Шанс для злодейки

Глава 50

Вот этого я и боялась больше всего. Этого взгляда, этих слов. Даже не потому, что с ним связано моё выживание, а потому что ранить человека, что не сделал тебе ничего плохого — задача, от которой я бы с удовольствием отказалась.

Зелёные глаза смотрели печально и мягко. Он не злился на меня, не пытался в чём-то обвинить. Как тут не почувствовать себя распоследней тварью, хотя моей вины тоже ни в чём не было.

С утонувшего в зелёной дымке почек дерева с карканьем взлетела стайка воронья, пронеслась над головами. Позади гомонили гвардейцы, послышался стук копыт и скрип рессор экипажа. Я расцепила пальцы и тронула Эдельгара за рукав.

— Я не стану твоей фавориткой. Прости, — слова с трудом проталкивались сквозь горло, в носу противно щипало. — Надо было раньше сказать, но я не знала, как. Всё думала об этом, думала. Надеялась, что всё само собой как-нибудь решится. С тобой всё в порядке, это я… Не создана для такой жизни. — Я закусила губу, колеблясь в том, где должна пролегать граница искренности. Но всё же перешагнула незримую линию, вступая на поле правды: — Не подумай, что это была игра. Всё было взаправду, но… Я переоценила свои чувства. Ты мне нравишься, но не в том смысле, в котором хотел бы.

Смотреть на него было выше моих сил. Я брела, опустив голову. Подол волочился по земле, персиковый шёлк запачкался и стал тёмным. В стороне от натоптанной дороге каблуки туфель проваливались в рыхлую почву. И без того идти было трудно, словно за каждой ногой волочилось ядро.

— Плохой сегодня день для сердечных дел, — с фальшивым смешком сказал Эдельгар. — Ну, ничего. Переживу.

— Не злишься?

— Злиться? — Он даже остановился. Экспрессивно потряс руками: — Айрис, ну о чём ты говоришь? Я не рад этому, разумеется. Даже жалею, что не составил бедолаге Радвину достойную конкуренцию, одного графина явно было маловато... Но это пройдёт, как всегда проходило. Я не хочу тебя неволить, — сказал он и грустно опустил плечи, — раз уж так вышло, что твоя душа ко мне не лежит.

Вот так, подумала я. Вот так. Не настолько страшно, как я опасалась. Его слова пролились дождём, смывающим последние сугробы. Тоскливо, холодно — но это поворот к новому. На чужом несчастье счастья не построить, а на своём и подавно. Я не его мать, что умерла слишком рано, не его отец, которому до сына не было дела. Ни в чём не клялась и не предавала, просто хочу улыбаться совсем другому человеку.

Эдельгар подцепил мою ладонь и сжал:

— Надеюсь, мы останемся добрыми друзьями. — Он кивнул сам себе, каштановые кудряшки упали на лоб. — На на помолвке твоей подруги всё-таки напьюсь, и не смей меня осуждать! Полагаю, герцог раскошелился на приличное вино.

Я здорово опоздала к началу. Вернувшись в покои, неосмотрительно прилегла поспать — и служанкам пришлось заново причёсывать и переодевать меня к вечеру. Пойти куда-то в мятом платье не казалось такой уж непростительной вещью, но Эдна грудью закрыла дверь и заявила, что скорее умрёт, чем позволит госпоже выйти в люди в таком виде. Хорошо ещё, что она не заметила испачканный подол…

Приём закатили в одном из моих самых любимых залов дворца. Беломраморные колонны с ажурной резьбой подпирали высокие потолки, изгиб лестницы казался застывшей волной с хрупкими столбиками перил. Стены меж высокими окнами украшали длинные гирлянды белых цветов и сверкающих бусин, превращая всё в ожившую сказку.

Под нежные звуки скрипки и флейты я влилась в толпу приглашённых, расхаживающих с бокалами в руках. Отдельные столы накрывать не стали, фуршетные же маскировались за высокими подставками с цветами и перьями. Сразу вспомнились маги. Пощупала нежные лепестки — и правда, будто только что срезали.

Радвина нигде не было. Не сомневаюсь, что Ханна передала ему приглашение, но вряд ли сейчас он способен читать. Эдельгар сказал, что отправит его в отпуск на время, чему я была несказанно рада. Не стоит ему смотреть на это всё.

Я думала, что пропустила всё самое интересное, но тут музыка стихла. В центр зала вышел Леонар, ведя под руку Ханну. Оба буквально светились, затмевая любые свечи улыбками. Девушка сама выглядела как цветочек, в кипенно-белом платье и похожих на капельки росы сверкающими шпильками в волосах. Они удивительно подходили друг другу: оба в белом, розовощёкие, золотоволосые, полные жизни. Такие красивые, что дух захватывает.

Меня обуяло суеверное чувство. То живущее в каждом предвиденье, что рисует худший из возможных исходов. Глядя на грандиозный корабль, невольно представляешь, как его разметает о скалы, и море утащит на дно всё до последней щепки.

«А может, ты просто завидуешь? У них впереди счастье, а что у тебя?»

Я потянула с подноса бокал, ругая себя за приступ эгоизма. В шёлковых перчатках держать стекло было не удобно, так и норовило выскользнуть.

— Господа, — громко провозгласил Леонар, убедившись, что всё внимание приковано к ним. — Я собрал вас здесь, чтобы поделиться радостной новостью. Всю свою жизнь я не ведал, что есть любовь. О ней говорят, её воспевают в песнях и прозе, но для меня эти красивые слова были не более, чем блестящей приманкой, от которой стоит держаться подальше. Вы знаете, джентельмены, каким повесой я бывал, — он с улыбкой указал на группу мужчин, что разразились смешками в ответ на это заявление, — но лишь от того, что не знал истинного чувства! Леди Эплбри открыла мне новый мир. И сделала самым счастливым человеком на свете, приняв моё предложение. Я не готов отпустить её ни на минуту, так что свадьба назначена на послезавтра.

Все зашумели.

— Так скоро? Немыслимо! — взволнованно переговаривались гости у меня за спиной.

— Ах, эта молодость, — улыбались воспоминаниям дамы в летах. — Она не терпит промедления.

— Портниха не успеет пошить новое платье! — возмущались девицы на выданье, в смятении обмахиваясь веерами.

Мужчины покашливали в кулаки, обмениваясь двусмысленностями с видом умудрённых опытом ходоков.

Ханна солнечно улыбалась, глядя только на жениха.

После помолвки ей полагается покинуть дворец, но коль до свадьбы остаётся настолько малый срок, думаю, для неё сделают исключение. Я захлопала, предлагая остальным присоединиться.

Под всеобщие аплодисменты сияющая пара поклонилась, Герцог пылко прижал ладошку Ханны к губам, заставив ту покраснеть. Немного рисуясь, он вынул из петлицы роскошную белую розу. Полюбовался, глубоко вдохнул её аромат и потянулся к невесте.

— С вашими волосами будет выглядеть… Изумительно… Их…Кх…

Улыбка померкла, взметнулись брови. Звучный голос Леонара сменился невнятным хрипом, в широко распахнутых глаза заметался ужас. Он схватился за горло, страшно царапая ногтями, словно его душили.

И рухнул замертво.