Шанс для злодейки

Глава 40

Ханна наотрез отказалась оставлять меня одну.

— У меня плохое предчувствие, — заявила она и угнездилась в кресле с таким видом, будто вовек не сдвинется. — Если меня не будет рядом, с тобой опять случится что-нибудь плохое. Я останусь тут и никуда не пойду!

— Очень мило с твоей стороны, но как же личное пространство?

— Какое пространство?

— Понятно…

Чтобы скоротать время, она упросила Эдну принести романчик из своей комнаты и теперь зачитывала вслух, хотя я об этом не просила. Приключения леди Лилианны и её армии мускулистых поклонников оказались не особенно занимательны, так что я задремала полулёжа, давая отдых распухшей от мыслей голове.

— Сэр Ричард приник к её устам своими, в бесстыдном порыве позабыв про томящуюся дома супругу… — Ханна осеклась, услышав шаги.

Двери распахнули без предварительного стука.

«Что, опять?» — успела подумать я, проникаясь ненавистью ко всем служивым людям мира.

Но нет.

На этот раз меня обрадовал визитом папенька. Сегодня он был с ног до головы в чёрном, особенно бледный в таком окружении. Вампирский граф пришёл точить об меня клыки, не иначе.

— Ой, — сказала Ханна, и я её мнение полностью разделяла.

— Леди Эплбри, мне нужно поговорить с дочерью. Наедине, — тоном, не допускающим возражений, заявил отец и по-хозяйски устроился в кресле напротив.

Он не подходил ко мне близко, но держался скорее самоуверенно, чем опасливо.

Либо у него под одеждой прорезиненное трико для защиты от тока, либо папуля считает, что ему ничего не угрожает.

Гм…

Понятливая Эдна просочилась в коридор, не дожидаясь особого приказа.

— У меня нет секретов от подруги, — сказала я в пику ему, — Ханна может остаться.

Сверкнувшее в глазах бешенство было мечом в завязанных ножнах. Пустить его в ход он больше не мог.

— И всё же я настаиваю, — скрипучим голосом сказал он. — Леди Эплбри, не заставляйте меня повторять дважды.

Бедняжка Ханна призывать молнии не умела, а потому вскочила на ноги, пролепетала: «Тогда я пойду, извините», — и бросилась прочь из комнаты.

Ну вот, а обещала, что никуда не уйдёт…

Отец сложил руки на поясе и ждал. Он сидел с видом короля, к которому пришли преклонить колени завоёванные народы. Играть в молчанку я умела не хуже, так что какое-то время мы просто сверлили друг друга взглядами.

— Что же, — начал он, видимо, решив, что в его преклонном возрасте непозволительная роскошь так растрачивать время, — до меня дошли сведения, что у короны есть к тебе вопросы.

Я хмыкнула под нос. До него дошли сведения! Да весь дворец с самого утра на ушах стоит, думаю, даже птицы в окрестном лесу уже в курсе.

— И что с того? — Мне было интересно, с чем же он пожаловал.

— Ты в уязвимом положении, Айрис. При дворе легко пропасть, стоит лишь разок потерять опору под ногами. У тебя нет ни должности, ни своего капитала, ни влиятельных друзей. Вдобавок, ты женщина. Лёгкая добыча для хищников.

— Нет влиятельных друзей? — Я с улыбкой задрала бровь.

— О, не будь наивной, — отмахнулся отец, — лорд Вальде пока играется с тобой, но однажды ему надоест. Он не дурак и не станет рисковать авторитетом ради девицы, у которой есть кое-какие способности к магии. Ты одна в этом змеином гнезде, Айрис, окружённая врагами. И никто тебе не поможет. Король в ярости, эта пыльная мумия рвёт и мечет за закрытыми дверями. И желающие ему услужить с радостью сделают тебя козлом отпущения.

— Вы пришли меня попугать? Я думала, это юрисдикция сэра Броуза.

Он фальшиво улыбнулся:

— Пугать? Нет, я хочу тебя защитить. Ты должна осознать, что ни на кого, кроме семьи, нельзя рассчитывать. Друзья приходят и уходят, они ненадёжны, как весенний лёд. Любовники предадут тебя, глазом не успеешь моргнуть. Союзники сменят сторону, как только ветер подует в другую сторону. Но семья всегда останется с тобой. Больше ты никому не нужна в этом мире, больше никто за тебя не заступится, Айрис. К счастью, у меня есть влияние. Ко мне прислушаются, если я поговорю с нужными людьми.

— Если?.. То есть, вы пока не уверены, нужно ли вызволять родную дочь из передряги? Оставим в стороне вопрос родственных чувств, понимаю, что это смехотворный аргумент для вас. Но что насчёт того, в каком положении окажетесь вы сами? Так и есть, у меня пока ещё нет своего имени. Люди будут говорить, что дочь Третьего советника подозревают в преступлении… Очернять фамилию, подозревать, не приложили ли и вы руку ко всей этой истории. Звучит не очень.

— Из любой ситуации можно извлечь выгоду, — он развёл руками. — Когда найдут настоящего виновного, твой обвинительный приговор станет рычагом давления на короля. Мне бы не хотелось до этого доходить, разумеется, но решение за тобой.

Ох, как же он был собой доволен. Просто светится изнутри.

— Решение?

— Выйди за этого болвана Олбриджа. Прекрати валять дурака и позорить семью. Тогда я сделаю всё, чтобы назавтра никто и не вспомнил, что у тебя в комнате что-то нашли, — резко бросил отец.

Морщинистое лицо его в этот миг стало похоже на маску, за которой не угадывалось ни искры тепла. Только голый расчёт и раздражение от того, что ему опять отказываются подчиняться.

От злости у меня затряслись руки. Я сжала ткань юбки в кулаки и только потом заговорила:

— Очень мило, спасибо за заботу. Вот только принц Эдельгар уже позаботился обо всём, если вы не слышали. И мессир тоже. Кстати, хотите интересную деталь? Никому из них не пришло в голову меня шантажировать, в отличие от родного отца!

— Принц слабак! — в гневе заорал он, теряя терпение. — Он может сотрясать воздух сколько угодно, но его ни в грош не ставят!

— Мессира Вальде тоже?

Он заткнулся и засопел, яростно глядя на меня. Нехотя разлепил губы:

— Вальде интересует только он сам. Тобой пожертвуют, как только представится случай.

— О, — сказала я с кривой злой усмешкой, — тогда он мне как отец, получается?

Очередная дуэль взглядов.

— Если ты правда решила, что нужна ему, то ты даже глупее, чем кажешься!

— Я нужна ему больше, чем вы думаете, — выпалила я и прикусила язык.

Так и проболтаться не долго. Нужно взять себя в руки. Должно быть, эти жалящие слова так больно отдавались внутри, потому что перекликались с моими собственными мыслями.

Может, мессир и нуждается во мне, но на место Девятой может прийти Десятая.

Разве ему не будет так же всё равно, как с предыдущими? Он не вспоминает Восьмую, не говорит о Первой. И я тоже растворюсь для него как призрак, если напортачу.

В глубине души я не хочу с этим соглашаться.

Мне важно быть для него кем-то, кого нельзя стереть из жизни так просто. Не хочу отправляться в мусорную корзину к остальным.

С таким лицом, будто что-то понял, отец вдруг деловым тоном спросил:

— Ты спишь с ним?

Если бы я уже не сидела, то упала бы точно.

— Что-то, простите? Кажется, меня стал подводить слух.

— Лучше бы спала, — с разочарованием сказал он. — Это хотя бы имело смысл. Твои слова не более, чем вздор самонадеянной девчонки, которая ничерта не знает о жизни. Ты неопытна и наивна, Айрис. Без меня ты не справишься.

— Кажется, если кто-то из нас двоих и самонадеян, то точно не я. Вы себя-то слышите?

Он подался вперёд и понизил голос:

— Грядут большие перемены. Лучше бы тебе не прогадать с тем, чью сторону ты займёшь.

Глуховатый голос прозвучал угрожающе.

В противовес отцу, я откинулась назад, удобно устроила руки на подлокотниках. Ему не удастся меня запугать, к каким бы ухищрениям он ни прибегал, как бы ни напирал. Коса, привыкшая косить ломкие колосья, наконец-то нашла на камень.

— Вы про королеву?

— Королева считает себя умнее, чем она есть, — ворчливо отозвался он. — Принц слаб. Король не протянет дольше года. Мы должны думать лишь о том, что выгоднее для нас. Не переживай о будущем. Ты выйдешь за Олбриджа, но останешься здесь. Будешь присматривать за Вальде, раз уж он подпустил тебя к себе.

— Дайте-ка угадаю, присматривать — это следить и доносить вам?

Ухмылка больше подходила бандиту из подворотни, чем потомственному аристократу:

— Вот видишь, можешь соображать, когда нужно.

Пусть у меня не было детей, я всё равно не понимала, как это возможно, чтобы родитель совсем не видел в ребёнке человека. Злость схлынула, словно кто-то открыл клапан и вылил всё в землю.

Некоторые люди не стоят ничего. Даже злости.

У меня снова начала болеть голова, на глаза давило изнутри и виски сжало тисками. Я устало махнула рукой:

— Всё это разговор ни о чём. Если в один странный день вы с лордом Вальде будете одновременно тонуть, я спасу его, а не вас. Потому что он меня пока что не предавал. Шантажировать родную дочь! Неужели ни капли не стыдно? Ах, не отвечайте, я и так вижу, — буркнула я, когда он открыл рот. — Забудьте о том, что я вообще существую. Можете прямо заявить всем во дворце, что знать меня не желаете, лишаете приданого и вычёркиваете из завещания. Я не против.

Он оскалился:

— И на что же ты будешь жить?

— Да уж выкручусь как-нибудь. Это не ваша забота в любом случае, — я отвлеклась налить воды из графина. — А если вздумаете снова явиться со своими потрясающими ультиматумами, тогда… Словом, за этим столом у меня не худшие карты. Я знаю то, что вы с королевой Бри не хотели бы обнародовать ни при каком раскладе.

Уверенность, с которой я это произнесла, достигла цели. Отец стрельнул глазами в сторону:

— Что за чепуху ты несёшь, у тебя ничего на меня нет.

— Может быть, — я широко улыбнулась, одеревеневшие мышцы лица противно заныли. — Тогда продолжайте в том же духе. Посмотрим, что из этого выйдет.

В мертвенной тишине мебель покрывалась пылью. Отец испытующе смотрел на меня, прищурив глаза, изучал, как скорпиона, выпавшего из коробки конфет.

На невидимых весах моя чаша потянула вниз.

— Я тебя услышал, — сказал он и грузно поднялся.

А после вышел, более не сказав ни слова.

Я смотрела ему вслед и надеялась, что это образ постепенно удаляющейся спины станет моим последним воспоминанием о нём. Мерзкий, низкий человек. Его душонка настолько мала, что стремится подмять под себя весь мир, чтобы хоть на секунду стать побольше.

Стакан, прижатый ко лбу, приятно холодил кожу. Я будто развязала тот последний узелок, что связывал личность Айрис со мной. И теперь осталась одна, свободная решать и жить так, как хочу сама.

И прямо сейчас я хотела найти Эдельгара. Разрешить все вопросы раз и навсегда. Безотлагательно, пока звенящая пустота не накрыла с головой.

«А ещё лучше, — думала я, пока шагала по коридору, и гладкий шёлк юбки струился вокруг ног, — чтобы он нашёл меня».

Иногда это бывает жизненно необходимо — чтобы тебя хоть кто-то искал.