Повесть о суровом друге

3

Базар, открытый на Сенной площади, был немноголюдным. Несколько торговок с макухой и колбасой, подвода с подсолнухами и высокий воз соломы. Одна подвода привезла кукурузу. Возле нее была давка.

Наверху, прикрыв собой желтую кукурузу, сидела толстая крестьянка. Рядом с ней — дядька в оранжевом кожухе и в бараньей шапке. Он кричал:

— Гражданы, не товчиться коло брички! Уже нема кукурузы, уся!

— Эй, — выкрикнул один из толпы, — за сапоги сколько дашь? — И поднял над головой новые хромовые сапоги.

Крестьянин пренебрежительно взглянул на них.

— Два фунта, — сказал он и отвернулся.

Толпа напирала. Но толстая тетка пищала:

— Нема, бабоньки, кукурузы, и не стойте, нема.

В стороне громко кричала другая торговка:

— Колбаса баранья по дешевке! Сто тысяч рублей порция! Только сто тысяч!

— В кавалерии твоя колбаса не служила? — спросил проходивший мимо паренек.

Торговка осыпала шутника бранью.

— Раки, раки! — вдруг услышал я сзади грубый голос.

Я оглянулся и увидел старуху. Она была обута в сапоги. На маленьком лице, закутанном в серый платок, выделялся толстый нос, из которого торчали черные волосы. Глаза у старухи были темные, как два медных пятака.

Васька достал кофту и начал торговаться с теткой, продававшей пять штук картошек, а я подошел к старухе посмотреть раков.

— Ты шо, хлопчик, — спросила она, — рака хочешь?

— Почем? — деловито осведомился я.

Старуха пытливо оглядела меня и сказала:

— Не купишь, дорого.

— А может, у меня сто тыщ есть, — сказал я.

Старуха показала в улыбке желтые зубы и сочувственно покачала головой.

— Бачу я, бидный ты, хлопчик. Я тебе рака за так дам, без грошей.

Она взяла за клешню одного рака и протянула мне. Я попятился.

— Бери, дурный, — сказала она, — бери, я еще дам. Ты хлопчик бидный, я бачу.

Машинально я принял от нее двух раков и покосился на Ваську, который уже продал кофту и покупал картошку. Я хотел было подойти к нему, но старуха потянула за руку:

— Иди до мене, хлопчик, у тебе, мабуть, батька нэма, да?

— Нету, — угрюмо сказал я.

— Ну вот. Я и вгадала. Як тебе зовуть?

— Ленька.

— От, яке гарне имя, аж мини завидно. А скажи, Леня, що там за собрание сегодня в городи?

— Праздник нашей власти, — сказал я.

— А-а, вот як! Шо ж, усим туда можно, чи тилки Червоной Армии?

— Только трудящим, — ответил я.

— О це гарно, — воскликнула старуха, — значит, пиду и я! Хоть трошки порадуюсь на старости. А може, мени не пустить начальник Червоной Армии?

— Не знаю, — ответил я, — у него и спроси.

К нам подошел усатый дядька с плеткой в руках. Он шлепнул по старушкиной табуретке и весело спросил:

— Торгуешь, бабуся?

— Торгую, торгую, — ответила старуха, не глядя на подошедшего. — Не мешай, торгую.

Дядька отошел и побрел по базару, похлестывая плетью по голенищам сапог.

Старуха все ближе привлекала меня, поглаживая мое плечо огромными, как клешни, руками.

— Ты, Леня, бери ще рака, — сказала она, — бери, не бойся. И скажи, до кого ж мени обратиться… хто ж тут за начальника Червоной Армии?

— А шо? — спросил я, насторожившись…

— Так, — безразлично ответила она. — Интересно, кто может буть начальником, колы тут усий армии два человека?

— А вот и не два, — возразил я.

— А скильки ж? — ласково спросила старуха и притянула меня к себе.

Мне стало противно. Я начал вырываться и крикнул.

Подбежал Васька.

— Ты чего? — спросил он и глянул на старуху.

— Вот обнимается, — сказал я. — Дядю Митяя ей надо.

Старуха гневно метнула глазами и вдруг крепко схватила меня за полу пиджака:

— А ты шо у меня ракив покрав, га? На шо?

Как из-под земли, вокруг нас появилось много подозрительных дядек. Среди них был подходивший раньше с плетью.

Они переглянулись со старухой, как бы спрашивая, что нужно делать с нами. Страшный круг их сужался. Я похолодел, раки вывалились из моих рук.

Васька подступил к старухе:

— Пусти!

Но старуха не отпускала. Брови ее нахмурились, зубы оскалились.

— Пусти его! — снова крикнул Васька, рванул меня из ее рук, и мы побежали…

Один из дядек подставил Ваське ногу, и он упал в снег, другой так ударил меня по шее, что я долго потом не мог повернуть головы.

Васька выкарабкался из снега. Усач в голубых шароварах схватил его за куртку, но Васька рванулся в сторону.

— Бежим скорее к дяде Митяю. Это бандиты.

Мы во весь дух пустились к Совету.