Весна безумия

Глава 42. Не нужна?

— Ах, не нужна?! — встрепенулся Паша и посмотрел на меня с хитрой ухмылкой. — Ну, тогда мы Яну сейчас с крыши и спустим! Ничего личного, ты просто ему не нужна!

Паша резко подхватил меня на руки и двинулся к краю крыши. Я испугалась, но не верила, что Паша правда сможет меня сбросить. Но Тим никак не среагировал на это, и Паша свернул от края к чердачному домику, зашёл за него и опустил меня. Здесь нас Тим не видел.

— Поори чего-нибудь! — подговаривал он.

Я нахмурилась.

— Ну там, «спасите», «помогите», — пояснял он.

— Паш, зачем?! Что за глупость? — мне было совсем не до приколов, я еле сдерживала слёзы.

— Паша, что ты себе позволяешь?! Убери свои грязные лапы с моих сисек! — тонким голосом, но очень громко пропищал рядом Паша в сторону Тима.

Даже я хмыкнула, но тут же всхлипнула. Сколько ни пыталась глотать слёзы, подступающие к горлу, приподняла голову кверху, чтобы слёзы не потекли, пыталась их глубоко продышать, но они скапливались в глазах, и когда тонкие струйки потекли по щекам, я просто села на рубероид, закрыла лицо ладонями.

Паша цокнул языком и сел рядом, заговорил серьёзно:

— Блэт! Что ж ты так реагируешь?! Ян, не слушай Тимоху, он всех посылает сейчас. Он потом очень сильно пожалеет. Он налажал, сильно налажал. А когда ему плохо, он всегда такой токсичный[1]. Сейчас он переварится в этом всём, подумает, отойдёт. Но Тимоха рили всё потерял, поэтому и ведёт себя как мудила последний, чтобы до дна добраться, ну, или чтобы кто-то грохнул его, чтоб не мучился. Но на самом деле он очень из-за тебя переживает, весь мозг мне съел, пока мы на соревнования ехали. Если тяжко его таким видеть, то правда иди. Если хочешь его побыстрее раскачать, тогда оставайся, но не принимай близко к сердцу его слова.

Ещё раз глубоко вздохнув, удержала слёзы, подняла голову, утёрла мокрые щёки. Подышала, успокоилась. Я уже однажды отвернулась от Тима, не разобравшись. Сейчас было больно слышать от него такое, но, может, Паша и прав: Тим, похоже, решил разрушить всё, что ему дорого, и себя заодно. Нельзя его оставлять одного. Я посмотрела на Пашу — он сидел, скрестил руки на груди, и задумчиво смотрел вдаль на тёмные тучи. Паша — хороший друг, а вот я — хреновая девушка.

Музыка за углом уже не играла. Тим, видимо, выключил. Может, прислушивался к нашему разговору, может, его плейлист кончился. Но мы последние две минуты сидели в тишине: Паша молчал, я думала и вытирала слёзы.

— Я не уйду.

— Супер! — Паша рядом подскочил, протянул мне руку, помог встать.

Мы вернулись к Тиму. Он сидел так же понуро, но держал в левой руке телефон, листал плейлист. Паша подвинул стул поближе к Тиму, кивнул мне.

— Садись. Мы тут посовещались и поняли, что никуда не уйдём. Тимох, тебе тут нужен ещё один стул, — Паша уселся прямо на рубероид напротив Тима, заглянул к нему под капюшон и вдруг заржал. — Какой ты красивый! Кто тебя так разукрасил?!

— Отец! — буркнул Тим.

— Нехило так он тебе втащил. За что?! Может, тебе льда приложить? Предки дома?

Тим чуть покосился на меня, по крайней мере, повернул голову в мою сторону. Я сидела рядом, но немного позади него, и из-за капюшона он не мог меня видеть. Заметив, что я рядом, он не стал ничего отвечать Паше, но больше не прогонял. Вздохнул. Потом тихо проговорил:

— Не знаю, они в гости собирались, после обеда точно не будет, тогда вернусь, соберу вещи и свалю к Лике на квартиру.

Мне тоже хотелось заглянуть к Тиму под капюшон, но я сдержала этот порыв. Боялась нарваться на грубость.

— Я с тобой поеду, или вообще впишись у меня сегодня. Блин, холодная крыша, — и Паша встал.

— Хочешь, метнись ко мне, у меня в комнате в шкафу, в нижнем отсеке, есть спальник и пенка, заодно узнаешь, свалили родаки или нет.

— Ок, — и Паша ушёл.

— Тим, почему ты меня прогоняешь? — Я придвинула стул почти вплотную к Тиму, посмотрела на него. Но не рискнула заглянуть за капюшон, мы были рядом и могли вот-вот коснуться плечами. — Из-за синяка, из-за травмы?

— Просто никого не хочу видеть сейчас, — тихо отчеканил он.

— Ладно, не смотри на меня, раз не хочешь. Я бы хотела тебя увидеть, тем более ты видел мой фейс с фингалом, и ничего, даже улыбался мне, думаешь, я увижу тебя и убегу? — мне тяжело давался весёлый тон, наверное, чувствовалась наигранность, но я старалась быть непринуждённой. — У меня, кстати, почти прошёл, благодаря твоей мази. Спасибо! Мне помогает! Там осталось ещё, могу тебе вернуть.

Тим едва заметно кивнул, вздохнул.

— У тебя что-то болит? Рука? Лицо? — продолжала расспросы я.

Я очень волновалась. Он и руку прятал, но из рукава торчали кончики пальцев в ортопедическом тканевом гипсе.

— Ян, зачем ты пришла? — Тим говорил тихо и был так близко, что меня тянуло прикоснуться к нему, взять за руку, стянуть капюшон, заглянуть в глаза.

— Я волновалась, хотела поговорить, ты же мне не отвечаешь.

— О чём ты хотела поговорить?

— О многом. Например, как ты вытащил шарик из себя? И почему?

— Ты была права, — вздохнул Тим. — Это меняло меня. Каждый раз, когда чувствовал силу, я будто слышал внутренний голос, свой голос, поэтому думал, что это мои потаённые желания. И потом был такой злой, что хотел убивать. Пытался выкинуть из головы этот голос и тогда решил, что если избавлюсь от силы, то и голоса уйдут. И изо всех сил надавил кулаком на грудь и захотел избавиться от него, шар вдруг оказался в кулаке, и голоса сразу стихли. Ян, я не знаю, что это такое, но теперь понимаю, что эта хрень делала меня злее, подговаривала добить Илью, хотя, может, я и на самом деле монстр, теперь уже и не уверен. Это что-то очень плохое, и лучше тебе от них избавиться.

— Никакой ты не монстр, — мне вдруг стало стыдно, Тима явно сильно задели мои слова. — Прости, что так сказала, ты меня напугал в тот раз.

— Это всё равно был я, — Тим чуть дёрнул плечом и опустил голову. — Я действительно тогда хотел убить Илью, а навредил тебе. И это всё было в каком-то тумане, я слышал голос в голове, видел образы, но не мог отделить свои мысли от этого голоса. Я даже не знаю, как тебе это объяснить, будто ко мне в разум кто-то проник, но так ловко, что я не мог отделить его от себя, понять, где моё, а где нет.

— Тим, сейчас ты — это точно ты! И ничто на тебя не влияет, — я потянулась к его руке, но он отдёрнул её.

— Меня это не оправдывает, — сердито добавил он. — Это всё, о чём ты хотела поговорить?

А я думала, он начал оттаивать.

— Ты и дальше будешь меня игнорировать и прогонять?

— Мне нужно побыть одному какое-то время, — грустно добавил он.

— Я правда тебе больше не нужна? — я тоже сникла, чувствовала подступающие слёзы.

Но Тим молчал. Его молчание внушало надежду, но позади вдруг подал весёлый голос Паша:

— Эх, а я так надеялся, что, когда вернусь, вы тут, как всегда, сосётесь. — А потом уже серьёзней добавил: — Тимох, если Яна уйдёт, то уже не вернётся и реветь будет сто пудов. Так что ты думай, прежде чем говорить что-то. Мне, кстати, Лика даже стул надыбала, но пенку и спальник я тоже захватил.

Паша сбросил на крышу вещи, поставил раскладной туристический стул напротив нас.

— Предки твои ушли, ты бы хоть матери ответил, что жив здоров. И Лика просила вернуть тебя домой.

— Надо бы умыться, — Тим посмотрел на свою левую руку, вся тыльная сторона была в засохшей крови. — Ладно, спасибо, что пришли, я пойду домой, соберу вещи и умоюсь.

— А мы никуда не спешим, да, Ян?! — Паша ухмыльнулся. — Мы тебя тут подождём.

— Если хотите, — Тим выдохнул, — то пошли вместе. Лику хоть отвлечёте, чтобы она мне мозг не делала.