Прячься от меня, Дорогая

Глава 40

Гидесса

У меня так сильно болит голова, что я не могу сдержать вырывающийся всхлип, даже прежде, чем мне удается заставить себя открыть глаза. Моя надежда на то, что мне приснился кошмар, быстро рушится, когда я вижу фигуру, стоящую передо мной, его зеленая неоновая маска заставляет мое сердце учащенно биться.

Я сразу вижу, что мы больше не на карнавале. Нас окружают деревья, их кроны загораживают лунный свет. Нетрудно догадаться, что он принес меня в лес, но я не могу понять зачем. Я пытаюсь пошевелиться, но чувствую, как что-то сдерживает мои руки за спиной, я прислонена к одному из деревьев.

Я не знаю, что он задумал, но у меня такое чувство, что что-то изменилось. Авель всегда стоит прямо, когда находится рядом со мной, но этот человек в маске ссутулился. Авель всегда контролирует мою шею, обхватывая рукой мое горло, как ошейником, и при этом не может оставить между нами пространства. Этот человек привязал меня к дереву и держится на расстоянии.

— Зачем ты это делаешь? — Наконец рычу я. Его лицо в маске наклоняется в бок, оценивая меня. Опираясь связанными руками о дерево позади меня, я умудряюсь подняться на ноги. Я не собираюсь ни перед кем унижаться на земле.

— Ты задаешь слишком много вопросов. Раздражающих маленьких вопросов, которые привлекают слишком много внимания, — говорит он. Но даже с маскировкой голоса я могу сказать, что что-то не так. Как человек может так быстро измениться? Даже тень его телосложения выглядит иначе.

— И ты думаешь, что мое убийство не вызовет более серьезных вопросов? — Спрашиваю я, хмуро глядя на него.

Он подходит ближе, его пальцы в перчатках скользят вниз по моей руке, по клейму.

— О, это будет легко. Ты решила, что остров не для тебя. Твои вещи исчезнут, и будет казаться, что ты просто вернулась домой в город. Кроме того, возможно, ты сбежала с острова, потому что боялась за свою жизнь. Достаточно людей знают, что означает это клеймо, чтобы предположить, что тебя запугали.

Его рука в перчатке тянется ко мне, но я с рычанием отворачиваю от нее лицо, не желая, чтобы он прикасался ко мне. Маска сияет так ярко, что отвлекает, но я пытаюсь сосредоточиться на чем-то другом, глядя на окружающие нас деревья. Он хмыкает, проводя пальцем по моей коже.

— Будет жаль уничтожать что-то настолько прекрасное, — шепчет он, и я прищуриваюсь.

— Ты, кажется, забыл важную деталь, — отвечаю я, и он наклоняет голову, ожидая, что я продолжу. Но мне и не нужно.

— Нас, — раздается голос у него за спиной, прежде чем кулак ударяет самозванца сбоку по голове, заставляя его растянуться на лесной подстилке.

Еще две маски оживают на фигурах, которые теперь стоят между мной и тем, кто лежит на земле. Красный и зеленый неон так похож на тот, что только что был передо мной, но теперь я вижу небольшие отличия, и только они заставляют мое сердце биться быстрее.

— Говорят, подражание — высшая форма лести, верно? — спрашивает одна из фигур. По тому, как он говорит, я сразу понимаю, что это Каин. Он поворачивается, чтобы посмотреть на Авеля. — Ты чувствуешь себя польщенным? Я определенно чувствую себя таким прямо сейчас.

Авель рычит:

— Не-а, я просто чертовски раздражен. Знаешь, как я обычно раздражаюсь, когда кто-то другой трогает то, что принадлежит нам! — Он пинает фигуру на земле, и от удара раздается громкий треск, который эхом разносится вокруг нас, и я слышу, как человек стонет.

— Я не знал, — хрипит фигура в маске.

Каин иронично смеется.

— Ты только что сказал, что видел клеймо! Ты точно знал, с кем связался.

Авель приседает, подходя ближе.

— Думаешь, раз ты убил всех этих туристок, то теперь неприкасаемый? — Он протягивает руку и хватает маску самозванца, стаскивает ее с его лица и швыряет в сторону деревьев. — Единственная причина, по которой мы позволили этому продолжаться так долго, заключалась в том, что нам нужно было заманить ее на остров, иначе мы бы убили тебя сами.

Мой желудок переворачивается, когда я вижу лицо серийного убийцы, и внезапно все детали складываются в моем сознании воедино. Я содрогаюсь при мысли о том, что когда-либо смотрела на него с чем-то, кроме отвращения. Его разноцветные глаза расширяются от страха, когда Каин тоже наклоняется к нему поближе.

— Мы думали, что, когда она приедет и начнет задавать вопросы, ты затаишься, но ты ничего не мог с собой поделать, не так ли, Честер, — говорит он. — Ты просто должен был воспользоваться единственной возможностью, которая у тебя была, чтобы убить снова. Ты каким-то образом узнал, когда именно мы убираем мусор, загрязняющий наш остров.

— Но ты не понимал, что убиваешь туристку, с которой подружилась наша девочка, — говорит Авель, вставая и подходя ближе. Когда он подходит ко мне, его пальцы ловко развязывают путы на моих запястьях. — Ты в порядке?

Я киваю, хотя мое тело дрожит от выброса адреналина. Но вместе с этим приходит осознание.

— Да, — с трудом выдавливаю я, прежде чем посмотреть на мужчину на земле.

Моя мама — один из лучших профайлеров в мире, и взросление в окружении ее работы научило меня кое-чему. Я подхожу к Честеру, и все кусочки наконец встают на свои места.

— Это была ее кровь, не так ли? На картине на карнавале? Это было нечто большее, чем просто твоя потребность понять смерть.

Честер поднимает на меня глаза, и впервые я вижу скрывающуюся в них тьму, но в его взгляде еще кружится и эгоистичное зло.

— Они были моими величайшими шедеврами, — наконец шепчет он.

Холодок пробегает у меня по спине от его слов, потому что явная порочность его признания почти невыносима. Каин наклоняется вперед, хватает Честера за воротник и поднимает его на ноги.

— У тебя больше не будет шанса творить, — говорит Каин холодным и непреклонным голосом.

Честер смотрит на каждого из нас, прежде чем снова переводит взгляд на Каина.

— Ты знаешь, что вам не сойдет с рук мое убийство. — В его голосе слышится нотка вызова. Я хмурюсь, но Каин просто усмехается в ответ, отталкивая Честера и двигаясь туда, где на земле виден блеск лезвия.

— О, я думаю, сойдет, — говорит Каин, беря нож. — Ты не единственный, кто может заставить тело исчезнуть, помнишь?

— Оно того стоило? Ты получил то, что искал? — спрашиваю я его, делая шаг туда, где он стоит.

Он пожимает плечами с кривой улыбкой на лице.

— Не уверен. Как насчет того, чтобы ты дала мне узнать это, — говорит он и, прежде чем кто-либо успевает отреагировать, бросается ко мне. Удар его тела подобен грузовому поезду, отбрасывающему нас обоих обратно на землю, но на этот раз он сверху, а его руки обвиты вокруг моей шеи.

— Если они собираются убить меня, я, по крайней мере, заберу с собой женщину, которую они любят, — рычит он, и его руки сжимаются так сильно, что я не могу дышать. Мой пульс колотится в висках, и я царапаю любую часть его тела, до которой могу дотянуться, но его хватка неумолима.

Как только мое зрение начинает затуманиваться, я вижу зеленую вспышку и как будто в замедленной съемке наблюдаю, как руки Авеля хватают Честера за голову и резко поворачивает.

Затем наступает тишина. Я ничего не слышу, кроме стука собственного сердца, отдающегося в ушах. На мгновение кажется, что мир тускнеет, а затем хватка Честера ослабевает, и его тело обмякает и падает на меня. Авель мгновенно стаскивает его с меня и отбрасывает в сторону.

Он поднимает меня и заключает в свои объятия, а потом его руки пробегают по мне, как будто убеждаясь, что со мной все в порядке.

— Я в порядке, — с трудом произношу я хриплым голосом. Все кажется тусклым, как будто мое тело движется, но я этого не чувствую.

Каин делает шаг вперед, глядя на безжизненное тело Честера.

— С ним покончено. Все кончено, — говорит он больше себе, чем кому-либо другому. Затем он смотрит на нас обоих. — Отведи ее обратно в дом, убедись, что с ней все в порядке, а я разберусь с ним.

Мои ноги словно желе, но адреналин помогает мне держаться на ногах.

Авель мгновенно хватает меня за руку и начинает двигаться со мной через лес. Я дважды спотыкаюсь, прежде чем в отчаянии останавливаю его. Лунный свет теперь ярко светит сквозь просвет в деревьях, делая его маску более тусклой. Как будто тьма отодвинулась от нас теперь, когда Честер мертв. Я на мгновение останавливаюсь, переводя дыхание и пытаясь устоять на ногах, пока в голове проносится все, что произошло сегодня.

— Что он имел в виду, говоря, что нам не сойдет с рук его убийство? — Наконец спрашиваю я. Авель оглядывается в ту сторону, откуда мы пришли, как будто все еще видит тело, которое мы оставили позади.

— Пока не беспокойся об этом, — говорит он, снова беря меня за руку. Но я рычу и отдергиваю свою руку, заставляя его остановиться.

— Тогда расскажи мне, как вы так быстро нашли нас. Мы посреди леса, здесь нет никаких камер, — я почти кричу, но мой голос напряжен, а шея болит. Но когда он снова оглядывается туда, откуда мы пришли, я понимаю, что не получу ответов без присутствия Каина.

— Давай отведем тебя обратно в дом, — говорит он через мгновение.

— Нет! Я устала от лжи, полуправды и манипуляций. Я хочу ответов! — Я толкаю руками его в грудь. Гнев, обида, разочарование и облегчение — все это пытается захлестнуть меня одновременно, но я не знаю, на чем сосредоточиться, поэтому просто продолжаю толкать.

— Гидесса, — вздыхает он, но с меня хватит. Я толкаю его снова, потом еще раз, а со следующим разом просто кричу.

— Я хочу правду! — Требую я, пытаясь оттолкнуть его еще раз, но он мягко хватает меня за руки.

— Маленькая тень, остановись, — говорит он более твердо, упираясь ногами в землю и становясь неподвижным.

— НЕТ! С меня хватит. Я так больше не могу. Я не могу позволить вам обоим продолжать делать это со мной! — Я кричу. Слезы заливают мне глаза, а мои слова вырываются изо рта достаточно громко, чтобы весь остров услышал меня в этот момент.

— Десса! — Авель кричит, заставляя мою кровь заледенеть. Я замираю, едва способная дышать.

— Не называй меня так. Никогда не называй меня так. — Я больше не кричу, но мое дыхание учащается, когда я пытаюсь обрести чувство контроля. — Только одному человеку было позволено называть меня так, — шепчу я. Авель прижимает мои руки к своей груди, и на этот раз я не толкаю.

— Я знаю, — тихо говорит он в ответ. Я едва понимаю, что происходит, когда он расстегивает толстовку, обнажая покрытую татуировками грудь. Он двигает мою руку, и я пытаюсь отдернуть ее, но он крепко держит, прижимая к своей коже. Я сразу его чувствую — рельефный шрам в форме сердечка.

— Ты вырыла могилу для моего сердца, — шепчет он. Слезы текут по моим щекам, когда я смотрю в неоново-зеленое лицо его маски и понимаю, кто за ней скрывается.

— Линк?