Прячься от меня, Дорогая

Глава 45

Гидесса

Во мне нарастает паника, и я борюсь с захватом, пока меня не окутывает знакомый аромат в воздухе. Я расслабляюсь в его объятиях, когда отверстие в стене, через которое он только что втащил меня, бесшумно закрывается.

Медленно освободив мой рот, он берет меня за руку и начинает тянуть за собой по узкому коридору, в котором мы оказались. У меня отвисает челюсть, пока я пытаюсь понять, что я вижу. Когда коридор заканчивается комнатой, мои глаза расширяются, и я, спотыкаясь, останавливаюсь, вынуждая и Линка остановиться вместе со мной.

— Что это, черт возьми, такое? Где мы? — Спрашиваю я тихим шипением, все еще пытаясь осознать то, что вижу. Но я не знаю, зачем я утруждаю себя вопросами, когда он просто ухмыляется, отпуская мою руку, и поворачивается к Джоне.

У них есть потайная комната в доме, который я снимаю?!

Я одновременно теряю дар речи и прихожу в бешенство. Здесь множество экранов, показывающие разные помещения дома, а на еще одном поменьше — карта GPS с маленькой красной точкой над этим местом. Это рай для сталкеров.

Может, это была не любовь, а несварение желудка? Наверняка ведь есть лекарство от этого дерьма, верно?

Я как раз собираюсь высказать им обоим все, что думаю, когда раздается голос, и это не кто-то из нас в комнате.

— Думаешь, я не знаю, что ты связана с его исчезновением, что ты появилась, а через несколько дней он пропал? Я не настолько глуп, дорогуша.

Джона издает тихий смешок, бросая взгляд в мою сторону, прежде чем нажать кнопку на клавиатуре перед собой.

— Ты имеешь в виду, что мы тоже не дураки и знаем, что ты ему помогал.

Наконец-то я вижу мужчину на одном из экранов, он оглядывается по сторонам, как будто может определить, откуда именно доносится голос.

— Джона? Это ты? А теперь скажи, зачем ты в это ввязался?

— О, я не знаю, шериф, а зачем вы ищете нашу женщину в ее доме с пистолетом наготове? — Джона возражает. А я наблюдаю за тем, как Шериф хмурится, и его глаза сужаются, когда он продолжает оглядываться по сторонам.

Он не отвечает, но и не убирает пистолет.

— Да ладно тебе, сынок, я знаю тебя всю твою жизнь, неужели ты предпочтешь мне гребаную назойливую туристку?

Джона обменивается взглядом с Линком, прежде чем наклониться вперед, чтобы заговорить снова.

— Она не какая-то случайная туристка, но в любом случае, почему я должен был выбрать тебя? Меня не должно было удивить, что старый добрый папаша поставил одного из своих людей во главе острова, где жила его любовница. Ты знал, что мы с мамой вернулись домой без ребенка после того, как отца убили. И я знаю, что ты позаботился о том, чтобы мой брат оказался в приемной семье. В той, которая чуть не убила его.

Шериф явно не жалеет о содеянном, его усмешка эхом разносится по комнате, в которой мы находимся, пока он продолжает двигаться по дому, пытаясь найти меня.

— О? Так значит, он жив? Рад за него.

Линк прищуривается, глядя на экран, и я не могу удержаться, чтобы не протянуть руку и не переплести свои пальцы с его. Он грустно улыбается мне, но от этого мне хочется обнять его еще сильнее. То же самое чувство я испытывала, когда мы были детьми.

Но эти чувства не подавляют ярость, достигающую точки кипения. Как этот человек посмел подвергнуть Линка опасности. Даже если то, что он сделал, было единственной причиной, по которой Линк появился в моей жизни, тьма внутри меня взывает к мести, она хочет причинить боль шерифу за то, что он причинил боль моим мужчинам. И теперь я больше не сдерживаю ее, клетки больше нет.

— В тебе есть то бессердечие, которое так нравилось моему отцу, — отвечает Джона старательно ровным тоном. — Ты владеешь этим искусством в совершенстве, жаль, что ты не был так оторван от собственного сына.

Лампу швыряет через всю комнату, звук удара эхом отражается от стен вокруг нас. Я вижу гнев на лице шерифа, пока он продолжает осторожно обходить комнату за комнатой.

— Что вы с ним сделали?

Джона наклоняет голову, и это напоминает мне о том, как он смотрел на меня, когда на нем была маска.

— Ты почти всех одурачил. Если бы мы уже не следили за тобой из-за твоей связи с отцом, мы могли бы даже не узнать. Я имею ввиду, кто бы мог заподозрить, что Честер — твой сын. Но ты не смог удержаться и помог ему.

Шериф наконец добирается до кабинета, и я вижу выражение шока на его лице, когда он осматривает созданную там импровизированную доску для расследования. Я чувствую, как буря гнева закручивается у меня под кожей, гнева из-за того, что шериф был причастен к убийству и избавлению от всех этих жертв.

— О, неужели ты не понимаешь, что то, что ты сжег тела для него, не избавляет от видеодоказательств? — Джона продолжает, его голос полон опасного спокойствия.

Лицо шерифа искажается от ярости.

— Ты думаешь, что ты такой умный, не так ли, Джона? Чего ты надеялся этим добиться?

Джона смотрит на меня, прежде чем ответить.

— Я этого не делал, шериф, это сделала наша девочка.

Я уже достаточно наслушалась, моя тьма вырвалась наружу, и теперь, когда я решила принять ее, готова поиграть. Знаю, говорят, не бери нож на перестрелку, но, увидев его на столе, за которым сидит Джона, я понимаю, что это мой единственный вариант.

Отпустив руку Линка, я поднимаю нож и быстро разворачиваюсь. Линк и Джона пытаются протестовать, когда я поворачиваюсь и иду обратно к стене, через которую меня протащили. Но когда я бросаю на них взгляд, они нехотя открывают дверь и выходят вслед за мной.

— Что она собирается делать, она же никто, ничтожество, — слышу я слова шерифа, когда приближаюсь к кабинету. Он выходит из помещения в то же время, но его внимание по-прежнему приковано к стене расследования, что позволяет мне одержать верх.

— Вообще-то я Дарлинг, — рычу я, нанося удар лезвием в руке.

Хотя оно не задевает ничего жизненно важного, он делает движение рукой, чтобы заблокировать меня, но я не думаю, что он понял, что в моей руке нож. Лезвие врезается в плоть, и когда он машинально отдергивает руку, пистолет падает на пол.

Он бросается ко мне вместо пистолета, но его перехватывает Линк.

Они яростно сцепляются, и на мгновение все, что я могу видеть, — это размытое пятно конечностей и неприкрытой ярости. Джона двигается быстро, подхватывая пистолет и направляя его на шерифа.

— Хватит! — Приказывает Джона, его голос звенит от власти.

Шериф застывает, глядя на Джону со смесью ненависти и недоверия.

— Ты действительно собираешься застрелить меня, сынок?

Рука Джоны тверда, взгляд непоколебим.

— Если это означает защитить ее и убедиться, что ты больше никому не сможешь навредить, тогда да.

В глазах шерифа мелькает что-то темное, и в отчаянном движении он бросается на Джону. Выстрел Джоны проходит мимо цели, и двое мужчин падают на пол, яростно сцепившись. Я пытаюсь найти удачный ракурс из узкого коридора, сердце колотится в ушах, но я не могу подобраться достаточно близко, чтобы нанести новый удар.

Внезапно они перекатываются, и шериф поднимается на ноги, снова взяв в руки пистолет. Паника охватывает меня, и я бросаюсь вперед, но прежде чем успеваю приблизиться, раздается выстрел, эхом прокатившийся по коридору.

Я вскрикиваю, почти спотыкаясь, но Линк хватает меня и обнимает за талию, удерживая на месте. Секунды кажутся вечностью, прежде чем я вижу кровь, растекающуюся по рубашке шерифа, и выражение шока и боли на его лице. Он с тяжелым стуком падает навзничь на пол.

Стон позади нас привлекает наше внимание, и именно тогда я вижу заместителя шерифа Илая, прислонившегося к дверному проему на кухню, а его пистолет свободно болтается на боку в руке. Его лицо бледное, по нему стекает кровь, и он выглядит так, словно едва держит на ногах, но его взгляд острый и сосредоточенный.

— Не могу сказать, что я понял все, что только что услышал, но услышал достаточно, чтобы понять, что мне нужно это сделать. Я надеюсь, у вас действительно есть доказательства, иначе на кону будет моя задница, — выпаливает Илай.

Я бросаю взгляд на Джону и Линка, прежде чем снова перевожу взгляд на Илая.

— Да, есть, но тебе не стоит слишком волноваться, я знаю людей, которые могут помочь разобраться с этим.

Он внезапно хмурится, глядя на меня.

— Только не говори мне, что ты из ФБР, ЦРУ или еще какого-нибудь дерьма?

Я не могу удержаться от смеха, не то, чтобы он не был близок, учитывая, кто моя мама. Качая головой, я придвигаюсь немного ближе, протягивая ему руку.

— Я детектив Гидесса Дарлинг, — отвечаю я и в кои-то веки с гордостью говорю, кто я такая, потому что думаю, что сама это только что поняла.

Он снова хмыкает, протягивает руку и еле заметно пожимает мою, при этом его тело еще немного опускается по дверной раме. Мои глаза расширяются, и я снова поворачиваюсь к Джоне и Линку.

— Возможно, вам стоит позвать сюда Лахлана, чтобы помочь ему.

Джона кивает и идет обратно в скрытый коридор. Я следую за ним, оставляя Линка с Илаем. Джона уже разговаривает по телефону с Лахланом, когда я добираюсь до комнаты с камерами, и качаю головой, думая о том, как все это устроено. Неужели они действительно следили за мной все время с тех пор, как я сюда приехала?

Мой взгляд снова падает на монитор с GPS, когда Джона вешает трубку, и я хмурюсь, глядя на него, пока шестеренки крутятся в моей голове.

— Как именно вы узнали, где меня найти прошлой ночью? — Спрашиваю я, и мой желудок сжимается, когда его взгляд скользит к моей руке.

Нет, блядь, они этого не сделали.

Мои пальцы касаются того места, где после событий нескольких дней давности остался заживающий шрам, но при первой проверке ничего не показалось неуместным.

Как и в прошлый раз, есть только одна вещь, которую я чувствую под кожей своей руки. Но если предмет под моей кожей на самом деле GPS, то это означает, что он заменил тот, что был там изначально.

Иисус, блядь, Христос, я убью их. С каких это пор одержимость стала означать вырезание моего ГРЕБАННОГО ПРОТИВОЗАЧАТОЧНОГО ИМПЛАНТА, чтобы заменить его ТРЕКЕРОМ?! Хорошо, что Илай здесь, потому что ему, возможно, придется арестовать меня за убийство.

Я пристально смотрю на мужчину передо мной и надеюсь, он понимает, что, если бы взглядом можно было убивать, он бы сейчас был пеплом и пылью.

Он просто улыбается и пожимает плечами.

— Не извиняюсь, — говорит он, прежде чем его рука вырывается и притягивает меня к себе, а его рот накрывает мой с такой потребностью, что у меня все тает внутри.

Через мгновение я отталкиваю его назад, разворачиваюсь и иду обратно по коридору в основную часть дома.

— Вы оба должны мне целую жизнь гребаных оргазмов за это дерьмо, — бормочу я через плечо, пытаясь скрыть ухмылку, растягивающую мои губы. Смех Джоны следует за мной, эхом отдаваясь в узком коридоре.

Линк смотрит на меня с ухмылкой, когда я вхожу прямо в его распростертые объятия.

Наверное, я действительно просила о такой же одержимой любви, как у моих родителей. Кому нужны цветы и шоколад, когда можно вырезать сердца на плоти и иметь склонности к преследованию.