Злачные преступления

Глава 11

— У меня хорошие новости, — я повесила трубку, стараясь не беспокоить ноющий палец. — Джулиан сказал, что я ничего не знаю о жизни. Но гораздо больше меня беспокоит то, что он боится не получить от мисс Феррелл положительных рекомендаций для поступления в Корнелльский университет.

— Это очень плохо, — заявила Одри, — он точно сейчас не поступит, если и дальше будет заниматься конструированием машины на солнечных батареях.

— Стоп, стоп, подожди!

— Да ладно, — пояснил Шульц, — нам в департаменте такая машина очень даже нужна.

Одри неуверенно улыбнулась. Укушенный палец слегка пульсировал. Я заглянула под бинт и увидела, что покраснение перешло в жуткий волдырь. Я погрузилась в мрачную задумчивость. Том вновь наполнил чашки. Шульц, похоже, никуда не собирался уходить. Возможно, причиной тому была обеспокоенность моим состоянием, а может — это Одри вызывала у него такое любопытство. Я больше склонялась к последнему варианту.

Одри сидела, опустив глаза. Букет гвоздик она положила рядом с пустой чашкой.

— Пожалуй, мне пора идти. Ты все так же собираешься работать в пятницу? Это ведь всего через несколько дней.

Я развела руками, показывая, что у меня нет выбора, добавила, что она может подходить к шести, и на прощание сказала:

— Спасибо за цветы. У меня теперь настоящий цветочный магазин.

— Одри, я тебя провожу, — с неуместным энтузиазмом воскликнул Шульц.

Я была поражена, но Том проигнорировал выражение моего лица.

На крыльце Одри и Шульц перекинулись парой слов, а затем он повел ее к пикапу. Уже через несколько минут Том вернулся ко мне и, присев на стул, нежно взял меня за руку, рассматривая, все ли с ней в порядке.

— Теперь я вынужден тебя спросить: как ты считаешь, этого паука подкинули специально для тебя? Или хотели навредить кому-то другому?

— Не верю, что паука подбросили из-за меня или из-за кого-то еще, — чопорно ответила я, — слишком большая шумиха, чересчур большая толпа народа, которая сплетничала по поводу джема. — Я рассматривала больную руку так, как гравер свое будущее серебряное изделие, — это просто случилось.

Шульц ненадолго задумался. Только сейчас я заметила, как тщательно были подобраны элементы костюма Тома: рубашка в тонкую полоску, красный галстук, вязаный жилет и вельветовые брюки. Пока я разглядывала Шульца, он очнулся и подмигнул мне.

— Одри случаем не упоминала о том, что собирается поступать в колледж?

— Она там уже отучилась. Но в ее студенческие времена постоянно шли дожди. Чтобы доехать на велосипеде до университета, ей приходилось преодолевать огромные лужи. Сами занятия тоже не вдохновляли. К тому же Одри ни с кем не встречалась. Зато окружающие постоянно пытались убедить ее в том, что высшее образование — это прекрасно. В колледже бедняге даже пришлось пройти курс психотерапии. В конце концов Одри пришла к выводу, что обучение не сделает ее счастливой, — и вышла замуж. Но теперь брак распался.

Шульц бесстрастно спросил:

— Ты не знаешь, как давно у нее этот пикап?

Вопрос был настолько неожиданным, что я хохотнула.

— Офицер, я понятия не имею. Столько, сколько я ее знаю. Возможно, грузовик остался ей после развода. Как мне кажется, он является частью мечты Одри о счастливой жизни.

Шульц искоса взглянул на меня.

— Как думаешь, она способна на убийство?

Моя кожа покрылась холодным потом.

— Не знаю. Почему ты спрашиваешь? — ответила я, осторожно подбирая слова.

— Помнишь Кейси Эндрюс, которую убили в Лейквуде? — я кивнула и Том продолжил: — Я приехал туда и опросил соседей, хотя ребята это уже делали. В течение дня никого из них не было дома, и никто не заметил ничего необычного. Видели голубой «мерседес», серебристый «лимузин» и старенький белый пикап — предположительно, развозящий мороженое. Ничего запоминающегося. Только одна домохозяйка, глазея в окно, заметила, как кто-то копался в почтовом ящике Кейси. Как сказала это домохозяйка, «это единственная необычная вещь, которую я могу вспомнить».

— Необычное? — изумленно ответила я. — Фургон на дороге? Летающая тарелка? И это все, что у тебя есть против Одри?

— Эй, не подумай, что я не пытался все выяснить. Я спросил эту женщину, не мог ли это быть кто-то из соседей, возможно, доставщик посылок. Она отрицательно качала головой. Тогда я еще раз уточнил, не был ли это обыкновенный почтальон. Домохозяйка ответила: «Нет, нет, было слишком поздно, я только увидела этого человека, как он тут же ушел». Я решил уточнить, для чего именно было слишком поздно — для разноса почты? Она ответила, что ничего точно не знает.

— Значит, ты проверил всех почтальонов, людей, которые были в «лимузине», и выяснил, что они проезжали, когда не было «слишком поздно»?

— Подожди. Я не нашел ничего. Собственно, как и остальные следователи, — Шульц отхлебнул из остывшей чашки, — а потом я увидел пикап Одри Куперсмит и подумал, что он вполне напоминает «старый белый пикап». Насколько мне удалось выяснить, бойфренд Кейси тоже водил пикап. Но подумай, разве пикап Одри нельзя назвать старым?

— Старым? Конечно, он не выглядит новеньким и сияющим… Но зачем Одри было красть кредитную карту девушки из Лейквуда да еще и убивать ее?

— Не знаю. Чаще всего в мошенничествах с кредитками оказываются замешаны женщины — извини, мисс Голди. Возможно, она предпочитала расплачиваться за покупки кредитками друзей. Одри работает в книжном магазине. Возможно, однажды в обеденный перерыв она прогуливалась мимо «Нейман-Маркус» и увидела, как молодая девушка что-то покупает. Продавщица сказала «Спасибо, мисс Эндрюс», а девушка ответила «Вы можете звать меня Кейси». У Одри были финансовые проблемы, она вспомнила про Кита Эндрюса и поняла, что сможет скинуть все на него, если дела пойдут плохо. А может быть, просто в своих расследованиях Кит узнал кое-что о прошлом Одри.

— Не слишком ли надуманно? — ответила я. — Ты бы еще поговорил с дизайнером шкафа, из которого я взяла шубу.

Шульц невесело ухмыльнулся.

— Но она была на том злополучном обеде. Одри мучали все эти кошмарные мысли о прошлом и настоящем. Все это вполне могло вылиться в расправу над Кейси Эндрюс, а затем и над Китом, — Шульц вопросительно посмотрел на меня. — И сегодня Одри была в кафе рядом с тобой, Доусонами и мисс Феррелл. Она могла подложить в ящик паука, надеясь, что на него наткнется, к примеру, школьный консультант. В тот день, когда Арч обнаружил в шкафчике змею, Одри была в школе?

С ужасом я вспомнила, как встретила в коридоре Одри, которая сказала, что меня хочет видеть директор. Пальцы пронзила тупая боль.

— Да, — ответила я, — была.

Шульц спросил, можно ли ему воспользоваться моим телефоном. Попросив коллегу выснить все о прошлом Одри и ее машине, Том вернулся ко мне.

— Я знаю, как вылечить тебя от укуса черной вдовы.

— Так скажи мне.

— Во-первых, ты должна встать.

— Том…

— Ты хочешь, чтобы я продолжал или нет?

Я встала, Шульц подошел и взял меня на руки.

— Что ты делаешь? — воскликнула я, когда он прошел половину моей гостиной.

Шульц начал подниматься по лестнице.

— У нас послеобеденный отдых. Ты ведь не возражаешь?

В спальне Том посадил меня на кровать и перецеловал по очереди каждый пальчик больной руки.

— Ну как, тебе лучше? — спросил он с озорной улыбкой.

— Кажется, товарищ офицер, произошло значительное улучшение.

Шульц поцеловал мое запястье, потом локоть и предплечье. По спине пробежала дрожь желания. Пока мы раздевались, я изо всех сил старалась удержаться от смеха — из-за перебинтованной правой руки все было страшно неуклюже. Я дотянулась до спины Шульца. Прошлой ночью мне удалось начать ее подробное исследование. Тело Тома была мягким и теплым, его пальцы ласкали мое тело. Шульц был полной противоположностью угловатому и резкому Джону Ричарду. Когда все закончилось, меня охватило желание, чтобы он постоянно был рядом и никуда не уходил.

— Это было прекрасно, — пробормотала я, уткнувшись ему в плечо.

— Главное, что теперь тебе лучше.

— Это просто чудо. Боль исчезла. Вы же понимаете, офицер, я сама подложила черную вдову, чтобы…

Мы захихикали. А потом воцарилась тишина. Шульц укутал меня в одеяло и подоткнул концы так, чтобы холодный воздух не мог меня коснуться. Зная, что мальчики сегодня придут домой поздно, я позволила себе заснуть. Возможно, подозрительность моей матери была оправданна. Это было прекрасно, просто волшебно находиться посреди дня дома вместе с этим мужчиной.

Солнце уже начало заходить за горы, когда я проснулась и увидела, что Шульц стоит у меня за кроватью. Часы показывали 5:30.

— Мальчики уже пришли? — сонно спросила я.

— Нет. У тебя еще есть время, чтобы приготовить обед.

Я встала и пошла принимать рекомендованную врачом ванну. Когда мне уже почти удалось натянуть чистую одежду, не задевая при этом правую руку, раздался телефонный звонок. Я подумала, что звонит мама и ужаснулась — не хватало еще, чтобы она опять услышала в трубке голос Шульца.

— Голди, ты идиотка!

— Что-что?

— Полицейская машина стоит около твоего дома уже три часа. Скажи еще, что офицер все это время учил тебя самообороне.

— Марла, отстань от меня. Меня укусила черная вдова.

— Это я уже знаю. Мне очень жаль. Я переживала за тебя. Конечно, мне не хотелось мешать твоему восхитительному времяпрепровождению…

— Ладно, ладно. Почему ты не можешь мне посочувствовать? Неужели ты не веришь, что меня укусили?

— Я думаю, что тебе активно сочувствует Том Шульц, даже очень активно. Лучше я помогу тебе завтра по работе.

— Но ты ведь никогда не готовила!

Марла фыркнула.

— Завтра ты узнаешь почему.

На кухне играло радио. Под аккомпанемент кантри Шульц жарил овощи. На одном из кухонных столов красовалось тесто для макарон. На другом Том готовил соус из двух видов сыра, сливок и белого вина.

— Фетуччини Шульца, — заявил Том, картинно подбрасывая овощи на сковородке. — Разве сложно с такой посудой приготовить пасту? Тесто уже готово.

Я поставила тарелку к комбайну и мы загрузили тесто в машину. Когда на тарелку начали падать ленточки фетуччини, в коридоре послышались шаги мальчиков. Я занервничала.

— Что скажем мальчикам?

— Скажем о чем? — Шульц встряхнул влагу с макарон. — Тебя укусили, а я оказался рядом. Вряд ли твои парни спросят: «Вы что, весь день занимались тут любовью?». Если спросят, я что-нибудь отвечу.

Шульц обнял меня за талию и закружил.

— Да, да, да, чтобы завоевать сердце и руку моей женщины, я собираюсь заниматься с ней любовью минимум один раз в день.

Дверь на кухню открылась, и я в панике отпрянула от Тома. Шульц мягко усадил меня на стул. Я огляделась, размышляя о том, что бы такого начать делать. Джулиан и Арч вошли на кухню и остановились в изумлении, рассматривая корзины с цветами.

— Боже, — пробормотал Джулиан, — в этом городе плохие новости распространяются быстро. Это все прислали после укуса паука?

Я не ответила. Арч приобнял меня одной рукой, а второй взял мои перебинтованные пальцы и внимательно их осмотрел. Затем он отстранился и посмотрел на меня поверх очков.

— Ты в порядке?

— Конечно.

Сын закрыл один глаз, оценивающе посмотрев на меня.

— Но что-то с тобой произошло. Уверен, это не было хуже укуса паука, а мам? Я имею в виду, откуда все эти цветы? Ты заболела?

— Арч! Бога ради, я здорова! Иди мыть руки — будем обедать.

Меня спасла работа. Удивительно, но после слов об обеде, оба выскочили из кухни, оживленно обсуждая, что им нужно будет сделать сегодня вечером. Джулиан вызвался помочь Арчу сконструировать очередную модель. Затем они собирались заняться домашней работой Арча по социологии. А когда взойдет луна, мальчишки решили пойти смотреть на Млечный Путь. Восхитительно.

Когда мальчики вернулись, мы с Шульцем были заняты пастой. Фетуччини, обжаренные в сырном соусе вместе с морковкой, луком, брокколи и желтыми томатами, были изумительны. Затем мы перешли к десерту — остаткам красно-белого печенья, которое Арч обнаружил в холодильнике.

— Ох, — воскликнул сын, — я давно мечтал найти что-нибудь неожиданное.

Мы прекратили говорить и уставились на печенье. Для достижения драматического эффекта Арч победоносно улыбнулся.

— Кстати, ты помнишь низенького и коренастого мистера Шлихтмайера? Он занимается спортом. Точнее, тяжелой атлетикой. Я видел его в фитнес-центре.

— Да, помню, — невыразительно ответила я, — и что?

— Недавно я спросил его, пользуется ли он стероидами.

— Арч! — я была шокирована. — Зачем, бога ради, тебе это понадобилось?

Шульц и Джулиан ничего не могли сказать, они чуть не подавились макаронами, стараясь сдержать смех.

— Ну я тогда подумывал о том, чтобы тоже заняться чем-нибудь подобным, — протестующе ответил сын. — А потом, ты же помнишь эти бесконечные телешоу про парней, которые умирают из-за использования гормонов. Надо же сравнить, отличаются ли соревнования от простых занятий…

— Арч, что ты еще ему наговорил? — возмутилась я. Это был уже не первый раз, когда сын загорался какой-то телевизионной идеей.

— Потом Шлихтмайер сказал «Стероиды? Ах! Обещай, что никому не расскажешь», — Арч поджал губы. — Он вроде бы смеялся. Я подумал, это странно. Прошло пару дней и он опять говорит: «Ты же не будешь болтать обо мне?». Чудной он парень. Я ответил «да, да, да». А потом случился тот инцидент со змеей и я обо всем забыл.

Великолепно. Я посмотрела на Шульца — он пожал плечами. Как бы то ни было, нам стоило об этом узнать. Особенно после сегодняшнего случая. Арч встал, чтобы убрать со стола. Джулиан изъявил желание помыть посуду. Мы с Шульцем вышли на улицу. Стоял холодный октябрьский вечер.

— Звучит как шутка, мисс Голди, — заметил Том, словно прочитав мои мысли, — как способ подружиться с двенадцатилетним мальчиком. Ради этого можно пошутить по поводу гормонов.

— Одри ты подозреваешь в убийстве только из-за того, что у нее старая машина.

— Ты же знаешь, мы уже проверяли Шлихтмайера после предыдущих слухов. Если что-нибудь вдруг обнаружится, я скажу тебе.

Дойдя до полицейской машины, мы не стали обниматься или целоваться на прощание. Теперь мы снова были офицером полиции и обыкновенной горожанкой. Чтобы никто не мог подумать про нас ничего предосудительного. Я была счастлива и печальна одновременно. Все возрастающая близость в отношениях заставляла меня чувствовать себя ныряльщиком, не рассчитавшим глубину. Я заглянула Тому в глаза и громко поблагодарила за помощь. Он взмахнул на прощание рукой и медленно пристегнул ремень безопасности.

Бегом вернувшись в дом, я тут же направилась к телефону. Придерживая трубку большим пальцем и мизинцем правой руки, левой я набрала номер. Из кухни слышались голоса мальчиков — они обсуждали конструкцию модели корабля.

— Центр отдыха Аспен-Мидоу, — прозвучало в трубке после шести длинных гудков.

— Во сколько с утра открывается фитнес-зал? — прошептала я.

— В шесть. Вы у нас еще не были?

— Я у вас была, просто не посещала зал фитнеса.

— В первое время вам понадобится тренер, — жестко заявил голос на том конце трубки.

— Хорошо, назначьте мне инструктора, — быстро ответила я и сообщила свое имя, — если возможно, я бы хотела заниматься с Эгоном Шлихтмайером. Он вроде бы преподает где-то иностранный язык…

— Тот немец? Нет, он у нас не преподает. Он иногда приходит к нам по утрам вместе с молодежью. Я как-то спросила его, знаком ли он с Арнольдом Шварценеггером, а Эгон ответил, что Арнольд родом из Австрии. И как я могла сморозить такую глупость… — в трубке повисла тишина. Я услышала звук переворачиваемых страниц. — Я запишу вас к Чаку Бластеру. Двенадцать баксов. Оденьтесь в спортивный костюм.

В трубке послышались гудки.

Господи, что же я наделала? Чак Бластер? Ведь это могло быть его профессиональным ником? Я повесила трубку и поплелась к кровати.

Он хотел все разболтать…

Я не была уверена, что это была шутка.