Прячься от меня, Дорогая

Глава 26

Гидесса

Я бегу, уношусь от него, адреналин подпитывает мои ноги, и я мчусь по лабиринту аттракционов, а сердце стучит у меня в ушах. Леденящий душу смех эхом отдается у меня за спиной, побуждая бежать еще быстрее.

Карнавал начинает казаться лабиринтом, смыкающимся вокруг меня. Я шныряю между играми и будками, аттракционами и жуткими статуями, звук моего собственного неровного дыхания смешивается с отголосками его смеха. Кажется, что он доносится отовсюду, как будто его воспроизводят динамики, расставленные по всей территории карнавала. Каждая тень, кажется, тянется ко мне, угрожая заманить в ловушку, пока я пробираюсь по этому хаотичному лабиринту.

Я не смею оглянуться, боясь споткнуться, пока Каин преследует меня в темноте. Позади меня раздается его дразнящий голос, напоминающий о том, что я играю в игру, правила которой знает только он. В игру, в которую я сказала ему, что не хочу играть, но в итоге все равно оказалась в ловушке.

— Ты не можешь прятаться вечно, маленькая тень, — кричит он.

Внезапный всплеск музыки и света из ближайшего аттракциона на мгновение отвлекает меня, но я заставляю себя не обращать на это внимания, двигаясь в противоположном направлении. Мои ноги спотыкаются, и я думаю, что сейчас упаду. Мое сердце замирает, когда я раскидываю руки для равновесия, хватая ртом воздух. Но я смогла устоять на ногах и продолжаю бежать, мой пульс учащается, когда я пробегаю один поворот за другим.

Включается еще один аттракцион, на этот раз еще ближе. Мне приходится прикрывать глаза от яркого света, и я рычу себе под нос, резко сворачивая в противоположном направлении.

Когда загорается свет очередного аттракциона и я снова меняю направление, я проклинаю собственную глупость. За мной гонятся, как за добычей, которой я и являюсь.

Заметив затемненную открытую дверь ближайшего аттракциона, я за долю секунды принимаю решение и ныряю внутрь, быстро проходя через вестибюль. Темнота обволакивает меня, как чернила, поглощая целиком, когда я все глубже погружаюсь в нее. Здесь нет лунного света, на который можно было бы положиться, только моя рука на стене, пока я пытаюсь найти место, где можно спрятаться.

Это то, в чем я хороша. Находясь на открытом пространстве, я слишком уязвима.

Я напрягаю слух, прислушиваясь к любым признакам приближения Каина, но тишина теперь абсолютная. Воспользовавшись моментом, чтобы отдышаться, я прислоняюсь к холодной стене, моя грудь тяжело вздымается, пока я пытаюсь унять бешено колотящееся сердце. Капли пота выступают у меня на лбу, стекают по вискам, пока я пытаюсь унять дрожь в конечностях. Стягивая маску с лица, я засовываю ее в карман.

Пока я стою на месте, пространство вокруг меня постепенно становится все более четким, его начинает заполнять мягкий свет. Испугавшись, я оглядываюсь по сторонам, но все, что я вижу, — это свое собственное отражение, смотрящее на меня — не одно, а несколько.

Паника охватывает меня, когда я понимаю, что оказалась в ловушке зеркального зала. Я отражаюсь во всех направлениях. Каждое зеркало отражает меня под разным углом, создавая тревожную иллюзию бесконечных коридоров, простирающихся передо мной.

Мое сердце бешено колотится в груди, пока я возвращаюсь к двери, через которую вошла, отчаянно пытаясь вырваться из этого лабиринта искаженных отражений. Я поворачиваю ручку, но она отказывается поддаваться, независимо от того, как сильно я нажимаю и тяну. С замиранием сердца я понимаю, что дверь заперта.

Он заманил меня в ловушку. Как он мог предположить, что я забегу именно сюда?

Я осторожно оцениваю свое окружение, ощущая нарастающее чувство страха. Зеркала дразнят меня своими бесконечными отражениями, каждое из которых напоминает о моей уязвимости в этом запутанном лабиринте.

Я осторожно продвигаюсь вперед, мои шаги гулким эхом отдаются в пустой комнате. Тусклый свет наверху отбрасывает зловещий отблеск, но тени, кажется, танцуют и мерцают, искажая отражения вокруг меня, которые то появляются, то исчезают. Я сопротивляюсь желанию запаниковать, зная, что ясное мышление — мой лучший шанс найти выход.

Продвигаясь глубже, я провожу руками по стеклу с обеих сторон, надеясь найти выход. Внезапно моя рука оказывается в пустом пространстве.

Сворачивая в проем, я оказываюсь в другом зеркальном коридоре, на этот раз более широком. Я продвигаюсь вперед, мои чувства напряжены до предела, в поисках любой зацепки, которая могла бы вывести меня из этого зеркального лабиринта.

По мере того, как я иду, я замечаю едва заметные различия в отражениях — углы незаметно меняются, создавая лабиринт иллюзий, который, кажется, простирается в бесконечность. Ужас грозит охватить меня, но я подавляю его, сосредоточившись на задаче: найти выход.

Я нахожу еще один проем и попадаю в пространство, которое, кажется, изгибается и поворачивается, открывая множество более широких проходов. Разочарование грызет меня, и я не знаю, какое направление выбрать.

Затем, без предупреждения, тусклый свет гаснет, снова погружая меня в кромешную тьму. Меня охватывает паника, и я напрягаю зрение, но ничего не вижу.

В тот самый момент, когда страх грозит захлестнуть меня, темноту начинает пронизывать слабое багровое свечение. Сначала оно мерцает, потом усиливается, отбрасывая красный оттенок, искажающий зеркальные стены. Кажется, что сама комната оживает от этого зловещего света.

И там, в отражении каждого зеркала, стоит Каин.

Он двигается почти непринужденно, его отражения перемещаются по комнате. Когда мне кажется, что я знаю, где он на самом деле, силуэт исчезает из поля зрения.

— Тебе уже достаточно, маленькая тень?

Я не знаю, что реально, а что нет.

— Я никогда не позволю тебе победить, — вызывающе отвечаю я, и мой голос звучит тверже, чем я ожидала.

Каин мрачно смеется, звук отражается от зеркальных стен, искажаясь и усиливаясь.

— У тебя есть дух, мне это действительно нравится, — размышляет он, его отражение в красной маске расхаживает в такт его словам. — Но вот в чем дело, дорогая, ты уже проиграла.

Наклоняясь, я вытаскиваю нож из ножен, прикрепленных к моей ноге, позволяя свету его маски упасть на него, и он наклоняет голову.

— Я так не думаю.

Он продолжает расхаживать, как будто мои слова его не потревожили.

— Нож тебя не спасет, Гидесса, — говорит он и на мгновение замирает, становясь похожим не на вышагивающего льва, а на человека, готового к нападению. — Это урок для тебя, маленькая тень, от нас больше не сбежать. Ты наша.

Свет снова гаснет, и, прежде чем я успеваю убежать, боль пронзает мое запястье, когда что-то ударяет по нему, и мое единственное оружие выскальзывает из рук и падает на пол. Снова загорается красное свечение, почти ослепляющее от того, как близко оно находится передо мной.

Я протягиваю руку, хватаясь за край его маски, но его пальцы обхватывают мои, сжимая их вместе, пока я не начинаю хныкать от боли. Он издает цокающий звук, хватая другую мою руку, которую я тоже поднимаю.

— Непослушная девчонка, может, мы и знаем, кто ты, но мы еще немного сохраним наши секреты. Не заставляй меня связывать тебе руки.

Я сопротивляюсь хватке Каина, но мое тело реагирует на него, и я уже чувствую ноющую боль внизу живота, пока он держит мои руки в плену. Он больно заламывает мне их за спину, двигаясь вокруг меня, его движения быстрые и отработанные.

Я чувствую холод ремня, затягивающегося вокруг моих запястий. Он врезается в кожу, лишая меня всякой надежды освободиться. С каждым рывком мое дыхание сбивается, и боль разливается по всему телу.

Капюшон, закрывающий мою голову, сорван, подставляя лицо свечению. Его пальцы обвиваются вокруг моего конского хвоста, резко дергая его, пока я не вынуждена болезненно выгнуться дугой, а моя спина протестует против такого угла наклона.

Его лицо в маске касается моего сбоку, когда он наклоняется надо мной сзади. Его твердый член упирается в мою задницу, а его другая рука обхватывает мое тело, приподнимая толстовку и майку, чтобы открыть лифчик под ними, и я всхлипываю.

— Сейчас я собираюсь трахнуть тебя, маленькая тень. Я собираюсь насадить тебя на свой член и смаковать каждый восхитительный звук, который ты издашь.

Гребаный Иисус Христос, было бы лучше, если бы мое тело не предавало меня, пульсируя в такт каждому движению и слову. Я хотела получить ответы, я была полна решимости получить их в этот раз.

Но, как я быстро начинаю понимать, эти мужчины делают то, что хотят, и когда хотят. Сегодня я не получу ответов, а то, что он собирается мне дать, — я быстро начинаю жаждать. Его пальцы в перчатках обхватывают мой лифчик в самом тонком месте между грудями, дергая его, пока он не лопается, открывая меня зеркалам и его скрытому под маской взгляду.

Мои толстовка и майка снова опускаются, теперь, когда он не держит их, прикрывая меня, но он просто берет их и стягивает через голову, закрепляя у меня за шеей. Материал туго натягивается, когда он отпускает мои волосы, оттягивая мои руки и плечи назад еще больше. Я стону, так как мои мышцы начинают болеть от напряжения.

С зажатыми руками я не оказываю сопротивления, когда его руки перемещаются к моим штанам. Каин рывком расстегивает их и спускает вниз по моим бедрам вместе с нижним бельем, в результате чего они собираются вокруг моих лодыжек. Длина моего тела снова и снова отражается в зеркалах вокруг нас, а красный свет его маски делает сцену только соблазнительнее, и его руки в перчатках возвращаются к моей груди.

Мой пульс учащается, кожу покалывает при каждом прикосновении его перчаток к моей коже.

— Пожалуйста, — мне удалось прошептать, мой голос едва слышен из-за прилива крови к ушам.

— Мы говорили об этом прошлой ночью, маленькая тень — что “пожалуйста”? — рычит он. Пальцы касаются следа от укуса, который он оставил прошлой ночью, проводит ими вдоль порезов, как будто наслаждаясь их видом на моей коже. Когда он находит мои соски, он покручивает и без того напряженные вершинки. Как будто у него есть прямой доступ к моей киске, и я чувствую каждую вспышку боли глубоко внутри моего пульсирующего естества.

Жажда к нему, к ним, растет с каждым прикосновением, с каждым движением. Я гонялась за разрядкой, ища то, что редко находила. Даже когда мне удавалось найти освобождение с другим мужчиной, оно оказывалось мимолетным. Ощущения едва ли длились достаточно долго, чтобы я успела выйти из клуба.

Но не с этими людьми в масках. Может быть, это потому, что я не знаю, кто они такие. Может быть, я такая же извращенка, как и они, может быть, поэтому мое тело становится добровольным участником моего собственного разрушения, и моя собственная капитуляция станет моей гибелью.

Я знаю это. Я много работаю и спасла столько жизней. Может быть, я и не наполнена светом, может быть, я упорно борюсь с тьмой внутри себя, но, в конце концов, я помогаю людям. Так что, независимо от того, насколько все это извращено, я собираюсь держаться за это до последней секунды, потому что я заслуживаю того, чтобы чувствовать себя хорошо. Я заслуживаю иметь что-то, что так возбуждает меня, каким бы неправильным это ни казалось.

Я стону, слова вырываются у меня, когда я наблюдаю эротическое видение в зеркалах вокруг нас: множество отражений его пальцев, исследующих мое тело, делая его намного грязнее, намного эротичнее.

— Пожалуйста, трахни меня, — наконец шепчу я.

Одна рука Каина поднимается и обхватывает мое горло, в то время как другая опускается, чтобы обхватить мою киску, его пальцы крепко прижимаются к коже. Я задыхаюсь, напряжение внутри меня усиливается с каждой лаской.

— Я сказал тебе прошлой ночью, что не всегда буду нежным. Это один из тех случаев, когда я собираюсь причинить тебе боль, дорогая девочка.

Я открываю рот, чтобы ответить, но он сдерживает свое обещание, шлепая меня по киске. Сильно. Крик вырывается у меня, и мои ноги почти подгибаются, а клитор теперь пульсирует в такт бешено колотящемуся сердцу. Он засовывает в меня два своих пальца в перчатках, мое собственное возбуждение облегчает ему задачу, и он проводит ладонью по моему клитору. Я всхлипываю, когда все мое тело начинает дрожать, и удовольствие закручивается внутри меня, как яростный шторм.

— И ты примешь все, что я тебе дам, как моя маленькая грязная шлюшка, не так ли? — рычит он. Мое тело горит желанием большего. Оно хочет его прикосновений, его грязного низкого шепота и его восхитительно проколотого члена.

Я не понимаю, как мое тело может так реагировать на мужчину, которого я едва знаю по Адаму. Черт возьми, я даже не знаю его настоящего имени. И все же, все, что я хочу сделать в этот момент, это сильнее умолять его использовать меня так, как он захочет.

Никогда в самых смелых мечтах я не могла представить, что буду наблюдать, как убийца в маске трахает меня пальцами внутри карнавального зеркального лабиринта, и буду умолять его причинить мне еще большую боль. Потому что это приятно, боль так чертовски приятна.

Быстрые трахи в клубе никогда не были такими. Ни один из них никогда не сжимал мое горло и не заставлял чувствовать себя полностью подчиненной. Ни один из них не лишал меня контроля и не заставлял тени внутри меня подчиниться чему-то большему. Но Каин и Авель — сделали это.

— Ответь мне, маленькая тень. — рявкает он, загибая пальцы внутри меня и рывком поднимая вверх. Я вскрикиваю, когда это движение приподнимает меня на кончики пальцев ног. Он сильнее надавливает тыльной стороной своей ладони на мой клитор, и мне становится трудно отличить удовольствие от боли, которую это действие причиняет.

— Д-да, п-пожалуйста, я буду твоей маленькой грязной шлюшкой, — умоляю я отчаянным шепотом. Мне должно быть стыдно за себя за то, что я кажусь такой нуждающейся, за то, как легко он заставил меня умолять его.

Я задыхаюсь, когда хватка Каина сжимается вокруг моего горла, на мгновение перекрывая доступ воздуха, прежде чем ослабнуть ровно настолько, чтобы позволить мне снова дышать. Моя голова кружится, когда остатки страха сталкиваются с возбуждением внутри меня.

— Это верно, маленькая тень, — мурлычет он, в его голосе звучит мрачное обещание. — Прими тьму внутри себя. Ты принадлежишь мне, Гидесса. Ты принадлежишь мне и моему брату.

Мое сердце замирает от звука моего имени на его губах, от того, как он произносит его, словно я его наваждение, словно я его проклятие и спасение в одном лице.

— Кому ты принадлежишь? — требует он, его голос вибрирует во мне.

— Тебе, — выдыхаю я, и это слово едва слышно слетает с моих губ. — Я принадлежу тебе.

Хватка Каина усиливается, заставляя меня вскрикнуть.

— Громче, — командует он, его голос сочится властью. — Кому ты принадлежишь?

— Тебе, — повторяю я, на этот раз громче, и мой голос дрожит от смеси страха и желания. — Я принадлежу тебе.

Его маска придвигается ближе и, запах, который, клянусь, я чувствовала раньше, окружает меня.

— А моему брату? — спрашивает он, его голос стал мягче, но не менее требовательным.

— Я принадлежу вам обоим, — выдыхаю я, когда он начинает вводить и выводить из меня свои пальцы. Но правда этих слов оседает на мне, словно сами слова впиваются в кожу. — Я принадлежу вам обоим.

Смех Каина низкий и мрачный, наполненный удовлетворением.

— Хорошая девочка, — бормочет он. — Это именно то, что я хотел услышать.

Он отпускает мое горло и киску. Мое тело опускается, колени дрожат и почти подгибаются от напряжения, а его руки двигаются по моему телу, оставляя за собой дорожку покалывания на коже. Он надавливает на мою спину, наклоняя меня вперед, когда звук его молнии эхом разносится вокруг нас.

Каин располагается позади меня, прижимая член к моему входу.

— Умоляй об этом, — требует он.

— Пожалуйста, — стону я, мое тело изнывает от потребности почувствовать его внутри себя. — Пожалуйста, Каин. Трахни меня.

Мне повезло, что он так сильно меня возбудил, потому что одним грубым толчком он погружается в меня, заполняя полностью. Каждый пирсинг на нижней стороне его члена задевает мое отверстие, когда он проталкивается в меня, и боль, исходящая от места нашего соединения, говорит мне о том, как сильно мне будет больно на следующий день.

Но прямо сейчас мне наплевать. Ощущение ошеломляющее: смесь боли и удовольствия, от которого у меня перехватывает дыхание. Он не дает мне времени привыкнуть, его движения грубы и безжалостны, когда он берет меня.

— Посмотри на себя, — рычит он, его модулированный голос хриплый от вожделения. — Посмотри, как красиво ты принимаешь мой член.

Он снова запускает руку в мои волосы, откидывая мою голову назад, и я заставляю свои глаза сосредоточиться на отражениях, которые окружают нас. Я вижу со всех сторон, как он трахает меня. Моя задница приподнята, спина выгнута, а шея изогнута навстречу ему, и его член входит глубоко в меня. Это одновременно шокирует и возбуждает. Его красная маска зловеще светится, а красная полоска улыбки, кажется, становится еще шире, когда он вытаскивает свой член и снова входит в меня.

Я вскрикиваю, и моя киска сжимается вокруг него.

— Вот так, продолжай смотреть, — стонет он, его вторая рука обхватывает мое бедро, и пальцы сжимают его до такой степени, что я вздрагиваю. — Прими все, как хорошая маленькая шлюшка, которой ты и являешься.

Я едва могу осознать его команду, мой разум затуманен похотью, поскольку каждый толчок приближает меня к краю, и мое тело нетерпеливо откликается на каждое его прикосновение. Зеркала вокруг нас отражают каждый момент моего подчинения, вид лица Каина в маске и мое собственное выражение экстаза.

Я так близка к тому, чтобы упасть за край, когда он полностью выходит из меня, и рука, сжимавшая мое бедро, внезапно оказывается у меня между ног. Его пальцы проникают в меня на мгновение, затем он вытаскивает их обратно. Я хнычу от пустоты, и мой оргазм отступает, как прилив.

Когда он поднимает руку к лицу, мой живот переворачивается, и я осознаю его намерения: его пальцы исчезают под маской с протяжным низким стоном. Что бы он ни думал о моем вкусе, кажется, он делает его почти диким, потому что его рука возвращается к моей киске, снова засовывая в меня пальцы, прежде чем он меняет позу и грубым толчком снова входит в меня своим проколотым членом.

Крик вырывается из моего горла, эхом отдаваясь в замкнутом пространстве. Он не дает мне времени снова привыкнуть, его движения жестоки и безжалостны, я чувствую, как каждый дюйм его члена движется внутри меня, а его пирсинг трется о мои чувствительные стенки. Боль приятно контрастирует со всеми остальными ощущениями, усиливаясь до тех пор, пока я больше не могу сказать, где заканчивается одно и начинается другое.

Каин протягивает руку и засовывает влажные пальцы своей перчатки в мой открытый рот.

— Соси, — командует он, и мои губы смыкаются вокруг его пальцев, мое тело мгновенно подчиняется. Я чувствую свой вкус на них, и стон, который он издает, говорит мне, что я доставила ему удовольствие.

Он вытаскивает пальцы из моего рта и двигает рукой по всей передней части моего тела, пока его пальцы не прижимаются к моему клитору, потирая его круговыми движениями. Я чувствую, как кульминация, которая отступила, снова приближается подобно цунами. Красный свет его маски вспыхивает, как будто даже она может уловить интенсивность этого момента. Мое отражение расплывается, слезы наполняют мои глаза, а эмоции бушуют внутри меня.

— Кончи для меня, — приказывает он, его голос похож на резкий шепот мне на ухо. — Сейчас.

Эта команда посылает меня за грань, и оргазм обрушивается на меня с неистовой силой. Мое тело бьется в конвульсиях, и я кричу о нем. Каин кончает следом за мной мгновением позже, его сперма наполняет меня, а его темп замедляется. Слишком скоро волны удовольствия спадают, оставляя меня дрожать, мои мышцы слабеют, а разум затуманивается.

Каин медленно выходит, оставляя меня с ощущением пустоты и боли. На мгновение комнату заполняет только звук нашего тяжелого дыхания.

— Чертовски хорошая девочка, — бормочет он, снова наклоняясь ко мне ближе. В моем плече возникает острая боль, и туманное ощущение, возникшее несколько мгновений назад, усиливается.

Он ловит меня, когда подкашиваются мои ноги, его прикосновение удивительно нежное, и он опускает меня на пол, а свет его маски тускнеет.

— Ты наша, Гидесса, помни это. Ты всегда была и всегда будешь.

А потом все вокруг становится пустым, и я проваливаюсь в беспамятство.