Туманы замка Бро

Глава 51

Милдрет развернула свиток и пробежала глазами по строкам. Затем перечитала медленнее, всё ещё надеясь найти лазейку. Облизнула губы и снова подняла на Грегори глаза.

– Возможно, он оставил сыновей?

– Должно быть и письмо писали его сыновья?

Милдрет подошла ближе к Грегори и попыталась коснуться его плеча, но тот поднялся с трона и отошёл. Смотрел Грегори на гобелен, изображавшего Персифаля у Святой купели – но не на неё.

– Грегори, мы знали, что это произойдёт, – сказала Милдрет вполголоса, подходя к Грегори и снова пытаясь коснуться кончиками пальцев спины.

– Как он посмел умереть сейчас?! – Грегори скинул руку Милдрет и, развернувшись, уставился на неё, будто это она была виновата. – Сколько ему было? Сорок? Пятьдесят?

Милдрет нахмурилась и снова посмотрела на письмо.

– Ему было двадцать или около того. Он был младше меня. Но ты же знаешь, всякое могло произойти… Люди рано умирают на войне…

– Войны сейчас нет! Этот твой Эллер, он обманул тебя!

Милдрет нахмурилась ещё сильнее.

– Не знаю, – честно сказала она, – я не видела его много лет.

– Но если он обманул тебя, значит, и мы можем…

– Грегори! Ты же рыцарь!

Грегори поджал губы и стиснул кулак.

– Я не хочу, чтобы ты уезжала, – упрямо сказал он, – из-за того, что какой-то мальчишка не успел наделать сыновей… У меня тоже нет сыновей!

– Вот именно, Грегори! У тебя тоже есть долг, и я смирилась с ним. Так и ты смирись с тем, что у меня есть свой.

– Мой долг не разлучает нас! – злость во взгляде Грегори стала сильней.

– В каком-то смысле. Он заставляет тебя спать с другой.

– Несколько ночей, Милдрет! А ты хочешь… – Грегори сильнее стиснул кулаки, – хочешь оставить меня совсем?

Он отвернулся, скрывая лицо.

– Грегори, – Милдрет подкралась к нему сзади и обхватила руками поперёк живота, смыкая их в замок. – Я не хочу от тебя уезжать. Я люблю тебя… – она приникла к Грегори всем телом и опустила подбородок на плечо, так что щекой прикасалась теперь к его щеке. – Я никогда этого не хотела, – с грустью сказала она. – Я бы лучше осталась твоим оруженосцем, твоим слугой… если нужно – твоей невольницей, – она сглотнула. – Но я дала слово. Слово, которое прекратило войну. И если я нарушу его – они скажут, что ты удерживаешь меня заложницей.

– Пускай говорят! – Грегори плотнее прижал к себе её ладонь. – Пусть приходят! Я убью любого, кто захочет отнять тебя у меня!

– Грегори, – Милдрет улыбнулась, но тут же прикусила губу, чтобы сдержать подступившие к глазам слёзы, – не надо. Ты рискуешь чужими жизнями. А мы вправе рисковать только собой. И… Я всё-таки дала слово, Грегори. Я не смогу быть рыцарем, если нарушу его.

– Все так делают! – пальцы Грегори сжались на её запястье, причиняя боль. – Все нарушают слово, Милдрет! Я приказываю тебе тоже сделать это!

– Ты как ребёнок, – сказала Милдрет совсем тихо, но Грегори услышал.

– Не смей так говорить со мной! – Грегори развернулся и, стиснув её за плечи, несколько секунд смотрел Милдрет в глаза, а потом просто прижал к себе и уткнулся в шею Милдрет лицом. – Я не хочу… не могу тебя потерять… – прошептал он, сжимая её ещё сильней.

– Я тоже не могу без тебя, – Милдрет обняла его и осторожно погладила по спине, а потом стиснула так же сильно и тоже спрятала лицо в его плече.

– Ты обещала, что всегда будешь со мной!

Милдрет закусила губу, не зная, что сказать еще.

– Обещала, что вечно будешь служить мне!

Милдрет молчала.

– Даже когда мы умрём!

– Грегори… – сказала Милдрет всё так же тихо, – дай мне год, хорошо? Может быть, я не так уж и нужна там, а? Может, мне просто нужно принять титул, а править они станут без меня?

Грегори не отвечал, но хватка его немного ослабла, и он погладил Милдрет по плечу, которое только что сжимал.

– Прости меня, – сказал он и чуть отстранился, заглядывая ей в лицо. – Прости за это всё.

Милдрет покачала головой и прикусила губу.

– Я люблю тебя, – прошептала она, опасаясь, что голос выдаст наполнившую сердце боль.

Грегори улыбнулся, но в этой улыбке не было ничего – ни радости, ни тепла.

– Я напишу тебе, как только приеду туда, – продолжила Милдрет и коснулась ладонью его щеки. – И ты тоже пиши мне, хорошо? Всё время пиши.

Грегори кивнул и только теперь отпустил её.

– Я буду ждать, Милдрет. Если ты не вернёшься, я соберу войско и сам приду за тобой.

Милдрет улыбнулась краешком рта.

– Хорошо, – тихо сказала она и, в последний раз коснувшись губ Грегори своими губами, пошла прочь.

Грегори стоял и смотрел ей вслед, думая о том, как много между ними ещё не сбылось. Как много поцелуев могло ещё быть, но не произошло. Как много прикосновений должно было быть впереди, но…

На секунду ему показалось, что он видит Милдрет в последний раз, и Грегори с трудом удержался, чтобы не окликнуть её, не задержать – пусть даже силой – наплевав на всё. Но он тут же напомнил себе, что это всего лишь год.

Все оставшиеся ярмарочные дни Грегори был сам не свой. Он не мог сосредоточиться ни на чём, и ничто не доставляло ему радости.

Когда же наутро после окончания пиров Ласе явилась к нему на приём и с поклоном спросила, может ли теперь сэр Артур рассчитывать на место сенешаля, Грегори едва пинками не выгнал её вон.

– Почему ты спрашиваешь за него? – вместо этого поинтересовался он.

– Он наиболее опытный из твоих рыцарей, – Ласе отвела взгляд, а потом снова решительно посмотрела на Грегори. – И уж точно он ладит с рыцарями лучше, чем Данстан!

Грегори стиснул пальцы в кулак.

– Что тебе за дело до этого? – он наклонился вперёд, но Ласе и не думала отступать, надув полные губы, она упрямо смотрела на него.

– Я – хозяйка замка! – сказала она.

Грегори расхохотался, а, отсмеявшись, ответил.

– Ты бесплодная старая дева, Ласе. От тебя требовалось только родить мне наследника, но ты даже этого не смогла!

– Но ты!.. – Ласе замолкла на полуслове, покосившись на шпалеры, с двух сторон ограничивавшие проход. – Отлично, – процедила она. —Значит, самое время нам решить этот вопрос.

– Уходи. И больше не проси меня за него.

– Я приду к тебе ночью.

– Поговорим об этом потом.

И ночью он так и не пустил её, как не пустил и в следующую ночь. Намерение, которое ещё несколько дней назад казалось ему таким простым и легко осуществимым, теперь оказалось за пределами того, на что он был готов.

Ему мучительно не хватало Милдрет, не только в постели, но и просто за плечом. Грегори начинало казаться, что его первая брачная ночь могла пройти только так, как он и провёл её – Милдрет должна была быть рядом, Милдрет должна была знать всё, чтобы ни капли сомнения, ни дюйма тени не пролегло между ними и не было никаких тайн.

Все вечера Грегори проводил в одиночестве, стоя на сторожевой площадке и глядя на северо-восток. День за днём он ждал письма, и спустя три недели письмо в самом деле пришло – гонец прискакал со стороны Шотландии и привёз в клетке белого голубя, к лапке которого была привязана красная ленточка, удерживавшая свиток.

«Их было двое, – писала Милдрет. – Они родились вместе и всегда были одним. И сколько бы времени ни прошло, если ты пустишь своего голубя из клетки, он вернётся к голубке – той, что ждёт его здесь. Он всегда найдёт свою любовь».

Грегори улыбнулся и сморгнул слёзы. Он снова закрыл клетку и, приказав позаботиться о гонце, отправился к себе, писать ответное письмо.

«Сколько бы времени ни прошло», – написал он и запнулся, понимая, что не может сказать больше, чем сказал бы лорд английского замка своему преданному слуге, потому что не известно, что может произойти с письмом. Несколько минут он сидел неподвижно, а затем снова взялся за перо:

«Сколько бы времени ни прошло – связь между нашими замками, надеюсь, не ослабнет никогда. Сейчас она так же крепка, как и месяц назад. Я благодарен тебе за все те годы, что ты служил мне, и всегда ты будешь мне дороже, чем брат. Мои стены всегда будут рады впустить тебя. И я надеюсь, что однажды ты вернёшься назад.

Спасибо тебе за подарок, брат».

Грегори свернул письмо и, позвав мальчишку-слугу, вручил свиток ему.

– Передай гонцу, – сказал он. – Потеряешь – убью.

Мальчишка кивнул, поклонился и бросился исполнять приказ.

Нет, у Брайса не осталось сыновей.

Милдрет поняла это, едва прибыв в замок Карлевелок, настолько отличный, и в то же время неуловимо похожий на ставший ей родным Бро.

Милдрет удивилась этой мысли всего на секунду – долгие годы она думала, что её дом здесь, но теперь уже сами эти мысли казались далёкими и глупыми. Дом был там, где остались руки Грегори и его губы. И если когда-нибудь у Милдрет и была семья, то только одного человека она могла бы причислить к ней.

Её встречали как героя, как потерянную королеву – незнакомые люди улыбались ей и пытались припомнить что-то, что было давным-давно, и уже много лет как истёрлось из памяти самой Милдрет.

Всё, что она помнила об Элиотах, это то, что они бросили её.

– Как умер Брайс? – спросила Милдрет у Эллера, но тот почему-то отвёл взгляд.

– Скоропостижно скончался от неизлечимой болезни, – сказал равнодушно он. – Такое бывает с теми, кто незаконно занимает трон.

Милдрет закрыла глаза. О таких болезнях она достаточно знала, и даже сама едва не стала разносчицей одной из них несколько лет назад.

– Дети у него были?

Эллер покачал головой. Впрочем, Милдрет ещё надеялась получше разведать этот вопрос.

Она не собиралась оставаться надолго в этом замке, где всё казалось ей чужим. Каждое утро Милдрет, просыпаясь, не могла узнать стены и потолок над головой. И снова ей стали сниться сны – теперь уже тонущие в рассветной дымке стены замка Бро и одно-единственное любимое лицо. Милдрет точно помнила, откуда открывался такой обзор – с того холма, где они с Грегори всего дважды были вдвоём.

– Я люблю тебя, – шептала она каждое утро, прежде чем окончательно проснуться и погрузиться в будничные дела, которыми всегда занималась как Леди замка Карлевелок.

Мальчишка – всё тот же, что и в замке Бро – подавал ей воду в серебряном ведёрке, и Милдрет плескала ею себе в лицо. Служанка помогала ей одеться, и каждую секунду, пока пальцы её касались тела Милдрет, она думала о том, как хотела бы, чтобы это были руки Грегори, а не кого-то ещё.

«Люблю тебя…» – продолжало мерцать в её сознании весь день, пока она рассматривала жалобы и раздавала приказы, мало чем отличавшиеся от тех, что она слышала, стоя у Грегори за плечом. И всё так же стояли перед мысленным взором Милдрет чёрные глаза и улыбка, чуть скошенная на один бок.

«Я никогда не перестану тебя любить».

Она несколько раз переписывала письмо, которое собиралась отправить Грегори, но тут же сжигала его. Всё было не то.

А потом заезжий торговец показал ей двух голубей. «Если выпустить одного на волю, сколько бы он ни кружил – обязательно вернётся к своей паре» – сказал тот. И Милдрет поняла, что именно это – оно. Она купила голубей и, разделив их, приказала гонцу отвести одного в замок Бро.

Езды до замка было не больше недели, но Милдрет безуспешно ждала ответных вестей. Гонец вернулся и покачал головой.

Милдрет стиснула кулаки, жалея, что не может расспросить ни о чём.

– Что он сказал? – спросила она, но гонец лишь развёл руками.

– Ничего.

Милдрет прогнала всех и остаток дня провела в одиночестве у себя. К утру она написала новое письмо и опять вручила его гонцу, и снова ждала, что придёт ответ – любой, даже если в нём будет значиться: «Не пиши мне больше никогда».

Но ответа не было. И гонец снова вернулся с пустыми руками.

Милдрет написала ещё раз, и ещё. Она сменила гонца и продолжала посылать письмо за письмом, но ответа не было.

Наступила зима и снова сменилась весной.

Всё вокруг казалось Милдрет серым и пустым, а стены замка, принадлежавшего ей, выглядели тюрьмой – в сто раз более прочной, чем башня, в которой они жили с Грегори вдвоём.

Милдрет обещала себе, что она всё равно сдержит слово, которое дала Грегори год назад. Она уже заводила с Эллером разговор о том, что не так уж и нужна здесь. Поначалу Эллер противился, убеждал её в том, что в Англии опасно и она может уже не вернуться назад – но потом сдался, и, в конце концов, сказал:

– Вам нужно будет позаботиться о поводе. И я надеюсь, вы собираетесь возвратиться назад.

Милдрет ответила:

– Хорошо.

Но из замка Бро по-прежнему не было вестей.

Когда сошёл снег, Милдрет достала из клетки голубку, которую всё это время берегла, и привязала к её лапке последнее письмо:

«Я люблю тебя, мой лорд. Дай мне хоть какой-то знак. Или с войском придётся вернуться мне».

Она поцеловала голубку и выпустила за окно, но сколько ни ждала, ответа так и не пришло.