Злачные преступления

Глава 13

— Зачем ты привез сюда Магуайра? — спросила я.

— У него на год отобрали права. За вождение в пьяном виде. — На лице Эгона появилось выражение отеческой озабоченности. — Я всего лишь пытаюсь помочь этим подросткам и не представляю для них никакой угрозы.

— Просто пытаешься помочь? — я не стала упоминать про слухи, которые ходят в Университете Колорадо. Иногда учителя сами не понимают, насколько от них зависит жизнь учеников. О стероидах я знала еще и то, что частенько студенты покупают их у учителей или тренеров. — У Магуайра снова проблемы с наркотиками? Я имею в виду те, о которых ты знаешь.

— Простите? — ответил Эгон, словно не понимая, что я имею в виду.

— Ну, что-то вроде стероидов, например?

Шлихтмайер пожал плечами.

— Как-то туманно вы говорите.

Я пристально вгляделась в лицо Эгона. Он относился к тому типу парней, которых очень тяжело раскусить.

— После смерти Кита я стала очень внимательно относиться ко всему, что происходит в школе. Потом была эта змея в шкафчике Арча… Ты знаешь кого-нибудь, кто может хотеть навредить моему сыну? — спросила я.

— Таких нет, — чопорно ответил Эгон, — и уж тем более это не обо мне.

— Хорошо, — заметила я, — будем считать, что я неправильно поняла ваше подшучивание друг над другом.

Эгон Шлихтмайер снова пожал плечами, а затем прикрыл глаза и тяжко вздохнул. Я стерпела.

— Ты пока остаешься в школе Элк-Парк? Я имею в виду, в этом году? — спросила я, как можно дружелюбнее.

Эгон задумался, а затем осторожно ответил:

— А почему вы считаете, что я могу не остаться?

Я сделала вид, что мне все равно. Шлихтмайер покачал головой.

— Я еще не решил.

В этот момент раздался ужасный крик, а затем отвратительный металлический скрежет. На противоположной стороне зала собралась огромная толпа желающих увидеть, что же произошло. Оказалось, что на невысокого коренастого парня упала штанга. Мне стало интересно, насколько тяжелым был этот инвентарь и не отдавил ли он юноше что-нибудь важное. Как я поняла, штанга оказалась чересчур увесистой для такого хлипкого парня.

Бластер начал подтрунивать над бедным юношей. Магуайр наконец вытащил свои наушники из ушей — вибрация от падения штанги оказалась ощутима даже на беговой дорожке. С раздраженным видом Эгон начал продираться через толпу, однако мне показалось, что он был счастлив наконец оказаться от меня подальше — приятного разговора у нас не получилось. Магуайр тут же побежал за Шлихтмайером. К счастью, Бластер повернулся ко мне спиной — его теперь занимали другие люди.

Я была счастлива.

Я быстро ополоснулась под душем и поехала домой. К тому моменту, как я припарковала свой фургон рядом с «рейнджровером», было уже восемь часов утра. Видеть «рейнджровер» на парковке было странно. Джулиан и Арч должны были уехать в школу в семь тридцать. Меня охватила паника. Все ли с ними в порядке? Может, они проспали? Я быстро вошла в дом, взбежала наверх и тут же пожалела об этом — болели буквально все мышцы.

— Джулиан! — прошептала я, постучав в дверь комнаты. — Арч!

За дверью слышалось бормотание и шуршание страниц. Воздух в комнате был сперт, пахло мужским потом. Будучи единственным ребенком, Арч искренне радовался возможности пожить в одной комнате с Джулианом. Кроватей в комнате было две. Арчу хватило бы и одной, но с появлением Джулиана мне пришлось подыскать еще одну. Это была подержанная двуспальная кровать, которая стоила мне всего пятьдесят долларов. Я нашла ее в приложении к «Маунтен джорнал». Тем не менее еще пятьдесят баксов я была вынуждена отдать плотнику, который укрепил основание, — кровать должна была выдержать еще и вес Арча.

— Мальчики! — громко воскликнула я и оглядела комнату: одежда висела на стульях, а рядом с тапочками Арча валялась упаковка льда. — Сегодня в школе выходной, или я чего-то недопонимаю?

Джулиан оторвал голову от подушки и с трудом разлепил глаза. Лицо его было серым и изможденным.

— М-м-м? — невнятно промычал он. — А, это ты?

С последними словами Джулиан снова упал на подушку.

— Привет! — это была вторая попытка. — Арч!

Но Арч только глубже залез под одеяло — это был его любимый маневр. Я присела, чтобы пощупать его тапочки. Они были влажными.

— Джулиан! — возмущенно крикнула я. — Проснись и объясни мне, что происходит.

С огромным трудом Джулиан приподнялся на локте и слабым голосом ответил:

— Мы с Арчем прочли твою записку. Потом Арч пошел на крыльцо, чтобы забрать газету, и поскользнулся на ступеньках. Он упал и подвернул лодыжку, — Джулиан зевнул. — Я посмотрел что с ним, и увидел, что нога покраснела и опухла. Тогда я приложил туда лед и велел Арчу ложиться в кровать и ждать твоего возвращения, — Джулиан опять зевнул. — Я чувствую себя не очень хорошо. Ужасно устал.

После этих слов он издал глубокий вздох, словно общение со мной доставляло ему ужасные муки.

— Итак, доктор Теллер? Что было после того, как вы диагностировали болезнь и отправили пациента в кровать?

Джулиан открыл один глаз.

— Ну так вот, — усмехнувшись, продолжил мой помощник, — поскольку я подумал, что ты не захотела бы оставлять Арча дома одного, я имею в виду после того камня и случая со змеей, я решил остаться вместе с ним. Я вполне могу пропустить один день. Правда, было бы неплохо, если бы ты позвонила в школу. Тебе не сложно?

— Все нормально, — ответила я.

Объяснение Джулиана пробудило во мне материнские чувства.

— Арч, дай посмотреть твою лодыжку.

Сын вытащил ногу из-под одеяла. С помощью полотенца к ноге Арча был примотан лед. Компресс, наложенный Джулианом, уже начал разматываться, но пока еще держался. Лодыжка все еще была опухшей, а кожа вокруг больного места имела голубоватый оттенок.

— Неужели можно так подвернуть ногу на ступеньках? — поразилась я. — Это просто ужасно.

Обычно Арч не был таким неуклюжим. Несмотря на то, что я всегда сильно беспокоилась о его физической подготовке, сын показывал неплохие результаты на лыжных соревнованиях. Однако материнский инстинкт заставлял меня осторожничать.

— Арч, ты можешь на нее встать?

— Конечно, могу, нога же не сломана! — ответил сын.

— И еще кое-что, — сказал Джулиан, не открывая глаз, — может быть, у меня паранойя. Ты не разливала воду на ступеньках? — Я ответила отрицательно, и Джулиан добавил: — Просто все выглядело так, будто кто-то специально разлил там воду. Чтобы кто-нибудь упал и покалечился.

Я задумалась. В данный момент медицинской помощи сыну не требовалось, поэтому я пошла в комнату, успев услышать только протестующий возглас сына:

— Я не покалечился!

Я спустилась на кухню. Когда у человека в жизни происходят неприятности, он может начинать курить, пить, заняться спортом или отправиться за покупками. Мне показалось, что в данный момент всем нам мог помочь только хрустящий домашний хлеб. Я сделала дрожжевую закваску и набрала номер Марлы:

— Ты обещала помочь мне сегодня, помнишь? Пожалуйста, приходи.

— Голди, на дворе ночь. Или середина зимы. Я поздно легла вчера вечером и теперь у меня спячка. Позвони, когда придет весна.

— Сейчас восемь с небольшим, — невозмутимо заключила я, — и в ближайшие семь недель зимы не ожидается. Давай поднимайся, я тут кое-что готовлю. Мальчики дома. Арч неудачно упал, а Джулиан… очень устал. Кроме того, я хочу, чтобы ты поподробнее рассказала мне об уволенной учительнице Памеле Сэмюэльсон и об этом парне, Шлихтмайере.

— Учительницу тяжело отыскать, а парень для тебя слишком молод. Арч в порядке?

— Он в постели.

Марла кашлянула.

— Поздравь его. Я просто счастлива, что, когда дети выведены из строя, и ты просто не знаешь, чем заняться, то звонишь мне. Впрочем, если ты что-то там готовишь…

— Пончики, — сказала я кодовое слово — Марла просто сходила по ним с ума.

В трубке послышалось непонятное шебуршание, а затем подруга повесила трубку.

Внезапно я поняла, что у меня слишком мало масла. С другой стороны, нехватка чего-либо заставляет проявлять изобретательность. Ко всему прочему, мне еще нужно было приготовить нечто сладкое и полезное к школьному завтраку перед экзаменами и включить в это что-то овсяные хлопья. Так почему бы не приготовить пончики с овсяными хлопьями? Я была абсолютно уверена, что подросткам уже осточертели маффины с овсом и отрубями, которые по вкусу напоминали цемент.

Я убрала со стола учебники Джулиана, просеила соевую муку, а затем добавила в нее овсяные хлопья и ростки пшеницы. Когда дрожжевая закваска стала теплой и запузырилась, я разбила туда яйца, положила сахар, ванилин и приготовленную муку. Полученную смесь я замесила в мягкое тесто, которое затем слегка смазала маслом. Засунув тесто в печь, чтобы оно немного поднялось, я позвонила Шульцу и оставила ему голосовое сообщение. Мне нужно было поговорить с ним об Эгоне Шлихтмайере и узнать, выяснил ли он что-нибудь о прошлом Одри и как разрешилась ситуация с пикапом. Как только я повесила трубку, на кухню вошел Джулиан. На нем были потертые джинсы, футболка с названием какой-то рок-группы и туфли со стоптанными задниками.

— Прости, я очень устал, — пробормотал Джулиан и с надеждой оглядел кухню. — Что ты делаешь? Может, приготовить кофе?

— Пончики будут готовы через полтора часа, а капуччино через пару минут.

Джулиан стоял около моего календаря и изучал грядущие мероприятия.

— Христианский ланч, дессерт в «Таттеред кавер», предэкзаменационный завтрак, поздний завтрак для фанатов «Бронкос». Как ты придумываешь меню для всего этого?

Когда Джулиан был в настроении, его интересовало в ресторанном бизнесе буквально все. На этом стояли наши взаимоотношения. Джулиан мечтал стать шеф-поваром ресторана, владельцем собственного кейтеринга или ресторана. Обязательно с вегетарианской кухней. Когда смесь сливок и молока для эспрессо была готова, я сказала, что основное умение ресторатора — это умение подсчитывать расходы (на ингредиенты, готовку, сервировку и прочее). Если клиент заказывает ликер или вино, ты должен сразу подсчитать затраты на каждого из приглашенных. Каждому из своих клиентов я предоставляла счет, где были расписаны расходы на каждого из участников мероприятия. В основном сумма колебалась от шести до пятидесяти долларов.

— А если клиенты не будут уверены в том, что они хотят, и ты не сможешь посчитать точную сумму?

Я засмеялась.

— Давай не будем с утра пораньше говорить о свадьбах.

— Расскажи, какие у тебя планы, — сказал Джулиан, отхлебнув капуччино.

Мы вместе просмотрели счета и меню на ближайшие мероприятия. Джулиан задал мне несколько вопросов, после чего я спросила, что он думает о поступлении в колледж.

— Все нормально, — устало ответил Джулиан и налил себе еще капуччино, — у меня есть надежда.

Мой помощник явно не хотел обсуждать эту тему, и я не стала его пытать. Джулиан отыскал глазами сахарницу и потянулся за ней.

Когда Джулиан насыпал в кофе четыре ложки сахара, у меня мороз пробежал по коже. Хотя на самом деле можно было только порадоваться, что он увлекается сахаром, а не наркотиками.

— Расскажи мне о сыне директора, — осторожно начала я.

— Что тебе рассказать? — ответил Джулиан, громко отхлебнув из чашки.

— Сын Перкинса увлекается стероидами?

Джулиан поперхнулся. Прокашлявшись, он вытер подбородок салфеткой, которую я заботливо подала, и окинул меня хмурым взглядом.

— Голди, пожалуйста, ни слова больше.

— Ну так как?

Джулиан закусил щеку.

— А если ты кому-нибудь расскажешь… — задумчиво протянул он.

— Как будто это не очевидно!

— Магуайр сейчас находится под колоссальным давлением, — отвернувшись, пробормотал Джулиан.

— И кто же на него давит?

— Боже, Голди, ну как ты думаешь?! Может, мне прочитать заклинание, чтобы ты прекратила? Подобно… — Джулиан закатил глаза, изображая директора, — подобно…

— Но ведь Перкинс младший не собирается строить преподавательскую карьеру! Вряд ли он пойдет по стопам отца.

Джулиан накрыл чашку восковой бумагой и аккуратно поставил ее в микроволновку. Когда прозвучал таймер, он вынул кофе и сел обратно, задумчиво склонив голову набок.

— Тебе лучше в это не соваться.

— Ладно, ладно. Но ведь Магуайр занимается спортом, соответственно, не может употреблять тяжелые наркотики. Что будет, если его поймают?

— Никто его не поймает. И потом, он ничего не продает, так что какие вопросы? Его и так все жалеют, — Джулиан отхлебнул из чашки и мрачно добавил: — Абсолютно все.

— Подожди минутку. Кит Эндрюс об этом хотел написать в «Маунтен джорнал»?

Джулиан рассерженно щелкнул языком.

— Когда же ты наконец поверишь, что никто не знал, о чем конкретно собирался написать Кит Эндрюс? — парень нервно провел ладонью по золотистому ежику волос. — Это была абсолютна тайна. Я пытался выяснить, над чем работает Кит, но он только говорил, что скоро все все узнают. Эндрюс был помешан на секретности. Он даже работал в какой-то засекреченной компьютерной лаборатории. Причем в одиночестве. Настоящий конспиратор!

Раздался звонок в дверь. В ответ на удивленный взгляд Джулиана я пояснила, что пришла Марла. Нужно было заранее посыпать ступеньки песком, но это совершенно вылетело у меня из головы.

— Голди, подожди, тебе же звонили!

— Мы еще вернемся к нашему разговору.

Когда я открыла дверь, Марла уже преодолела скользкие ступеньки и теперь стояла у входа, всем видом напоминая о нынешнем времени года. Сегодня на ней была надета длинная черно-оранжевая лоскутная юбка и темный жакет. В руках подруга держала пакет с конфетами. До Хэллоуина оставалось три дня.

— Не нужно было ничего покупать, — сказала я.

— Да ладно тебе, — ответила подруга, проходя внутрь, — там пластиковая коробка с ирисками и еще одна коробка специально для Арча. Если человек болеет, он вполне может позволить себе съесть пару конфеток. Особенно, когда болеет! Кстати говоря, у тебя ступеньки на крыльце обледенели. Ты бы посыпала их солью.

С этими словами Марла поставила пакет около лестницы и прошествовала на кухню, на ходу одарив Джулиана сияющей улыбкой.

— Кстати, по поводу звонка, — начал мой помощник.

— Подожди минутку, — сказала я. Нужно было закрыть входную дверь. Но прежде чем я успела это сделать, у дома напротив остановилась машина, из которой вышла молодая женщина. Мне показалось, что она из редакции «Маунтен джорнал». Девушка остановилась и внимательно на меня посмотрела.

Джулиан подошел ко мне сзади.

— Вот об этом я и хотел сказать. Извини, что забыл. Женщина из газеты звонила где-то в 6:45. Она хотела сегодня утром взять у тебя интервью. Я подумал, что публикация могла бы послужить неплохой рекламой для твоего бизнеса. Вообще-то сначала я собирался повесить трубку, но тут журналистка пояснила, что разговор пойдет о вечере в доме директора, — Джулиан смущенно добавил: — Правда, извини меня.

— Посиди, пожалуйста, с Марлой, — едва слышно ответила я, — и проверь тесто для пончиков.

Затем я весело пригласила незваную гостью войти, всем видом показывая, что для меня утреннее интервью — обычное дело.

— Аккуратнее на ступеньках, — сказала я, подумав про себя, что посыпать ступеньки солью после занятий тяжелой атлетикой выше моих сил. Был бы еще приличный человек, а то — журналистка!

Репортер аккуратно поднялась по ступенькам. Девушку звали Франческа Маркасиан и ей было немногим больше двадцати лет. В джинсовом костюме, с огромной черной сумкой и спадающими до плеч черными волосами она вполне оправдывала стереотипическое представление людей о журналистах.

— Вы ведь не будете снимать? — спросила я, втайне опасаясь, что посетительница ответит отрицательно, — мысль о фотографиях преводила меня в ужас.

— Не буду, если вы не хотите, — ответила девушка с чикагским акцентом.

— Мне бы действительно не хотелось, — приветливо сказала я, жестом приглашая пройти на кухню.

Марла уже попивала капуччино, заботливо приготовленное Джулианом. Журналистка окинула мою подругу цепким взглядом и быстро огляделась по сторонам. Я поинтересовалась, можно ли моим друзьям присутствовать при нашей беседе. Франческа пожала плечами, что было расценено мной как согласие. Я предложила гостье кофе.

— Спасибо, не нужно, — ответила она.

Покопавшись в сумке, журналистка достала банку диетического пепси, открыла ее и бросила внутрь две таблетки виварина.

У Марлы отвисла челюсть.

— А вы не думали, что это может быть вредно?

Журналистка проигнорировала это замечание и молча извлекла из глубин огромной сумки ручку и блокнот.

— Я правильно понимаю, вы организовывали обед, на котором был убит Кит Эндрюс?

— Э-э-э, ну да, — ответила я, отчаянно надеясь, что Маркасиан не станет спрашивать про меню.

Джулиан, похоже, заметил на себе взгляд журналистки, поскольку тут же отошел к рабочему столу и занялся готовкой. Он быстро обмял тесто, достал его из кастрюли, скатал в жгут и начал нарезать пончики.

— Вы не хотите рассказать, как все произошло?

— Собственно говоря… — далее последовало краткое изложение событий того ужасного вечера. Пока шел рассказ, ручка репортерши непрерывно поскрипывала. Неприятный звук.

Я закончила рассказ и отвлеклась, чтобы проверить пончики, которые уже должны были подойти.

— Это не единственная проблема школы Элк-Парк, — заметила журналистка.

— Правда? — невинно спросила я. — Какие же еще проблемы там существуют?

Мне не хотелось посвящать эту женщину в какие-либо подробности. Предыдущий опыт общения с «Маунтен джорнал» оставил неприятный осадок. Немало времени пришлось потратить на то, чтобы опровергнуть критические отзывы газеты о «Голдилокс кейтеринг». Когда же поход против несправедливости завершился успехом, «Маунтен джорнал» тут же переключился на материалы о стадах, пасущихся в горах недалеко от Элк-Парка.

— Ну, например, змеи, непонятно как появляющиеся в шкафчиках учеников.

Я пренебрежительно махнула рукой.

— Шутки семиклассников.

— А еще директор, который боится испортить репутацию школы и лишиться материальной поддержки родителей, — журналистка усмехнулась и равнодушно добавила: — Что уж говорить о результатах экзаменов…

— Боже правый, милочка, — возразила Марла, — эти новости уже давно попахивают плесенью. К тому же чтобы сохранить репутацию, вовсе необязательно убивать своего лучшего ученика, не так ли? — подруга вопросительно посмотрела на меня: — Пончики готовы?

Я повернулась к Джулиану, который в этот момент засовывал поднос с пончиками в духовку.

— Еще пятнадцать минут, — пояснил он.

— Может, вы знаете что-нибудь о директоре? — спросила репортерша и положила ручку на блокнот.

— Я уже рассказала вам все, что знаю, — резко оборвала я, — интересно, почему вы не говорите о том, что Кит Эндрюс работал на вашу газету?

— Мы не знали, о чем этот парень пишет, — протестующе ответила журналистка, — да, он обещал нечто грандиозное, — Франческа в несколько глотков допила пепси, — но Кит собирался предоставить готовый материал, чтобы руководство сразу могло решить, стоит ли его печатать. Вы знаете, это правда.

— Странно, а ведь у вас репутация настоящих ищеек, — фальшиво улыбнувшись, заметила я.

Проглотив сказанное, журналистка встала и, держа в руках опустевшую банку из-под пепси, направилась к заднему входу. Там у меня стояли два больших мусорных пакета. Арч давно обещал их выкинуть, но последние события заставили его забыть о данном обещании.

— А вот этого делать не стоит, — я достала банку из пакета и, вернувшись на кухню, выкинула ее в контейнер для алюминия. Жаль, но затеплившаяся было надежда на то, что журналистка заметит мой тон и прекратит интервью, не оправдалась.

— Как насчет сына директора — Магуайра Перкинса? — сказала девушка. — Летом его поймали пьяным за рулем родительской машины. В крови обнаружили 2.0 промиля.

Я пожала плечами.

— Вы знаете столько же, сколько и я.

По кухне разнесся волнующий аромат выпечки — пончики были практически готовы. Журналистка завертелась на стуле, в поисках источника запаха. Только сейчас я поняла, насколько на самом деле голодна.

— Я знаю, что родители, да и сами ученики соперничают между собой. Они способны на многое, чтобы получить место в престижном колледже.

Я скрестила руки на груди.

— Да? И на что же?

— Кит Эндрюс был в фаворитах. А кто был на втором месте?

Прежде чем я успела ответить, в дверях появился Арч. Эта вынужденная заминка меня несказанно обрадовала. Джулиан тут же предложил ему пойти в комнату и сделать скульптуру трех мушкетеров.

— Ух ты, — восхитился Арч, — в девять пятнадцать утра? Тогда давай разожжем в камине огонь. Здесь как-то холодновато.

Я посоветовала мальчикам идти наверх, и Арч спросил с тревогой:

— А ты сможешь достать пончики из духовки?

— Ты же знаешь, она в этом дока, — усмехнулась Марла, — к тому же, как я понимаю, мисс Маркасиан уже уходит?

Франческа Маркасиан закатила глаза и фыркнула. Затем девушка скрестила руки на груди и застыла в неподвижности. Видимо, она так медитировала. Таймер пропищал об окончании готовки, и я достала пончики. Джулиан заранее приготовил сахар с корицей и измельчил масло, так что я быстро обваляла готовую партию. Наполнив тарелку горячими пончиками, я поставила ее на стол. Сахар заманчиво поблескивал в лучах солнца. Марла тут же взяла пончик.

— Пожалуйста, угощайтесь, — обратилась я к журналистке.

Маркасин отрицательно покачала головой, по-видимому, сомневаясь, стоит ли брать что-то с моего стола. Через секунду она кинула блокнот с ручкой в недра сумки.

— Я говорю вам о том, на что способны родители учеников. На прошлой неделе в газету позвонил неизвестный и сообщил, что Стэн и Рода Маренски отправили главе приемной комиссии Уильямс-колледж норковую шубу.

Мне было нечего на это сказать, и я только сидела, открыв рот. В этот момент послышались крики, и в дверях появился Джулиан. В коридоре витали клубы дыма.

— Что-то произошло! — крикнул он. — Воздуховод открыт, но дым почему-то идет внутрь. Я заставил Арча выйти. Скорее идите на улицу.

Лицо Джулиана побелело от страха.

— Скорее, на улицу! — крикнула я, и мы вскочили с мест.

К тому моменту, как Марла, Франческа и я оказались на крыльце, Джулиан и Арч уже отбежли от дома. Сын опирался на плечо Джулиана и заметно прихрамывал. Франческа Маркасиан отбежала от дома, на ходу достав из сумки фотоаппарат. Ей удалось запечатлеть как раз тот момент, когда Марла, крепко сжимая в руке пончик, поскользнулась на ступеньках и упала. Падение оказалось крайне неудачным — подруга сломала ногу.