Ртуть

ГЛАВА 42.

ЭТО ТЕБЕ ДОРОГО ОБОЙДЕТСЯ

По подбородку Беликона потекла река крови. Она текла и из зияющей дыры в его животе, густая и горячая в холодном ночном воздухе. Глаза Малкольма сузились до вертикальных щелей, по щекам поползли черные вены.

— Это было опрометчиво. — Вампир бросился на Фишера, но острое серебро рассекло воздух, заставив его остановиться. Авизиет задел его шею — самый кончик меча Лоррета едва коснулся кожи вампира, но этого оказалось достаточно, чтобы ублюдок взвизгнул. Из крошечной ранки с шипением повалил черный дым.

— БЕГИ! — прорычал Фишер.

На арене амфитеатра воцарился хаос.

Харрон ринулся ко мне. Удерживающие меня охранники — какими же идиотами они были — отпустили меня, когда монстр с серебряными глазами бросился в нашу сторону. Освободившимися руками я сжала в ладонях кинжалы, пристегнутые к бедрам, и пошла навстречу.

Знакомство Харрона с ртутью определенно сказалось на нем. Капитан по-прежнему двигался со смертоносной решимостью, но уже не был так быстр, как раньше. И на этот раз мои руки не были связаны за спиной. Приняв атакующую позу, я бросилась на него, застав врасплох. Должно быть, он думал, что я буду защищаться, но кинжал, который я всадила ему в живот, не слишком вежливо уведомил его об обратном.

— Сука! — взревел он. Отступая, он опустил взгляд на кинжал, торчащий из его тела, а затем вырвал его. Металл с лязгом упал на камень.

В пяти футах от него Кэррион орудовал Саймоном так, словно тренировался с этим оружием годами. Он расправился с тремя вампирами, быстро лишив их голов.

— ДВИГАЙТЕСЬ! — прокричал Фишер. — В ЛАБИРИНТ!

— Тебе так не терпится обратно в клетку, питомец? — обратился к нему Малкольм. С опущенной головой и приподнятыми плечами, он был похож на гадюку, готовящуюся нанести удар. Он отшвырнул в сторону стражей Мадры в их сверкающих золотых доспехах, надвигаясь не на Фишера, а на Лоррета.

Воин пригнулся, снова поднял руку с Авизиетом, готовый сразиться с вампиром, но голос Фишера перекрыл шум схватки. — Лоррет, нет! Не вступай в бой! Я серьезно! Уходите в лабиринт!

— Это тебе дорого обойдется, — сказал Харрон. И он ударил меня рукоятью кинжала по носу. Я позволила себе потерять концентрацию, и пропустила удар. Кровь хлынула из носа, забрызгав изможденное лицо Харрона, но… боли, которую я ожидала, не было.

Вдовий бич. Слава Богу, что я приняла его.

Беликон стоял на коленях, покачиваясь, словно вот-вот опрокинется, но он не умер. Я услышала скрежет, который издал Солейс, когда Фишер вытащил его — металл по кости, — но я не стала повторять ошибку дважды. Я оторвала взгляд от Фишера и сосредоточила все свое внимание на Харроне.

— Ты влипла по уши, Крыса, — прошипел капитан. — Фигуры на этой доске играют тысячелетиями. Ты даже представить себе не можешь…

Я двинулась вперед, сжимая в руке оставшийся кинжал. Оказавшись достаточно близко, я полоснула его по плечу и снова пустила кровь. Он ошибался. Да, игроки в этой игре делали ходы веками. Но это не меняло сути игры. Убей или будешь убит, и я знала, что должна сделать, чтобы победить.

— Ради всего святого, прикончи ее! — приказала Мадра. Королева в бой не вступала. Она наблюдала за происходящим со стороны, обезумев от ярости, а ее прекрасное платье спереди было забрызгано ихором.

— Сколько веков она использует тебя для грязной работы, Харрон? — задыхалась я. Я отскочила назад, уходя от его кинжала, и оказалась вне пределов его досягаемости. — Разве ты не должен был уже давно лежать в земле?

— Мадра подарила мне вечность…

— Чтобы ты мог служить ей. Чтобы ты был ее гребаным рабом. Срок заключения большинства преступников заканчивается. Их освобождают, или они, — я уклонилась от взмаха его кинжала, — проходят через ту черную дверь, о которой ты говорил. Но ты продолжаешь страдать, не так ли?

— Смерть забыла меня, сука. Моего имени нет в ее списке.

Я почувствовала, как на моем лице расплывается холодная улыбка. Меня преследовала мысль об этом моменте. Харрон одолел меня в последний раз, когда мы встречались лицом к лицу. Я должна была умереть от его руки, и это заставляло меня бояться встречи с ним. Но теперь, когда момент настал… я поняла, что лучше его.

Я замерла на мгновение, чтобы моя задержка выглядела как нерешительность, и капитан клюнул на приманку. Он бросился в атаку, целясь кинжалом прямо мне в горло, но я упала на землю и сделала подсечку. Дальше все было просто. Я перевернулась и забралась на него. Обхватила ногами горло и сдавила.

— Вставай! Хватит с ней возиться!

Раздраженный крик Мадры донесся откуда-то издалека. Я слышала хрипы Харрона. Он попытался нанести ответный удар и вонзить кинжал мне в бедро, но я отбила его руку и вывернула запястье под неестественным углом. Харрон выронил кинжал.

Притворившись шокированной, я сказала: — Погоди-ка. Кажется, Смерть только что вспомнила твое имя, Харрон. — И тут же свернула ему шею.

— САЭРИС! СЕЙЧАС! — раздался крик Лоррета. Малкольм лежал на спине на вершине лестницы, ведущей в лабиринт. Я не видела, как он туда попал, но выглядел он так, словно приходил в себя и вот-вот встанет.

Слева от меня Фишер одной рукой толкал Кэрриона, а другой сдерживал шесть вампиров. Кэррион споткнулся и упал с лестницы. Фишер пронзил живот одного из вампиров, а затем нанес настолько сильный удар по шее, что скорее снес монстру голову, чем отрубил ее. Диким взглядом он осматривал арену, пока не нашел меня.

— Вперед! Живо! — приказал он. — Я иду прямо за тобой.

— Харрон! — Мадра содрогнулась от горя. Она бросилась бежать, направляясь прямо ко мне. Я не стала дожидаться, что она сделает, когда доберется до меня. Я схватила кинжал, который Харрон вытащил из своего живота, и помчалась к лестнице. Мои ноги едва касались земли, пока я мчалась по арене, и оказалась возле Лоррета и Кэрриона. Оба держали мечи наготове.

Облегчение ударило меня в солнечное сплетение, когда я почувствовала руку Фишера на своей спине. Он не терял времени даром, догоняя меня.

— Вперед, вперед, вперед! — кричал он.

Мы побежали вчетвером.

Впереди маячил вход в лабиринт, зловещий и темный. Когда я вбежала в его зияющую пасть, то поняла, что его гладкие стены сделаны из обсидиана. И они были острыми как бритва.

— Бегите сколько хотите! — крикнул нам вслед Малкольм. — Лабиринт — это мои владения. Он сожрет вас заживо!

Фишер держал меня за руку, пока мы бежали. Он не отпускал ее.

— Куда, черт возьми, мы направляемся? — задыхаясь спросил Лоррет.

Фишер потянул меня влево, по коридору из обсидиана, который выглядел как тупик. Но это был не тупик. Справа открылся узкий проход, едва достаточный для человека, и он провел нас через него.

— Первые десять ходов в лабиринте всегда одинаковы. Именно там вы сталкиваетесь с первым препятствием. Затем маршрут к центру меняется.

— Что значит — маршрут меняется? — потребовал ответа Кэррион.

— Я имею в виду, что он, черт возьми, меняется. Стены двигаются. Вперед!

Кэррион побледнел, но побежал. Меня не так уж волновало, что стены двигаются. Меня больше беспокоило слово — препятствие. И тот факт, что Фишер застрял здесь более чем на сто лет. Он бы не сказал нам идти сюда, если бы не считал это самым безопасным вариантом.

Мы снова повернули вправо. Лоррет проскочил поворот, его занесло. Он врезался в стену впереди, но поднялся и побежал дальше. Потрясающе. Не только стены были из обсидиана, но и пол.

— Налево! Налево! — крикнул Фишер.

— Скажи мне, что у тебя есть план. — Общаться мысленно, когда ты бежишь наперегонки со смертью, было гораздо проще.

Фишер ответил:

— Да, у меня есть план.

— Отлично. И какой же?

Он ответил сразу же.

— Ты.

— Что значит — я? — Он шутил. Если так, то его чувство юмора было почти таким же плохим, как у Кэрриона.

— Через минуту, — сказал он.

Я уже собиралась сказать «нет, сейчас», но тут мы вышли из прохода, и у меня внутри все перевернулось. Там, в центре открытого пространства стоял монстр, который, как я думала, существует только в кошмарах. В Зилварене было много пауков. Песчаные пауки-ловушки размером с обеденную тарелку, которые, пока ты спал, с помощью слюны лишали чувствительности твои пальцы и съедали их. Но это… это было…

— Твою мать! — Кэррион поскользнулся и шлепнулся на задницу, едва не столкнувшись с этим чудовищем. Оно было в три раза выше взрослого мужчины и имело больше ног, чем я могла сосчитать. Заднее брюхо представляло собой мясистую луковицу, испещренную красными и черными пятнами и покрытую грубыми длинными волосами. Но потом… у меня все внутри перевернулось, когда я рассмотрела его остальную часть. Его передняя часть выглядела как человек. Мужской торс со вздутым животом. Тонкие, изможденные руки. Пряди жирных черных волос прилипли к лысой голове. Ушей не было. Глаза и нос тоже отсутствовали. Его лицо состояло только из массивного круглого рта с концентрическими рядами зазубренных зубов.

Оно издало пронзительный вой, мотнуло головой в сторону Кэрриона, и Фишер изрыгнул проклятие.

— Не двигайся, Свифт.

— О чем ты, черт возьми, говоришь! — отозвался Кэррион. — Я совершенно точно собираюсь двигаться.

— Оставайся на месте, мать твою, — прорычал Фишер. — Он тебя не видит и не слышит. Он чувствует движение.

— Но…

— Пошевелишься — умрешь, — рявкнул Фишер.

— Лааадноооо.

Лоррет прильнул спиной к стене, прижимая к груди Авизиет.

— Я чертовски ненавижу пауков, — сказал он.

— Это не паук. Это Мортил. Демон. Он парализует тебя своим жалом и съест живьем, если поймает. Медленно. В течение нескольких дней…

— Пожалуйста, перестань болтать и скажи, что нужно сделать, чтобы меня не сожрали, — проскулил Кэррион.

Фишер обхватил мизинцем мой палец и прерывисто выдохнул.

— У нас есть только один шанс, — сказал он. — В этой пещере есть три выхода. Два из них ведут в другие пещеры, и мы точно не хотим попасть в них. Поверь мне.

Лоррет даже не моргал с тех пор, как увидел демона.

— Но ты сказал, что стены двигаются. Как, черт возьми, нам выбрать правильный путь?

Фишер медленно повернул голову и посмотрел на меня краем глаза.

— В центре этого лабиринта есть портал с ртутью, Саэрис. Ты должна найти его.

— Что?

Демон-паук мотнул головой в мою сторону и подался вперед. Он сделал шаг, его длинные тонкие ноги двигались синхронно, и Кэррион застонал. Его передняя правая нога зависла в воздухе прямо над ним. Если бы она опустилась, то приземлилась бы прямо ему на голову.

— Не торопись, Фейн, но если ты сможешь быстро найти эту ртуть, я буду тебе очень признателен, — сказал он голосом на три октавы выше обычного.

Мое первоначальное удивление по поводу того, что Фишер рассчитывает на меня, рассеялось. Теперь у меня была задача. И я была уверена, что смогу ее выполнить.

— Большой? — спросила я.

Фишер сжал мою руку.

— Большой.

Я закрыла глаза и сосредоточилась.

Потребовалось совсем немного времени, чтобы почувствовать ртуть. Она была здесь, кричала вместе с измученными душами Гиллетри.

Аннорат мор!

Аннорат мор!

Я открыла глаза и посмотрела в ту сторону, куда нам нужно было идти.

— Туда, — сказала я. — В ту сторону.

— В какую сторону? — нервно переспросил Кэррион.

— Проход в дальнем левом углу, — сказал Фишер.

— Прямо за этим чертовым демоном?

— Оставайтесь на месте и ждите, пока я не скажу вам двигаться, — сказал Фишер.

Лоррет поудобнее перехватил Авизиет, изучая помещение.

— Как мы это делаем?

— Есть. Хочу есть. — Оскаленный рот демона не шевелился. Хриплые слова как-то сами собой вырвались из его горла. Он вытянул передние лапы, ощупывая воздух в поисках добычи.

Лоррет скорчил гримасу ужаса.

— Ургх! Только не нас!

Если нам удастся выбраться из этого места, я буду травмирована на всю оставшуюся жизнь. Фишер встречался с ним не единожды. Не зная, какой путь выбрать. Демон ловил его? Неужели…

Нет. Не думай об этом. Не сейчас.

Я выдохнула и взяла себя в руки.

— Брось камень и отвлеки его, или еще что-нибудь, — сказал Кэррион.

— Это не сработает. Он умнее, чем кажется. Он может определять размер движущихся объектов. Однако он не может различать крупные объекты, расположенные близко друг к другу. Если мы прижмемся к стене и будем двигаться медленно, то сможем обойти пещеру по периметру, а потом убежать.

— А что делать мне? — спросил Кэррион.

— Ты будешь очень медленно ползти по полу, — сказал Фишер. — Старайся не поднимать руки или ноги слишком высоко. Двигайся.

Лоррет пошел первым, скользя вдоль стены, его горло дергалось каждую секунду. Демон мотал головой, поворачивая ее то в одну, то в другую сторону, чувствуя движение, но Фишер был прав — похоже, он не мог отличить нас от стен лабиринта. Кэррион развел руки в стороны, уперся ладонями в землю, и ему удалось продвинуться вперед. Он перемещался слишком медленно, но это было лучше, чем ничего.

Лоррет первым добрался до выхода за спиной демона. Со своего места я наблюдала, как он сполз по стене, его плечи расслабились от облегчения.

— Двигайтесь. — Он махнул рукой. — Давайте уберемся отсюда к чертовой матери.

Следующей до выхода добралась я.

Фишер был всего в двух футах от нас, когда стена, к которой мы с Лорретом прислонились, застонала, задрожала и начала двигаться.

— Черт. — Фишер встретился со мной взглядом, а затем повернулся и посмотрел на Мортила. Демон-паук медленно повернул голову в нашу сторону, из его отвратительной пасти донесся жуткий щелкающий звук. Фишер прошептал: — Беги!

Демон пришел в движение. Его ноги раздвинулись, заскользили по обсидиану, когда он бросился на нас. Фишер схватил Кэрриона за запястье и потащил к выходу. Лоррет оказался рядом в одно мгновение. Он схватил Кэрриона за рубашку и поднял его на ноги. Но Мортил уже был рядом.

Фишер встретил его ударом Солейса и отрубил одну из ног демона. Клинок пронзил ее насквозь и отбросил в воздух. Мортил завизжал — боль и ярость слились воедино в оглушительном крике.

Кэррион поднял Саймона и вонзил его в раздувшееся брюхо демона, что только еще больше разъярило его. Он попятился назад и вскарабкался на стену рядом с нами, яростно тыча своим изогнутым жалом в поисках плоти. Вместо этого он наткнулся на полированный обсидиан. Его жало с силой врезалось в стену, пробивая в камне огромные дыры.

— Вперед! — крикнул Фишер. — Вперед!

Мы побежали.

Все четверо выбрались из пещеры, но Мортил последовал за нами, карабкаясь по стенам, и вскоре догнал.

— Он не может покидать пещеру! — Крикнул Фишер. Демон вскарабкался наверх, используя стены по обе стороны от нас, и прыгнул вперед так, что его тело оказалось прямо над нами.

— ЕДА! — прорычал он. Его брюхо опустилось и перекрыло проход между стенами, а жало вонзилось в пол. Я среагировала инстинктивно — сначала отпрянула к стене, а затем вонзила кинжал в брюхо демона. Я целилась в его жало, но это все равно был достойный удар. Воспользовавшись болевым шоком демона, Фишер отсек ему еще одну ногу.

Потеряв опору на правой стене, Мортил рухнул в узкий проход и с глухим стуком ударился о землю, едва не раздавив под собой Лоррета. Воин отскочил назад, поднял Авизиет и вогнал меч в гротескную пасть чудовища. Он зарычал, навалившись всем весом на рукоять оружия, и острие клинка пронзило череп демона насквозь.

— Да! — воскликнул Кэррион. — Он мертв?

— Временно. Скоро он воскреснет. Он станет меньше, но быстрее, — сказал Фишер.

— Тогда давайте убираться отсюда, пока этого не произошло.

Рука Фишера в моей успокаивала, но теперь не он вел нас. Я указывала дорогу. Ртуть была все ближе, но у нас была проблема.

— Почему мы остановились? — воскликнул Кэррион.

— Стены продолжают двигаться, — пробурчала я в ответ. — А значит, и путь меняется. Мне нужно убедиться, что мы идем правильно, но если ты готов вести нас, то будь добр.

Вор поднял руки.

— Ты права. Я прошу прощения. Просто я сейчас немного на взводе.

Я выкинула его из головы, пытаясь принять решение. Выбор был прост: налево, направо или прямо. Проходы, казалось, тянулись вдаль бесконечно, и мое волнение взяло верх.

— Что будет, если мы наткнемся на еще одну пещеру? — Спросила я Фишера мысленно.

— Ничего хорошего, — ответил он. — Но не думай об этом слишком много, Саэрис. Ты справишься. Просто сосредоточься на том, чтобы доставить нас в центр лабиринта. Если по дороге возникнут проблемы, мы с ними справимся.

«Ничего хорошего» — был не тот ответ, который я хотела услышать, но я сделала глубокий вдох и пошла вперед.

— Сюда. — Мы пошли направо. Через четыре секунды стены пришли в движение, обсидиан заскрежетал, перекрывая проход перед нами.

— Проклятье! — Я повернула налево, следуя указаниям тянущего чувства в животе, и не успели мы это сделать, как стены снова начали двигаться, на этот раз быстрее, скользя по проходу перед нами, словно закрывающаяся дверь.

— Раньше такого не было, — сказал Фишер. — Малкольм пытается помешать нам, значит, мы на правильном пути. Продолжай, Саэрис.

По мере того как мы набирали скорость, двигались и стены. Они начали захлопываться перед нами, преграждая путь, но я словно чувствовала нить, соединяющую меня со ртутью, влекущую меня к ней, и каждый раз, когда эта нить обрывалась, появлялась новая, указывающая мне другой путь. Мое сердце, как молот, билось о ребра. Оно замерло, когда Фишер схватил меня за воротник рубашки и оттащил назад как раз вовремя, чтобы меня не раздавила огромная плита обсидиана, но останавливаться и давать выход адреналину времени не было.

— Мы уже близко, — сказал Фишер, переводя дыхание. — Я могу сказать это по обрушившейся… трибуне вон там. — Он указал на стены амфитеатра, которые все еще виднелись над лабиринтом. Там, куда он указал, действительно обвалилась одна из секций трибун. — Осталось немного.

Ртуть в моей голове тоже стала звучать громче. Каждый раз, когда мы огибали угол и бежали к следующему, я чувствовала, как крепнет нить, связывающая меня с ней. Теперь осталось совсем немного. Еще пара поворотов.

— Налево! Нет, направо!

Мы побежали быстрее. Голос ртути уже не сливался с толпой. Она шептала, заинтересованная.

— Она идет. Она идет. Сюда, алхимик. Найди нас.

— Направо!

Блестящий черный обсидиан преградил нам путь.

— Еще раз направо!

Мы свернули за очередной угол, мои ноги заскользили по скользкому полу, а затем…

— Уф! — Я сильно ударилась о землю. Земля уже не была черным стеклом, это было что-то серебристое и холодное. Я вскрикнула во второй раз, когда на меня обрушилось тяжелое тело, и тут же рядом со мной приземлился Кэррион.

— Прости, — простонал он.

Мои ребра уже были сломаны, я была уверена в этом. Я так сильно ударилась о воду, что просто чудо, что от падения мои внутренности не разорвало. Я должна была кричать от боли, но вдовий бич, слава богам, все еще действовал.

Руна справедливости Фишера появилась перед глазами. Я взяла предложенную им руку и позволила ему помочь мне подняться. Я не сразу заметила его мрачное выражение лица. Я была слишком потрясена горой монет, которая возвышалась перед нами. Ведь именно на них мы и приземлились. Монеты.

Они были крошечными, размером с ноготь моего большого пальца. Сверкая серебром, они блестели, как рыбья чешуя. Крутые холмы из монет, похожие на песчаные дюны, заполняли центр лабиринта. Должно быть, их были миллионы.

Это был тот самый ад, с которым столкнулся Фишер, добравшись наконец до центра лабиринта. Восемь лет он оставался здесь, пытаясь найти ту самую монету, которую подбросил Беликон во время их пари. Неудивительно, что он так и не нашел ее. Его темные волосы развевались на холодном ветру, когда он осматривал это место, и выражение его лица было сложным.

— Столько лет в ловушке, брат. Где ты спал? — Прошептал Лоррет. — Что ты ел? Как ты выжил?

Фишер опустил голову. Теперь, когда он мог рассказать об этом месте и обо всем, что здесь произошло, он, похоже, не знал, как это сделать. Он открыл рот и сделал глубокий вдох.

— Я…

— Он не делал этого, не так ли, любовь моя? — Голос отскакивал от стен, раздаваясь со всех сторон. Часть одной из ближайших дюн начала осыпаться, монеты со звоном посыпались на землю. Над ними сначала показалась голова Малкольма, потом его плечи, а затем и вся остальная часть его тела. Он благожелательно улыбался нам, как отец, гордящийся успехами своих детей.

— Может, сейчас я и вампир, но когда-то принадлежал роду фей. Магия, с которой я родился, до сих пор звучит в моих венах. С ее помощью я создал это место специально для нашего Кингфишера, чтобы он не мучился от таких утомительных потребностей, как еда и отдых. Пока он оставался в пределах моей игровой площадки, ему не требовалось ни того, ни другого. Предусмотрительно с моей стороны, не так ли?

— Больше века терпеть эту дыру, не имея даже возможности выспаться в качестве передышки? Да, очень предусмотрительно, — огрызнулся Лоррет.

Малкольм невесело усмехнулся.

— О, но я мог сделать все гораздо хуже. Ты даже не представляешь, Лоррет из Сломанных Шпилей. Даже твое путешествие сюда я мог бы сделать бесконечно более ужасным. Я даже на секунду подумал, что Мортил сожрет вашу маленькую компанию. Но я рад, что вы добрались. Нам уже стало немного скучно.

— Ублюдок, — прошипел Кэррион себе под нос.

Позади Малкольма показались золотистые волосы, а затем появилась Мадра, одетая в женскую версию позолоченных доспехов, которые носила городская стража Зилварена. Фишер напрягся, его рука крепко сжала Солейс. За Мадрой вышел Беликон. У ивелийского короля больше не было дыры в животе. Он выглядел бодрым и жизнерадостным, одетый в зимнюю зеленую тунику и черные штаны. Губы короля скривились от отвращения. Яростно ткнув пальцем в Фишера, он прорычал:

— Неужели ты думаешь, что можешь убить меня мечом, лишенным магии? Ты никого из нас не сможешь убить обычным клинком. Мы — Триумвират, пес. Три короны, объединенные одним источником. Чтобы убить одного из нас, ты должен убить нас всех, а это нелегкая задача.

— Я готов попробовать, — ответил Фишер.

— Ты никогда не понимаешь, когда пора признать свое поражение, мальчик. Это всегда было твоей проблемой.

— Я не сдамся, пока не умру.

— Не могу дождаться, когда это произойдет. Я хотел похоронить тебя с того момента, как твоя мать произвела тебя на свет. Но ты скоро умрешь, а меч твоего отца будет висеть у меня на стене рядом с твоим черепом. А еще у меня будет алхимик, который изготовит все необходимые мне реликвии. Втроем мы поставим старых богов на колени и завладеем всеми королевствами, какие только пожелаем. А теперь, ты умрешь, стоя на коленях или лицом в грязи? Выбор за тобой.

Я понятия не имела, что Фишер планирует делать дальше, но Беликон, Мадра и Малкольм стояли между нами и порталом. Я не могла видеть, но чувствовала, как пульсирует ртуть с другой стороны горы монет, на которой они стояли. Наша магия здесь не действовала. У врага было преимущество — их мертвая магия и более выгодное положение. Мы не могли вернуться — мы бы только снова столкнулись с ужасами, обитавшими в лабиринте, а другого выхода там не было. За стенами амфитеатра не было ртути, которая могла бы позвать меня. Единственный путь к спасению лежал через этот портал, а значит, нужно было пройти через Триумвират, как назвал их троицу Беликон.

Удивительно, но первым вперед вышел Кэррион, держа в руке Саймона.

— Мы можем считать Фишера высокомерным ослом, но мы не позволим тебе просто так убить его. — Его тон был уверенным и беззаботным, но я видела, как дрожала его рука, когда он направил острие меча в голову Беликона. — Особенно мы не позволим убить его ублюдку, который отдал собственную дочь на растерзание и пытки гребаному вампиру.

— Что он делает? — Мысленно воскликнул Фишер. — Он собирается покончить с собой?

— Я не имею ни малейшего понятия. Но ему определенно стоит остановиться.

Беликон стиснул зубы, его глаза были полны пренебрежения.

— Каждой ловушке нужна приманка, — ответил он. — В любом случае Эверлейн была рождена, чтобы служить моей короне. Если я сочту нужным, чтобы она умерла, помогая моему делу, то она умрет, черт возьми.

— Она не умрет. Пока мы говорим, ее кровь очищается от яда Малкольма. Скоро вампирская зараза исчезнет из нее, и он больше не сможет ее контролировать.

— Кэррион, остановись! — зашипела я. Удар, который Харрон нанес ему по затылку, должно быть, оказался нешуточным. С того места, где я стояла, казалось, что он сошел с ума.

— Да, Кэррион. Остановись, — сказал Малкольм. — Ты не понимаешь, кого оскорбляешь. — Игривый огонек в его глазах погас. Он спустился с горы монет, как будто его нес какой-то невидимый ветер. Я никогда не видела ничего подобного. Мы все были в полном дерьме.

— Саэрис? Послушай меня. Эти монеты — фальшивые, — сказал Фишер. — Должны быть. Настоящая монета, которую Беликон использовал для заключения сделки, была сделана из серебра. Она обожгла руку Малкольма, когда он ее поймал. Он даже не смог бы стоять на таком количестве серебряных монет, чтобы они не повлияли на него.

Я смотрела, как ботинки Малкольма соприкасаются с ковром из монет. Он шел к Кэрриону с самодовольной ухмылкой на лице, он определенно не испытывал никакой боли. На самом деле, он слегка вздрогнул, лишь когда приблизился к мечу Кэрриона.

— Хорошо. И что это значит?

— В той монете также должны были быть следы ртути. Жители этого города верили, что ртуть приносит удачу. Они думали, что она обеспечит им благословение богов. Есть ли в этих монетах ртуть?

Я напряглась, осознание медленно приходило ко мне. Я начала понимать, что он хочет мне сказать.

— Нет. В них нет ртути, — сказала я ему. — Я даже не думаю, что они сделаны из металла. Возможно, это… иллюзия? Магия?

— Хорошо. Тогда ты понимаешь, что тебе нужно делать?

Малкольм зашипел как змея, отталкивая меч Кэрриона. Он наклонился к вору, обнажив клыки.

— Что ты собираешься сделать, чтобы остановить нас? Мы бессмертны. Мы — боги. А ты всего лишь человек с трясущимися руками. Что помешает мне перегрызть тебе глотку прямо на этом месте?

— Саэрис! — Голос Фишера прозвучал настойчиво.

— Да, — ответила я. — Я знаю, что должна сделать.

Глаза Кэрриона на секунду встретились с моими. В них было множество невысказанных слов. Затем он опустил Саймона и полностью сосредоточился на Малкольме:

— Наверное, ничего. Давай, Пиявка. Укуси меня и посмотрим, к чему это приведет.

— Кэррион, нет! — Шок, который я испытала от его слов, был резким, как пощечина.

Малкольм пронесся вокруг Кэрриона, лицо его исказилось от голода. Его губы раздвинулись, обнажив узкие, длинные клыки. И не только клыки. Все его зубы были острыми. Кэррион даже не поднял руку, чтобы остановить Малкольма. Откинув голову назад, он вызывающе смотрел на вампира, когда Малкольм резко подался вперед и вонзил зубы ему в горло.

— Боги! Мы должны… должны что-то сделать! — закричала я.

Руки Фишера сомкнулись вокруг меня. Лоррета тоже. Мужчины крепко держали меня, их лица были суровыми. И все это время король вампиров пил кровь.

Этого не могло быть. Кэрриона осушали прямо на наших глазах, а мы ничего не делали. Ничего!

— Мы ничего не можем сделать. — Голос Фишера был тихим по сравнению со звоном в моей голове. — Мы все умрем, если попытаемся спасти его.

— Отпусти меня! Я должна попытаться!

Малкольм зарычал, еще глубже вонзая зубы в шею Кэрриона. Он терял контроль. Отдаваясь собственной жажде. Его горло судорожно сжималось, когда он большими глотками пил кровь Кэрриона. На мгновение он выдернул клыки — он собирался поискать более удобный захват или вену получше, — но тут на его лице появилось выражение удивления. Малкольм покачнулся, губы стали красными, подбородок странно сморщился, когда он нахмурился, глядя на Кэрриона.

Кэррион был смертельно бледен, но улыбался Малкольму, как сумасшедший.

— Тебе действительно следовало дать мне возможность представиться раньше. Невежливо перебивать людей.

Малкольм отпустил его, отпихивая от себя. Каким-то чудом Кэрриону удалось устоять на ногах.

— Меня зовут Кэррион Свифт. Но было время, когда я был известен как Кэррион Дайант. Первенец Рюрика и Амелии Дайант.

Малкольма начало трясти. Его били конвульсии, а изо рта хлынула струя крови. Она залила монеты у его ног.

— Ты обманул меня? — Он задохнулся, захлебнувшись еще одной волной крови. — Ты обманом заставил меня выпить кровь Дайанта?

— Святые… гребаные… боги. — Фишер и Лоррет одновременно пробормотали проклятие.

— Что, черт возьми, происходит? Дайант? — Я слышала это имя, но не могла вспомнить, когда.

Словно почувствовав безотлагательность момента, Фишер повернулся и схватил меня за плечи.

— Ты чувствуешь ее? — потребовал он. — Ты чувствуешь, где она?

— Я не знаю! Я… — Но да. Он был там. Шепот. Слабый. Едва слышный. Но он был. — Я слышу.

Изо рта Малкольма повалил грязно-серый дым. Его идеальная фарфоровая кожа внезапно покрылась пульсирующими черными венами.

— Что ты наделал? — взревел Беликон. И он, и Мадра полетели вниз по склону, подняв руки…

Фишер встряхнул меня.

— Саэрис. Она здесь?

— Нет, не здесь.

— Но внутри лабиринта?

Я кивнула.

Фишер вложил Солейс в мою ладонь и сжал вокруг рукояти.

— Тогда иди. Найди ее. Покончи с этим.

Действие вдовьего бича ослабевало. Ребра пульсировали болью, пока я бежала по лабиринту. Я размахивала руками, Солейс рассекал воздух. Стены больше не двигались. Очевидно, ими руководил Малкольм, а вампир был слишком занят тем, что задыхался — умирал? — чтобы дергать за ниточки.

Обсидиановые проходы и так наводили ужас, когда я бегала по ним с друзьями, но сейчас они просто ошеломляли.

Было слишком тихо.

Я не сразу поняла, почему.

А потом до меня дошло — тлеющие тела на трибунах затихли.

Что это значило? Фишер был мертв? Неужели Лоррет и Кэррион тоже исчезли? Мне хотелось закричать. Страх и паника постепенно овладевали мной. Я была близка к тому, чтобы сойти с ума. Шепот был едва слышен. Казалось, он становился все тише, хотя чутье подсказывало мне, что я все ближе.

— Саэрис…

— Саэрис…

Голос звал меня по имени.

Внезапно я потеряла уверенность. Мне казалось, что я иду в правильном направлении, но сейчас шепот словно доносился со всех сторон.

— Где ты? Пожалуйста, — взмолилась я. — Ты мне нужна.

— Не нужна, — сказал шепот. — Ты просто хочешь найти меня.

— Нет! Ты мне нужна. Мне необходимо спасти друзей. Мне нужно, чтобы ты помогла мне. Пожалуйста, покажи мне, где ты!

Я побежала обратно, туда, откуда пришла, сердце подскочило к горлу. Было так темно. Так тихо. Я почувствовала легкий трепет в животе, когда пробежала мимо поворота и вернулась назад, а затем побежала в ту сторону.

Голос молчал.

— Пожалуйста. Помоги мне!

— Заключим сделку, — промурлыкал шепот.

— Нет! Никаких сделок. Никаких уловок. Никаких условий.

— Тогда зачем нам помогать?

Я остановилась. От усталости и боли мне хотелось свернуться в клубок и притвориться, что ничего этого не происходит. Вместо этого я сказала:

— Потому что это неправильно. То, что они здесь сделали. Это зло, и ты можешь положить этому конец.

— Зло и добро — две стороны одной медали. — Хихикнул голос.

— Если это кажется тебе смешным, тогда… тогда… — Я всплеснула руками, на глаза навернулись слезы.

— Всегда есть зло. Всегда есть добро, — сказал шепот.

— Да! Но посмотри, сколько зла здесь. Столько боли, смертей и страданий. Разве не настало время для добра? Для равновесия? Я… — Я замолчала, не зная, как выиграть этот спор. — Я люблю его, — сказала я. — Я не вынесу, если он умрет.

— Кингфишер, — раздался шепот.

— Да.

— Твоя пара.

Я уставилась в темноту, испытывая безнадежность.

— Да, — прошептала я. — Моя пара.

Тишина оглушительно звенела в моих ушах.

Шепот исчез. Нить, ведущая меня к нему, исчезла.

Все было кончено. Я застряла в этом ужасном лабиринте, одна. Я умру здесь. Я даже не смогу вернуться к нему, чтобы мы могли умереть вместе.

— Тогда окажи мне небольшую услугу, — снова послышался шепот. — Мы сделаем это за услугу. И ради восстановления равновесия. И ради любви.

Я разрыдалась.

— Что за услуга? — всхлипнула я.

— Как мы и говорили. Небольшая.

Небольшая услуга. Это было достаточно расплывчато, чтобы вызывать тревогу, но это было лучшее, на что я могла рассчитывать. С последствиями этой глупости я разберусь позже.

— Тогда ладно. Да. Я окажу тебе небольшую услугу.

— Иди сюда. Сюда.

Нить снова появилась и потянула меня вперед. Я последовала за ней. Я бежала. Я бежала так быстро, как только могли нести меня мои ноги…

…и закричала, когда, завернув за угол, налетела на Мортила.

Демон был мертв, но это не слишком утешало. По словам Фишера, он может в любой момент возродиться, что бы это ни значило, и у меня не было ни малейшего желания находиться рядом с ним, когда это произойдет.

— Где ты? — прошипела я.

Шепот радостно ответил:

— Внутри! Мы внутри. Внутри.

— Что ты имеешь в виду? — Теперь я была на грани истерики. Это было слишком. Потому что я уже знала, что значит «внутри», я чувствовала, такое близкое, гудящее, и не хотела признаваться себе в том, что мне придется сделать.

— Внутри, — настаивал шепот.

Я поползла вперед, приближаясь к дымящемуся трупу демона-паука. Он лежал бесформенной кучей, его брюхо было вспорото в том месте, где я проткнула его кинжалом. Одна из его ног валялась на земле в трех футах от него. Огромная пасть в центре головы была изуродована ударом, который Лоррет нанес ему Авизиетом, что делало его еще более отвратительным. Я задержала дыхание, наклонившись и заглянув в зияющую пасть демона.

Черт. Все надежды на то, что я могла ошибиться, развеялись как дым, когда я увидела сверкающую вспышку серебра в задней части глотки чудовища.

Густую тишину, повисшую в лабиринте, прорезал истошный крик. Где-то Фишер, Лоррет и Кэррион боролись за свою жизнь, а я теряла время.

Нужно было действовать.

Давай, Саэрис. Ты можешь это сделать. Я бы предпочла, чтобы меня подбодрил Фишер, но я была уверена, что у него сейчас дел по горло, поэтому вместо этого я подбодрила себя сама.

Я подняла руку и…

Ох.

Моя кожа была вся в татуировках. Руны, руны и снова руны. Божественные узы вспыхнули вокруг моих запястий металлическим голубым светом, словно укрепляясь и становясь более реальными.

Все мое тело обдало жаром.

Я ведь произнесла это вслух, не так ли? Я признала, что Фишер — моя пара.

Это было слишком серьезно и дико, чтобы осмыслить это прямо сейчас.

Осторожно я протянула руку к пасти демона.

Его зубы блестели, круглые ряды располагались друг за другом, становясь все меньше и меньше по мере продвижения к глотке. С такого близкого расстояния я могла разглядеть зазубрины на каждом зубе. Они были созданы для того, чтобы разрывать и перемалывать плоть.

Дальше.

Мне нужно было проникнуть глубже.

Сердце замерло между ударами.

Воздух застыл в легких.

Дальше.

Еще немного…

Глотка демона была еще теплой, не говоря уже о слизи. Я поморщилась, вынимая монету из горла и сжимая ее в кулаке.

Демон дернулся, и я запаниковала. Выдернув руку из его пасти, я вскрикнула и попятилась назад. И тут же чья-то рука сомкнулась на моем запястье.

— Лучше отдай мне эту монету, девочка, — сказал грубый голос.

Это был Малкольм.