Прячься от меня, Дорогая

Глава 24

Гидесса

Глэдис встречает меня широкой улыбкой и машет рукой, когда я захожу в продуктовый магазин. Приятно быть кем-то, кого люди рады видеть, быть частью сообщества. Взяв одну из корзин, я не спеша осматриваю магазин. В прошлый раз, когда я была здесь, я была так сосредоточена на том, чтобы купить только самое необходимое, что не нашла времени ни на что другое.

Прогуливаясь, я ловлю себя на том, что меня тянет к отделу домашней выпечки в надежде найти пачку вишневого печенья. Однако мои поиски не увенчались успехом, что заставляет меня задуматься о том, откуда взялась вчерашняя упаковка — купили ли они ее в другом месте или действительно испекли для меня сами?

Погрузившись в размышления, я начинаю наполнять корзину различными продуктами и уже теряюсь в ассортименте кофе, как вдруг голос за спиной застает меня врасплох.

— Ты, должно быть, очень любишь кофе: разве ты не покупала его всего два дня назад? — Я поворачиваюсь и вижу Джону, стоящего там и улыбающегося.

Я смеюсь, быстро придумывая оправдание, почему я не пью тот, что уже купила.

— Да, у меня, возможно, есть небольшая кофейная зависимость, — смущенно признаюсь я. — Не могу начать день без него, желательно в больших количествах.

Джона понимающе кивает.

— Я понимаю. Кофе — это жизнь. Если тебе нравятся смелые вкусы, тебе стоит попробовать этот, — говорит он и сам тянется за упаковкой. — Это один из моих любимых. Помогает мне выйти на воду еще до восхода солнца.

Я смотрю на зеленую упаковку, которую он держит в руках, и обращаю внимание на описание.

— Звучит идеально, — отвечаю я с улыбкой, кладя ее в свою корзину. — Мне бы не помешала дополнительная мотивация по утрам.

Джона смеется.

— Поверь мне, эта штука творит чудеса, — говорит он, прежде чем отступить. — Как ты устраиваешься?

— Пока все хорошо, — отвечаю я с искренней улыбкой. — Все были очень дружелюбны, и я начинаю чувствовать себя как дома. Я также с нетерпением жду карнавала. Похоже, здесь это большое событие.

Джона кивает с задумчивым выражением лица.

— Карнавал — это потрясающе. Тебе определенно понравится.

— Это то, что я слышала, — соглашаюсь я, испытывая легкий трепет в предвкушении торжества. Должно быть, мое волнение заметно, потому что его губы снова кривятся в усмешке.

Джона непринужденно прислоняется к проходу, и его взгляд задумчиво изучает меня. Мягкий свет верхних ламп подчеркивает морщинки смеха в уголках его глаз.

— Значит, ты любишь сладкую вату и игры? — спрашивает он с игривым блеском в глазах.

Я делаю паузу, обдумывая его вопрос.

— Я не уверена, — честно признаюсь я, и легкая улыбка растягивает мои губы. — На самом деле я никогда раньше не была на карнавале.

Его брови удивленно приподнимаются, и он наклоняет голову.

— Правда? Никогда не была на карнавале? — В тоне Джоны звучит неподдельное любопытство, как будто он пытается представить, каково это. — Ты жила в секте или что-то в этом роде? Я должен беспокоиться за город?

Я не могу сдержать смех, и он полуулыбается мне. Если бы он только знал.

— Не в секте, но, возможно, в несколько защищенном месте.

Джона приподнимает бровь, его любопытство разгорается.

— Под защитой, да? Должно быть, это было интересно. Не часто встретишь человека, который никогда не был на карнавале, даже будучи взрослым. Так чем, ты сказала, занимаешься по работе?

Мой мозг на мгновение замирает, шестеренки почти останавливаются. Это уже второй раз, когда он спрашивает об этом, и, несмотря на то, что у меня есть легенда для прикрытия, я не могу не почувствовать вспышку упрямого неповиновения, из-за которой мне не хочется давать ему ответ. Улыбнувшись, я решаю поддразнить его.

— Не уверена, что хочу отвечать на этот вопрос, раз уж ты выглядишь таким заинтересованным, — игриво отвечаю я.

Джона смеется, его глаза искрятся весельем.

— Хорошо, я позволю тебе сохранить твои секреты — пока. — Он игриво подмигивает мне, прежде чем направиться к другому проходу. Я смотрю ему вслед, чувствуя смесь облегчения и веселья.

Когда я подхожу к кассе, Глэдис приветствует меня теплой улыбкой.

— Нашла все, что тебе нужно, дорогая?

— Вообще-то я надеялась найти вишневое печенье, — отвечаю я, выкладывая свои продукты на прилавок.

Глэдис слегка хмурится, на ее лице появляется выражение искреннего удивления.

— Вишневое печенье? Прости, но я никогда не закупала его сюда. Обычно у меня есть только самые распространенные виды, такие как шоколадное, овсяное с изюмом и иногда ананасовое печенье летом. А ты не пробовала купить его в пекарне?

Ее ответ заставил мои мысли закружиться у меня в голове, единственным объяснением может быть то, что они были сделаны специально для меня.

Солгал ли Каин? Наркотики были в печенье, а не в кофе? Я все еще не могу доверять ни тому, ни другому, но это заставляет меня задуматься, не приложили ли они дополнительные усилия, чтобы сделать их для меня, и почему именно это печенье.

— Я не видела его, когда была там сегодня утром, — говорю я, кивая, когда Глэдис продолжает смотреть на меня нахмурившись. — Должно быть, оно просто городская особенность.

— Может быть, — говорит Глэдис, затем улыбается, как будто ей в голову пришла какая-то мысль. — Но, если ты ищешь что-то конкретное, дай мне знать. Может быть, я смогу добавить это в наш ассортимент.

— Спасибо, я буду иметь это в виду, — отвечаю я.

Пробивая мои продукты, Глэдис продолжает:

— Итак, как тебе наше маленькое сообщество? Хорошо устроились?

— Да, — искренне отвечаю я. — Все были так приветливы, и приятно чувствовать себя частью него.

— Приятно слышать. Я всегда верила, что для каждого найдется свое место, даже если оно не там, где ты ожидаешь. Мы не все находим свое место, но те, кто находит, сразу же его узнают. Так же и с людьми.

Заинтригованная ее философскими размышлениями, я спрашиваю:

— Что ты имеешь ввиду?

Она делает паузу, ее глаза задумчивы, но в то же время теплы, когда она встречается со мной взглядом.

— Я верю, что у каждого есть люди, с которыми ему суждено соединиться, будь то друзья или партнеры по жизни. Иногда их можно найти не там, где ожидаешь. Не все находят эту связь, но когда ты ее найдешь, то сразу поймешь. Так же, как найти свое место в обществе.

Ее слова задевают во мне какую-то струну, резонируя с моей собственной неуверенностью. Мой разум переполняется моими собственными сомнениями и чувствами, что я не смогу найти кого-то, кто полюбит меня всю, включая тьму.

Глэдис нежно кладет руку на мою, чтобы передать пакеты с продуктами, отвлекая меня от моих мыслей.

— Судьба — забавная штука, — тихо продолжает она. — Ты находишь тех, кто нужен тебе в жизни, когда меньше всего этого ожидаешь, или, возможно, они находят тебя.

Я медленно, с благодарностью киваю.

— Это хорошая мысль. Спасибо тебе, Глэдис.

— Не за что, дорогая. — Ее взгляд успокаивает меня, как будто родитель заботится о своем ребенке. Это восхитительно и так мило.

Когда я выхожу из магазина, слова Глэдис звучат у меня в голове. Ее вера в судьбу и мысль о том, что у каждого есть свое место и человек, предназначенный для него, утешает, но я не могу избавиться от собственных сомнений.

Решив прогуляться по пляжу на обратном пути домой, я перехожу дорогу, оказавшись ближе к карнавалу. Это настоящий улей активности, поскольку рабочие заканчивают наводить порядок, а большие таблички поперек главных ворот сообщают о том, что он еще не открыт для публики. Отворачиваясь от шумной сцены, я направляюсь к успокаивающему песчаному простору.

Соленый привкус океана и солнечное тепло кажутся мне почти раем, пока я прогуливаюсь по пляжу. Проходя мимо ряда искусно раскрашенных досок для серфинга, я замечаю, как Честер выходит из своей мастерской, добавляя еще одну доску на стойку. Его волосы небрежно спадают на плечи, а татуировка птицы на спине покачивается в такт его движениям, и кажется, что она вот-вот слетит с его кожи. Он заразительно улыбается, когда замечает меня.

— Привет, Тэйлор, как дела? — тепло окликает он.

— Привет, Честер, — отвечаю я, подходя ближе к тому месту, где он стоит у досок для серфинга с моими продуктами в руках. — Все в порядке, спасибо. Как продвигается твоя картина?

Его ухмылка становится шире, когда он полностью поворачивается ко мне лицом, его взгляд опускается на мое горло и на мгновение вспыхивает, прежде чем он отвечает.

— Все идет отлично, — с энтузиазмом говорит он. — В последнее время у меня появилось много нового вдохновения. Экспериментировал с несколькими различными техниками и темами.

— Звучит захватывающе, — комментирую я, искренне заинтригованная его художественной страстью. — Я бы хотела как-нибудь посмотреть на твои новые работы.

Глаза Честера загораются от моего интереса, и он непринужденно опирается на стойку для досок для серфинга, а его взгляд задумчиво задерживается на мне.

— Я с удовольствием покажу тебе, любимая, — говорит он, в его голосе слышится легкий намек на флирт, а английский акцент усиливается. — Может быть, устрою частный показ, когда ты будешь готова.

Его ласковое обращение застает меня врасплох, и мой желудок падает. Обаяние Честера неоспоримо, а его непринужденная уверенность в себе придает интригующую привлекательность его творческой личности.

— Частный показ, да? — Я отвечаю дразнящей улыбкой, пытаясь соответствовать его игривому тону. — Это звучит как особое приглашение. Возможно, мне придется принять его.

Честер тихо смеется, а его глаза становятся напряженными.

— Я с нетерпением жду этого, — ровно отвечает он, слегка понижая голос. — Кроме того, у меня такое чувство, что ты ценишь искусство не только в творчестве, любимая.

Если бы меня не предупредили о нем Аллегра и Мэдди, я бы, возможно, поддалась его обаянию. Кажется, оно дается ему без усилий, как будто его флирт — это часть его самого, как вторая кожа. Но я держу свои мысли при себе, надеясь, что смогу больше узнать о нем.

— Я… думаю, посмотрим, — наконец удается ответить мне, поднимая продукты на бедро.

Честер задерживает взгляд на мне еще на мгновение, его улыбка затягивается, словно он смакует этот обмен репликами.

— Конечно, посмотрим, — говорит он тоном, в котором смешаны веселье и интрига. Кивнув и небрежно помахав рукой, он возвращается в свою студию.

Пока я продолжаю свою прогулку по пляжу, ритмичный плеск волн помогает привести в порядок мои мысли. Я здесь уже четвертый день и все еще не чувствую себя ближе к разгадке этой тайны. Любой из подозреваемых мог взаимодействовать с туристками в какой-то момент. Мне нужно больше подсказок, больше деталей.

Я захожу в кафе и беру салат из морепродуктов, чтобы съесть его дома. Лили широко улыбается и кладет мне дополнительную порцию, несмотря на мои протесты. Она настаивает, что мне нужна большая порция, и выпроваживает меня обратно, игриво подмигнув.

С салатом и продуктами в руках я продолжаю идти домой, наслаждаясь океанским бризом, пока мой разум пытается разобраться в моем расследовании. Ничего не складывается, и я не могу соединить все точки. Подозреваемые, улики — или их отсутствие — все, кажется, зашло в тупик, и я разочарована.

Старик, который живет через дорогу от моего дома, машет мне, когда я прохожу мимо, и я улыбаюсь в ответ. Вернувшись домой, я рада, что сегодня меня ничего не ждет на пороге.

Я направляюсь прямо на кухню, выкладывая продукты на стойку. Солнечный свет проникает через окно, заливая все вокруг теплым сиянием. Ставший привычным шум старых стен и полов почти успокаивает.

Вздохнув, я выбрасываю старый кофе, заменяя его новым, купленным в магазине. Несмотря на рекомендацию Джоны, я предпочитаю выпить стакан воды. Захватив свой салат из морепродуктов из кафе Лили и стакан, я отправляюсь в свой кабинет, горя желанием углубиться в новую информацию, которую я собрала сегодня.

Поставив салат на стол, я поворачиваюсь и делаю глоток воды. Ее прохлада успокаивает мое пересохшее горло.

Когда я поворачиваюсь к стене в своем кабинете, стакан выскальзывает у меня из пальцев, и мое сердце замирает, когда он разбивается об пол у моих ног. Там, среди моих тщательно расклеенных заметок и распечаток, есть фотографии. Фотографии, которых там раньше не было. Каждая из них прикреплена рядом с разными записями в блоге, на каждой изображена разная девушка.

Мои руки слегка дрожат, когда я подхожу ближе, пытаясь понять смысл этого тревожащего видения. Фотографии кажутся стратегически расположенными, как будто намеренно рассказывают мне историю. Лица каждой девушки смотрят на меня, их изображения четко выделяются на фоне белых бумажных распечаток.

У меня перехватывает дыхание, пока я двигаюсь, мой разум лихорадочно пытается осмыслить то, что я вижу. Я протягиваю руку, чтобы коснуться одной из фотографий, и мои пальцы зависают над изображением светловолосой девушки, улыбающейся в камеру. Она выглядит беззаботной, не подозревающей, что ее фотографируют. Осознание этого накрывает меня волной беспокойства — это мертвые туристки.

До сих пор я надеялась, что слухи о мертвых туристках — всего лишь жестокая выдумка блогеров, извращенная приманка, чтобы втянуть меня — или любую другую женщину — в какую-то жуткую игру. Но при виде этих фотографий суровая реальность поражает меня, как удар под дых. Это реальные люди, настоящие жертвы. Мое расследование только что приняло ужасающий оборот.

Я заставляю себя сделать глубокий вдох, пытаясь успокоить свои нервы. Я знаю, что мне нужно убрать пролитую воду и стекло, но вместо этого достаю телефон, намереваясь сначала зафиксировать новую информацию.

Тут же я замечаю, что меня ждет сообщение: читая его, мое сердце бешено колотится в груди.

НЕИЗВЕСТНЫЙ

Мне захотелось стереть этот макияж с твоего красивого горлышка, когда я увидел его сегодня. Продолжай пытаться скрыть наши следы и увидишь, что произойдет, маленькая тень.