Я слежу за тобой

Глава двадцать третья

Холли передала мне свое послание через Джейкоба. Послание, которое я получила позже, чем рассчитывала Холли, но все же оно до меня дошло. Непонятно, угроза это или предостережение, но ясно одно: она использовала моего сына в качестве посланца, и за это я ее ненавижу. И еще ненавижу за то, что так бездушно бросила его, оставив маленького ребенка совсем одного без присмотра. С ним могло произойти все что угодно. Абсолютно все.

Наверное, у меня на лице отражается мой малодушный страх, поскольку Джейкоб спрашивает:

– Я сказал что-то не то, мамочка? Что случилось?

– Ничего, родной. Все хорошо. Может, посмотришь передачу, а я доделаю кексики? – Я быстро обнимаю сына. – Люблю тебя больше всего на свете.

Когда до меня долетает звук включенного телевизора, я возвращаюсь на кухню и останавливаюсь, опустив голову, из-за внезапного приступа головокружения. Хлопает входная дверь.

Я подпрыгиваю, но тут же соображаю, что уже пять часов и это, наверное, Дэниел вошел в дом из гаража.

– Я дома! – кричит он через пять секунд, а потом заходит на кухню и вставляет в розетку зарядное устройство от телефона. Он ослабляет галстук и целует меня. – Я получил твое сообщение о Коди. Вот тебе и первый день в школе. А как остальные?

– Джейкоб в порядке. Беспокоится за друга.

– Ты не узнавала, как он там?

Я качаю головой.

– Еще не писала Таре. Но напишу. Как у тебя на работе?

Муж улыбается.

– На самом деле хорошо. Познакомился с коллегами, съездили в аэрокосмическую фирму на первую стратегическую сессию. – Он целует меня в губы. – Ты в порядке?

Я киваю, хотя еще не отошла от переданных мне Джейкобом слов Холли. Обсуждать это сейчас я не могу, потому что к Дэниелу уже мчится Джейкоб.

– Папа, идем смотреть мультики. – Он тащит отца в гостиную.

Дэниел беззвучно говорит мне одними губами:

– Позже поговорим, – и выходит из кухни вслед за сыном.

Выждав минуту, я заглядываю в гостиную, где они сидят на диване, прижавшись друг к другу. Порой я ревную из-за того, что героем Джейкоба явно остается Дэниел, а обнимашки с ним помогают сыну куда лучше моих неуклюжих попыток кабинетной терапии. Одновременно я чувствую себя виноватой за то, что завидую. Ведь я понимаю, как важно мальчику иметь перед глазами сильного мужчину в качестве примера для подражания.

Я отворачиваюсь и сосредотачиваюсь на кексах. Сунув их в духовку, отваживаюсь зайти в гостиную, усесться между своими мужчинами и взять Джейкоба на руки.

– Мы отнесем Коди кексики, когда их отпустят? – спрашивает сын, с надеждой глядя на меня.

– Если они вернутся из больницы и Коди будет лучше. Посмотрим.

Дэниел поглаживает меня по бедру; я стискиваю его руку. Беззвучное общение родителей, старающихся оградить свое чадо от взрослых проблем. Он такой красивый в своем графитово-сером костюме, волнистые каштановые волосы растрепаны ручонками Джейкоба, на волевом подбородке заметна легкая небритость. Мой муж лучше меня. А может, ему удалось меня в этом убедить.

«Передай маме, чтобы остерегалась».

Через двадцать минут Дэниел взъерошивает волосы Джейкоба.

– Пойду быстренько ополоснусь под душем. – А мне он говорит: – Скажи, когда Тара с Коди вернутся домой. – Он поднимается наверх.

Чмокаю Джейкоба в щеку.

– Можешь посмотреть телевизор еще немного. А я пойду проверю, как там кексы.

Я снова направляюсь на кухню и наклоняюсь ко встроенному в плиту таймеру. Звонит телефон Дэниела. Быстро смотрю на экран. Там высвечивается «агентство недвижимости Блоссом-Корт», и звонок переводится на голосовую почту.

Может, это насчет камер? Я не знаю пароля Дэниела, но даже если бы знала, не стала бы заходить так далеко, чтобы прослушивать адресованные мужу голосовые сообщения.

Хотя мне хотелось бы самой поговорить с агентом. Спросила бы про камеры и уточнила, кто имел сюда доступ до нашего заезда. Я решаю поискать информацию об агентстве через «Гугл» и позвонить туда. Душ еще шумит, когда я сажусь за обеденный стол и набираю номер.

– Агентство недвижимости Блоссом-Корт. Кортни Пэм слушает, – звучит в трубке.

– Здравствуйте, Кортни. Говорит Сара Голдман, жена Дэниела. Мы снимаем дом номер двести двадцать семь по Сиреневой аллее. Увидела, что вы звонили мужу, но сейчас он не может взять трубку, поэтому решила перезвонить вам сама.

– Здравствуйте, Сара, – отвечает Кортни. – Да, я только что звонила ему насчет залога за первый и последний месяц. Чек был отклонен.

Это меня удивляет, поскольку всеми нашими финансами ведает Дэниел, и так было всегда. Он сам выписывает чеки и оплачивает счета.

– Сожалею, что так получилось, – говорю я. – Наверное, какая-то ошибка. Я попрошу Дэниела выписать чек заново.

– Хорошо. Спасибо.

Прежде, чем она успевает повесить трубку, я говорю:

– Ой, я знаю, что Дэниел обращался к вам с этим вопросом, но вы точно уверены, что видеокамеры в доме были установлены предыдущими жильцами?

Повисает неловкая пауза.

– Простите?

Я не понимаю, почему ее голос звучит вопросительно.

– Дэниел ведь задавал вам вопрос о них в субботу, когда мы только переехали?

– Я еще ни разу не разговаривала с Дэниелом по телефону. До этого момента мы общались только по электронной почте. Что за камеры вы нашли?

– С-скрытые камеры, – произношу я с запинкой, поскольку уже не понимаю, что происходит.

– У предыдущих жильцов не было камер, и мы точно не заключали договора с охранной фирмой.

– В самом деле? Ладно. Что ж, наверное, мы с Дэниелом неправильно друг друга поняли.

– Хорошо. Перезвоните мне после того, как поговорите с мужем. Но мы совершенно точно не ставили ваш дом на охрану.

– Я поняла. Спасибо, – отвечаю я. Вода наверху перестает литься. – И еще один момент: был ли у кого-нибудь доступ к этому дому в интервале между выездом предыдущих жильцов и нашим заездом? Сюда мог попасть кто-нибудь посторонний, не имеющий отношения к агентству?

– Только тот, кто смотрел дом. А кроме вас этим домом интересовался только один человек, мужчина.

Мужчина. Эзра, который живет напротив? Ник, Тарин муж-уголовник?

– Вы знаете, как его зовут?

Тон Кортни становится недовольным.

– Даже если бы знала, – отвечает она, – вряд ли смогла бы сказать это вам. Не думаю, что вам стоит о чем-то беспокоиться.

– Спасибо, – говорю я. – До свидания. – Закончив разговор, я сижу в растерянности с телефоном в руке. В этот момент в кухню заходит Дэниел в сером спортивном костюме с мокрыми волосами.

– Чек на залог по аренде отклонили. – Мой голос звучит глухо.

Дэниел щиплет себя за переносицу.

– Черт, – произносит он. – В запарке, наверное, отправил чек не с того счета. Сейчас я все исправлю. – Он внимательно смотрит на меня. – Что? Это ошибка.

– Ты звонил агенту по недвижимости насчет скрытых камер?

– Сара, конечно, звонил.

– Кортни сказала, что нет.

– Ну, может, я и не с Кортни разговаривал. Только вчера мне кто-то перезвонил и сообщил, что камеры в доме, видимо, установили предыдущие жильцы из соображений безопасности. Эта женщина извинилась за то, что не знала об этом. Она предложила прислать кого-нибудь для демонтажа, но я сказал, что сам уже обо всем позаботился. – Шея Дэниела напрягается. – Я стараюсь исполнять все твои просьбы. Я не смогу ничем нормально заниматься, если ты будешь контролировать каждый мой шаг.

Он прав, но все же у меня на душе остается неприятный осадок после этого звонка, даже несмотря на то, что он действительно мог разговаривать не с Кортни.

– Можно я пойду к Коди? – кричит из гостиной Джейкоб.

– Ты же только пять минут назад спрашивал, – говорю я с нарастающим раздражением в голосе.

– Если хочешь, я могу написать Таре, – предлагает Дэниел.

– Нет, я должна это сделать сама. – Я нервно печатаю и тут же удаляю, не понимая толком, какой посыл должно содержать мое сообщение. Наконец, я решаю написать просто: «Очень сожалею о случившемся с Коди. Джейкоб хочет с ним увидеться, когда и в том случае, если у него будет желание».

Я нажимаю «отправить».

Проходит тридцать минут, и ответа нет. Джейкоб с Дэниелом идут играть во двор. Мой телефон, наконец, гудит.

Это не Тара. Снова скрытый номер.

К сообщению приложено видео.