватить власть, но по итогу сам канул в лету, оставив о себе одни воспоминания. И мало кто задумывался, какой ценой это было достигнуто.

И вместе с тем словно мир вокруг выдохнул спокойно. Небо вновь вернуло свой голубой цвет, а огромная воронка попросту растворилась, как тучи расходятся после ненастья. После этого ещё около месяца охотники и регулярная армия боролись с нашествием изгнанников, но, как и любой кризис, любая война и ненастье, всё медленно и верно вернулось на круги своя.

Ещё полгода, и всё это стало просто историей, о которой говорили, как о чём-то обычном, будто ничего страшного и не произошло вовсе.

Но лишь те, кого это не коснулось лично.

— Так, всё готово? — Алианетта бросила взгляд на челнок, который доставит их до аэропорта, а там уже на корабле до столицы. — Не хочу, чтобы потом выяснилось, что мы что-то забыли.

А забывать ничего было нельзя. Такое мероприятие, которое можно было охарактеризовать как событие государственной важности, должно было пройти идеально. В конце концов, не каждый день наследник престола женится. И не каждый день дом выдаёт за него одну из своих дочерей, чем вписывает своё имя в мировую историю.

Алианетта взглянула на двух девочек и мальчика, что стояли перед ней, и услышала классическое…

— Я писить хотю… — Мара потупила взгляд.

— Ох ты чудо… ну я же сказала сходить в туалет, — вздохнула она и повела её в сторону поместья. — Дора, ты точно не хочешь?

— Неть, — покачала та головой.

— Хорошо. Кален, присмотри за ней, будь добр.

Прошло столько времени, а раны от потери ещё не затянулись. И если дети, казалось, пережили потерю матери и отца более-менее сносно, то вот Алианетта…

Она потеряла обоих. Потеряла сестру, которую любила сильнее себя, и потеряла человека, в которого была влюблена все сердцем, по итогу уступив его своей родной крови.

А теперь их нет.

Алианетта провела не один день, заливаясь слезами после похорон, прежде чем смогла взять себя в руки. Катэрию Барбинери похоронили на семейном кладбище рядом Марианеттой Барбинери, как часть её семьи, а останки Гранта… Их даже не нашли. Некого было хоронить, и в могилу рядом с Катэрией положили пустой гроб.

Его верные товарищи так и не раскрыли тайны его гибели, сказав, что он отдал жизнь за нечто большее, о чём могут представить жители этого мира. «Он отдал её за то, чтобы у вас наступило завтра», — так ответил Зигфрид, отведя взгляд, и она была склонно верить, что тот, кто мог бросить вызов чуть ли не всему государству, погиб, борясь с действительно страшным врагом.

Вернувшись с Марой, Алианетта лично проследила, чтобы все сели в челнок и никого не забыли. На её совести были дети, и она отдавала всю себя на то, чтобы заменить им мать, если это было вообще возможно.

После того, как дом Барбинери лишился главы, следующим его главой становился Кален. Но до тех пор, пока он не вырастет, чтобы быть способным управлять им, правлением занимались наиболее компетентные люди из числа других семей их дома. И в их число попала Алианетта.

Да, из другого дома, но она всем сердцем была готова посвятить себя этому. И делала многое, чтобы дом вновь встал из пепла, как сделал это несколько лет назад. Это была её любовь к семье, которую она частично успела потерять. Её отцу пришлось лишь смириться и закрыть на это глаза, иначе он рисковал потерять не только вторую дочь, но и более-менее сотрудническую связь с домом, которому пророчили великое будущее.

— Так, Фарен, мы опаздываем на десять минут, — предупредила Алианетта, садясь в челнок.

— Не беспокойтесь, госпожа Голд. Мы не опоздаем, — заверил он её.

— Очень на это надеюсь. Так, дети, пристегнулись, давайте. Кален, ты тоже.

— Да, тёть Али… — вздохнул он. Мальчик тяжело переживал потерю матери, но справлялся, как и положено мужчине.

— Ну всё, полетели, — махнула она рукой, и челнок медленно поднялся в воздух в сопровождении целой делегации военный кораблей, что им выделило для охраны государство.

В конце концов, Финисия вот-вот станет супругой наследника Вальцелава, и допустить, чтобы с её семьёй что-то произошло, особенно после того, как именно Барбинери сделали огромный вклад в сохранение порядка, они не могли. Второй раз ударить в грязь лицом государство позволить себе не могло.

И потому дом Барбинери только начинал переживать свой расцвет, становясь домом, с которым придётся считаться не только сильнейшим домам государства Тринианского, но и кланам из других стран.

Алианетта бросила взгляд в окно, где открывался вид на зелёный пушистый лес, который сверху обрамляло голубое небо.

Они многое потеряли, они многих потеряли, и мир перевернулся, но… жизнь, она всё же продолжается. И на эмоциях Алианетта обняла Мару и Дору, которые недоумённо посмотрели на неё, такие маленькие, но такие смышлёные.

— У вас всё будет хорошо, — прошептала она, чмокнув в щёку сначала одну, а потом и другую. — Я сделаю всё, чтобы так оно и было…

Очень скоро целая эскадра скрылась в теперь уже мирном небе.