Пожиратели миров. 10 том

Эпилог

Тишину редколесья нарушал только щебет птиц. Лишь иногда к нему добавлялся шелест листвы, когда налетал слабый ветер, колыша траву у земли. Сквозь негустые кроны повсюду пробивался солнечный свет, придавая этому место какой-то своеобразный сказочный вид, что мог поднять настроение. И лишь опустив взгляд, можно было понять, что это было места, где ты мог найти покой и уединение.

Могилы, аккуратные каменные, выстраивались осторожными рядами среди стволов, ухоженные и очищенные, будто время ни разу не тронуло их. Они стояли в тишине и одиночестве, скрытые от посторонних глаз, но под присмотром тех, кому было суждено сохранить память о людях, что однажды встали на защиту своей семьи во всех смыслах этого слова.

И около двух могил, расположившихся совсем рядом, сидя на коленях и сомкнув руки в замок что-то тихо шептали две девушки. Быстрый взгляд по надгробиям, по портретам и скупым надписям, давал понять, что здесь были захоронены Катэрия и Грант Барбинери. Рядом возвышалась величественная могила прошлой главы этой семьи, Марианетты Барбинери.

Семья, с которой началось восхождение дома Барбинери и которые погибли, сражаясь за него.

И две девушки, как бы трепетно они относились к могилам, не могли прочувствовать ту боль, что хранило это место. Тогда они были лишь детьми, чья память смазалась, а потом и вовсе стёрла воспоминания об ужасе давно минувших дней. Сейчас они лишь знали, что их родители погибли во время войны домов, встав на защиту государства против предателей.

— Так, ну всё, мы закончили, можно возвращаться, — встрепенулась темноволосая девушка. — Давай, а то опоздаем.

— Да-да… — медленно, даже слегка лениво произнесла светловолосая, медленно вставая с колен. Она коснулась надгробных камней по очереди и тихо произнесла. — Мы пошли, мама и папа.

— Мы ещё вернёмся! — её сестра была куда более шебутной.

Вдвоём они направились к выходу с кладбища семьи Барбинери, шагая по вымощенной камнем дорожке.

— Ну что, ты сказала, что ссосалась с тем патлатым парнем маме? — толкнула Мара сестру в бок, захихикав.

— Очень смешно, — фыркнула она. — По крайней мере, я не прогуливаю уроки.

— Уроки по физ-ре!

— Да какая разница, — слегка высокомерно задрала Дора нос. — Тебе бы оценки подтянуть.

— Охотницам не нужны оценки так-то! Главное — сила!

— Ну да, я и забыла, что мозг вам не нужен, — хмыкнула она.

Так, негромко, и даже любя переругиваясь, они подошли к выходу с кладбища, где их ждала женщина, которая заменила им мать.

Алианетту было не узнать.

Она изменилась, повзрослела и стала элегантной, чьи тридцать семь лет не отразились на её лице никак, лишь добавив того самого шарма взрослой женщины. До сих пор Голд, но в семье Барбинери её всё равно все считали родным человеком, особенно Дора и Мара. Шестнадцать лет она жила с ними, заботилась о них, и могла по праву называться их матерью. И пусть Алианетта ни разу и не просила так себя называть, дети, что выросли в красивых девушек, сами к этому пришли.

— Вы долго, — заметила она строгим тоном.

— Да Дора ябедничала мама, — хмыкнула Мара. — Мы же успеваем.

Та взглянула на часы.

— Это пока вы успеваете, но будете и дальше так телиться, точно опоздаем. Да и что-то в последнее время вы ведёте себя слишком фривольно. Может урезать вам карманные расходы?.. — последнее она произнесла задумчиво, посмотрев в небо.

— Ну ма!

— Не ма, Мара. Так, ладно, Дора, солнце, когда приедем, проследишь, чтобы Мара не напортачила нигде в документах, хорошо?

— Конечно, мам.

— Да в смысле⁈ — возмутилась Мара. — Это простая проверка дара что там напортачить можно⁈ Ты во мне сомневаешься⁈

— Как-раз таки в тебе я и не сомневаюсь, — улыбнулась Алианетта. — В том, что ты найдёшь способ.

Дора тихо хмыкнула, даже как-то победно, а Мара покраснела то ли от недовольства, то ли от стыда.

Глядя на них, почему-то Алианетта каждый раз невольно улыбалась. Одна слишком спокойная, чуткая, но строгая, в то время как другая уж слишком гиперактивная, что не могла усидеть на месте, в карман за словом не полезет, да и в нос дать может. Так было всегда, одна заботилась, другая защищала. И чем-то по-своему они напоминали ей Гранта и Катэрию, каждая взяв общие черты своих родителей.

— Кстати, мам, хотела спросить, когда мы к тёте Финисии едем на ужин? Сразу после проверки или уже на следующий? — спросила тихо Дора. — Я хочу платье купить перед этим.

— А прошлые тебя не устраивают?

— Они немного… устарели. Я же не могу появиться перед государем и государыней в чём попало.

— И мне тоже тогда нужно! — встрепенулась Мара. — Я тоже хочу новое! А то тогда уже я на фоне всех буду выглядеть, как деревенщина.

— Вы будто на официальную встречу едете, а не на семейный ужин, — вздохнула Алианетта. — Думаю, на следующий. Надо собраться, переодеться, а там и Кален приедет из университета с Ликой. Уже все вместе соберёмся посидеть.

— А деда там будет? — спросила Мара.

— Нет, не будет.

И казалось, что обе вздохнули с облегчением. Вечно недовольный, ворчливый и постоянно стремящийся сделать какое-нибудь едкое замечание, он им не сильно нравился. Да и Алианетта была не сказать, что в восторге от него, пусть и не говорила это прямо.

Они вышли к особняку, большому дому, который не оставил и следа на себе о произошедшем в прошлом. Ухоженный, казалось, стоящий здесь уже сотню лет, он возвышался над лесом, будучи домом для Мары и Доры, что воспринимали его уже как само собой разумеющееся. И только Алианетта помнила его таким, какой он был в дни, когда семья Барбинери боролась за своё существование.

Сейчас от этого не осталось и следа. Аккуратные сады, идеально подстриженный газон, фонтаны — умиротворение и спокойствие. А ведь когда-то в прошлом две мелочи умудрились облазить его сверху до низу, найдя где-то старую ржавую гранату, осколок прошлых дней и чуть не доведя Алианетту до инфаркта, когда играли с ней в горячую картошку. Она тогда так кричала от ужаса, что сбежалась вся личная гвардия, в буквальном смысле собой закрыв детей от страшной игрушки.

Сейчас это воспринималось с улыбкой, но в тот момент ей было совсем не весело.

Они сели в челнок и уже очень скоро летели над лесами, которые за последнее время стали значительно спокойнее. А ведь где-то там тоже сохранились следы произошедшего, где-то там, заросшие травой и утонувшие в земле…

— Ма, а как там дядь Зигфрид, будет-нет? — спросила Мара.

— Да, скорее всего, — кивнула она.

— Со своей женой?

— Ну а куда он без неё? — пожала Алианетта плечами. — Они как бы семья, куда он, туда и она.

— До сих пор считаю, что его жена страшная, — шёпотом поделилась с Дорой Мара. — Её явно радиацией обдало.

— О вкусах не спорят, — пожала та плечами.

— Да ладно, ты её уши видела? А вытянутое лицо? Как в такую можно было вообще влюбиться. Она же страхолюдина.

— Да кто бы говорил… — пробормотала Дора.

— Я говорю. А ещё что интереснее, где он её вообще нашёл?

— Нашёл то, что ты ещё понять не можешь, Мара, — встряла в их перешёптывания Алианетта, показав своим видом, что всё слышала. — Хочу заметить, что это она тебя лечила, когда тебе температуру никто не мог сбить и не знал, что с тобой. Плакала, что умирать не хочешь, весь дом подняла на уши, искали тебе целителя. А теперь та, кто тебя спасла, оказывается недостаточно красива для нашего ужина?

— Я не так говорила, просто сказала, что она странно выглядит… — густо покраснела Мара.

Вообще, это чудо, что Зигфрид сможет приехать. Это сейчас он здесь, потому что в международном департаменте охотников, который был создан странами после кризиса в государстве Тринианском сейчас был полный хаос. А так его иногда вообще было нигде не найти. Просто пропадает на несколько месяцев, и ни слуху ни духу.

Да, она работала в этом департаменте вместе с Зигфридом и Грогом, занимала хорошую в отделе секретной службы департамента, который следил за этим. Слишком много опасности их деятельность несла, и все наглядно увидели, к чему может привести сектами и сектантами.

Да, сектантов. Всё всплыло наружу благодаря Зигфриду и Грогу. Это скрывали от общественности, но те, кому нужно было знать знали. И выискивали подонков, что пытались заниматься подобными вещами.

Но сейчас ей приходилось разбирать проблемы после того, как бывшие наёмники, а теперь группа реагирования устроила резню сапёрными лопатками, обнаружив одну из сект. Они иногда становятся совсем неуправляемыми. То, что осталось от сектантов, пришлось собирать буквально пылесосом.

И почему они всех убивают сапёрными лопатками? Просили же использовать оружие…

Как бы то ни было, это всё работа, и к ней она успеет вернуться.

— А дядя Грог с тётей Нэвией будут на ужине? — спросила Дора.

— Не знаю, доча, не знаю. У них там роды на носу. Успеют, не успеют, посмотрим уже по факту.

— Я бы не смогла родить четверых… — пробормотала Мара.

— Это ты сейчас так говоришь, — усмехнулась Алианетта.

— Да блин, четверых! Мам! Четверо! Как там тёть Нэвия вообще смогла всё это выдержать со своими размерами⁈

— Вырастешь, узнаешь, если полюбишь кого-нибудь, — философски ответила та.

— Да ни в жизни!

— Не зарекайся. Твоя мать тоже мне одно время это говорила, а потом родила вас за раз, — улыбнулась Алианетта.

— Тогда почему ты не рожала? — задала она логичный вопрос.

— А мне вас, двух дурынд хватило, — взъерошила она им волосы.

— Я не дурында, — буркнула Дора.

Хотя может она и родит, ведь как говорила сама, никогда не зарекайся. Но пока…

— Идите сюда, — обняла она их так крепко, как обняла бы их родная мать.

— Мы не маленькие, — начала сразу вырываться Мара, когда Дора была абсолютно невозмутима.

— Маленькие. И для меня вы всегда будете детьми, которых я очень люблю, — улыбнулась Алианетта. — Хочу, чтобы вы это знали. И какой бы результат вы не показали, я всё равно буду вами гордиться. Но всё равно постарайтесь, хорошо?

— Ты же сказала, что это неважно! —­ возмутилась Мара.

Она рассмеялась в ответ и ещё крепче их обняла, заставив тех совсем смутиться. Ведь им уже по восемнадцать, а сейчас с ними ведут себя как с маленькими детьми!

Алианетта не могла слышать, как над ними посмеивается незаметная другим тень, что всегда преследовала девушек. Преследовала, но отнюдь не пугала, а даже наоборот, радовала и помогала по мере возможностей справиться с собственными силами. А они никогда никому об этом не рассказывали, храня тайну, как просил об этом невидимый дух-хранитель. Это был их общий секрет, их тайна, которая оберегала их от дряни и грязи, что могла им навредить.

Но Алианетте об этом знать было не обязательно, да и не нужно на самом деле. Она была рада тому, что есть и обнимала их так, как обняли бы их родители, будь они сейчас рядом. Больно от того, что их родители не увидят, как их дети повзрослеют и как сами станут родителями, но… они были бы очень счастливы, зная, что у их детей всё хорошо.

И станет ещё лучше, потому что рядом с ними всегда будут любящие их люди и те, кто встанет на защиту перед лицом любой угрозы.

Их ждало замечательное будущее…