Руслана. Пересохшие реки, в которых раньше жили русалки

43 Ярмарка

Руслана собиралась уйти, но услышала:

— Вернись на место, или я это не засчитаю.

Она подошла к кровати и с недоверием спросила:

— Если останусь, ты завтра отправишь Златояра к родителям?

От упоминания этого имени Алоиса внутри передёрнуло.

— Когда я тебя обманывал?

Руслана возмущенно бросила:

— Да постоянно!

— Например?

Руслана вспомнила, как он обещал посадить её на цепь в высокой башне, но решила, что лучше об этом не упоминать.

Она подошла к кровати и свернулась в самом углу, не снимая одежды.

— В этот раз поверю, — сказала она, — давай спать.

Она притворялась спящей, пока на самом деле не заснула. Алоис отключиться не мог. Руки затекли в неудобной позе, шёлк врезался в кожу, так ещё и Руслана, уснув, начала ворочаться и периодически закидывала на него ноги. Не сказать, что ему это совсем не нравилось. Она, по-прежнему, единственная могла в нём пробудить мужское начало. Это было странно, и ни одна из десятков лекарских книг, что он прочëл за эту весну, не давала ответа.

Первые петухи начали голосить ещё до рассвета. Руслана успокоилась, найдя удобное положение на его груди. Несколько раз Ал почти провалился в дрëму, но по большей части просто неподвижно лежал с закрытыми глазами.

Когда она проснулась, за дверью кто-то уже хлопотал над завтраком.

— Ну наконец-то, — вместо "доброго утра" сказал Ал, — убери голову, ты тяжёлая.

Она встала и протёрла глаза. За ночь ничего страшного не случилось.

— Развяжи меня, — приказал он.

Руслана попыталась это сделать, но лент было слишком много, они сплелись между собой и уже было не понятно, где заканчивалась одна и начиналась вторая.

— Возьми на кухне нож и перережь, — ему уже надоело без дела валяться.

Девушка вышла и долго не возвращалась, а когда вернулась, то была уже в новой одежде, умытая и довольная от осознания собственной безнаказанности. Она подошла к зеркалу и принялась укладывать волосы.

— Где нож? — недовольно спросил Ал.

— Я не взяла его. Побоялась в этот раз не сдержаться, — улыбнулась она.

— Быстро меня освободи, — он начинал терять терпение, а её явно забавляла его беспомощность.

— Таким ты мне больше нравишься.

На столике помимо украшений была и шкатулка с косметикой. Руслана взяла восковую помаду с красным пигментом, нанесла на губы немного и обратилась к связанному парню:

— У тебя есть деньги? Я вчера всё отдала тюремщикам.

— Во внутреннем кармане, — он махнул головой в сторону лежащего на полу кафтана, — ты куда собралась?

Она достала из кошелька золотую монетку и ответила:

— На ярмарку. Мне нужны новые ленточки.

— Руслана!

— Что? Не жадничай, я взяла только одну.

Она уже собралась уходить, но вернулась к столику, окунула палец в красный воск и, подойдя к Алоису, попыталась дотронуться до его губ. Он резко повернул голову. Помада скользнула на щёку.

— Смешно тебе? — рявкнул он.

Руслана в самом деле хихикнула. Она попыталась исправить штрих, но, из-за того, что он вертелся, получилось только размазать пигмент.

— Руслана, перестань!

— Ладно-ладно, ухожу, — засмеялась она.

— Нет, стой! Руслана!

Он не хотел кричать громко, чтобы не привлечь внимания слуг.

Девушка вышла, напоследок подмигнув Алоису. Домашним она приказала ни при каких обстоятельствах не заходить в спальню и не беспокоить гостя, а сама, как и обещала, отправилась к центральной площади на открытие новой ярмарки.

Её заложник безуспешно пытался выбраться на свободу, и гордость по-прежнему мешала ему позвать кого-нибудь на помощь. С каждой новой неудачной попыткой в нём разгоралась жажда возмездия. В конце концов, кем она себя возомнила? Никто не смеет с ним так обращаться.

Наконец, в доме послышался смешанный стук шагов. Зашли несколько человек. Выделялись глухие удары тростью о дощатый пол.

От слуги Елисей узнал, что Руслана уже ушла и, без стука, открыл дверь в спальню. Он даже не попытался сдержать издевательский смех от вида связанного на кровати царевича, в застёгнутых штанах, зато испачканного губной помадой.

— Одно слово, и отправишься на рудники! — кинул Алоис.

Елисей подошёл и, одним разом, рассëк все ленты. Парень принялся растирать измученные кисти, онемевшие пальцы пока отказывались слушаться.

— Только что гонец передал послание. Твоя боланская княжна подъезжает к городу, — доложил он, — встречать будешь?

— Почему сегодня? — Ал схватился за уставшую голову. — Ещё дня два в пути должна быть.

Елисей усмехнулся:

— Женщины. Они сердцем чувствуют, когда лучше поспешить.

Царевич встал, подняв с пола кафтан.

— Скоро будет?

— В лучшем случае через час.

Алоис направился к выходу, ему ещё нужно было переодеться и привести себя в порядок.

— Погоди, ты так пойдешь по городу? — остановил его Елисей.

Ал непонимающе оглянулся. Елисей указал на размазанную помаду. Ещё двое солдат, пришедших с ним, стыдливо прятали усмешку.

— Молчи, — прошипел Ал советнику и пошёл умываться.

Весть о внезапной женитьбе её жениха дошла до Мерины вместе с новостью о скоропостижной кончине его внезапной супруги. Причём узнала она всё это через третьи лица. Алоис вёл переписку с Избором, но в письмах касался только военного дела.

Сказать, что она была неприятно удивлена — ничего не сказать. Княжна до последнего не могла поверить в то, что Богород способен на такую подлость. Хуже. Предательство. Их помолвка не была официальной и держалась в тайне от общества, но она была. И Мерина верно ждала своего царевича. А он… Не прошло и полугода с их расставания, а он уже нашёл другую.

Слава богам, не на долго. Если бы ей сообщили о смерти разлучницы хотя бы на сутки позже, Мерина, верно, сама бы умерла от обиды. А так, был шанс всё исправить.

Мерине даже пришлось успокаивать отца и убеждать, что у них с Богородом ещё есть шанс. Избор хотел разорвать все связи с наглым мальчишкой, но прежде отправил тому гневное письмо с требованием объяснений. Под влиянием дочери он немного смягчился и решил дождаться ответа из царства.

Танцуя на собственной гордости, Мерина тоже написала письмо. Она переписывала его несколько раз, делая каждую новую версию мягче и приветливей, пока не пришла к короткой записке ни о чëм. Любезное пожелание успехов и воркование о повседневных делах.

В середине весны ей пришёл ответ с приглашением посетить риинскую столицу осенью. Богород писал, что, без сомнения, скоро займет трон. У него всё получилось. Он не писал прямо, что их помолвка в силе, но это было и не нужно. Послание Мерине было длинным и красивым, пропитанным заботой и искренним интересом. Оно кардинально отличалось от стиля переписки с её отцом. Одного письма хватило, чтобы княжна успокоилась и какое-то время снова была счастлива, но примерно через месяц новые слухи вернули её из мира розовых фантазий. Богород назначил смотр невест сразу после венчания на царство.

То есть он собирался выбрать царицу в начале лета. До её приезда.

С этим уже нельзя было смириться.

Мерина послала сообщение царевичу о своём скором визите и, собрав приданное и пышную свиту, отправилась брать судьбу в свои руки. Из-за внезапного приступа подагры Избор не смог присоединиться, но обещал в скором времени догнать дочь.

До Тильграда они ехали почти без остановок. Богатый конвой её растянулся на пол версты. От границы их сопровождали люди царевича, спешно выделенные по личному его распоряжению. Обычно изнеженная роскошью княжна была готова закрыть глаза на временные неудобства, лишь бы побыстрее увидеться с Богородом. Она привыкла получать то, что хочет, и в этот раз не собиралась упускать своë.

У врат города царевича не оказалось. Городская охрана была предупреждена о прибытии важной гостьи. В сопровождении главного стража конвой направился сразу к резиденции, привлекая внимание сотен зевак, выбравшихся в центр по утренним делам.

Мерина рассчитывала на более тёплый приём. Её негодование росло, пока у белокаменной проездной арки она не увидела несколько статных всадников в дорогой одежде.

Все кареты были закрытыми, но Богород безошибочно выбрал нужную. Он поравнялся с Мериной и спрыгнул с коня, чтобы лично поприветствовать княжну. Намеренно забыв о приличиях, она прямо с порога прыгнула в его объятия. Пусть все видят, как сильно они близки. Он подыграл ей и, счастливо улыбаясь, пару раз прокружил.

— Ну здравствуй, красавица, — игриво сказал царевич, поставив её на землю.

Этой фразы хватило, чтобы девушка растаяла, как льдинка в печи. Богород показался ей ещё обаятельнее, чем раньше.

— Ты, наверное, устала, я арендовал для вас отличное поместье. Садись обратно, я провожу до места, — попросил он.

Но девушка возразила:

— Нет-нет, мне ужасно надоело дорожное сидение. Хочу просто гулять.

Еë длинная свита и так привлекала много внимания, а тут намечалась личная прогулка с принцем в самое оживлённое для города время.

Направив стражу вместе с иностранными гостями в поместье, Алоис, Мерина и ещё человек по шесть с каждой стороны пешком отправились в сторону ярмарочной площади.

— Здешние мастера особенно хороши в работе с тонкими тканями, — рассказывал царевич, — пойдём выберем тебе что-нибудь.

Свои мастера были хороши в любом городе. Ал направил спутников к торговым рядам текстильщиков не просто так. Он всё время вглядывался в толпу, пытаясь найти знакомое лицо. Девушки, с которой он провёл ночь, нигде не было. Навряд ли Руслана сказала правду и на самом деле отправилась на ярмарку, а, даже если и так, то, скорее всего, уже ушла.

Царевич Богород был любим горожанами. Многие приветствовали его, желали познакомиться. Со всеми, не зависимо от сословия, он был доброжелателен. От этого в глазах Мерины он становился ещё очаровательнее. Она кружилась вокруг, как мартовская кошка, щебетала и кокетничала. Словом, делала всё то, чего не позволяла себе в поле зрения отца.

Алоису льстило её внимание, но на этом всё. Мысли его занимала другая.

Мерина подбежала к лавке с пёстрой бижутерией из литого стекла.

— Вот эти хочу! — она указала на серьги в форме птичек, — Такие же, но из светлого аметиста.

— Не знаю. Огранка сложная, но я попробую, — он оплатил украшение и передал Ждамиру, — спроси у ювелира, что можно сделать.

Мерина к этому времени уже приметила что-то блестящее и унеслась вперёд. Ал поспешил за ней. У соседней лавки, перегородив дорогу, пронеслись дети. Алоису пришлось резко отойти, чтобы в него не врезались, и он сам, случайно, чуть не сбил с ног девушку, стоявшую в стороне.

— Прости, — она ничего не сделала, но отчего-то извинилась. Растерялась.

Именно та, кого он искал. Она отвернулась, чтобы уйти, но Ал схватил её за предплечье и отпустил только убедившись, что она никуда не денется.

Подошла Мерина.

— Я нашла отличный подарок отцу. Пойдём посмотрим, — сказала она, обвив его руку.

Руслана усмехнулась. Его спутница в зелёном платье походила на лиану-паразит, присосавшуюся к крепкому дереву.

— Простите, господин, впредь буду осторожнее, — Руслана отвесила формальный поклон и быстро ушла, почти убежала.

Алоис долго провожал её взглядом. Он не понял, радоваться ему или расстраиваться. Вроде бы, это было похоже на ревность, но он не был уверен.

У Мерины от случайной встречи остался неприятный осадок. Её царевича как подменили. Он больше её не слушал, не смотрел, а вскоре и вовсе ушёл, сославшись на дела.

Отчасти это была правда.

Дел у Алоиса хватало. Ему нужна была формальная причина на то, чтобы отсрочить поездку в столицу. Настроения в Риине всё ещё были смешанными. Его многие ждали, но многие всё ещё считали самозванцем. Сейчас в Тильграде было безопаснее.

Руслана решила, что её нерадивый вдовец нашёл себе новую пассию и теперь от неё отстанет. Это должно было успокаивать, но отчего-то она ужасно злилась. На ярмарке кто-то в толпе говорил о том, что к царевичу приехала боланская княжна. Девушка сразу подумала, что речь идёт о Мерине.

Вечером, когда слуги ушли, она изнутри закрылась и села перед сном выпить чай из ромашки, чтобы немного успокоить нервы. Она не успела осушить и первое блюдце, как в замке со стороны улицы зашерудил ключ.

Ну конечно. Глупо было бы надеяться, что он не сделал себе копию.

Алоис был в хорошем настроении, видимо, отлично развлёкся с невестой. После обмена любезностями в привычном формате "уходи — не хочу", Ал поднял девушку и посадил на стол. Руслана сжала в руке железную вилку. Алоиса это рассмешило.

— Да успокойся, не собираюсь я тебя насиловать, — улыбаясь, сказал он, — у меня новости. Твой солдат сегодня поехал к семье. Ну что? Я молодец? Заслужил один поцелуй?

Он склонился к ней, слегка приоткрыв рот. Руслана подалась вперёд и с силой укусила его нижнюю губу до крови. Улыбка мгновенно спала.

— Целуйся со своей княжной, — обиженно бросила она.

Ал вытер кровь пальцем, но рана была глубокой и мгновенно наполнилась снова.

— Мерина из богатой и влиятельной семьи, — задумчиво сказал он, смотря прямо в карие глаза девушки напротив, — Её отец меня обожает. Она сама влюблена в меня без памяти… а что ты, Руслана?

Он вытер палец о её губы, размазав кровь на щеку и подбородок, прямо как она сделала утром с красной помадой, и добавил:

— Даже ублажить меня не можешь.

Он дал Руслане несколько секунд, чтобы доказать обратное. Она не двигалась.

Алоис молча вышел из дома. Едва он скрылся, Руслана запустила в дверь первое, что попалось под руку. Блюдце со звоном влетело в косяк и раскололось на мелкие осколки, усыпав половину прихожей.

— Отлично! И хватит ко мне таскаться каждый день! — крикнула она.

Алоис ещё не успел спуститься с лестницы и всё слышал.

Он бы с радостью выполнил просьбу, если бы мог.