Прячься от меня, Дорогая

Глава 29

Гидесса

Наверное, не стоило давать волю своему нраву. Я так старалась не поддаваться импульсивности. У меня такое чувство, что если бы я это сделала, то та часть меня, которую я держу глубоко внутри, стала бы добиваться справедливости самыми жестокими способами.

Но я ничего не могла с собой поделать. Эти мужчины продолжают преследовать меня, давить. Думаю, пришло время дать им отпор.

Проверив время, я решила последовать совету Мэдди и прогуляться к маяку, чтобы сделать несколько фотографий на закате. Тот факт, что мне придется пройтись по всей пляжной полосе, чтобы попасть туда, был просто бонусом.

Эти психопаты в масках могут поцеловать меня в почти полностью оголенную задницу. О, но подождите, для этого им придется снять свои маски, а эти мудаки на это не пойдут.

Поскольку у меня нет с собой профессиональной камеры, я решаю импровизировать, используя камеру телефона. Когда я направляюсь к пляжу, а затем к высокому впечатляющему строению на далеком утесе, заходящий солнечный свет отбрасывает на небо завораживающую гамму красок, окрашивая его в оттенки розового, оранжевого и фиолетового. Несмотря на мои прежние разочарования, чувство удовлетворения охватывает меня, когда я прохожу сквозь шумную толпу туристов и местных жителей.

Мысль о Каине и Авеле, наблюдающих за мной в толпе в моем минималистичном наряде, вызывает дразнящую ухмылку на моем лице. Несколько голов поворачиваются в мою сторону, их взгляды задерживаются на мне, а я вежливо улыбаюсь.

Дойдя до конца пляжа, я сворачиваю на тропинку, ведущую к маяку. Воздух наполнен соленым запахом моря, заставляющим меня облизывать губы, чтобы ощутить его вкус. Шум разбивающихся волн становится успокаивающим фоном для моих мыслей.

Силуэт высокого здания в красную полоску становится все более отчетливым на фоне разноцветного неба. Я останавливаюсь на мгновение, чтобы полюбоваться видом, яркими оттенками заката, придающими сцене сюрреалистическую красоту. Достав телефон, я переключаюсь в режим камеры и начинаю снимать сцену передо мной.

Каждый щелчок затвора запечатлевает разные аспекты маяка и его окрестностей: резкий контраст между темнеющим небом и освещенным сооружением, игру света и тени на пересеченной местности и далекий горизонт, где солнце опускается за край света.

Когда солнце опускается все ниже, разливая по небу последние цветные блики, я делаю последнюю фотографию. Довольная своими усилиями, я улучаю минутку, чтобы просто насладиться красотой момента, прежде чем повернуться и отправиться обратно.

Решив прогуляться обратно по пляжу, я спускаюсь по тропинке вдоль скалы, на которой стоит маяк. Теперь обратная дорога кажется мне другой, мысли спокойнее. Может быть, мне все-таки нужен был этот момент.

Здесь тихо и почти безлюдно, слишком далеко от главной улицы, чтобы туристы могли докучать. Здесь есть несколько неровных выступов скал и холмов, и все это очень красиво.

Я вижу скалы, торчащие из моря рядом с обрывом. Я останавливаюсь на мгновение, присаживаясь на песок, чтобы посмотреть, как появляются первые звезды. Небо из светло-синего становится темно-синим, прежде чем все цвета исчезают.

Я откидываюсь назад, опираясь на локти, и смотрю в ночное небо. Это идеальный момент для того, чтобы поразмыслить обо всем, что произошло, и я обнаруживаю, что чувствую себя более приземленной и собранной.

Чувствуя, что этот момент поможет мне взяться за расследование с ясной головой, я поднимаюсь на ноги и направляюсь обратно, намереваясь вернуться в дом. Недалеко впереди я смутно вижу, что край утеса снова приближается к воде, но перспектива идти вброд по воде меня не беспокоит.

Подойдя ближе, я замечаю огни, движущиеся рядом со скалой. Они не совсем отчетливы, но красный и зеленый цвета заставляют меня нахмуриться. Огни снова исчезают, но после того, как меня несколько дней дразнили неоновые маски Каина и Авеля, я не могу просто отмахнуться от увиденного. Мой пульс учащается, когда я приближаюсь к скале.

Возможно, я схожу с ума, это весьма вероятно, но возможность того, что Каин и Авель могут быть поблизости, подталкивает меня вперед. Приближаясь к скале, я двигаюсь осторожно, стараясь оставаться вне поля зрения. Мою кожу покалывает от ощущения, что за мной снова наблюдают, но в этой темноте нет ни малейшего шанса кого-либо увидеть.

Я медленно крадусь, прижимаясь спиной к холодным камням, и стараюсь оставаться как можно более бесшумной. Хруст песка под ногами кажется оглушительным в тихой ночи. Сердце колотится, каждый удар отдается эхом в ушах. Внезапно, я больше не чувствую камней за своей спиной. Прежде чем я успеваю среагировать, чья-то рука зажимает мне рот и дергает назад.

Мои инстинкты срабатывают, и я борюсь с хваткой, но она крепкая и раздражающе знакомая. Знакомое мне слишком хорошо красно-зеленое свечение снова вспыхивает, когда Каин продолжает тащить меня назад, в то, что теперь я могу назвать пещерой.

Паника, охватившая меня всего мгновение назад, быстро проходит. Каин перестает двигать меня и говорит:

— Мне нужно связать тебе руки, или ты будешь вести себя как хорошая девочка?

Я не отвечаю, и он принимает мое молчание за согласие. В тот момент, когда он отпускает меня, я поворачиваюсь и с разочарованным рычанием толкаю его в грудь. Это сдвигает его всего на шаг, и они оба смеются.

— Ооо, кое-кто сегодня злющий, брат, — говорит Авель, заставляя меня обратить свой гнев на него. Я двигаюсь, чтобы тоже пихнуть его в грудь, но он просто ловит мои руки в свои и прижимает их к своей груди. Неоново-зеленый свет его маски ярко отражается в моих глазах, и я уже не в первый раз жалею, что передо мной не лицо, а маска.

Каин подходит ближе, его рука в перчатке скользит по моему прозрачному платью.

— Мне действительно нравится подарочная упаковка, — говорит он, прежде чем шлепнуть меня по заднице. Тонкий материал делает боль острее.

Мой визг эхом разносится по пещере, смешиваясь со звуком волн, разбивающихся о скалы снаружи. Гнев пульсирует во мне, но я подавляю желание наброситься снова. Вместо этого я, прищурившись, смотрю на них, тихо кипя от злости.

— Вы не имеете права указывать мне, что я могу носить, а что нет. Я буду носить все, что, блядь, захочу, перед кем бы, черт возьми, я ни захотела, — рычу я, а они только смеются в ответ. Как эти мужчины заставляют меня чувствовать себя так хорошо, но в то же время так откровенно бесят?

Другая рука Авеля поднимается и обхватывает мое горло, и я быстро привыкаю к этому ощущению.

— Как мы уже сказали, мы не будем тебя контролировать, ты вольна делать все, что захочешь. Но не заблуждайся, ты наша, и мы без колебаний убьем любого, кто посчитает, что может прикоснуться к тому, что принадлежит нам.

Я уже пришла к выводу, что они сумасшедшие, но, черт возьми, если его слова не заставляют меня падать в обморок.

— Как вы вообще узнали, что я буду здесь? — Упрямо спрашиваю я.

Каин проводит пальцем по моей щеке, его прикосновение на удивление нежное, но от него по моей спине пробегают мурашки.

— Потому что мы знаем тебя, дорогая девочка, — шепчет он низким и интимным голосом. — Может быть, даже лучше, чем ты знаешь себя.

Авель наклоняется, и край его маски касается другой моей щеки, пока он говорит.

— Нам нравится твой нрав, маленькая тень, — добавляет он с оттенком веселья. — Мы знали, что, сказав тебе не делать чего-то, ты сделаешь все с точностью до наоборот, чтобы все увидели тебя.

Я раздраженно фыркаю из-за их высокомерия. В основном потому, что я только что доказала их правоту.

— Не обижайся на нас, — говорит Каин, и его голос звучит почти успокаивающе, но в то же время с неоспоримой резкостью. — Мы привели тебя сюда по нескольким причинам.

Авель отпускает меня, и я поворачиваюсь лицом к Каину, мои челюсти сжаты в знак неповиновения, хотя под моим гневом горит искорка любопытства.

— И что же это за причины? — Я бросаю вызов, складывая руки на груди, не желая показывать свою уязвимость.

Авель подходит ближе, его лицо в маске нечитаемо, но как-то успокаивающе знакомо.

— Во-первых, нам нужно кое-что прояснить для тебя, — начинает он ровным голосом.

Каин наклоняет голову, но выражение его лица невозможно прочесть за маской.

— Мы тебе не враги, Гидесса, — добавляет он, и его тон немного смягчается. — И мы не те, кого ты ищешь.

Я хмурюсь, озадаченная их загадочными заявлениями.

— Я не понимаю, — признаюсь я, прижимая пальцы к вискам, словно пытаясь избавиться от замешательства.

— Не пойми нас неправильно, — продолжает Каин, и его голос становится серьезным. — Мы — убийцы. Мы без проблем отнимем жизнь, если это будет правильно.

Я смотрю на них, нахмурив брови, часть головоломки начинает складываться воедино, но определенно не вся. Как будто кусочки, которые были перевернуты, наконец-то встали правильной стороной вверх, но мне еще предстоит собрать их полную картинку.

— Я все еще не понимаю.

— Это не мы убиваем туристок, — просто заявляет Авель, и его тон не оставляет места для сомнений.

Я моргаю, на мгновение ошеломленная неожиданным открытием. Я пытаюсь сопоставить их слова со всем, что я видела и чувствовала с момента прибытия на остров Эмити.

— Но почему я должна вам верить? — Наконец-то удается сказать мне, и в моем голосе слышится скептицизм.

— У нас есть наш собственный кодекс, — отвечает Каин низким и взвешенным голосом. — Мы не забираем жизни невинных.

Часть меня испытывает облегчение от того, что это не они убивают невинных людей, но другая часть разочарована.

— Вы знаете, кто это? — Спрашиваю я.

— Да, — говорит Авель. — Но ты должна сама раскрыть это дело.

— Почему бы просто не сказать мне? — Потребовала я, и мой тон был резче, чем предполагалось.

Рука Каина в перчатке легко ложится мне на плечо.

— Потому что для того, чтобы разобраться в этом деле, нужно не просто знать личность убийцы, — объясняет он. — Нужно понять его мотивы, его методы. Чтобы по-настоящему понять его тьму, ты должна быть готова встретиться со своей собственной.

— Прими тьму внутри себя, Гидесса, — говорит Авель спокойным, но настойчивым голосом. — Это не слабость, это сила.

Я ощетинилась от его слов, мысль о том, чтобы принять свою тьму, противоречит всему, за что я боролась.

— Я боролась с этой частью себя столько, сколько себя помню, — отвечаю я сдавленным от эмоций голосом. — Я делала все возможное, чтобы держать ее взаперти.

Каин тихо хмыкает.

— Мы знаем, — тихо говорит он. — Но иногда принять ее — единственный способ по-настоящему понять разум убийцы.

Авель хлопает в ладоши в перчатках, заставляя меня вздрогнуть.

— Это подводит нас к другой причине, по которой мы привели тебя сюда или, по крайней мере, в эту пещеру.

— У нас есть подарок для тебя, маленькая тень, — говорит Каин, и я хмурюсь. Я не уверена, что могу доверять какому-либо из их подарков после инцидента с вишневым печеньем и кофе.

Авель отворачивается и направляется к одной из стен из красных и желтых камней неподалеку от нас. Нажимает на кнопку, и внутри пещеры внезапно вспыхивает свет, почти ослепляя меня. Когда пятна исчезают из глаз, я понимаю, что мы не одни. Сзади, прикованный цепями к стене и с кляпом во рту, стоит человек. Проходит мгновение, прежде чем я осознаю увиденное.

— Рэй? — Я задыхаюсь, и мой голос едва громче шепота.