Прежде чем увянут листья

9

В мае новобранцы приступают к освоению начальной военной подготовки. Юрген внимательно анализирует, как действуют командиры отделений и как идут дела у солдат.

Вагнер, машиностроитель из Магдебурга, усваивает науку не слишком быстро, но зато прочно. Характер его и весь облик утратили угловатость. Его уважают. Вагнер не боится высказать свое мнение даже тогда, когда некоторые предпочитают промолчать.

Однажды Мосс нелестно отозвался о Кюне, который до армии был школьным учителем.

— Слушай, а ты бы сказал ему об этом сам, — произнес Вагнер.

— Ты что же, считаешь, что я не осмелюсь? В таком случае ты плохо меня знаешь.

К этой теме Мосс больше не возвращался, воздерживался он высказываться и о других, если поблизости находился Вагнер.

Вряд ли кто превосходит Уве Мосса в силе и выдержке, но там, где нужна ловкость — будь то владение оружием или физические упражнения, впереди Ханнес Райф.

Что касается Цвайканта, то у него дела обстоят иначе. На занятиях по общим вопросам он успевает блестяще. Не менее успешно усваивает и общие положения о пограничной службе. Теорией овладевает, как говорится, играючи, его ответы на поставленные вопросы отличаются необычайной логичностью и образностью. Однако на практических занятиях он — всеобщее посмешище. Отрабатывая строевой шаг, не может совладать со своими руками: одновременно выбрасывает их вперед и становится очень похожим на иноходца, а при поворотах раскачивается, как молодое деревце на ветру.

Взвод отрабатывает приветствие в движении. Солнце уже клонится к западу. Казармы отбрасывают на плац длинные тени. Идет последний час занятий.

Юрген вместе с Барлахом составил конспект для первых занятий, и теперь отделения отрабатывают упражнения в укромном месте, где их никто не видит. Барлах ведет занятия спокойно и уверенно, хотя, быть может, его командам и не хватает четкости. У Майерса получается буквально все. Солдаты его отделения успешно овладевают приемами, от глаз Майерса не ускользает ни один промах.

Дальше остальных от командира взвода отделение Рошаля. Наблюдая за ним, Юрген отмечает, что многие военные навыки, которые солдаты уже довели до автоматизма, рядовому Цвайканту никак не даются. Он, например, не может приложить руку для приветствия к головному убору, чтобы не сбиться с шага или не споткнуться.

На лице Рошаля отчаяние, на лицах солдат ухмылки. Юрген командует:

— Рядовой Цвайкант, ко мне! Сержант Рошаль, продолжайте занятия!

Лейтенант терпеливо объясняет солдату нехитрое упражнение, показывает его.

Цвайкант реагирует на свой лад:

— Я все понял, товарищ лейтенант, но это относится скорее к области рефлексов, чем разума.

— Ну что ж, попробуйте самостоятельно.

При первой же попытке Цвайкант спотыкается, казалось бы, о единственный камень, который лежит на дорожке, сбивается с шага и останавливается. Но на третий раз все у него вдруг получается, хотя что-то он выполняет все-таки не так. Прежде чем Юрген понимает, в чем дело, он слышит возглас Мосса:

— Вот это да! Он отдает честь левой рукой!

Цвайкант останавливается, опускает руку, разглядывает ее, а затем с обезоруживающей искренностью говорит:

— Интересно. Уже в детстве у меня левая рука справлялась с работой лучше правой. Думается, это результат подсознательной реакции. Поверьте, у меня это получилось непроизвольно.

— Станьте в строй! — только и остается скомандовать лейтенанту.

Вечером вместе с Рошалем Юрген заходит в помещение его отделения. Он заверяет командира, что только поприсутствует при разговоре с Цвайкантом и не будет ни во что вмешиваться. Просто его интересует, какие тот даст объяснения…

Солдаты вскакивают. Вагнер готов отдать рапорт, но лейтенант останавливает его и разрешает сесть. Он внимательно разглядывает Цвайканта и сразу же приступает к делу:

— Нам следует кое-что обсудить, вернее, с вами будет говорить ваш командир отделения. Так не должно больше продолжаться. Мы не можем свести всю боевую подготовку к работе с вами. Отделение, весь взвод обязаны овладеть необходимыми знаниями и умениями, причем овладеть в совершенстве. Придет день, и вы заступите в наряд на государственной границе. Не исключены ситуации, когда вам придется принимать самостоятельные решения в считанные секунды. Служба на границе требует не только ясной головы, но и физической тренированности, выдержки, смелости, терпения, стремительности действий. Вы должны научиться хорошо владеть оружием, преодолевать полосу препятствий и вести рукопашный бой. Не обижайтесь на меня, но на занятиях вы производите жалкое впечатление. Вы не хотите или не можете?

Цвайкант улыбается:

— Первое предположение исключите сразу. Если бы я не хотел, то нашел бы другие средства, причем такие, что вы вряд ли сочли бы возможным разговаривать со мной так, как сейчас. Поэтому остановимся подробнее на втором предположении. Во-первых, люди отличаются по своим природным способностям и к тому же являются продуктом предшествующего образа жизни. Это давно доказано, а что касается меня, это абсолютно бесспорно. Далее, в отличие от животного человек существо мыслящее. Он перманентно стремится к познанию, понимая, что является продуктом тысячелетней эволюции, а его сознание — результат высокоразвитой и организованной материи. Следовательно, потенции людей различны, хотя у всех тело выполняет во все возрастающем объеме функции носителя сознания. При этом физические способности тела уменьшаются ровно в такой мере, в какой в них отпадает необходимость для поддержания жизни…

Рошаль протестующе поднимает руку:

— Довольно! Теперь я хотел бы осветить этот вопрос, но без экскурсов в историю… Вопрос: опасность войны уже устранена из нашей жизни?

— Думаю, что нет.

— Можно ли войну предотвратить?

— Конечно. По этому весьма спорному на первый взгляд вопросу я довольно подробно высказался на первом занятии по политической подготовке.

— Вот об этом и речь. Войну можно предотвратить, если ее противники будут полны решимости сделать это. Это требует предельного напряжения сил от каждого из нас, а вы, товарищ рядовой, делаете слишком мало. И если вы в ближайшее время не станете серьезнее, мне придется вами заняться.

Цвайкант оглядывает всех присутствующих и изменившимся голосом, в котором уже нет былой уверенности, говорит:

— В принципе приходится с вами согласиться. Но дело в том, что до сих пор я не имел никакого отношения к воинской службе.

— В программе любого университета предусмотрена военная подготовка, — возражает Юрген.

— Разумеется, но есть масса способов увильнуть от нее.

Рошаль завершает разговор:

— Предлагаю рядовому Вагнеру взять над вами шефство, а вам советую проявлять побольше старания.

— Я проявлю…

Готовясь к проведению теста на наблюдательность и внимание, Юрген знакомится с сержантом Майерсом чуть ближе. Тест задуман как спортивное упражнение и включает восемь показателей. Он помогает выявить физические данные, волевые качества, выносливость и ловкость каждого солдата. С учетом результатов строится последующее индивидуальное воспитание и обучение.

Разработав тест, лейтенант знакомит с ним личный состав взвода, определяет последовательность выполнения упражнений, указывает на сложности теста, дает советы. А вечером, захватив гитару, направляется в лесок за казармой, садится на сколоченную кем-то скамью. Но поиграть ему не удается: сразу раздаются чьи-то шаги, голоса. По ним лейтенант узнает Майерса, который ведет солдат своего отделения. Командира взвода никто не замечает.

— Садитесь! — командует Майерс. — Постараемся за несколько минут расставить все по своим местам. Тест довольно простой, любой с ним справится. Это надлежит усвоить прежде всего. Предстоит несколько раз подтянуться, пробежать несколько сот метров и сделать другие упражнения, о которых и говорить не стоит. Немножко усилий — и дело в шляпе! Заметьте, совсем немножко усилий.

Кое-кто из солдат пытается возразить.

— Прыжки у меня не получаются, — замечает один, а другой напоминает о требовании командира взвода отнестись к тесту как можно серьезнее.

Юрген прислушивается. Судя по всему, Майерс хорошо вошел в роль.

— Лейтенант по-своему прав, — говорит он, — требуя от нас полной отдачи. Но я рассуждаю так: мы изучаем новое ремесло, может, необычное, однако необходимое. И не нужно все это драматизировать.

Солдат не унимается:

— Значит, вы относитесь к тесту иначе, чем командир взвода?

— Что значит «иначе»? Вы, видно, не поняли меня. Если я что-то подчеркиваю, то только для того, чтобы это всем стало ясно. Понятно? Чтобы не было недоразумений. Иногда вещи представляются более сложными, чем они есть на самом деле. Так вот, до сих пор у меня было лучшее отделение и таким оно должно остаться! И запомните: лучшее отделение всегда имеет преимущества! И еще одно: стоит кому-либо отстать в прыжках, к черту летят показатели всего отделения. Случись такое со мной, я бы тренировался день и ночь, пока прыжки не стали бы для меня удовольствием. Интересы отделения — прежде всего. Я понятно говорю?

Майерс уводит отделение, а Юрген остается в своем укрытии. Он сопоставляет отношение к воинской службе Майерса и Барлаха. Да, они разные, но Юрген испытывает глубокое удовлетворение от того, что Майерс не позволил себе ни одной двусмысленности в его адрес.