Прежде чем увянут листья

20

Юрген не ожидал, что квартира Глезера окажется такой. Он представлял себе уютные комнаты, хранящие следы беспорядка, как обычно бывает после нескольких лет семейной жизни. И ничего подобного не увидел. Современная мебель приятно гармонировала с остальными деталями интерьера. На стенах висели репродукции картин, книжные полки доходили до потолка. Радиоприемник, телевизор, проигрыватель…

Юрген пытается охватить взглядом все сразу. Чтобы осмотреться внимательнее, у него не остается времени, так как из соседней комнаты выходит жена Глезера — очаровательная блондинка, стройная, среднего роста, с большими миндалевидными глазами. Знакомясь с ней, лейтенант настолько теряется, что едва не забывает вручить ей коробку шоколадных конфет — он успел купить ее, получив приглашение Вольфа.

Примерно через час заявляются сыновья Глезеров. На одном разорвана рубашка, у другого все лицо в царапинах. Оказывается, они забрались в чужой сад, чтобы полакомиться вишнями. Их застукал хозяин, и ребятам пришлось удирать.

Старшему восемь лет, младшему семь. Вылитые Глезеры, с круглыми румяными щечками, с одинаковыми челками на лбу.

Отец смеется, а мать вздыхает:

— С ними каждый день что-нибудь случается… И зимой и летом… Зимой они до изнеможения гоняют на лыжах и коньках, а летом рвут рубашки и штаны. Прямо наказание какое-то. Не заводите мальчишек… — Но все это она произносит таким тоном, что в ее истинных чувствах сомневаться не приходится.

Вечер проходит в очень приятной обстановке, и Юрген меняет свое мнение о Глезере.

Марии Глезер двадцать восемь лет. По профессии она воспитательница, работает заведующей в местном детском садике. Она ведет себя непринужденно, говорит то, что думает.

Вольф Глезер обожает жену и детей. Его любовь к детям и к жене проявляется даже тогда, когда он с наигранной строгостью выговаривает ребятам: «А теперь пошли отсюда, паршивцы, иначе я вас вздую!» — или когда грубовато просит жену: «Слушай, старуха, поставь-ка пластинку с завыванием ветра. Ты знаешь какую». Оказывается, он имеет в виду «Грезы любви» Шумана, которые, как он утверждает, напоминают ему вой ветра в камине.

Он помогает жене вымыть посуду, приготовить ужин, достает из подвала бутылку вина. Все ее желания он буквально угадывает, но вместе с тем не скажешь, что он у нее под башмаком. Что ж, говорят, противоположности сходятся. Так, видимо, и у Глезеров.

Юрген прощается с хозяевами со светлым чувством на душе. Фрау Глезер предлагает подбросить его домой на машине, как она обещала в начале вечера, но он отказывается. Отказывается он и от бокала вина на дорожку, если только фрау Глезер не выпьет вместе с ним.

— По такой погоде я лучше пройдусь пешком. За полчаса буду дома. Для солдата это пустяки…

Глезеры провожают его до дверей. Мария пожимает ему руку:

— Надеюсь, все у вас уладится. Желаю, чтобы это случилось поскорее.

— Вот тогда и я смогу пригласить вас на ужин. Еще раз большое спасибо, фрау Глезер. До встречи послезавтра, Вольф!

Летняя ночь прозрачна и тепла. Деревья отбрасывают на дорогу длинные тени. Порывы южного ветра доносят запахи и тепло леса, впитавшего за день солнце. Юрген не торопится. Он сравнивает Глезеров с Фрейдом и его семьей, с которой познакомился несколько дней назад…

Фрейд пригласил его совершенно неожиданно, после вечернего совещания. Жил он в домике, одиноко стоявшем, между деревней и городом. На первом этаже расположены две большие комнаты, соединенные раздвижной дверью, кухня и ванная, а на втором этаже спальня и просторные мансарды, отданные в распоряжение детей. У Фрейдов трое мальчиков и девочка. Старшему мальчику около десяти, а девочке годика три, не больше.

Юргена поразила чистота, царившая повсюду, и он откровенно удивился, как это при четверых ребятах фрау Фрейд удается ее поддерживать.

— А вот и моя женушка, — представил жену Фрейд. — Со временем ты узнаешь ее получше. А это наш гость, новенький. Я тебе о нем рассказывал. Лейтенант с гитарой. Так что знакомьтесь.

Юрген уже встречал эту хрупкую черноволосую женщину в деревне, но тогда он не знал, что это жена Фрейда. По выражению ее лица лейтенант догадался, что и она его запомнила. Он попросил прощения, что явился с пустыми руками, даже без цветов, потому что Оскар потащил его в гости прямо из-за служебного стола.

Она приветливо улыбнулась:

— Какие пустяки! Я люблю, когда у нас гости. Располагайтесь! — Она убрала коврики с расставленных вокруг круглого стола кресел и удалилась.

Оскар Фрейд раздвинул дверь и выжидательно посмотрел на Юргена.

— Ого! — воскликнул лейтенант. — Да это не комната, а настоящий охотничий музей!

Посередине комнаты стояли массивный стол и грубо сколоченные стулья. К одной из стен были приставлены два сундука и своеобразный охотничий комод, на другой висели картины со сценами охоты. Но особенно поразила Юргена торцовая стена, на которой были искусно размещены охотничьи трофеи: голова дикого кабана, окруженная оленьими рогами и рожками косуль, старинный охотничий нож, рядом охотничий рог, кремневое ружье, патронташ, мешочек для пороха. И на все это у Оскара имелось специальное разрешение. Кроме того, в комнате стояли многочисленные чучела хищников и птиц, обитающих в этих широтах. Вот почему из комнаты тянуло неприятным запахом.

Юрген наморщил нос. Фрейд заметил это и широко улыбнулся:

— Не нравится запашок? Ничего не поделаешь. Комната не проветривается: чучела должны храниться в постоянных условиях, при одной и той же температуре и влажности. А если и проветривается, то только под моим наблюдением. Для настоящего охотника такой душок приятнее французских духов… Ну, что скажешь?

— И все это ты сам добыл? Или, как говорят охотники, заполевал?

— Так точно… Эльза, будь любезна, сотвори нам кофе, принеси бутылку вина и позаботься об ужине. За стол сядем в семь… Ну, давай начнем с кабана. Его я подстрелил на лугу под Вирдорфом. А было это так…

Потом последовали истории о косулях, лисах, редких пернатых и куницах. У каждого трофея была своя история, и каждая заканчивалась победой славного охотника Оскара Фрейда, который оказывался хитрее любого хитрого зверя и добывал трофеи даже с риском для жизни.

Раздвижная дверь приоткрылась.

— Ужин на столе, Оскар, — сказала в щель Эльза Фрейд.

— Хорошо, мамочка. Пошли, старина. Думаю, пора нам закусить.

Дети выстроились в ряд, словно в строю. Инга сделала книксен, ребята поприветствовали гостя наклоном головы и представились: Андреас, Петер, Клеменс — самый младший.

Оскар поднял его на руки:

— Уже просится со мной на охоту… А эти двое никакого интереса не проявляют. Клеменс станет лесничим, как хотел когда-то его отец…

— Почему же не стал, если тебе так хотелось? — спросил Юрген.

— Это длинная история, старина… Садись вот сюда.

На столе лежала домашняя колбаса. Нарезая ее, Фрейд припомнил еще одну охотничью историю. Присела за стол и Эльза. Она молча следила за детьми, и Юрген понял, что ее что-то расстроило.

К тому же начал докучать младший:

— Папочка, расскажи, как ты заколол кабана.

Эльза сердито положила на стол вилку и нож:

— Слушай, Оскар, не можешь ли ты хотя бы за столом освободить нас от своих вечных историй? Разве не о чем больше поговорить? Ты же не любишь, когда дети за столом много болтают.

— Хорошо… не расстраивайся… Клеменс, возьми себя в руки и слушайся мать! Что поделаешь, если семья не любит охоту, которой ты отдаешь половину жизни…

Позже, когда дети уже легли в постель, Юргену удалось перевести разговор на другую тему. При этом он заметил, что фрау Фрейд посмотрела на него с благодарностью.

Эльза Фрейд стройна, даже изящна, и тот, кто не знал ее, с трудом поверил бы, что она мать четверых детей и что ей уже тридцать. Черные волосы она гладко зачесывала назад и скрепляла на затылке скромным бантом. Юрген попытался представить, как бы она похорошела, если бы эти волосы свободно рассыпались по плечам… Говорила она темпераментно, тщательно подбирая слова, которые произносила с придыханием, свойственным жителям западной части Тюрингии. У нее законченное специальное образование. Еще в школе подметили ее способности к рисованию. Несколькими штрихами она могла изобразить то, на что у других уходили часы. Учителя утверждали, что ее глаз способен видеть главное. Девушку направили на учебу в художественное училище, которое она успешно окончила. Устроилась на работу, мечтала по-настоящему развернуться, но случилось так, что на ее жизненном пути встретился Оскар Фрейд.

В то время он был слушателем офицерской школы — молодой, сильный, обладавший неисчерпаемым запасом смешных баек. Он еще не закончил учебу, когда Эльза забеременела. Они сыграли свадьбу. Вначале жили у его родителей, так как у них не было своей квартиры. Родился второй ребенок. Эльза все еще жила надеждой, что наступит такой день, когда она вернется к работе, сумеет проявить свой талант. Но этот день так и не пришел. Когда родился Клеменс — это было уже в Борнхютте, — она поняла, что с мечтой следует расстаться, по крайней мере на ближайшее будущее, а когда она ждала Ингу, у нее не осталось никаких надежд.

Примирившись с судьбой, Эльза внешне казалась очень спокойной, словно подвела какую-то незримую черту. Тогда-то второй жизнью Оскара стала охота и, несмотря на немалые расходы, он устроил охотничью комнату.

Всего этого Эльза не рассказывала, но Юрген сам догадывался по ее отдельным словам или по выражению лица Оскара, который сидел рядом и улыбался.

— Не знаю, стоит ли вам привозить сюда жену, знаю только, каково мне. Если она любит свою профессию, то ей будет трудно с ней расстаться. Это так естественно…

Фрейд перебил ее:

— Ты что, можешь пожаловаться на недостаток работы?

Эльза улыбнулась:

— Когда дети уходят из дому, я все переворачиваю вверх дном: натираю полы, которые и так блестят, мою окна, хотя и без того в них играет солнце… Я сижу дома не потому, что страшно занята, а потому, что в Борнхютте просто нет работы, потому, что я сдалась, потому, что…

Оскар поднял руки:

— Потому что ты вбила себе в голову, будто я против того, чтобы ты работала. Давай лучше поговорим о чем-либо приятном. Слушай, старина, ты не хочешь пойти со мной на охоту?

Эльза опустила голову. Юрген оставил его вопрос без ответа и продолжил разговор с хозяйкой:

— Я бы на вашем месте не сдался. В Бланкенау наверняка есть предприятия, которым нужны рабочие руки. Устроились бы на полставки…

А Фрейд гнул свое:

— О чем это вы? Бланкенау и полставки! Да вы шутите! До Бланкенау километров двенадцать, к тому же полставки — это не деньги.

Но Юрген не отступал:

— Деньги не главное, хотя несколько сот марок вам не помешают, ведь у вас четверо детей. Главное — чувство удовлетворения. Что такое в сравнении с ним двенадцать километров? Четверть часа езды автобусом. Полдеревни ездит туда ежедневно.

Эльза внимательно посмотрела на Юргена. Оскар попытался свести все к шутке и на весь оставшийся вечер захватил инициативу в свои руки.

На следующее утро он сказал Юргену:

— Ну и мыслишку подбросил ты моей жене — полночи бубнила про Бланкенау!

— Слушай, а ты отказался бы от охоты только потому, что она другим не по душе?

— А ты хитрец, таким, как ты, палец в рот не клади. Смотри же, не забывай нас…