Академия Камелии

Пролог

Среди огромного количества волшебников, что некогда жили в мире и творили хорошие или плохие дела, есть тот, чье имя навека записано в истории и каждый, кто только едва услышит о нем, сразу же желает ему сдохнуть снова в самых жутких мучениях и испытать такую сильную боль, которую прежде не испытывали даже самые провинившиеся преступники и имя этого волшебника — Палеа́н.

Но так было не всегда.

Когда-то Палеан пользовался уважением и с его мнением считался сам король. Но, быть может, как раз таки, потому что он пользовался такой популярностью и имел такое влияние, что подобно одной из самых ярких звёзд на ночном небосводе, в конце концов, и для него наступило утро, прекратив его сияние.

И, быть может, потому что его сияние хоть и освещало путь для многих и было полезно, всё же, тех, кому оно мешало, оказалось больше.

И в один из дней, когда Палеан всё ещё находился на небосводе, на небосвод взошел тот, кто сбросил его оттуда одним безжалостным пинком и лишь один пинок сумел очернить доброе имя и запятнать репутацию того, кого любило всё королевство. И лишь один пинок сумел превратить этого волшебника в того, кого стали ненавидеть все и, в итоге, от него отвернулся даже тот, кто всегда так высоко ценил его мнение.

В конце концов, даже король отвернулся от него и выслал в ссылку, чтобы тот одумался и прекратил творить зло.

Но творил ли он зло? Совершил ли хоть один плохой поступок в своей жизни? Был ли он, действительно, таким, каким его начали считать все?

Никто не стал задумываться над этими вопросами, хотя они были так важны…

Но Палеан не стал находиться в ссылке слишком долго и вопреки приказу короля, вернулся обратно в столицу. И этот поступок не просто очернил его имя ещё больше, но и стоил ему жизни.

В тот момент, когда Палеан вошёл в тронный зал, на него набросилось около десятка стражников и избили почти до потери сознания прямо на глазах Его Величества, но Палеан не проронил ни слова и позволил избить себя, хотя мог превратить всех стражников в пыль, лишь одним взмахом руки.

Когда же король приказал прекратить, он склонился над избитым слугой, чьи светло-русые волосы разметались по полу, а глаза могли едва распознать хоть что-то перед собой. Всё его лицо теперь было в ранах и синяках, а от былой красоты и утончённой внешности, почти, что не осталось и следа. Всё лицо мужчины исказила лишь одна эмоция — боль. Но этот вид, некогда так сильно ценнимого и уважаемого слуги, ни сколько не тронул короля и вместо того, чтобы хоть как-то помочь, он наоборот, наступил Палеану на и без того, раненое лицо своим сапогом и сказал:

— Я предупреждал тебя, Палеан. Пока ты на моей стороне и за меня, у тебя будет всё, но стоит тебе отвернуться от меня и хотя бы, на мгновение, посмотреть в другую сторону, у тебя не останется ничего. Ты не послушал меня! — на мгновение король замолчал и всмотрелся в лицо Палеана, но стоило их глазам встретиться, как король отвернулся и надавил на лицо слуги ещё сильнее. — Ты убил мою королеву, ты убил всех моих приближенных и чуть не убил моего ребенка… Ребенка, чье рождение я ждал так долго и ты же сам знал это и ты…так радовался, когда он родился, а по-итогу…что по-итогу, Палеан? — сместив сапог с лица, король надавил носком прямиком на шею мужчины и слегка усмехнулся — А по-итогу, ты чуть не убил того, кто так любил тебя и считал частью своей семьи. Я был так слеп…я верил тебе и доверял… Как жаль, что я не слушал главного советника, а ведь он всегда был прав…

Убрав сапог с шеи Палеана, король ещё несколько мгновений вглядывался в уже ставшее бледным лицо того, кого он сам лишь недавно считал братом и за которого был готов умереть, а теперь…

Теперь жизнь этого волшебника была для него не ценнее жизни муравья. Хотя, нет, жизнь муравья для него всё же теперь была ценнее.

— Я приказал тебе не возвращаться, пока я сам тебя не позову, но ты не послушал меня. Я же предупреждал тебя…

Отвернувшись, король что-то тихо прошептал, но несмотря на то, что он произнес слова так тихо, что никто из стражников не расслышал, что именно за слова, слетели с уст короля, но Палеан, всё-таки сумел всё понять:

— Выбор сделан и пути назад нет. Завтра мы сразимся и лишь один из нас выживет в этой битве, — после этих слов король приказал бросить Палеана в темницу и удостоить лишь одной чашей воды, которую один из двух стражников, что посадили Палеана в темницу, специально пролил наполовину, оставив для заключённого лишь пару глотков воды.

Когда стражники уходили из темницы, они обсуждали всё то, что только произошло и, взглянув на Палеана, один из них смачно сплюнул на землю и произнес:

— Эта псина не заслужила и глотка воды, так, что мы были слишком благосклонны, оставив ему хоть что-то. Лучше бы король убил его на месте, а не тянул до следующего дня. Как это милостиво с его стороны.

— Ты же знаешь, что Его Величество был слишком привязан к нему и считал за брата, поэтому ему сложно поверить в то, что произошло, даже увидев всё своими глазами, — поднимаясь по ступенькам второй стражник объяснял всё другому — К тому же, мне кажется, что он ждёт, что этот пёс признается в том, что сделал, и тогда королю будет легче убить его, но как назло, Палеан продолжает упрямиться и не признается, хотя его поймали на месте.

— В конце концов, признается он или нет, будет уже не важно, ведь завтра, он, наконец-то, сдохнет.

Так рассуждая о завтрашнем дне, два стражника покинули темницу, оставив в самом низу одного избитого и раненого заключённого.

На следующий день, как и сказал король, произошел бой между тем некогда горячо любимым всей страной волшебником, который лишь за несколько мгновений перестал быть ярким светом, к которому все тянулись, и превратился в тьму, от которой все старались убежать, и самим королём.

Вот только исход этого боя был заранее предрешён, да и как могло быть иначе. Один из сражающихся был полностью здоров и облачён в доспехи, создавая образ благородного солдата, готового вот-вот отправиться на войну, чтобы защитить свое государство и своих близких.

Всё в короле Ариа́дне, будь то черные кожаные сапоги, которые украшали серебряные пряжки или королевское облачение малинового цвета, сочеталось настолько идеально, что не хотелось отводить взор от столь прекрасного мужчины. Поверх облачения на нём были надеты латы, что защищали его от ударов противника. И из-за того, что Ариадн не надел шлем, его длинные черные волосы, несмотря на то, что и были собраны в высокий хвост, завязанный лентой такого же цвета, как и одеяния, всё же слегка развевались на ветру.

Что касалось же другого, то Палеан был полностью изранен, да и одежда на нем находилась в таком плачевном состоянии, что хотелось отвести глаза, лишь бы не смотреть на это зрелище.

Но это зрелище нисколько не смутило короля и не заставило задуматься о том, чтобы отложить бой, хотя бы на день. Напротив, его глаза горели и искрились от злобы. Вот почему, когда они остались на поле один на один, стоя друг напротив друга, Ариадн решил спросить в последний раз:

— Ты так и не признаешься в том, что сделал?

Палеан же просто стоял и смотрел на траву под ногами, не проронив ни слова. Этим молчанием он злил своего противника ещё больше.

— Скажи же! Почему ты продолжаешь молчать, ведь я видел всё своими глазами. Почему ты не признаешься?

— Что даст вам мое признание? Что оно вам даст? — наконец Палеан поднял голову и посмотрел прямо в глаза короля — Я уже говорил Его Величеству, что я не совершал того, в чём меня обвиняют, но что толку? Мои слова для вас ничего не значат, так какой смысл мне говорить что-то?

— Ты хочешь сказать, что мои собственные глаза обманули меня? Я видел собственными глазами, как ты вонзил кинжал в сердце королевы и собирался сделать то же самое с моим ребенком! Я видел это!! — почти крича произнес Ариадн и схватил еле стоящего на ногах Палеана за грудки. — Глаза не могут лгать! Не могут!

— Боюсь, что огорчу Его Величество, но на этот раз они, действительно, солгали ему, — без единой эмоции на лице произнес Палеан, вновь опустив голову.

Короля эти слова окончательно вывели из себя, и, отпустив соперника, он толкнул его в сторону, заставив отойти на несколько шагов назад.

— Славно, ха-ха, очень славно, — сказал Ариадн и достал меч из ножен — Даже если мои глаза и лгут, сделанного не воротишь. Ты был безжалостен, убивая других, сегодня я буду также безжалостен по отношению к тебе. Справедливость восторжествует, — и сжав рукоять меча, Ариадн пошел на противника.

— Справедливость? Есть ли она в этом мире? — всё, что успел сказать Палеан прежде, чем острый клинок вонзился прямо в его грудь.

Когда Ариадн вонзил меч, он не ожидал, что противник будет просто стоять, а всё же попытается дать отпор, но тот, по-прежнему, продолжал стоять недвижимо.

— Справедливость говорите? Справедливость… Справедливость… — как в бреду, повторял волшебник, но мгновение спустя, поднял голову и посмотрел прямо в глаза королю. — Если справедливость в этом мире существует, то мы встретимся вновь, а если нет, то такова судьба, — и схватив меч, что вонзили в его грудь, Палеан протолкнул его ещё дальше, пронзив свою грудь полностью и окинув поле, на котором они сражались, взглядом в последний раз, на мгновение, всё же, вновь посмотрев на Ариадна, добавил — Я не делал этого! Я не такой! Я бы никогда не пошел против вас! До свидания, Величество Ваше… — таковы были последние слова Палеана, когда за его проступок король Ариадн убил его, оставив от некогда всеми любимого и почитаемого волшебника, один лишь черный дым, который исчез также быстро, как и появился.

— Палеан… — всё, что произнес король, когда дым рассеялся и перед ним вновь появилось длинное и широкое поле, усыпанное разными цветами и кустами.

Именно на этом поле, ровно двадцать лет назад, когда Ариадна возвращался с поля битвы со своими генералами, он и нашел юношу, который дрожал и тихо скулил от боли, весь в ранах и ссадинах. В тот день, король пожалел его и забрал с собой во дворец, в надежде дать ему работу и кров. Но юноша проявил себя и оказался довольно умным и сильным настолько, что с ним в уме могли посоревноваться мудрецы всего королевства, а сравниться в силе, сильнейшие воины армии Его Величества.

Но кто же знал, что такой одаренный волшебник, которому дали такую редкую возможность и власть, что даже сам король считал его братом, в итоге станет тем, кого все возненавидят.

Жизнь бывает слишком непредсказуема и, порой, враги становятся друзьями, а друзья — врагами. Нам известно, что было вчера, что есть сегодня, но никогда не будет известно, что будет завтра. И это печально. Но, возможно, всё не так плохо, как кажется.

После того дня, Ариадн вернется во дворец и закроется от всех придворных и даже от главного советника.

По всему королевству разойдется весть о том, что король свершил месть и справедливость восторжествовала. Каждый житель королевства будет рад такому исходу, кроме одного, кроме того, кто эту месть и совершил.

Ариадн проживет еще десять лет, а после передаст престол сыну и умрет, с обидой на сердце и с мыслью о том, как жаль, что, в конце концов, все получилось именно так и что ничего уже не исправить.

Вот только… действительно ли ничего не исправить?

Все-таки, справедливость в этом мире существует и именно благодаря ей, двое друзей вначале и двое врагов в конце, возродятся в своей второй жизни и встретятся вновь.

Поможет ли то, что они познакомятся заново и пройдут через все радости и невзгоды вместе, узнавая множество забытых временем тайн и секретов? Поможет ли то, что в этот раз им будут помогать другие и в этой жизни все не будет так, как было в той? Или от прошлого, всё равно, не уйти и, рано или поздно, оно настигнет как Палеана, так и Ариадна?

Пока что неизвестно, как всё сложится во второй жизни, но известно одно — в этот раз, справедливость, действительно, восторжествует.