Шанс для злодейки

Глава 2

Воспоминания Айрис о женихе вызывали у меня рвотные позывы. Она была влюблена в него как кошка, а он… Словом, он вёл себя именно так, как всякий не обременённый совестью мужик, имеющий под рукой навязанную ему фанатку. С поправкой на положение и нравы — по крайней мере, он не мог использовать её в постели.

Зато мог заводить романы и любовниц попроще, ничуть того не скрывая. Потешался над ней, хоть в глаза, хоть за спиной. Герцог Олбридж срамословил, пряча оскорбления за иносказаниями. А невеста только улыбалась, прятала слёзы и ожидала, что всё это однажды сменится лаской. Она пыталась выпросить любовь терпением — не работало. Закатывала истерики, переходившие в обморок — с тем же успехом. С каждым днём камень на её сердце становился всё тяжелее.

Разбираясь в этом омерзительном клубке, я поняла, что Айрис не была такой уж непроходимой дурой. Просто этот надутый индюк был её единственной надеждой. Столько лет ожидания, столько фантазий о безоблачном будущем и доме, в котором её будут ценить. Она была зависима даже не от него, а от обещания любви, с которым не могла расстаться.

Что же, на меня эти сантименты не действовали.

Подумав, я решила не откладывать на завтра то, что можно уничтожить сегодня. Поковырявшись в связке очиненных перьев, я выудила самое длинное, развела порцию чернил и села за письмо. Движения были привычными, будто я уже делала это сотню раз. Если написать послание от своего имени, герцог Олбридж наверняка отправит его в камин. Но проигнорировать просьбу семьи он не сможет, страшась оскорбить моего папеньку.

Старательно поскрипывая пером, я набросала формальную просьбу о встрече, не уточняя её цель и участников. Местом была выбрана ресторация неподалёку отсюда. Владелец был хорошо осведомлён о том, как часто знать нуждается в уединении без лишних ушей. Я поёжилась, вдруг осознав, откуда знаю об этих укромных кабинетиках. Именно там Айрис планировала детали похищения. Вернее, будет планировать. Уф, голова кругом от этих временных парадоксов.

Отложив перо, я присыпала карточку мелким речным песком и встряхнула за уголки. Готово. Почерк был витиеватый, змеился хвостами и петлями. Полюбовавшись, я потрясла колокольчик с длинной ручкой. Мелодичный перезвон заполнил комнату.

Стук раздался едва ли не сразу. Дверь отворилась, впуская Эдну — мою единственную личную прислугу. Женщина самых средних лет, она казалась почти старухой из-за вечных забот, недосыпа и дрянной еды. Да и форменный серый чепец её не красил. Эдна стойко переносила приступы плохого настроения своей хозяйки, была терпелива и, что самое важное, не склонна трепать языком.

Я уложила карточку в конверт из тонкой бумаги и передала ей.

— Поезжай в имение Олбриджей и передай сэру Леонару лично в руки. Только не сообщай, что это от меня. — Вместе с конвертом в обветренные руки перекочевала пара серебряных монет. — А на обратном пути можешь купить себе чего-нибудь в городе.

Эдна неуверенно улыбнулась.

— Леди Вилфорт, — начала она робко, — вы уверены, что стоит?..

Я подняла брови, и служанка тут же смешалась. Прежняя Айрис уже бы накричала на неё за такую вольность.

— Думаешь, я собираюсь провернуть какую-нибудь глупость? — спросила я. — Буду вешаться ему на шею и умолять о любви?

Лицо её было столь красноречиво, что я рассмеялась.

— Эти письма добра не делают, — вздохнула Эдна, тщательно подбирая слова. — Одно расстройство и неприличие.

— Нет, с этими глупостями покончено. — Кажется, моё спокойствие здорово её удивило. — Просто сделай так, как я прошу. И сама всё увидишь.

— Слушаюсь, моя леди.

Отослав служанку, я подрядила пару горничных сменить постель и натаскать горячей воды в купальню. Айрис провалялась без сознания несколько суток, так что мытьё было не прихотью, а необходимостью. Вместо шампуня — брусок мыла, пахнущий лавандой и мятой. Вместо зубной пасты — буроватый порошок в костяной коробочке. Принюхавшись и растерев пальцами, я без проблем опознала в нём мел с истолчённой в пыль пряной гвоздикой. Зубной щётки рядом не оказалось, вместо неё лежал пучок лоскутков из грубого полотна. Берёшь, значит, мочишь такой лоскут, а потом натираешь зубы порошком, пока руки не отвалятся. Нашёлся даже местный дезодорант, смесь соды с крахмалом. От пота эта присыпка не спасала, но хоть вонять не буду.

Горничные, отчего-то, не спешили уходить. Дать им на чай? Содержание на Айрис выделялось приличное, но вот свободных денег у неё почти не было. А я и так сунула Эдне два серебряных… Похожие друг на друга, будто сёстры, горничные демонстрировали разный стиль ожидания: левая просто стояла, сложив руки на переднике, в то время как правая притоптывала в нетерпении и помахивала ковшом. Кажется, они хотели меня помыть.

Вспыхнув до корней волос, я вцепилась в воротничок сорочки так, будто её уже стаскивали. Чтобы какие-то незнакомые девицы меня мылом натирали? Нет, спасибо. Кажется, правую звали Джеммой, но я бы в таком вопросе на память Айрис полагаться не стала. Для неё даже Эдна была не совсем человеком, что уж говорить о девицах, с которыми она пересекалась раз в вечность.

— Можете идти, — велела я, косясь, как пугливая лошадь. — Настроение побыть одной.

Эти две перечить мне не осмелились. Только переглянулись, будто обменялись мыслями по воздуху: «А наша-то леди совсем ку-ку». Фыркнув, я закрыла за ними дверь и подперла креслом на всякий случай. А то мало ли, кому взбредёт в голову припереться в самый разгар купания.

Доставшееся мне тело было худым до болезненности, рёбра можно было пересчитать. Однажды горе-жених назвал Айрис коровой — и с тех пор она ела ровно столько, чтобы не протянуть ноги, отказывая себе во всём. Постоянный голод не прибавил ей ни доброты, ни сердечности. Испытывая злость на эту дурынду и жалость к ней одновременно, я пообещала нам обеим, что отныне не встану из-за стола, не поев как следует.

Я дважды промыла копну чёрных волос, сполоснула лимонной водой. Оттёрла кожу грубой щёткой. Вода остывала быстро, так что расслабиться как следует не вышло, но вылезла я в куда лучшем настроении, чем была до этого. Замотавшись в приготовленную горничными простынь, я уселась к огню — просушить волосы и подумать, как бы всё получше организовать.

На столе размеренно капала клепсидра — водяные часы, что были здесь в ходу вместо механических. До назначенной встречи оставалось ещё шесть часов. Мне хотелось не просто отделаться от герцога Олбриджа, как от репья на подоле, о нет. Я хотела распрощаться с ним так, чтобы он этот день каждый вечер перед сном вспоминал и скрипел зубами.