Руслана. Пересохшие реки, в которых раньше жили русалки

30 Темница

В трапезной находились только приближённые, знавшие, кто такая Руслана. Подобревший от радостной вести Алоис, не стесняясь, посадил девушку рядом с собой на лавку и поставил перед ней тарелку. Она какое-то время неловко оглядывалась, но, поняв, что мало кому интересна, расслабилась.

Из общих фраз стало понятно, что рано утром из прихрамовых темниц сбежали несколько заключённых лазутчиков царской армии. Им помог кто-то из своих, попутно вырезав половину тюремной стражи. По горячим следам поймали всех, включая одного из бывших доверенных командиров. Сейчас его допрашивали.

Темницы находились в нескольких кварталах. Шестерым воинам подали семь лошадей, очевидно, проявив лишнюю инициативу и добавив небольшого коня для Русланы, которая всё время пряталась спиной царевича.

— Ты хоть в седле-то держаться умеешь? — ехидно спросил Ал.

Изначально, он не собирался брать девушку с собой. Зрелище будет неприглядным. Но Руслану задел подобный вопрос. Она ловко запрыгнула на лошадь и взяла поводья. Отец научил её неплохо ездить верхом ещё в детстве.

Получается, она сама напросилась, а Ал не стал говорить, что есть возможность остаться.

Арестантские камеры были тëмными и жуткими. В нос ударил тягучий запах смрада. Сырые помещения, рассчитанные на несколько человек, были забиты под завязку.

Солдаты шли по узкому проходу, а на них сквозь решётки роптали узники. Для порядка охрана била палкой по железным прутьям, от чего темницу наполнял пронзительный лязг.

Наконец, они подошли к одиночной закрытой камере. Пока охранник подбирал ключ, Ал смотрел на девушку в мужском костюме. Ему стало интересно, как она отнесётся к тому, что будет дальше.

Внутри на полу, присыпанном соломой, с цепями на руках и ногах сидел человек. Это был молодой мужчина, но с густой коричневой бородой. От его красной от крови рубашки остались только несколько жалких клочков, изрезанных шипованной плетью.

Царевича пустили первым.

Не скрывая гнева и отвращения, он несколько раз ударил пленника, а только потом начал говорить.

— Надан, хочешь кое-что объяснить? — он достал из кармана кожаный кошель и высыпал золотые монеты на голову заключённого, — почему твоя верность оказалась такой дешёвой? Жалкие сто золотых. Это меньше чем по пять монет за каждого, кого ты убил утром. Тех, кто недавно вытащил твою продажную шкуру из засады.

Алоис за бороду поднял голову пленника, чтобы тот смотрел ему в глаза. Надан оскалился. Он смирился с тем, что скоро умрёт. Распалённого парня это лишь больше разозлило. Ал взмахнул мечом и навершием выбил пару передних зубов узнику. Утром в карауле были двое солдат, на которых Алоис возлагал большие надежды. Почти друзей. Их никто не пощадил, а значит и ему не следует быть милосердным.

Надан сплюнул густую кровь и прохрипел:

— Скоро здесь будет царское войско. Ты просто самозванец. И окажешься в том же пекле, что и я.

По легендам, души преступников оказывались навеки в огненной бездне. И как посмел этот жалкий предатель сравнить их? Алоис поднял меч для повторного удара, но вдруг на его руку бросилась Руслана.

— Не надо! — воскликнула она.

Она была в смятении. Глаза блестели от слëз. Алоис немного отрезвел от такой наглости. Он опустил меч и оглянулся. Его солдаты внимательно смотрели. Елисей, который стоял дальше всех, пытался скрыть смешок за высоким воротом.

Меч вернулся в ножны.

Алоис выволок девушку из камеры, больно сжимая руку чуть выше локтя, у охранника взял связку ключей и сказал своим ждать у выхода.

Воины ушли старым путём, но он повёл Руслану в противоположную сторону: за поворот, к небольшой камере без окон, стены которой были в нескольких раз толще обычных.

— Что ты себе позволяешь? — зло прошипел он, когда они оказались вдвоём в закрытом пространстве.

Руслана не знала, как оправдаться.

Глаза его горели такой злобой, что, казалось, сейчас он изрубит её саму. Он поставил фонарь и подошёл. Руслана попятилась, но упёрлась в стену. Ал склонился и произнёс ледяным голосом:

— Никогда не смей перечить мне при моих людях. Ещё раз так сделаешь, и я тебя убью.

Девушка отвернулась. От страха и обиды всё сжалось в груди. Стена. В блëклом играющем свете проглядывались висящие инструменты. Некоторые Руслана узнала. Тогда, в летнем походном лагере, в проклятом ларце садиста. Она в оцепенении уставилась на пыточные предметы, забыв, как дышать. Воспоминания о настоящем живом кошмаре завладели её телом и разумом.

Алоис заметил это. Его гнев быстро сменился любопытством. Он подошёл к стене и провёл рукой по железкам.

— Узнала что-то?

Руслана пыталась унять дрожь, но не могла. Алоис вспомнил, какой послушной она была, когда испугалась повешенных мертвецов. Даже забыла про планируемый побег.

Он снял с крепления небольшой резак, обычно служивший для отсечения пальцев при допросах. Острый. Чтобы показать насколько, он как бы случайно поранил свой мизинец. Выступила бусинка крови. Он нахмурился и поднес палец к губам, смотря на реакцию больших карих глаз.

Она не плакала, но смотрела не отрываясь, как кролик на удава.

Ал подошёл и без труда поднял её руку. Холодная лопасть прильнула к тонкому бледному запястью. Он думал, что Руслана одёрнет её, но она не шевелилась.

— Страшно? — тихо спросил он.

Дыхание девушки стало частым и прерывистым. Алоис поднял лезвие резака к её шее и, едва касаясь, провёл вниз к вороту. На лбу её выступили несколько прозрачных капелек пота.

Он посмотрел на её костюм, резак всё ещё упирался в ямочку на шее.

— Раздевайся.

Руслана подчинилась. Дрожащими пальцами она нащупывала петли и пыталась просунуть в них пуговицы. Ал усмехнулся.

— Так просто…

Он убрал лезвие и остановил её.

— А теперь скажи, что любишь меня и никогда не бросишь, — приказал он.

— Что? — опомнившись, прошептала Руслана.

— Что слышала.

Она повторила его слова.

Он бросил орудие в сторону и, запрокинув ей голову, страстно поцеловал. Теперь уже его сердце пыталось выскочить из груди. Его горячие жадные губы с безнадёжным отчаянием надеялись на ответ. Руслана попыталась освободиться, но от этого он только крепче прижал её к себе и продолжил целовать, с нарастающей одержимостью. По телу девушки разлилось незнакомое чувство. Оно испугало её, заставило на секунду потерять самообладание и, поддавшись, приоткрыть губы. Он сразу же этим воспользовался, но лишь ненадолго, чтобы насладиться последним моментом.

Алоис оторвался и посмотрел на неё с не скрываемым интересом. Хоть в комнате и было почти темно, на её щеках ярко пылал румянец. Руслана стеснялась поднять глаза.

— Пойдём отсюда, — сказал он, слегка приобняв девушку за плечи.

На улице он попрощался с друзьями и подвёл Руслану к своему коню. Она бросила взгляд на невысокую лошадку, но просить Ала о чём угодно сейчас было выше её сил.

На ночь он распустил всех слуг в резиденции, оставив только охрану у входа.

Целый дом, и только они вдвоём.

Парень видел, что она ещё вздрагивает от любого его прикосновения. Боится. Это к лучшему. Когда открывается её маленький рот, то ничего хорошего из него, обычно, не вылетает.

Перед уходом слуги оставили новую одежду и наполнили большой чан в прилегающей комнатке. Вода ещё горячая.

Алоис снял со своей спутницы шапку и вытащил шпильки. Волосы блестящим водопадом рассыпались по спине. Он потянулся к её рубашке, но Руслана впервые с момента выхода из темницы ему помешала.

— Я сама, — едва слышно сказала она, но делать ничего не стала.

Он только слегка приподнял уголок рта, сдерживая хитрую ухмылку, а затем вышел в основную спальню, прикрыв за собой тонкую дверь.

Руслана пыталась собраться с мыслями. Он не возвращался. Не сразу, но она всё же решилась раздеться и быстро смыть с себя навязчивый тюремный запах.

Когда она погрузилась в чан по плечи, зашёл Алоис. Девушка резко отвернулась, прижалась к деревянной стенке, под водой прикрыв руками грудь. Он забрал её одежду, а вместо неё положил широкое домотканое полотенце и хлопковую ночную сорочку, приготовленную слугами. Снова вышел. Кажется, пронесло.

Но она рано обрадовалась, он вернулся через пару минут и уже решительно направился к чану.

Руслана зажмурила глаза, чтобы не видеть, как он раздевается.

— Тебя так долго не было, — сказал он, — боялся, что вода остынет.

Она опять плотно прижалась к стенке передом. Горячая волна от его резкого погружения хлестнула по затылку, намочив волосы. Благо, полотенце лежало рядом. Девушке пришлось погрузить толстую ткань наполовину, чтобы, укутавшись, выбраться на свободу. Схватив сорочку, она выбежала в спальню. Дверь в коридор оказалась заперта на ключ. Второй этаж, на улице мороз, а она вся промокла. Оружия нет. Спрятаться негде.

Она глубоко вдохнула, пытаясь вернуть голове ясность. Не может быть, что он так с ней поступит. После всего, что она для него сделала. Да, он кретин, но не маньяк же. Должен понимать, что это уже слишком.

Алоис долго не появлялся. Ей ничего не оставалось, кроме как одеться в то, что есть, и притвориться спящей в своей кровати, накинув сверху всё, что было поблизости.

Вскоре сильные мужские руки подхватили её вместе с одеялом и перенесли на край чужой постели. Выглянув, девушка обнаружила Алоиса на другом краю почти в полутора метрах от неё. Он слегка взбивал свою подушку перед сном. На белой простыне сверкнуло лезвие.

Это он для неё приготовил?