Руслана. Пересохшие реки, в которых раньше жили русалки

45 Покушение

Он придумал формальный повод для визита, но в целом не до конца понимал, что здесь делает.

— Ты как? — спросил Алоис.

На такой простой вопрос она не нашла ответа. Скажет "хорошо", решит, что она рада ему. Скажет "плохо", начнёт расспрашивать.

— Я сегодня послал за матерью Богорода. Она была заперта в храме для вечного траура. Через неделю приедет в столицу на моё опознание, — рассказал он.

— Как самоуверенно, — буркнула Руслана.

— Почему?

— Потому что мать всегда узнает своего ребёнка, — снисходительно бросила она.

Ал улыбнулся.

— Возможно. Но я постарался снизить громкость её внутреннего голоса. За ней поехал Татиан. Это её первая любовь. Надеюсь, старое чувство затмит материнский инстинкт… В любом случае, ей тоже выгодно, чтобы я был Богородом.

— Зачем ты мне всё это рассказываешь?

— Просто, я подвожу к тому, что мне скоро придётся уехать.

— Ладно, — она выглядела невозмутимой.

— Просто "ладно"?

— Нет. Спасибо, что не тащишь меня за собой.

Он тяжело вздохнул и спросил, сдерживая волнение:

— Мы можем хоть раз поговорить нормально? О нас.

Она продолжала смотреть волком, спиной опираясь на широкую грушу, сложив руки на груди. Наверное, Елисей знал о его желании помириться, иначе бы столько не распинался. Опасения советника были зря. Руслана не собиралась напрашиваться в наложницы.

— Скоро будет два года, как мы знакомы, — немного сбиваясь продолжал Алоис, — давай попробуем начать всё с начала.

От негодования она всплеснула руками.

— Конечно, нет! — Руслана быстро пошла по садовой тропинке, чтобы унять внезапную дрожь в коленях.

Ал пошёл за ней.

— Нечего там начинать. Ты никогда не интересовал меня, как я тебя. В смысле, как пара… как мужчина, — сказала она.

Он резко остановил её и развернул к себе.

— Руслана, перестань! Я же не слепой. Между нами всегда было что-то.

— Ничего между нами не было! Ты приставал, я отвергала. Всё! — она скинула его руки.

— Что ты придумываешь? Там, у реки, не похоже было, что ты против.

От обиды на правду она изо всех сил ударила его по щеке. Ал схватился за горящую челюсть и сказал уже мягче:

— Ты можешь врать себе сколько угодно, но я нравлюсь тебе.

— Нет. Я просто тебя боюсь.

— Что за чушь, Руслана! Ты можешь придумать оправдание получше?

— Куда лучше? Ты бываешь ужасно страшным. У меня от тебя мурашки по коже…

Он вдруг хитро улыбнулся и склонился к её лицу.

— Да? И сейчас мурашки?

— Идиот! Я не об этом.

Она оттолкнула его и попыталась уйти, но он крепко обхватил её. Руслана сделала глубокий вдох и медленно произнесла, четко вбивая каждое слово, как гвоздь, в его сердце:

— Ал, ты не понял. Я не хочу быть с тобой не из-за каких-то причин. Я просто тебя не люблю. И никогда не любила. Деньги, дворцы, ты. Мне это всё не интересно. Будет просто прекрасно, если мы больше никогда не увидимся.

Она врала и понимала это.

С самого побега не было и дня, чтобы образ Алоиса не всплывал в её памяти. Чаще она проклинала его, но было у них и много трогательных моментов, заставляющих уголки губ подлетать вверх. Ей нравилось, как сильно он любил её, как смотрел. Она чувствовала себя особенной. И даже сейчас в его руках так уютно.

Но она сказала то, что сказала. И готова была повторить всё снова.

Алоис чувствовал себя последним дураком, навязчивым и никчемным.

Он, как и в прошлый раз, дал себе обещание, что больше никогда не придёт к ней сам.

Он освободил её от объятий и вложил в руку миниатюрный шёлковый мешочек, который изначально и был поводом для визита.

— Это твоë. Заказал ещё в Рутивле.

Внутри девушка увидела тонкую светлую цепочку из платины.

Он без спроса нежно поцеловал Руслану в лоб и тихо сказал:

— Перед богами, перед небом и землей, пока мы живы, мы останемся супругами.

От мысли, что его слова ужасно похожи на прощальные, у Русланы внутри всё сжалось. Алоис, не оглядываясь, шёл по тонкой тропинке к воротам.

— Стой, — окликнула девушка, — ты правда женишься на Плеяне?

— Ты против? — остановился он.

Руслана хмыкнула. Идиот. Как такое можно спрашивать у той, кого только что называл вечной супругой.

— Совет да любовь! — язвительно бросила она.

Когда он скрылся за воротами, девушка села на корточки, высыпав на ладонь цепочку. Она полностью запуталась.

Донеслись несколько мужских голосов. Должно быть, его охрана.

Или её охрана. Она ещё в первый день заметила, что по периметру дома, на расстоянии, всё время находились несколько человек в гражданской одежде. Каждый раз, когда она выходила в город, двое из них следовали за ней, стараясь не подходить близко.

Голоса стихли, но лошади царевича отправились другой дорогой.

Через несколько минут раздались странные выкрики, свист, потом громкое ржание. Руслана прислушалась. Среди беспорядочного шума выделился лязг мечей. Стало страшно. Первым порывом было убежать в дом и закрыться, но ноги сами понесли девушку к воротам.

Она попыталась разглядеть происходящее в замочной скважине. Алоиса не было видно. На соседней улице быстро перемещались несколько силуэтов. В темноте то и дело вспыхивали ярким бликом мечи, отражающие свет ночи. Люди скрылись за углом. Становилось тише и тише. Меньше голосов. Почему? Руслана вздрогнула. У неё не было никакого оружия, чтобы защититься. Хотя какая разница? Она всё равно не смогла бы им воспользоваться.

Девушка осторожно вышла посмотреть, что происходит.

От шума заварушки в некоторых домах зажгли свет. Недалеко от её дома лежали первые тела в свежей крови. Дальше ещё одно. Этого человека она узнала, он был одним из её телохранителей.

Руслана пробежала вперёд. По пути она чуть не споткнулась о труп мужчины в чёрной маске. Как же глупо было идти в самое пекло, но остаться в стороне она не могла. Она дошла до конца длинной изгороди. Рядом послышался знакомый голос. Значит, он ещё жив.

Руслана выглянула на прилегающую улицу. Шесть или семь человек лежали на земле, двое, кажется, шевелились, ещё пятеро дрались. Алоис, не замечая девушки, отбивался от убийцы в маске с двумя короткими мечами. Тот нападал с какой-то невероятной скоростью, успевая бить со всех сторон одновременно.

Тогда Руслана в первый раз увидела Алоиса в бою.

Метко и хладнокровно он отражал все удары, а, дождавшись нужного момента, сделал свой ход. Наёмник упал замертво. Ал схватился за красный бок, пытаясь отдышаться. Он был ранен. В этот миг другой воин в маске подлетел из ниоткуда. Один меч Ал отбил, но второй вонзился ему в грудь на ладонь выше от сердца. Убийца замахнулся для второго удара, но со спины на него напал телохранитель царевича. Они начали драться друг с другом, подоспел ещё наёмник. С двумя противниками обычному солдату было не справиться, но он бился храбро и на время отвлёк подосланных убийц.

Алоис сделал пару шагов назад и без сознания упал прямо к ногам Русланы. Из раны, пульсируя, лилась кровь.

Коленки подкосились, девушка опустилась на землю. Он быстро бледнел. Руслана прижала руки к его груди, пытаясь перекрыть прорванные сосуды. В ладони забил горячий неудержимый поток.

— Так, подожди, я сейчас, не умирай пока, ладно? — случайно проговорилась она.

Девушка потянула за нижнюю хлопковую юбку, оторвала широкий лоскут и, скомкав плотный ком, надавила на рану. Светлая ткань стремительно темнела.

— Даже не думай меня здесь бросить одну, придурок! — разозлилась Руслана.

Попытки его пробудить ни к чему не привели. Он лежал почти без дыхания и, если бы не слабое биение сердца, можно было бы подумать, что он уже мёртв.

Наёмники разделались с последним солдатом и, довольные, направились к внезапно появившейся девушке.

Она прижалась к лежащему Алоису и в страхе зажмурилась. Над ней раздались мерзкие смешки. Может, это судьба — умереть от рук наёмников вместе с ним. Не два года назад на острове, так сейчас.

Смех прервал стук копыт и свист стрел. Два тела разом упали рядом с Русланой. Она подняла голову. Городская стража прискакала на помощь. Среди них был Елисей с арбалетом. Они спрыгнули с лошадей и подбежали к царевичу. Елисей ковылял последним, видно было, что даже он паникует, хоть и старается держаться.

Он присел, опираясь на трость, и попробовал пульс раненого.

— Пока жив, — заключил советник.

Двое воинов сразу умчались за лекарем и носилками. Остальные осматривали тела в поисках выживших.

— Тебе лучше пойти домой, — обратился он к Руслане.

Она закачала головой.

— Нет, я не могу, я хочу остаться, — на нервах она говорила всё, что думает, — с ним всё будет нормально?

— Не знаю, — ответил советник, — но ты здесь будешь только мешать. Скоро я пришлю кого-нибудь. Расскажешь, что видела.

Когда приехал лекарь, Руслану отвели домой и оставили одну. Её всё ещё трясло от пережитого ужаса. Она сидела на пороге, смотря на красные руки, и не могла избавиться от свежего воспоминания, как горячая пульсирующая кровь била по коже.

И зачем он только приехал сегодня? С другой стороны, если это наёмники, покушение всё равно бы случилось. И, не ровен час, более удачное.

Она не сомкнула глаз до утра.

На рассвете пришёл Ощера, чтобы расспросить её о произошедшем.

Показания девушки оказались бесполезны, но один из наёмников выжил, он мог вывести на заказчика.

— Как он? — спросила Руслана.

Ощера был не в духе.

— Не очнулся.

— А лекари что говорят?

— Никто не решается делать прогнозы, — прогнозы были неутешительные, но девушка и так была на взводе.

— А Влада? Она должна что-то знать.

— Тебе не сказали? — воин растерялся, — Влада умерла ещё в Рутивле. Она болела несколько недель. Богород сам ухаживал за ней до последнего дня.

— Нет… Быть не может.

— Гроб Влады, в отличии от твоего, был открыт. Мне жаль, знаю, вы были подругами. Наверное, Богород просто не хотел тебя расстраивать.

Руслана всё ещё не верила. Ладно Ал… Но Елисей сказал, что Влада путешествует, ему незачем щадить её чувства.

В отличие от главного советника, Ощера всегда испытывал почти отеческое расположение к Руслане. Она казалась ему доброй. Редкое качество для женщин, выбравшихся наверх благодаря мужчинам. Он ушёл, но обещал прислать весточку, если будут изменения. Елисей запретил девушке приходить самой, так что это была единственная возможность что-то узнать.

Лишь через несколько часов крепкого сна, она начала приходить в себя. Вчерашнее поведение показалось диким, нелогичным. Для неё же будет лучше, если его не станет.