Сильная и независимая для котика (СИ)

Глава 29

Коди ушёл с банкета намного раньше, чем остальные ребята. Задолго до первого разноса блюд, выслушав только приветственную речь и пригубив за компанию игристого вина из первого попавшегося бокала. Не то чтобы у него были какие-то дела, просто в помещении оказалось непривычно многолюдно. Все эти адмиралы да генералы, которые так и норовили вызнать подробности его фальшивой службы, бесстыдно приставали к Кларе, лезли со своим неуёмным желанием выпить на брудершафт и сфотографироваться на память. Как всякий агент СРС, Коди не любил излишнего внимания. Более того, он его попросту боялся. Совсем не хотелось стать для отца посмешищем, если вдруг личность секретного шпиона раскроют по таким вот незатейливым «себяшкам» с высокопоставленными военными.

К этому всему и Клару необходимо было хоть немного да наказать. Как бы ни хотелось поступить по-другому, по-правильному и честному, Коди опять вынужден поступать по-подлому. Права сеньорита-капитан. На все сто процентов. Если хочешь предсказуемый результат, действовать приходится тоже предсказуемо, проверенным способом. Изучив досконально досье Дорн, агент Ко составил вполне чёткий план по укрощению строптивой красавицы. Отца она имела деспотичного, поэтому как нельзя кстати подходил метод эмоциональных качелей. Этот путь поможет создать крепкую привязанность у такого не отличающегося уравновешенностью человека, как Клара. Возвысить на пьедестал и сделать вид, что потерял интерес. Коди уже показал ей свою полную заинтересованность, пришло время холодного душа. Поэтому он как мог изображал равнодушие и в то же время не отказывал в дружелюбии. Пусть Клара задумается: что же произошло? Почему некогда готовый на всё поклонник теперь только снисходительно улыбается, но совершенно не интересуется ею как женщиной. И Клара ожидаемо заволновалась.

Она всё больше сама заводила беседу, чаще обращалась непосредственно к нему, строила глазки и открыто флиртовала, пользуясь для этого надуманными поводами. Коди ни на секунду не поверил в её зудящее любопытство по отношению к новому скайтрею. Понятно, что Дорн интересуют покупки, но спрашивала бы она про моду или же украшения! В самом деле зачем ей знать, где сеньорита-капитан прикупила авто? У Клары и прав на вождение, наверное, нет. Вся эта показуха нужна была ей только, чтобы заарканить внимание самого Коди. Тут вилкой по супу не води!

И теперь на пиршестве она постоянно скользила взглядом по толпе, дотошно высматривая, чем занят агент. Клару даже не забавляли толпы ухажеров, их комплименты она слушала весьма рассеянно, часто теряя нить разговора. Поняв, что самое время скрыться, Коди незаметно покинул залу и направился прямиком на корабль.

Скайтрей мигом доставил его к космопорту. Трассы уже стояли практически пустынными, пробки давно рассосались, а приоритет, выданный властями для сопровождения их отряда, позволял превышать скорость и нарушать некоторые общепринятые правила дорожного движения. Агент поднялся по ступеням и настороженно вслушался в темноту общей комнаты. Тишина, жужжит только холодильная установка на кухне. Видимо, сеньорита-капитан отдыхает, спровадила всех, и давай предаваться излюбленному занятию — дрыхнуть без задних мыслей. Это хорошо, по крайней мере, для самого Коди. Не придётся приглядывать. Конечно, агент Фи следит по видеокамерам, а агент Ла дала отбой на пристальное наблюдение, но сам агент Ко чувствовал перед Шерифом какую-то странную ответственность. Лучше перестраховаться лишний раз и удостовериться, что агента Мо не переклинило внезапно и она не сбежала на край Галактики в попытке сократить свою бессмертную жизнь. Удручающие мысли, требующие зажевательной панацеи.

Стараясь не шуметь лишний раз, Коди дошёл до кухни, так и не включив нигде света. Ничего лучше, чем добротный бургер, приготовленный с любовью роботом компании «Шериф индастриз», не заполнит поглощающую душу пустоты. Пальцы заскользили по табло, автоматически воспроизводя заученную комбинацию цифр: удвоенное число сыра и листьев травы. Отсек с приготовлением зажёгся слабым светом, показывая воплощение заказа в выигрышном ракурсе.

От вида аппетитной котлетки, положенной на румяную булочку между двумя ломтиками жёлтого сладковатого сыра, желудок агента Ко тихонько заурчал. Истинная красота вселенной. А как оно, должно быть, пахнет! Сверху упал зажаристый ломтик бекона, нарезанный помидорчик и зелёный салат, пять крупных колец лука. Накрыла композицию ещё одна половинка булочки с разбросанными поверх зёрнами дутжута. Дроид тихонько звякнул, оповещая об окончании приготовления. Коди сглотнул подступившую слюну, потянул руку к кнопке открытия двери, надавил на неё и… Внезапно автомат по снабжению пропитанием потух, не выдав вожделенного бургера его полноправному владельцу.

Коди несколько раз нажал на кнопку, утапливая её в окантовке, замахнулся уже кулаком, чтобы стукнуть как следует, и запоздало осознал, что и холодильная установка, и кофе-машина, и даже перерабатывающий контейнер также наглухо замолчали. Как будто их разом выдернули из розетки. Агент озадаченно заглянул за кухонные аппараты. Нет, там всё на месте. Он шагнул к выключателю света и пощёлкал им несколько раз. Глухо, как в бронебойном танке. Видимо, что-то случилось с самой проводкой.

Коди вышел в общую комнату. Проверил подачу электрики на холотерминал и лампы освещения. Хотя это было явно излишним. По всему кораблю включились проблесковые аварийные маячки, значит, дело действительно в распределительном щитке. Коди немного потоптался у дверей каюты капитана, размышляя, стоит ли будить Мо, но в итоге решил самостоятельно устранить поломку. Уж она точно не разбирается в электронике, а то, что кто-то доверенный копался в оснащении её корабля, простительно. В конце концов, агент Ко не какой-то там человек с улицы. На всякий случай Коди проверил и казарму, спустился вниз осмотреть транспортный и грузовой отсеки и только после этого направился к комнате для совещания.

Уже минуя медчасть, он почувствовал слабое недомогание. Ноги его неожиданно стали ватными и подкосились. Перед глазами поплыли разноцветные шары. Они вылуплялись друг из друга, перетекали один в другой, сливались в огромные цветы, меняли в процессе свой ядрёный цвет на ещё более токсичный. «Выжгиглаз» жёлтые, «вырвизуб» оранжевые, «заткниуши» зелёные и «ногусвело» фиолетовые. Визуализировалось соцветие «раздробимозг» серо-буро-пошкарябанное с ярким пятно посередине.

Обдало теплом, даже чем-то горячим, словно порывом могучего ветра из пустыни, и от этого перепада температуры руки и ноги покрылись мурашками, а нательные волоски повсеместно встали дыбом. И несмотря на какофонию сенсорного восприятия — жара, обжигающая ледяным холодом, и кислотные блики, приносящие удовольствие, — Коди вмиг стало хорошо. По телу растеклось самое настоящее блаженство.

Чтобы не упасть, агент Ко ухватился за перила. Как же здорово! Как под кайфом. Он сполз по поручням на пол. Как же прекрасно жить! Какой красивый корабль! Счастье просто находиться на нём! Эта серая стена напротив, та, которая рядом с каютой Клары. Сколько же она видела другой своей стороной! Вот бы и в самом деле стать этой стеной. Серой, неподвижной, способной наблюдать за хозяйкой каюты в любой ипостаси. Коди бы держал конструкцию всего корабля на плечах и не шевелился, а только смотрел и смотрел. Видел бы, как Клара спит, как переодевается, принимает душ. О, нет! Лучше самому стать душем! Сознание Коди расплылось, он превратился в воду, орошающую покатые плечи Клары, омывающую её грудь, стекающую по ягодицам и падающую на пол, чтобы стать лужей её стопам.

Коди буквально расплескался по полу. Чувствовал спиной холодный металл, но этот металл казался таким мягким, губчатым, податливым. Принял безропотно в свои объятия, укутал собой, словно младенца в колыбели. Агент слился с ним, стал частью корабля, завис между основанием перил и стеной. Бесконечное падение. Убаюкивающее своей вечностью. Коди теперь сам корабль. Он — «Пророк». Частичка, атом, электрон секретного сплава.

Тренировка агента сработала только спустя несколько минут. Настолько неожиданной и, что самое главное, непривычной была потеря контроля над разумом. Наркотик! Ему наверняка на фуршете кто-то подмешал новый вид синтетической отравы. Вот это приход! Коди ещё никогда в своей жизни не чувствовал себя жидким полом. От такой мысли он вымученно рассмеялся, потому что, как оказалось, мышцы его лица давно свело в странном искривлении рта. Но ведь на банкете Коди ничего не пил и не ел. Глотка шампанского для такого эффекта маловато, да и выветрилось оно давно из организма. Может, в вентиляцию корабля что-то запустили?

Да, воздухом, наверное, быть ещё лучше, чем водой. Невидимый, неосязаемый и жизненно необходимый. Коди мог бы парить над всеми, а потом толщей поражать конкурентов. Обрушиваться столпом. Или закрутить себя ураганом. В теле образовалась удивительная лёгкость. Агенту даже показалось, что он теперь, наоборот, возносится над полом. Летит к рубке управления.

Стоп! Если не наркотик, то что? Необходимо срочно провести персонализацию. «Я — Коди Шериф, агент СРС, человек. Вот моя рука. Пять пальцев. Раз, два, три, четыре, пять», — агент пошевелил каждым из них, удостоверяясь, что власть над телом не потеряна. Только с мыслями беда какая-то. Может быть, это и есть разжижение мозгов? «Я валяюсь на корабле, на твёрдом металлическом полу, как грязный и потерянный кем-то носок».

Реальность начала проясняться, и Коди из последних сил пополз обратно в общую комнату. Стало проще ориентироваться, легче расслаблять затёкшие в напряжении мышцы, даже дышать удавалось не через раз, а как положено. Размеренно. Он уселся под столом центрального холотерминала, облокотившись о его широкую ножку. Последний раз глубоко выдохнул, окончательно восстанавливая контроль над сознанием. Странная мысль, совершенно абсурдная, но в то же время единственная, какая могла бы объяснить происходящее с ним на пути к совещательской комнате, поразила до глубины души. Сеньорита-капитан испытывает наслаждение!

Всё встало на свои места. Если она гневается, Коди сам начинает беспочвенно сердиться на что ни попадя: на пыль и воздух, на друзей и врагов, на жизнь и службу. На любое, подвернувшееся в тот момент под руку. Но из-за многочисленных тренировок быстро распознает чужеродность эмоций и почти сразу предотвращает. Если Мо применяет ауру Опустошения, то тоже, собственная никчемность улетучивается одной простой манипуляцией: «Здесь и сейчас». Но за всё время Коди никогда не бывал в моменте, когда сеньорите-капитану было бы хорошо. Ни разу! Чтобы проверить эту теорию, Коди сосредоточился на молитве, очищающей разум, встал и несмело шагнул в пространство коридора. Блаженство никуда не ушло, оно всё так же витало в воздухе, точно взаправду распыляемое из вентиляции. Но Коди не подался ему, огораживаясь ментальным барьером. Случилось то, чего никто из приставленных следить за «особым объектом» не ожидал. И на трассе Мо перевернулся грузовой спейсшарк с оргазмами. Агент Ко усмехнулся и решил дать шефке побольше времени. Он и завидовал, и радовался за неё одновременно.

Но уже через полчаса Коди надоело пялиться в свой пад и играть в тетрис. Память то и дело рисовала перед глазами остывающий в дроиде бургер, желудок ей подпевал, жалобно скуля, а рот постоянно полнился слюнями. Что же, наверное, достаточно! Попраздновала — и хватит. Коди попытался ещё раз преодолеть злосчастное расстояние до комнаты. На удивление никакого сногсшибательного эффекта, цветов и странных мыслей стать неодушевлённым предметом. Было просто хорошо находиться там. Уютно и тепло, немножко сладостно. И от этой сладостности слюни потекли ещё сильней. Коди подошёл к двери и прислушался. Едва уловимый то ли скрип, то ли скрежет. Ага, это скорей всего диван. Шебуршание, шевеление, шорох. Шёпот? Учащённое дыхание? Чмоканье? Поцелуи? Ну, была не была.

Коди аккуратно постучался.

— Не входить! — раздался резкий и какой-то перепуганный голос Мурси. — Я самоудовлетворяюсь!

— Да понял уже, — хмыкнул агент. — Свет зачем выключила? Шла бы к себе, если камер испугалась.

— Мой корабль, где хочу, там и шалю, — огрызнулась Мурси. — А тебя не звали! Надеюсь, хотя бы сейчас мешать не будешь?

— Ладно, что с тобой делать, — нехотя согласился Коди. — Правда, у меня там бургер стынет…

— Изыди!

Послышался приглушенный шлепок, и скрип возобновился. Стоило отметить, довольно ритмичный скрип. Похоже, сеньорита-капитан приврала и вовсе она там не одна. Кто же, интересно, этот бедняга? Хотя для Коди разницы особой не было. Ведь вся эта возня может затянуться надолго. Каждому в Галактике известно, насколько йонгеи ненасытные.

— А свет-то когда будет? — опять спросил он. — У меня там бургер…

— Да отвянь, Коди! На днях или раньше, — и опять едва слышный шлепок, возобновляющий скрип.

— Мне очень надо! Я жрать хочу.

— Да кворчи-макорчи! Ты же с банкета! Сам дурак, что там не покушал. Закончу свои грязные дела и врублю обратно. Дай хоть десять минут!

Шлепок, скрип. Всё страньше и страньше. Она кого-то шлепает или её кто-то? По очереди? А зачем? Извращенцы! А потом нахлопаются, и сеньорита-капитан еще минут двадцать будет розетки в зад распихивать. В темноте, с трясущимися от перешлёпывания руками. Тут как бить дать перепутает! И бургер не только остынет, он успеет пропасть. Это только Бобби любит всё с плесенью. Сыр «мор блю», котлетку «мор блю», салат «мор блю» и чёрствую булочку. А вот агент Ко не твилекк ни разу!

— Помочь? — спросил на всякий случай Коди и услышал смешки. Один Мо, а другой какой-то очень знакомый, но распознать его из-за мимолётности не смог. Что-то заглушило. Видимо, кавалер Мо прикрыл рот подушкой, а может, она ему прикрыла чем-нибудь. Какой-нибудь частью своего тела. Видимо, рот у этого кавалера ма-а-аленький. Может, и кавалер ма-а-аленький. Лилипут. Как лорд Таноки. Какие-то идиотичные мысли! Откуда они возникли в голове, Коди сам не понимал. Сосредоточился. — Я имел в виду со светом? Прийти через десять минут и поставить вас на место?

— Я тебя шокну! Отошёл к казарме и встал по стойке смирно. Сейчас провожу кое-кого и включу свет, зануда.

— Ладно, ладно. Только не нервничай. Расслабляйся, что с тобой поделать.

— Коди!

***

Морика разрывало от душившего его смеха. Коди такой Коди, в своем репертуаре. Думает, без него не справятся. Катар запихивал в рот уголок подушки, на которой лежала Мурси, чтобы ни в коем случае не скомпрометировать нянни. В других бы обстоятельствах он, наверное, начал бы ревновать, оспаривать, возненавидел бы болвана, вечно лезущего под руку, за столь дерзкое предложение. Но сейчас ему как никогда было просто хорошо и радостно! В самом деле, что может этот Коди? Его пустые потуги заскочить в постель к капитану теперь веселили Моргана, и только.

— Да тише ты! — хохоча, прошептала Мурси и шлепнула по голому заду навалившегося на неё катара. Попыталась спихнуть с себя. Довольно успешно. — Вставай давай, пора расходиться.

— Хотите, сэр, я его придушу и мы продолжим?

— Нет, одевайтесь. Пора-пора-порадуемся парам-пам-пам-пам, — пропела Мурси и стала интенсивно шарить рукой под диваном в поисках своей одежды. — А дальше я слов не помню. Божечки-кошечки, Морган! Мне кажется, мы совершили какую-то глупость, — нянни махом натянула на себя шорты и схватилась за футболку. — Швидче, швидче, капрал.

— Я теперь капитан, — зачем-то уточнил Морган, ощупывая свои штаны. — И, по моему мнению, мы как раз всё сделали правильно. Вы — несравненная принцесса абсурда, я — ваша преданная свита. Чем же нам ещё заниматься, как не глупостями?

Морган по-доброму усмехнулся. Ему совсем не хотелось прерывать такое интересное и впечатляющее занятие, но и волнения своей нянни он разделял полностью. Ведь это всё ради него. Так проявляется забота йонгея. Чтобы сохранить жизнь дорогой персоны, Мурси готова пойти на любое ухищрение, отказаться от собственного удовольствия, врать и юлить. Как только Коди прознает, с кем тут его начальница проводила досуг, то обязательно доложит об этом Лене. А уж следом всё СРС будет в курсе. И, как обычно, ради блага лучшего своего агента они попытаются избавится от «фактора», мешающего работе. Так что необходимо укрепившуюся интимом связь сохранить в строжайшей тайне.

Морган уже натянул на себя брюки и, пытаясь застегнуть пряжку, нащупал кусочек какой-то ткани, зацепившийся за острый край вылитой из металла пули. Совсем маленький, мягонький на ощупь, в центре из натурального сырья, а по краям обшитый то ли гипюром, то ли кружевами. Интересно. Может быть, платок Мурси, случайно выпавший из кармана? Она как раз жаловалась на сопли.

Морган поднёс кусочек ткани ближе к глазам, но что это понять никак не удавалось. Странно сшитый, как шапочка с прорезями для огромных ушей. Нос его уловил божественный, но вместе с тем крайне сильный запах нянни, и катар безотчетно сделал глубокий вдох. Приложил тряпочку плотнее к лицу и ещё сильней вдохнул, опьяняемый смесью «паразита» и Мурси. Как же опупительно! Интересно, что может настолько сильно пропахнуть желанием нянни? Морган замер. Это не для ушей прорези, а для ног! Катар отдёрнул поскорей руку от носа и спрятал её зачем-то за спину.

— Шо там, Котик? Чё копаешься? Я уже полностью оделась. Помочь застегнуть? Пальцы не слушаются?

— Нет, просто обнюхиваю себя, — соврал Морган. — Неделю мыться теперь не буду, пока не выветрится ваш запах.

— Фуй, жесть какая. Соберись, капитан! Но ты прав, в душ сходишь потом.

Мурси ещё что-то говорила, и Морган даже старался внимательно её слушать, но совершенно не к месту всплыли старые воспоминания об их разговоре про деда. Какой же Морик всё-таки и в самом деле неопытный солдафон! Как он тогда оскорбился, стоило Мусичке предположить, что Императрица подарила старейшине своё нижнее бельё на память. Ему и в голову не могло прийти, насколько такой презент может быть важным и незабываемым. А теперь наконец «созрел», как сказал бы дедушка, что и сам убийственно хочет попросить, а лучше тихо прикарманить этот атрибут своей женщины.

— Муся, наденьте трусы! — строго проворчал он, протягивая кусочек ткани.

— Зачем? Мне и без них норм, — усмехнулась Мурси.

— Когда вы без них, мне не норм!

— Ой, да брось под диван, потом достану. Всё понял? — отмахнулась Мурси и, заметив ступор, в который тут же впал Морган, повторила медленней и внятней: — Я выхожу и заставляю Коди верить в иллюзию невидимости, а ты дёргаешь галопом с корабля. Теперь угугенил? Пусть думает, что я действительно встречалась с кем-то не из нашего круга.

— А куда же я пойду в таком состоянии? — оторопел Морган, запихивая трусики себе в карман. — Может, к вам в каюту? Сходим в душ, стиркой займёмся? Продолжим?

— Тебе мало, что ли? Решил секс-марафон устроить с перерывами на стирку? — вытаращилась на него Мурси. — И это йонгеи ненасытные?! Иди на фуршет! Шо может быть лучше после всего такого для организма? Выпей! Восстанови кислотно-щелочной, а заодно и водный баланс!

— Ну, я не имел в виду продолжить физические упражнения. Просто бы понежились друг с дружкой, погладили бы бока, помурчали бы над ухом… — принялся перечислять Морган.

— Потом, всё потом. Обещал мне выполнять любые мои прихоти. Вот я и прихотела: иди да выпей! И ни слова никому! Даже Кларе! Угугенил?

— Принято, сэр, — вздохнул разочарованно катар. — А после того, как я выпью вашего «идида» и вернусь, мы продолжим? Я мигом, одна нога тут, другая там.

— В сапёра решили поиграть? Соберитесь, Морган! Не сегодня точно, потом, всё потом. Где ваша дисциплина, капрал-капитан? — шутливо притопнула ногой Мурси.

***

Коди послушно замер у дверей казармы. В коридорчике показалась фигура сеньориты-капитана и воздух сделался тяжёлым. Никакого волнительного наслаждения или даже романтического флёра, только пелена, сотканная из искажённой реальности под властью держателя Силы. Агент решил принять сторону Мо и вместо привычной молитвы вытянулся по стойке смирно и отдал зачем-то честь. После недолгих логических умозаключений для него потеряло загадочность, с кем именно уединилась начальница. От этих доводов стало только спокойней на душе. И хоть Коди старался придать себе торжественности, толику серьёзности, но улыбка, преобразовавшаяся на узком лице в самый настоящий провал, в котором виднелись сразу все зубы, не давала этого сделать.

— На меня зеньки вылупи! — приказала ему Мурси, подходя ближе и глядя прямиком в глаза. — Не смей молиться! Чё лыбишься?

— Сам себе приятный, вашество! — шутливо отсалютовал Коди. — В твоей жизни только что случился истерический момент?

— Поговори мне! — пригрозила капитан кулаком и усилила иллюзию, взращивающую барьер между двумя собеседниками и фактурой бытия позади.

Воздух задрожал и буквально поплыл перед глазами. Темнота помещения в проблесках маячков помножилась на серость, став однообразным туманом с вкраплением ярких бликов, а агент Мо вспыхнула, наоборот, ярким пламенем. В надетой шиворот-навыворот майке она подошла совсем близко, и отвести взгляда от её серых и пристальных глаз сделалось невозможным. Коди почувствовал привычный страх перед неизвестностью, подступающий из глубин нутра, заглушающий голод, но продолжал исправно стоять как истукан. Только улыбку убрать с лица никак не удавалось, что делало всю картину донельзя абсурдной. Аура держателя Силы и поддающийся ей смертный, прекрасно осознающий, что попался в ловушку. Как маленький астероид, обречённый лететь на солнце: понимает, прощается, но продолжает лететь.

Мурси повернулась к спешно ретировавшемуся ухажёру, рассмотреть которого не оставалось ни единого шанса, отвесила смачный воздушный поцелуй и прокричала:

— До побачанья!

Кавалер, видимо, не уловил смысла сказанного, поэтому промолчал. Послышались лёгкие шаги по ступеням. Захлопнулась громко входная дверь корабля.

— Теперь можно и светом заняться, — пробурчала Мурси, сбрасывая мираж.

— Ой, я и без всякого знаю, с кем ты там интимничала! — усмехнулся, расслабляясь, Коди. — Можно подумать, у тебя выбор большой. Так и знал, что всё это провокация Дуку, уж слишком ты спокойно восприняла пытки Христова. А вот дядя Джес мог бы и поздороваться. Обидно, да!

Мурси изменилась в лице, взгляд её вдруг стал напряжённым, глаза недобро сузились, и она зловеще, но не в шутку, как обычно это делала, а по-настоящему угрожая, прошептала:

— Если до Христова дойдёт хотя бы малейший слух о случившемся здесь, я тебя первого убью без разбирательств. Всё понял?

— Так, прости! Не гневайся. Чего это ты психически расстроилась? — замахал руками Коди. — Уяснил, рот на замке. Дяде Джесу не скажу. Неужели и впрямь нашла себе кого-то в спейснете?

— Не всё же мне унывать одной!

— А! Получается, вы там унывали вдвоём? Теперь это так называется? — расхохотался Коди и увернулся от шлепка шефки. — Ай, не бей меня, а то папе расскажу!

***

Морган летел на попутке к снятому для церемонии залу на предельно разрешимой скорости. Клара могла заподозрить неладное из-за его долгого отсутствия и нафантазировать себе невесть чего. А потом взяться травить Мурсика или ляпнуть на камеру что-то компрометирующее, или, вообще, растрепать больные выдумки остальным ребятам. А раз Коди её, как выяснилось, не раздражал своим вниманием, то дело принимало серьёзный оборот.

Когда катар расплатился и выпорхнул из скайтрея, то продолжал в прямом смысле лететь самостоятельно. Ноги его плохо слушались, норовили пуститься вприпрыжку, а мысли летали высоко в стратосфере и не могли похвастаться привычной чёткостью. Набор радужных картинок, книжка для самых маленьких «про это», а не мысли взрослого мужчины. Рот кривила такая же улыбка, как у Коди, мешались неизвестно откуда взявшиеся слюни, и Морган вдруг ощутил, что и в самом деле основательно проголодался. Он плавно залетел в главный павильон, где проходило празднование, и без разбору приступил к апробации закусок, запивая всё вином, поданным услужливым официантом. Не по-аристократически, не по-катарски, не как учил дедушка, а огромными глотками, захлёбываясь пьянящим алкоголем, как собственным счастьем.

— Что с тобой? — обратилась к нему, подойдя ближе, Клара. — Коди куда-то запропастился, Иржи и Бобби вступили в полемику о сплочённости коллектива при военных действиях, а тебя я никак не могла найти! Всё выглядывала и выглядывала в толпе, а тебя всё не было и не было. Скучно!

— Я шёл, шёл и, наконец, пришёл, — прошамкал набитым ртом Морган, уплетая очередной «хлебечик» — маленький поджаренный тост с чьей-то икрой сверху.

— Фу! Ты ешь эту гадость? — брезгливо отшатнулась Клара. — Поговаривают, это личинки предков самих неберианцев!

— Угу, — поддакнул Морган, кивая, и залпом осушил бокал. Поставил его на поднос официанту и взялся за следующий.

— Ещё один? Я в шоке! Морган, ты нормальный? Скажи хоть слово!

— Вкусно.

— А почему ты такой растрёпанный? — принялась разглядывать его Клара, обходя по кругу. — Рубашка задрана, брюки помяты, воротник куртки подогнут вовнутрь. С корабля выходил обыкновенный, а теперь только посмотри на себя! Ты подрался с кем-то? Зайди, что ли, в туалет и почистись, оправься! Ну нельзя же так. Тут важные чиновники собрались, какого они о тебе мнения будут? А что с шерстью на голове? С глазами? Да где, кворч тебя раздери, ты был? Что с тобой приключилось?

— Со мной приключилось самое потрясающее в жизни! — пропел Морган, радостно икнув. — Ой, прости. Как же хорошо-то, Клара! Тебе не кажется?

— Нет, не кажется, — прицокнула языком Клара. — Морган! Ты пьян? Или под веществами?

— Я пьян, но не вином — любовью! Не хватит слов, чтоб выразить её! — высокопарно заговорил Морик, но внезапно испугался, что Клара обо всём догадается, и загадочно замолчал. Он сжал плотно, со всей силы губы, но глаза всё щурились, а уголки рта подрагивали, пока наконец эмоции не завладели катаром полностью и он вновь не расплылся в улыбке. — Просто со мной кое-что произошло! И это было так чудесно! Я чувствую такой подъём сил и энергии. Мне хочется петь и танцевать, пить и есть! Давай закружимся с тобой в этом фокстробе! Ты умеешь танцевать фокстроб? Я умею, меня дед учил. Ничего сложного, ну-ка, давай руки.

— Подожди, подожди, — запротестовала Дорн. — Морган, очнись! У тебя и вправду наркозависимость? Офигеть! А я не верила капитанше! Как ты ловко скрывал всё от меня. Точно, ну точно же! И глаза блестят, зрачки расширены, отпечаток слабоумия на лице, паралич лицевых нервов. Что ты принял?

— Клара, какое прекрасное сравнение! Ты попала точно в цель. Это как наркотик. Мне неудержимо хочется ещё!

— Я в шоке! Никогда тебя таким не видела, — осунулось лицо у Клары. — И как долго это длится? Год, два? Дольше? Вот почему у тебя настало перманентное разжижение мозгов! И на чём ты сидишь?

— Да что ты заладила! Я не принимал ничего такого внутрь. Только внаружу! Точнее, я себя позволил употребить внутрь, — Морган глупо хохотнул и устыдился собственной пошлости. — А вот за языком последить надо. Ну и чушь! Хорошо, что меня не слышат приличные дамы! Ох, Муся бы точно сказала, что я — сексист. И шовинист. Не рассказывай ей, ладно?

— Что ты такое болтаешь?! Я просто в шоке! Морган! — Клара готова была разрыдаться от бессилия. — Ну что с тобой, приятель? Как я могу помочь?

— Не нужна мне твоя помощь! Я абсолютно счастлив. Говорю же тебе, случилось кое-что по дороге сюда. И вообще, пойдём танцевать! А ты пробовала вот это розовое вино? Оно тут самое вкусное. То красное не бери, слишком сладкое, а белое, наоборот, кислит.

— Ты уже всё продегустировал? Остановись! — Клара встряхнула друга за плечи. Она готова была пожертвовать даже собственным здоровьем, если бы только ответные реакции друга стали обычными. Но катар как будто не распознал, что Дорн до него дотронулась. — Офигеть! Так Морик Морган, дыши глубже, перестань пить и расскажи по порядку всё, что «счастливого» с тобой приключилось с той поры, когда ты пошёл за бабочкой. Где она, кстати? Вон, торчит из кармана?

— Ой, да, — спохватился Морган, хлопнул себя по брючине и осознал, что «стибренное» бельё наполовину свесилось вдоль шва. — Это бабочка. Но надевать я её не буду. Лучше спрячу понадежней.

— Не хочешь, не надо. Значит, ты её взял и пошёл сюда. Дальше. Что ты ел и пил? Мне нужно подобрать оптимальный режим интоксикации!

— Да не нужно меня лечить! Клара, отстань! Не видишь, мне хорошо! Как никогда в жизни! Зачем врачевать здорового?

— Потому что ты выглядишь нездоровым! Может быть, недообследованный, но с тобой явно что-то не так! Пойми, это состояние наносное, поверхностное. Очнись, умоляю! Ты никогда таким не был! Наркотический кайф смертельно опасен. Он может перерасти в страшную зависимость, которая поломает всю твою жизнь.

— Клара, да что ты заладила, наркотики, вещества! Я не принимал ничего такого. Просто ты никогда не видела меня счастливым. По-настоящему. Я глупо выгляжу, да? — на мгновение расстроился Морган, но опять эта дурацкая настырная улыбка полезла вверх. — Ой, да ну и… ну и… ну и хрен с ним!

— Офигеть! Ты нецензурно выражаешься? Я в шоке! — Клара застыла, прикрыв рукой рот.

— А что! Я умею. Да! И вам придётся теперь принимать это как данность.

— Тебя отравила капитанша, — медленно произнесла, догадываясь, Клара. — Ты пошёл к ней, а не за «бабочкой», а она подсыпала тебе в еду какой-то белый порошок! Был странный вкус? Темнело в глазах? Что у тебя в кармане, показывай! Ещё одна доза?

— Что? Нет! — запротестовал Морган, пытаясь отбиться от настырных рук подруги, которая так и норовила залезть к нему в штаны. — Покусаю!

— Тогда где ты был и чем занимался? — нетерпеливо притопнула ногой Дорн и уставила руки в бока. — Правду говори!

— Там, на выходе… Точнее на входе, — начал сочинять Морган, надеясь, что выйдет достаточно правдоподобно. — Меня поймала одна женщина. Очень красивая. И сказала, что теперь она мой кумир… То есть поклонница… Повела меня в комнату. Далеко, не здесь. В отеле напротив. И мы с ней очень долго разговаривали. Вот и всё.

— То есть как это? — округлились глаза у Клары. — Сняли комнату в отеле, чтобы поговорить?

— Ну не только… — засмущался Морган и зачем-то добавил: — Представляешь, выражение «поскакать на твоём друге», оно буквальное! То есть иногда женщины скачут на этом друге, — поделился катар самым непостижимым, что никак не укладывалось у него в голове. — Иногда люди вуалируют за вычурными фразами самые банальные вещи, а иногда в открытую оповещают о планах на весьма пикантные подробности!

— Офигеть! — глаза Клары ещё больше округлились и, казалось, вот-вот вылезут из своих орбит. — Ты бредишь! Какая женщина, какие разговоры, какой дружок? О чём ты?

— Тише! Не веришь, да? А вот это видела? — Морган вытянул из кармана секретное доказательство и, уловив, как подруга побледнела, победно улыбнулся и спрятал его обратно. — Ну, видишь, никаких наркотиков. Со мной всё в порядке. Просто наконец понял, в чём суть человеческого секса. Это чудесное времяпрепровождение. Мне очень понравилось! Надеюсь, удастся когда-нибудь повторить. Не с той женщиной, с другой какой-нибудь. Но вдруг и с той.

— И как её звали? — скептически осведомилась Клара.

— Му-у-у-у… — потянул Морган и запнулся. — Мупяка! Ну, не смейся. Может, у неё родители с прибабахом были или болели редкой болезнью, или фантазия у них через край била так, что Галактика перевернулась.

— Мупяка? — громко смеялась Клара, прекрасно понимая, какую именно личность пытается завуалировать её друг. — И как выглядела твоя «Мупяка»?

— Ну такая, она…. Такая… Красивая, — вновь взялся сочинять Морган. — У неё длинные светлые волосы до пят, пышная грудь, — на этих словах Морган зачем-то посмотрел на декольте Клары. — Во-о-о-от такая большая попа, — развёл катар руками в разные стороны, — и… и… и маленькие уши.

Клара пуще прежнего прыснула со смеху, представляя женщину, описываемую Морганом. Уж он-то детали всегда замечал, даже незначительные. Вначале обычно расписывал характер, голос, цвет глаз и добропорядочность. А тут только во-о-т такая попа с ушами. Причём волосатая и с грудью. Ну-ну, лгунишка катар! Разговаривал он в комнате отеля. Конечно, аж два раза. Кто же тебе поверит? И надо же — врёт и не краснеет! Хотя за последнее Клара ручаться не могла. Под шерстью не видно. Но ей стало совершенно очевидно, что друг либо окончательно сошёл с ума и выкрал капитанское нижнее белье, а теперь носит его в кармане, либо… Но неужели капитанша смогла его уговорить на интим? Неужели он не устоял перед её «попой и ушами»?

— Я так понимаю, — вздохнула Дорн, прерывая потуги Моргана описать несуществующую даму сердца. — Мы остаёмся на корабле с остальными?

— Кстати. Клара, серьёзное дело! Нигде не будет безопасно, кроме как в компании Мурси. Нужно решить этот вопрос безотлагательно. Посуди сама, мы доподлинно не знаем, сколько канцлеров задействованы в Инквизиции. Я бы не хотел, чтобы с тобой что-то случилось. Иржи остаётся, Бобби тоже. Нам бы не отделяться от коллектива.

— Ой, ладно! Будто вы без меня выживете. Что мне с вами делать?

— Ты не будешь спорить и ссориться?

— А зачем мне это? На корабле тепло и не дует, никто меня не ругает, всего в достатке. Ещё и Ванно вернётся, а я блог свой про вакуйев не закончила. Так что займусь научной работой, параллельно спасая ваши жизни.

— Нет, ты просто обязана со мной потанцевать! — радостно выкрикнул Морган, хватая Клару за руки. — Давай же, давай. Как всё удачно складывается! Чудесный день, волшебный вечер, незабываемая ночь!

Остаток вечера Морган танцевал, пил и ел, радовался жизни и всему остальному, что предлагала ему Вселенная. Ближе к полуночи Клара потянула его на корабль и он безропотно согласился, но, придя обратно, не смог заставить себя лечь спать. Руки его так и тянулись написать хотя бы сообщение Мурси, ноги — пойти к ней в каюту. Ещё немножко бы! Хоть глазком только посмотреть, подышать одним воздухом, дотронуться, лизнуть, куснуть! Но царила глубокая ночь и катар понимал, что такое поведение может выглядеть пугающим. Тем более, когда камеры вновь включены, а Иржи вернулся с вечеринки и теперь отсыпается в казарме. Морган вновь создал в секретной папочке на своём паде чистый лист и взялся за сочинительство.

***

Мурси сидела на кровати в своей каюте. Только что, нехотя проснувшись, она не до конца разделяла явь и дрёму. Ночью ей не виделись кошмары, сон на зависть был крепок. Отключилась капитан быстро, погружаясь в сладкую негу, пока тело ещё помнило горячие прикосновения. Упала в чёрное ничто, и ни одна тревожная мысль не выбила её из этого состояния, давая организму сполна насладиться выпавшей передышкой. Обычно подобного эффекта удавалось добиться только путём достижения полной физической усталости. Когда уже руки не поднимались, пальцы не шевелились. И то нет-нет, а паранойя прерывала восстановление, заставляла открывать глаза и со страхом озираться по сторонам.

Но вчера с Мурси произошёл самый настоящий «релакс с рассупониваем». Мышцы потеряли скованность, зажатые тяжёлыми переживаниями позвонки расслабились, голова опустошилась. Вечером капитан с удовольствием позволила себе побыть принцессой абсурда и совершить большую глупость. Но что сделано — то сделано! В этот раз Мурси с лёгкостью воспользовалась собственным советом и приняла произошедшее как данность. Простила себя за маленькую слабость.

Она потянулась и сладко зевнула. Ещё немного посидела, не желая шевелиться. Смотрела на обстановку, а ленивые мысли в голове ползли одна за другой. Глупые, неуместные в созданном положении дел, лёгкие и бесполезные. О порядке в каюте, о теплоте одеяла, о приятной шёрстке катара. Об уюте и спокойствии. Неконтролируемая медитация. Беспричинная остановка суетливых порывов. Атараския, которой она давно пыталась научиться у наставника. Искала, стремилась к ней и, наконец, получила, пускай таким странным и совершенно непредсказуемым способом.

Холофон ожил, принимая звонок. Мурси отстранённо отметила про себя, что должно быть не в первый раз ощущает эту вибрацию. Но выходить из своего заторможенного состояния ей совсем не хотелось. Пусть ещё немного замедлится время, потянется вселенская безмятежность, продлится состояние «потока» с энергетикой Разума. Почти гипнотическое. Очень редко подобные минуты выдавались капитану.

Но вот перед глазами мелькнул образ наставника, которого пытают. Разрядом окатило его искажённое болью лицо, отголосок невыносимых страданий прошёлся шёпотом Зова. «Молю, спасать меня скорее прилетай, я обескровлен», — зазвенел в ушах родной голос мнимым воспоминанием. А если это Дуку звонит? А если Христов при смерти? На чьей душе повиснет тяжкий груз?

Разум вырвался из неги, поражая остротой восприятия. Пора! Пора начинать новый долгий день и попытаться уберечь как можно больше жизней. Разгрузилась чуть-чуть — и хватит: долги нужно отдавать. Нет времени заниматься ерундой. Не выдержав предсмертных криков совести, Мурси пришлось пойти с ней на сделку. Она взглянула на холофон.

Помимо пропущенных звонков с неизвестной выделенной линии, маячило непрочитанное сообщение.

Сосиска: «Дело есть, возьми трубу! Это я тебе наяриваю, параноик фигов!»

Мурси удивлённо приподняла брови и недоверчиво опять посмотрела на холофон, который тут же зазвонил. Может быть, ей чудится? Она спит ещё? Когда бы это братец Фи звонил лично? Капитан зажмурилась, но звонок и вибрирующий холофон никуда не делись. Что это значит? Она трусливо нажала на ответ, предвкушая ловушку или подлог. Но высветилась голограмма Френсиса с недовольно поджатыми губами, и вместо приветствия он просто поднял руку вверх и очень ворчливо, на грани какой-то истерики спросил:

— Ты совсем уже приболела? Показала Моргану все свои дыры?

— Что? — отпрянула Мурси от изображения и недобро нахмурилась. — С чего ты взял? Вы заставили Коди установить портативное оборудование с аналоговым питанием в совещательской?

— Спасибо за идею, — скрипуче рассмеялся Френк. — Но тут и без видео доказательств всё ясно как белый пень. Морган раньше сочинял годноту: какой был слог, полёт фантазии! А теперь накарябал набор слюнявых афоризмов и ликует. Я лично одно правдоподобное объяснение нашёл. У него после демонстрации тобой всякой мерзости случился полный коллапс и поплытие мозгов.

— Новый стих? За вчерашку? — оживилась Мурси. — Дай позырить!

— А как же этика? — лицо Френсиса расчертила тонкая ядовитая линия улыбки.

— Засунь её в свою дыру поглубже! Ну дай, дай! Интересно жи!

— Перезвони на этот канал, как закончишь поражаться слогом своего любовничка.

Френк отбил звонок и следом прилетела копипаста с чьего-то пада:

Осталось никаких сомнений:

Теперь-то счастлив я, и не слегка.

Чтобы в таком хорошем настроенье,

И голова легка, хоть ночь и коротка!

Всё это вы! Как наркопривиденье! Фантастика!

Неужто мы остаёмся вместе на века?

Чтобы мечты не превращались в пену,

Не убегали наутёк, все выкипев до дна,

Я назову вас — Галактикой, Вселенной

И буду бороздить от звёзд до чёрных дыр без устали и сна.

Ведь это вы! Как слово, как виденье! Фантастика! Фантастика!

Неужто мы остаёмся вместе на века? На века! *

Мурси прочла несколько раз, не веря собственным глазам. Стихи! Настоящие! Вменяемые и понятные! Не то, что обычно писал наставник, хотя он тоже любил облекать мысли в рифмованные загогулины. Нет же, у Моргана всё чётко, ритмично, можно прямо сейчас на музыку перекладывать и всучать Бобби для исполнения. Но и это ещё не основное потрясение! Эти самые настоящие, вменяемые и понятные стихи посвящены не кому бы там ни было, а ей! Действительно, фантастика! По-другому и не скажешь.

Котик что, и впрямь влюбился? Или на него таким образом подействовало «дыхание страсти»? А может, наркоты объелся? Или это ещё один шажок на пути к достижению цели? Ведь он наверняка знает, что агенты за ним следят. Нет, об этом не стоит думать. Почему бы, как и вчера, просто не насладиться эфемерным чувством желанности? Предположить, что поведение Моргана такое, каким видится, без тайных умыслов и злобных козней. В конце концов, зачем искать дурное намерение, когда можно всё объяснить простой глупостью?

— Котик, ты — дурачок! Нашёл, кому посвящать стихи, — рассмеялась Мурси сама себе. — Почему не какой-нибудь красавице без Силы? Столько достойных претенденток, а ты! Эх, ты-ы-ы-ы!!!

Мурси ещё немного побыла принцессой абсурда, хохоча над глупостью своей свиты, но заставила взять себя в руки и набрала Френсиса. Уж очень ей охота было узнать, сколько стоит тайна. И чем придётся за неё расплачиваться. Явно же не деньгами, их у названного братца дофига и больше. А вот от Лены факт тщательного досмотра потаённых мест на телесах скрыть просто жизненно необходимо! И если раньше Мурси думала, что сестра из соображений безопасности требует слить любого, кто приближался достаточно плотно к телу и душе, то теперь не была в этом столь уверена. Вполне возможно, лорд Банник устраняет конкурентов. Вот взяла бы и написала ей стихи! А то только гадости про всех мужиков мира и может говорить.

— Опять довелось читать эту срань катарскую. Подожди, кровь из глаз вытру. Я так понимаю, звёзды — это глаза, а чёрные дыры — это «вон что»? — раздражающе брюзжал Френк, не обращая внимания на растерянность собеседницы. — Об этом хотел поведать Вселенной художник?

— Фуй, пошляк! И вообще! С чего ты взял, что стихотворение посвящено мне, а не Кларе, допустим? Где ваши доказательства! Может, это у неё там черные дыры!

— А в доказательствах у меня одно «но». Есть особенность, которую наш горячо любимый Котик соблюдает во всех своих сочинениях. Объект вожделения даже в самых пошлых и низкопробных экспромтах он всегда называет на вы. Я, конечно, догадывался, что ты ужасна, с какой стороны не посмотри, но настолько запугать несчастного! Этого предвидеть даже я не мог.

Мурси ощутила, как кровь ударила ей в лицо, а уши начали пылать.

— Во всех? Это не первое? — быстро спросила она.

— Ого, а ты умеешь краснеть? Новость — одна другой краше, — театрально удивился Френк. — Конечно нет. Помнишь, то, самое старое? Про плавные бедра, подталкивающие к размножению? Там тоже, исключительно официально, на «вы» и с большой буквы. Я уже тогда заподозрил, что с Морганом что-то неладное происходит, но ты же любишь всех нас водить за нос. Рожу скривила, мол ни при делах, ничего не знаю, он тупой солдафон. А сами, небось, уже с первого дня по углам зажимались, похотливо заглядывая друг другу в дыры.

— Ацтань! — смущённо бросила Мурси. — Это неправда, ты мне враки вракаешь! Додумал всякое. У катар принято своих барышень называть на «вы»! А у Моргана есть в селе бывшая, Катарина. Вот он ей и написует в разлуке.

— Ага, конечно. Я тут записи просмотрел, которые остались перед экстренным отключением света на корабле. Был удивлён. Весьма. А как Ленка-Коленка удивится!

— О, да камо-о-н! У самих же маничка имелась закинуть мне кого-нибудь в койку. Эта же Ленка-Коленка и подсовывала мне Коди, потом Шона! Даже на Моргана намекала. Вот я и согласилась. И опять не так? Ну юзанула немного Котика, поизучали с ним схему совмещения наших тюфтелек, шо терь — конец света? Это же как игра, такого из себя девственника-патриота строит, сам грех его не толкнуть на тёмную дорожку. Просто я очень азартна!

— Не паникуй, я добренький сегодня, — криво усмехнулся Френк. — А то заладила, это не я, дыра не моя! Не скажу и даже записи удалю, но с одним условием. Если поможешь мне вернуть Ирку.

— Хочешь, шобы пометала перед тобой бисер? И это я приболевшая после всего? — вытянулось лицо у Мурси. Слишком уж незатейливой оказалась плата за молчание. — Ты сам, без чьей-либо помощи можешь это сделать. Просто извинись и признай его заслуги.

— Нет ещё никаких заслуг! Он только учится. Без меня не видать ему профессионального роста.

— Так вот чего ты боишься! Что Ирка окажется умнее тебя? Френк, — расхохоталась теперь и Мурси, — ну и что с того? Думаешь, перестанешь ему нравиться? Так, наоборот, как только начнёшь поддерживать и заслуженно хвалить, а не травить при любом удобном случае, так привяжешь к себе гораздо сильней. Близкие люди на то и близкие. Они не для порицания, не для токсического обращения, не для мнимого «чтобы не зазнавался». А для поддержки и сопереживания в первую очередь. С Иркой это работает. Я его с первого дня приняла целиком и полностью, и он ответил мне взаимностью. Тебе стоит сделать то же самое.

— Бред плешивого волколака!

— Знаешь, как Котик оказался в моей дыре, даже с учётом вечноживущей паранойи и того, что я на сто процентов уверена в его шпионаже в пользу третьей стороны? Именно так! Принял меня безоговорочно. Сказал: «Я буду вас жалеть и утешать, и обнимать, и хохолить, и лелеять каждый раз, когда это потребуется». А ты приголубил Ирку хотя бы однажды, когда ему действительно было нужно? Или отворачивался и делал вид, шо тот должен сам справиться?

— Бред! Я и так уже пошёл ему на уступку. Даже привлёк к делу, для которого он мне был совершенно не нужен. Святые нейрооптики, да я сделал вид, что не справился бы без него! А ты знаешь, насколько мне всегда тяжело врать!

— А ты ему об этом сказал? Сказал, что без него несподручно превозмогать свою работу? Подумаешь, схитрил бы немного. Но ведь доброе слово, оно и Пяпяке приятно!

— Он же умный. Даже умней меня, — съёрничал Френсис, — мог бы и сам догадаться!

— Услышать словами совсем другой уровень доверия, чем домысливать за кого-то. Запомни: когда произносишь вслух, значит признаёшь. Это как каяться. У тебя самого в первую очередь свалится груз с сердца и крылья вырастут. А у него и подавно!

— Бред. Итак же понятно, что я чувствую. Ещё раз, для тупых: Ирка умный. Он способен сложить два плюс два. Это тебе нужны всякие словесные доказательства в виде стихов, вот Морган и рожает их в муках, надеясь, что так ты от него отстанешь хотя бы на пару часов. А если я скажу пацану, мол, не мог без тебя, спасибо удружил, то он догадается, что всё вранье.

— Ты бревно, Френк, — разочарованно покачала головой Мурси. — Ворчащий старый пень! Захлёбываешься собственным ядом. Не надо так. Будь как Морган. Просто разреши себе чувствовать «вечное доброе» искренне, без оговорок. Как сказал один великий катарский канцлер, это совсем не трудно, если по любви. А если не хочешь или не можешь, значит и не любишь на самом деле. Прекрати тогда морочить мальчишке голову и мне мозг взрывать.

— Так Котик тебя уже любит? То значит, я додумал…

— Камо-о-он! Не перескакивай с темы! — сердито фыркнула Мурси. — Я же образно! Морган делает что должен, но ведь тоже ради любви в какой-то степени. Может, ему не нравится всё это, а получается искренне. Потому что отечество катарское в опасности! Джимми вот искренне делал всё ради своей любви к деньгам, Клара — ради любви к Морику, Шериф — ради любви к стабильности и справедливости в Галактике. Так устроен мир, всё на этом держится.

— А Инквизиция? Ради любви к власти? Да? Сама хоть себя слышишь? Бред!

— А Инквизиция, наоборот, от недостатка этой самой любви. Никому Дуку не нужен, никто его не хохолил и не обласкивал. Вот и стал кем стал. Женоненавистником, насильником, уверенным, что мир против него. В искажённой больной реальности брата Изврата решает тот, кто первым нанесёт удар. Доверься мне, если действительно хочешь вернуть Ирку. Скажи ему вслух комплиментов. Много-много. И какой он умный, красивый, интересный. Какой талантливый. Выложи, что на сердце. Поплачься, как ты скучаешь без него, раскройся, насколько тебе тяжело в разлуке. Помнишь, ты удивлялся, что я могу подумать что-то, услышать своё, пойти сделать третье и окажусь права? Вот так и ты. Действуй по наитию, разожми блоки. Хочешь, прилетай на Илум, я организую тебе Исход?

— Угрожать начала? — по привычке взъелся Френсис, но сразу же сдался. — Ладно, была не была. Попробую всё сказать через рот. Но если он меня отошьёт, я тебе сеть поломаю!

— Вот ещё совет. Он сейчас там работает над одной программкой для внутреннего пользования. Не лезь к нему с наставлением, а постарайся побыть на вторых ролях. Как помощник.

— Ужас, но окей. Принято.

***

Мурси вышла на кухню. Ребятам наконец разрешили осмотреть новый скайтрей, поэтому весь отряд и даже Клара сгрудился в грузовом отсеке под присмотром Коди. Только Морган сидел в столовой весь в каком-то непонятном возбуждении и выглядывал во входной проём. Завидев свою нянни, тут же подскочил со стула и помчался навстречу. Схватил за руку, как только она скрылась с обзора видеокамер, подвёл к стулу и усадил, не сводя восторженного взгляда. Мурси озадаченно наблюдала, боясь вымолвить хоть слово, и ненароком — так, на всякий случай — перепугалась, что он ей и слюнявчик подвяжет и с ложечки кормить начнёт.

— Кофе? Хлопья? — радостно бормотал Морган, метаясь между кофемашиной и стеллажами. — Доброе утро, сэр! Как спалось? Надеюсь, кошмары не снились? А мне, знаете, совсем не до сна было. Так томительно ожидать вашего пробуждения! Хотелось поскорей вас вновь увидеть, сэр! Так, пожалуйста. Кушайте, не обляпайтесь.

— Морик, ты как-то держи себя в руках, лады? У тебя же на лице всё написано.

— Я стараюсь, Муся, — Морган присел рядом и, восхищённо лицезря на неё, приблизился совсем вплотную, заглядывая в буквальном смысле в рот. — Это я уже перед зеркалом потренировался. А то Клара заподозрила у меня паралич лица.

— Очень похоже, — констатировала Мурси, отклоняясь от настойчивого катара. — Перестань дышать мне в ложку. Морик! Ты сумасошлатый?

— Вы меня свели с ума, теперь вот расхлёбывайте, — нервно хохотнул Морган, откидываясь на спинку стула. И тут же серьёзно добавил: — Только не сербайте, это неприлично!

Мурси подавилась от смеха так сильно, что молоко пошло носом.

— Какой кошмар! — вскочил Морган, схватил салфетку и с интенсивностью налёг оттирать лицо нянни. — Вас надо срочно спасать! Пойдёмте к вам в каюту, проведём необходимые процедуры. Искусственное дыхание, массаж сердца и полный осмотр!

— Да отстань от меня! Маньяк поехавший!

— Да, я шучу, сэр! — улыбнулся Морик и быстро сделался суровым — А может, и нет!

Он внимательно посмотрел на растерявшуюся Мурси совершенно беспристрастным лицом и вновь расплылся в улыбке:

— Всё-таки шучу. Так редко удаётся вас удивить, сэр. Кофе? Или, может, дрыню помыть?

— Морган, я вроде бы не бытовой инвалид и даже после вчерашнего не потеряла дееспособность. Руки-ноги на месте.

— Я забочусь о вас, как и обещал, — доверительно сообщил Морган. — Никогда с таким не сталкивались, сэр?

— Да у меня от твоего опекунства хохолка и лелейка сотрутся до дыр! Сейчас вот появится Иржи или Бобби, или, не приведи Разум, Клара с Коди, и хана нашей конспирации. Поумерь пыл.

Морган обиженно уставился в пол.

— Кстати, капитан-капрал, вы поговорили с Дорн насчёт оставания на борту?

— Да, и она согласилась, — вяло промямлил Морган. — Говорит, команда без медика — не жилец.

— Ну, в этом она права, — кивнула Мурси. — Хотя, конечно, для безопасности самой Клары я бы предпочла не брать её на борт. Котик, не куксись! А то станешь кукусиком. Этого нам ещё не хватало.

— Кукусиком? — озадаченно переспросил Морган.

— Да, это откушенная жопка от кукумбера. С хвостиком. Когда горчит, её обычно выплёвывают.

— Ну и чушь! — усмехнулся Морик. — Нет, сэр. Не хочется быть выплюнутой жопкой с хвостиком.

— Тогда пусть всё остаётся как было, оки-доки? Просто немношка позабористей, чем раньше.

— А когда на заборы полезем, сэр? — принялся усиленно подмигивать Морган.

— Как только, так сразу! Всё, прекращай, правда. Есть такая пиратская мудрость: дили дан — дили ду. Переводится как «сделал дело — гуляй смело». Так что, прежде чем соревноваться в физподготовке, давайте пораскинем мозгами по окрестностям. Включайтесь в работу, капитан, раз уж решили остаться. Я вас не за красивые глазки втихоря целую. Сейчас мне нужон дисциплинированный солдафон рядом, а не нянька.

— Принято, сэр! — отчеканил Морган.

— И вот вам первое самое шо ни на есть солдафонское задание. Объявите всем сбор за полчаса в общей комнате. Я буду толкать речь о профилактике насилия среди держателей Силы. Потом придёт Ванно и полетим на Илум.

— Но ведь Илум не в секторе Х! — удивлённо воскликнул Морган. — Зачем нам туда лететь?

— Ага, значит про сектор Х вы знаете, капрал-капитан. Отлично, не придётся вводить в курс дела. На Илуме мы подберём Лену и Гидроса. Не кривись, я сама не в восторге! Но щито поделать, друже?

Неприятные новости окончательно испортили настроение Моргана, и он заметно скис практически до состояния «кукусика». Поэтому, когда созывал ребят на экстренное совещание, все уже видели перед собой привычную картину — суровый катар, озабоченный мыслями об улучшении выучки и порядка на корабле.

Мурси наскоро доела и вышла к положенному времени в общую комнату. Отряд в полном составе расселся на диване и креслах, а Морган стоял рядом с холотерминатором с военной выправкой всем на зависть, расставив ноги на ширине плеч и замкнув руки за спиной.

— Итак, — начала Мурси напряжённо. — Впереди предстоит самое сложное. И опасное. Но вы у меня совершенно неуправляемый коллектив, чем я неимоверно горжусь. Однако это приносит и некоторые неудобства. Значит, решили воевать до конца, поэтому ответственность за ваши жизни ложится теперь только на ваши плечи. Я же подсоблю, чем смогу.

— Прорвёмся, Несравненная Леди, — легко махнул рукой Иржи.

— Самая лучшая тренировка — прямое столкновение с врагом, — тихо проговорил Бобби.

— Не переживайте, сэр, я их залатаю, если вдруг чего. А будут вести себя хорошо, дам леденец на палочке, — довольно весело пробурчала Клара. — Вон Коди знает, на что я способна, правда?

— Канешна знаю, сеньорита! Чай не шиком литый. И я хоть сейчас готов под разряды, если твои руки меня потом спасать начнут.

— Тишина! — рявкнул Морган. — Теперь я ваш начальник. Вы подчиняетесь в первую очередь мне, а потом уже капитану Мурси. Где дисциплина? Только если вам зададут вопрос напрямую, тогда отвечаете. Нет, так молчите в тряпочку, и не гугу! Угугенили?

Все разом вздрогнули и уставились удивлённо на Моргана.

— Я спросил, как поняли приказ?

— Так точно, сэр! — хором отрапортовал отряд, и к ним с перепугу присоединился даже Коди.

— Э-э-э, спасибо, Морган, — так же испуганно пробормотала Мурси, ошалело глядя на катара. Тот сдержано кивнул. — Так вот. Дело не в боях. Надеюсь, нам удастся избежать сомнительных мероприятий. Но на корабле вскорости ожидается пополнение.

Никто не вызвался ничего вставить, и Мурси продолжила:

— К нам на Илуме присоединятся агент Ла и канцлер Гидрос. Это могущественные держатели Силы, живущие достаточно давно и поэтому очень сильно отличающиеся от вас по менталитету. Это, во-первых. Главное правило: не перебивать! Никогда, ни при каких обстоятельствах не перебивать и не спорить. Если считаете, что кто-то из этих двоих несправедливо к вам отнесся или требует неприемлемого, бегите ко мне. Я вас защитю. Особенно это касается тебя, Клара.

Клара метнула рассерженный взгляд на Моргана, и тот коротко кивнул, позволяя ей высказаться.

— Офигеть! А я при чём? — тут же закипела возмущением Дорн. — Почему сразу Клара! За что вы обзываете меня истеричкой? Почему думаете, что я начну сразу с ними спорить? Да я в жизни ни с кем не ссорилась! Вот с вами, капитан, хоть раз? Да я приказы хватаю с открытым ртом и сразу их исполняю…

— Тихо, тихо, — примирительно подняла руку Мурси. — Твоя истеричность совершенно не при чём. Наоборот, такая импульсивная натура по соседству позабавит всякого. Но именно неугомонная страстность может заинтересовать Лену. Прибавим к этому твои внешние данные, и выходит, что для Лорда Банник, на минуточку каноничного йонгея, ты лакомый кусочек. Даже Коди не защитит тебя.

— Я всё папе расскажу! — возмутился Коди, повторяя удачно сформулированную им недавно угрозу для всех агентов СРС.

— Цыц! Предупреждена, значит вооружена. Клара, старайся просто не привлекать внимание Лены, хорошо? Другим бояться нечего. За Ирку ей Френк гадость сделает, Бобби для неё слишком щуплый, а Коди малолетка.

— А Морган — старый зануда? — не преминул поддеть агент Ко.

— А Морган… А Морган просто не в её вкусе, — быстро проговорила Мурси, хотя отлично знала, что если бы катар даже очень сильно нравился Лене, то она бы никогда на него не позарилась, просто обладая информацией, что тот приглянулся названной сестре. Или, наоборот. Мурси запуталась. — Канцлер Гидрос же совсем другая категория. Эта холодная рыба горячего почтения. Он не считает смертных за имеющих право голоса. Если вы не лебезите и не восхваляете его, не доносите друг на друга, то Ги и не заметит вашего присутствия. Всячески старайтесь не путаться у него под ногами. И не переживайте, если создатся впечатление, шо Гидрос — слепоглухонемой дрон дальнего полёта. Морган, уступите ему свою каюту?

— Конечно, сэр, — с готовностью отчеканил катар.

— Лена поживёт в совещательской. Ну вроде всё. В остальном, я от вас ничего не требую. Слушайтесь капитана Моргана, и да прибудет с вами Разум. А! Чуть не забыла. Ирка, ты же там разрабатываешь программку для массового выхода из строя аугментаций?

— Да, несравненная Леди. На полпути к решению проблемы.

— Супер! Тогда вольно. Сейчас припрётся злобный папочка и отдадим наших швартовых.

Дверь на корабль действительно отворилась с характерным пшиком, и по ступеням медленно взошёл грустный Ванно. Он согнал Коди с дивана, плюхнулся на своё любимое место, устало закинул голову к потолку и громко вздохнул.

— Ну и хрень собачья эта ваша общественная жизнь! И кто Ванно на это подбил? Я убью тебя, девчонка.

— Да ладно тебе, поросёночек. Зато все увидели какой-то славный глава Рода у вакуйев.

— Ванно — стратег, а не пустомеля. Кому нужны дебаты, когда можно непринуждённо вызвать на бой конкурента и делом доказать своё превосходство?

— Да нет, милый. Ты зря нервничаешь, — принялась успокаивать его Мурси. — Все выступления прошли безупречно. Каждое слово закрепило твою славу среди СШГ как мудрого и знающего лидера.

— А как Ванно на камерах смотрелся? Меня не полнит объектив?

— Ты был шикарен! Я все интервью по пять раз пересматривала. Пойдём поболтаем, — Мурси подала руку вакуйю, и тот с улыбкой ухватился за неё. — Коди, вывози нас на Илум. Морган, нет! Мы сами поболтаем. Потом с вами поболтаем, как я закончу, если хотите.

— Хочу, сэр! У меня созрела мысль по улучшению благополучия обстановки на корабле! — со всей серьёзностью оповестил Морган, но паралич лицевого нерва сделал своё грязное дело, и катар опять расплылся в широкой улыбке. — Это срочно и надолго! Будьте готовы к полемике.

____________

Мумий Тролль — «Фантастика»