Туманы замка Бро

Глава 9

Красивая.

Грегори с трудом удавалось подавить улыбку, когда он просто смотрел, как Милдрет рисует, как запрокидывает голову назад, вглядываясь в рисунок облаков на небе, и как при этом открывается взгляду её нежное беззащитное горло с едва заметными прожилками голубоватых вен.

Кейтлин отказалась уходить. И в этот вечер, и в следующий, и через неделю. Впрочем, отказом это всё-таки трудно было назвать.

На следующий день она всё-таки поехала на свой мастер-класс, и два часа, пока шло занятие, Грег ходил кругами вокруг машины. Крупные хлопья мокрого снега падали ему на плечи, но Грег не мог думать ни о чём, кроме того, что Милдрет там, за стеной – рядом с другим. Он пытался заставить себя успокоиться, но сам факт того, что Милдрет в самом деле существовала, не давал ему работать, спать и есть. Грегори смутно помнил, что раньше было иначе. Что он всегда умел контролировать себя – но эти мысли ничуть не помогали. Сейчас самым важным была Милдрет. И от того, что она была не рядом, Грегори медленно сходил с ума.

Когда же в вечерних сумерках Милдрет вышла наконец из особняка, с лёгкой улыбкой на губах и с картиной в руках, сердце сдавило от мысли, что эта улыбка может принадлежать не ему.

Грегори кивнул Милдрет на дверцу машины с левой стороны, а сам обошёл её и сел за руль. Милдрет тут же оказалась рядом с ним – в замкнутом пространстве маленького салона, пахнущая красками и приближающимся рождеством.

– Я хотела подарить это тебе, – Милдрет кое-как развернула картину в руках.

Грегори замер, разглядывая замок, изображённый на ней. Закрыл глаза, невольно сравнивая с тем, что помнил он. Замок был не тот – и в то же время Грегори чувствовал, что Кейтлин пыталась изобразить именно его. Те же клочья тумана, что плыли по долине по утрам, когда…

Грегори качнул головой.

– Я был бы рад, – снова, стараясь спрятать улыбку, сказал он. Кейтлин улыбнулась ещё шире и замерла, глядя на спутника.

– Что? – спросил Грегори, чувствуя, что и его губы силятся расползтись в улыбке.

– Я хотела бы нарисовать тебя.

Сердце Грега стукнуло, и он прикрыл глаза, задержал дыхание, пытаясь замедлить бег крови по венам.

– Зачем? – спросил он.

Кейтлин пожала плечами. Она всё ещё продолжала внимательно рассматривать лицо Грега.

– Я всегда рисовала, чтобы увидеть наяву свои сны. Наверное, и правда странно, что я хочу нарисовать того, кто и так существует наяву. Но я целыми днями думаю о тебе. И мне уже трудно представлять что-то ещё, кроме твоего лица.

Грегори открыл глаза.

– Ты так хочешь увидеть их наяву? – спросил он, и улыбка исчезла с его губ.

Кейтлин отвернулась, и взгляд её замер, устремлённый куда-то сквозь лобовое стекло. Потом медленно кивнула.

– Да. Они бывают болезненными, Грег. Но они куда реальнее всего того, что происходит здесь. А я устала… устала жить в мире, который мне безразличен.

Грег вздохнул.

– Ни в прошлое, ни в свои сны попасть нельзя. Нравится тебе или нет, но это твой мир. Ты должна научиться его любить.

Кейтлин вскинулась, взгляд её заострился, и Грегори на мгновение показалось, что он видит Милдрет – такую, какой она была.

– Я не должна ничего и никому.

– Даже себе?

Кейтлин снова опустила плечи и замолкла, растерянно глядя в пустоту.

– Не знаю, Грег. Я запуталась. Но я знаю, что не хочу здесь жить.

Грег вздохнул. Он знал это чувство, хотя не мог бы сказать, что оно так уж ему близко. В отличие от Кейтлин у него было всё, что могло бы наполнить его жизнь – а теперь, кажется, была ещё и Милдрет.

– Куда тебя отвезти? – спросил он.

Кейтлин плотно сжала губы. Грег ждал. Торопить её он совсем не хотел – ему хорошо было просто сидеть вот так, рядом, в тепле салона, и говорить. Если бы знать, что Кейтлин никогда не отвернётся от него – тогда можно было бы вообще никуда её не отпускать.

– Я не хочу к Джеку, – сказала Кейтлин. – Я не хочу с тобой расставаться.

Грег закрыл глаза. Представил стройную фигуру в одном полотенце на собственной кухне. Потом – лицо Кейтлин в окружении растрёпанных волос, тонущее в подушках на диване в гостиной. Захотелось взвыть.

Он молча завёл мотор, и только когда машина свернула, услышал вопрос:

– Куда мы едем?

Грег не стал отвечать. Впрочем, Кейтлин ответа особо и не ждала. Она убрала картину на заднее сиденье и, достав откуда-то блокнот, принялась что-то набрасывать карандашом. Не удержавшись и кинув взгляд на бумагу, Грегори увидел собственное лицо. Кейтлин поймала его взгляд и улыбнулась, и не думая прятать набросок. Грег покачал головой. Ему опять захотелось улыбаться, но он заставил себя подавить порыв.

Машина остановилась около небольшого ресторанчика, и Грег вышел, давая понять, что нужно следовать за ним. Поставил машину на сигнализацию и вошёл внутрь.

Они устроились на диванчиках у окошка и, заказав лёгкий ужин, замерли в молчании, глядя друг на друга.

Грегори заметил, что Кейтлин не очень-то любит говорить о себе. Это была не застенчивость – скорее, просто отсутствие потребности рассказывать о том, что с ней происходило. Сам он тоже не любил говорить, так что они постоянно оказывались в подобной тишине. Грег видел в глазах Кейтлин любопытство, но не спешил на него отвечать – боялся, что невзначай произнесёт что-то не то. С другими он легко разделял прошлое и настоящее, но другие были будто бы за стеной, а Кейтлин – здесь, внутри него. Он то и дело путал имена у себя в голове, то и дело ждал, что Кейтлин произнесёт что-то, что могла бы сказать только Милдрет – но этого никогда не происходило. Или почти никогда. По крайней мере, такое случалось настолько редко, что Грег ничего не замечал.

– Расскажи о себе, – попросил Грег наконец, продолжая разглядывать её.

Кейтлин пожала плечами.

– Ты знаешь обо мне всё. Лучше расскажи о себе.

Грег улыбнулся. Хотелось ответить то же самое, но приходилось напоминать себе, что Кейтлин спрашивает, скорее всего, не о прошлом, а о том, что происходит сейчас.

– Где ты работаешь? – уточнила наконец Кейтлин.

Грег улыбнулся краешком губ.

– Я пишу.

Брови Кейтлин поднялись вверх.

– Замки, – уверенно сказала она.

– Нет, – Грег качнул головой, – первая работа была по Камбрии, да. Потом Лондон. И в следующем году будет Париж.

– Я почти угадала, – Кейтлин задумчиво улыбнулась, соотнося что-то у себя в голове. – А почему именно так?

– Мой отец увлекается историей, – произнёс Грегори то, что говорил всегда, и то, что ему самому впервые показалось враньём.

Кейтлин разочарованно покачала головой, но ничего не сказала. Иногда Грегу казалось, что Кейтлин помнит всё. Что видит его насквозь.

На какое-то время разговор снова заглох. Принесли ростбиф с картошкой и розмарином. Они ели, то и дело поглядывая друг на друга, и Грег чувствовал, что с каждой секундой всё более невыносимо становится просто смотреть – хотелось касаться волос Кейтлин, её щёк, чувствовать, что она в самом деле живая.

Кейтлин отставила тарелку в сторону и, наклонившись вперёд, негромко произнесла:

– Поцелуй меня.

От этой тихой просьбы, звучавшей почти как приказ, по телу Грега пробежала дрожь. Он тоже наклонился вперёд, вглядываясь в лицо Милдрет, но не касаясь её губ. Горячее дыхание скользило по его собственным губам, а затем Грегори обдало жаром, когда Милдрет жадно впилась в его губы, куснула, требуя больше, требуя внимания к себе, сводя с ума и срывая остатки тормозов.

Грег думал, что поцелуй, если он и случится, будет нежным – потому что эту Милдрет хотелось беречь, холить изо всех сил – но стоило к ней прикоснуться, как всякие мысли улетучивались из головы, и хотелось уже просто втиснуться в неё, поглотить целиком.

– Я люблю тебя… – прошептала Кейтлин, оторвавшись наконец от его губ. Они соприкоснулись лбами, и Грегори закрыл глаза, просто наслаждаясь этой близостью и теплом. – Поехали к тебе.

– Ничего не будет, Мел…

– Всё равно.

Тем вечером они опять ночевали у Грега, и следующим, и ещё через один.

На третий день, когда оба пили кофе на кухне, раздался звонок. Грегори вышел в комнату, чтобы не мешать.

Когда он вернулся, Кейтлин выглядела расстроенной, то и дело покусывала губы, хоть и старалась это скрыть.

– Что? – спросил Грег.

– Мне нужно в лофт, – Кейтлин тяжело вздохнула. – На несколько дней.

Грег отметил про себя, что «несколько дней» подразумевают как непреложный факт возвращение сюда, но ничего не сказал. Он и не знал толком, что сказать – он сам этого хотел, и в то же время понимал, что так нельзя.

– Я тебя отвезу, – сказал он. – Прямо сейчас?

Кейтлин пожала плечами.

– Мне всё равно.

– Не хочешь ехать?

Кейтлин молчала.

– Мелли… – Грег замолк, не зная, как подобрать слова. Он всё же был не из той среды, где можно просто зависнуть у друзей на три дня. И то, что Милдрет была не просто подругой, не могло этого изменить. К тому же Грега не оставляли мысли о том, что Милдрет может что-нибудь узнать – увидеть что-нибудь, что заставит её вспомнить и поверить, как тот тайник заставил поверить его самого. Он так и не смог сформулировать мысль, когда Кейтлин поднялась со стула, подошла к окну и, уставившись на сизую зимнюю реку, сказала:

– Рейзен звонил. Есть заказ.

– Какой? – имя художника мгновенно заставило Грега напрячься, тем более, что рядом стояло слово «заказ».

Кейтлин грустно улыбнулась.

– На Прованс.

– Что?

Кейтлин вздохнула и продолжила, глядя на город за окном.

– Понимаешь… Я не хочу рисовать Прованс. Не хочу рисовать цветы, ребятишек и прочую шелуху, которую так хорошо берут.

– Понимаю, но не до конца.

– Рейзен предложил выставить мои картины у него в галерее и их купили. Он сказал – это хорошее начало и мне могут заказать что-то ещё. Я думала… Думала, будет настоящий заказ. Не Прованс.

Грег подошёл к ней и остановился, прислонившись плечом к стене.

– Не рисуй, – коротко сказал он. – Будут ещё заказы.

Кейтлин подняла брови.

– Но я не могу. Во-первых, я ему благодарна.

– За что? За то, что он продал то, что ты сделала хорошо?

Кейтлин только повела плечом.

– Во-вторых… – продолжила она. – Рейзен говорит, что надо брать, что дают. Если меня узнают по этим картинам, то потом я смогу рисовать то, что хочу.

– Тебя будут знать как художницу, рисующую Прованс. И ты всегда будешь рисовать Прованс, потому что этого хотят они.

Кейтлин чуть повернула голову и внимательно посмотрела на него.

– Я об этом думала, – сказала она. – Но все говорят, что надо идти на компромисс. Никто не зарабатывает деньги на том, что любит делать. Всегда или то, или то.

Грег поднял бровь.

– Тогда что я здесь делаю?

Кейтлин растерянно пожала плечами.

– С первой книгой мне помог отец. Но потом я всё делал сам. И я бы никогда не стал писать про Прованс. Да, Рейзен прав, пока тебя не знают – ты никто. Но нет смысла завоёвывать признание среди тех, кому никогда не понравишься ты настоящая, такая какая есть.

Кейтлин пожала плечами.

– Наверное, разница в том, что у тебя есть отец. Разве нет?

Грег пожал плечами и попытался спрятать улыбку. Приблизился к ней и коротко поцеловал.

– Не езди никуда. Останься со мной.

Грег почти видел, как что-то меняется у Кейтлин в глазах. Потом она уронила голову ему на плечо.

– Надо позвонить и отказать, – сказала она через несколько минут, и Грег ответил:

– Хорошо.

Почему-то именно этой ночью Кейтлин снова приснился сон. Вокруг было множество людей – они смеялись, пили из драгоценных кубков вино за длинным п-образным столом. Только она стояла на коленях в самом центре, там, где обычно стоят лишь шуты. Стояла долго, слушая их пьяный гомон и стискивая руки, закованные в кандалы, в кулаки, пока к ней не подошли. Сильная рука дёрнула за волосы до боли, заставляя запрокинуть голову назад. Плевок прилетел в лицо, и Милдрет подавила желание плюнуть в ответ. «Терпеть», – звенело в голове.

Её снова дёрнули за волосы, но уже вниз.

«Лижи», – прозвучал приказ и, давясь своей ненавистью, своей гордостью и презрением к самой себе, Милдрет принялась вылизывать подставленный сапог.

Лишь через несколько минут ей позволили поднять голову, и она снова увидела, как плещется, выливаясь через край, в чёрных глазах злость.

– Мели… – её трясли за плечо, как никогда не позволял себе делать Джек и, глотая воздух как утопающая, едва вынырнувшая со дна, она принялась точно так же хвататься за руку, терзавшую её.

Кейтлин открыла глаза. В углу комнаты филиалом луны слабо мерцал круглый ночник, а совсем рядом, будто она и не покидала своего сна, мерцали чёрные глаза – только теперь в них плескался страх.

– Грегори… – прошептала она охрипшим голосом. Кейтлин всё ещё тяжело дышала и не знала, чего хочет больше – прижаться лбом к обнажённой груди сидящего рядом с ней или, свернувшись в клубочек, попытаться с головой спрятаться под одеяло.

– Кейтлин… – Грегори не знал, что сказать, – снова сон?

Кейтлин стиснула зубы и, не произнеся ни звука, кивнула.

– Прости… – выдохнул Грегори и, не оставляя выбора, прижал её к себе. – Сердце моё, прости.

Кейтлин зажмурилась и вжалась в его грудь так сильно, как только смогла.

– Не уходи, – попросила она. – Или пусти меня к себе, Грегори. Я хочу спать с тобой.

Рука, скользившая в её волосах, замерла, и на секунду Кейтлин показалось, что Грег перестал дышать.

– Это невозможно, – тихо, но твёрдо сказал он.

Оба надолго замолкли, а потом Грегори сказал, будто извиняясь:

– Я побуду с тобой, пока ты не уснёшь.

Кейтлин кивнула, хотя отчётливо ощущала, что это – снова не то.

Грегори устроился на подушках рядом с ней, и Кейтлин устроилась у него на груди, обнимая поперёк живота. Грегори неторопливо гладил её по волосам, и Кейтлин уже снова клонило в сон.

– Увези меня отсюда, – сквозь дрёму попросила она.

– Куда? – так же негромко спросил Грег.

– Не знаю. Домой?

Грегори покачал головой, и Кейтлин скорее почувствовала, чем увидела глазами этот ответ.

– Отвези меня в Вену, – попросила она, – на Рождество. Я никогда не была на материке.

Грегори улыбнулся и снова провёл по её волосам рукой.

– Хорошо.