Академия Камелии

Глава 17. Забытый всеми, внезапно заставляет вспомнить о себе

— Кто же это был? Кто же это был, ха-ха, — продолжая смеяться, спрашивало существо. — Кто же это был? Хороший вопрос. Вот только ответ всем известен.

— Да скажи же ты уже! — не выдержал Кир. Его пугала, возникшая ситуация и это непонятное существо, но, в то же время, и раздражала.

— Кто это был? Палеан! — произнеся имя, существо разразилось ещё более громким смехом, нежели раньше.

— Что за чушь ты только, что произнес? — чуть пройдя вперёд, спросил Лин. Несмотря на то, что это существо пугало его не меньше остальных, он, слишком не любил когда говорят что-то без причины и попусту. — Палеана убили сотни лет назад. Причем тут он сейчас?

— Чушь, ха-ха. Ты ничтожный волшебник смеешь говорить мне, что я произнес чушь? — существо скривило губы в жуткой улыбки, но хотя и говорило с Лином, глаз не сводило именно с Бажана. — Я сказал настоящую правду. Или что, сейчас в этой убогой цветочной академии перестали учить совсем хоть чему-то путевому? Или вы слишком безмозглые и не можете запомнить элементарного?

— Как ты смеешь называть академию Камелии какой-то то там цветочной академией? Это же самая главная академия во всей стране? И как ты смеешь называть нас безмозглыми? На себя посмотри, — воскликнул Кир, также подойдя ближе и став почти рядом с Бажаном.

— Смею! Смею потому, что эта жалкая академия не дала мне ничего. Ни когда я учился там и ни когда забрал одну из книг. Они всем там настолько глупы и никчёмны, что им не хватило мозгов, чтобы осознать какой великий я и могущественный на самом деле.

Слушая слова этого существа ни один из ребят не знал, как поступить дальше и что делать. С одной стороны они могли побежать на него все вместе и попытаться хоть как-то дать отпор, но чтобы провернуть такое им было необходимо обмолвиться с друг другом хотя бы словом, а это было исключено, ведь услышь существо, как они разговаривают между собой, то могло и вовсе напасть первым, заподозрив их. Так, что этот план не срабатывал уже, даже на этапе планирования. Поэтому никто и не знал, что делать дальше и поэтому решили выяснить, что из себя представляет это существо на самом деле.

И хотя его мерзкий и слишком скрипучий голос отталкивал от себя настолько, что хотелось заткнуть уши, дабы только не слышать, его внешность вполне соответствовала ему.

Одетый в серые лохмотьях, которые с трудом, но покрывали его тело, но не могли скрыть голые ступни, полностью в натоптышах. И длинные острые желтоватые ногти, с помощью которых, казалось можно было легко взобраться на любое дерево.

Его черные волосы хоть и доходили до пят, но были настолько взлахмочены и запутаны, что создавали впечатление, что гребень не просто не касался их десятками лет, а даже и не собирался этого делать.

И маленькие красные глазки, бегающие из стороны в сторону и изучающие ребят перед собой, горели злобой и жадностью. А длинный, словно у змеи, язык облизывал губы, и словно, вздумал подкрепиться, юными созданиями, ведь стоило одному из них заговорить, как язык высовывался из рта ещё больше и облизывал не только губы, но и зубы, словно находясь в предвкушении.

— Будь ты, в самом деле, каким себя считаешь, то в академии Камелии оценили бы тебя за твои заслуги и талант, — произнес Зариан, также, как и остальные подойдя поближе и заставив Деяна сделать тоже самое, хотя тот ни сколько не хотел этого делать.

— А ну закрой рот, выскочка. Иначе ты последуешь следом за своим другом эльфом.

И тут ребята переглянулись, но не сразу поняли, что означали слова существа. Лишь только Бажан сделал ещё один шаг вперёд и уставившись прямо в глаза существа, серьезно произнес:

— Ты — ничтожество! Ты — жалкое и убогое создание! Ты — тот, кто не заслуживает жить в этом мире! — мальчик, сам не понял как снова, стал таким, каким был лишь недавно, но понимая, что в данной ситуации это становилось полезно, не стал ничего менять и останавливаться, да и мог ли он.

Но существо, едва услышав слова, сказанные в его адрес, сначало не поверило своим ушам, но в тоже время, замерло и затаило дыхание, наблюдая за тем, что Бажан скажет дальше. Но тот продолжал и начал медленно подходить к существу, заставляя последнего нехотя, но, всё же, отступать назад.

Что касалось самих учеников академии, то их уже ни сколько не удивило, что Бажан вновь стал сам не свой, но как и сам мальчик, они поняли, что сейчас такая резкая перемена в его характере будет им всем лишь на руку и поэтому продолжили молча наблюдать. Но, всё-таки, в глубине души каждый из них испытывал животный страх, что в любой момент объект для нападения, если это можно, конечно, было так назвать, может измениться и тогда Бажан станет не за них, а против. А это, поистине, пугало.

Но если ученики волшебники испытали страх и молча наблюдали с нечитаемым выражением на лицах, то Адрастас отличался от них. Да, он тоже боялся, но, вопреки этому, на его лице красовалась, пусть и еле заметная, но улыбка. На которую, к счастью или к сожалению, ни один из присутствующих в этом месте, не обратил внимания, но сам юный эльф подумал

"Вот ты и показал всем себя настоящего. Вот и настал этот момент. Теперь пути назад нет".

Заставляя существо отступать назад, Бажан продолжал говорить:

— Ты — подлое существо, не способное ни на что, кроме того, чтобы забирать силы у других. Ты — мерзкое существо, которое не брезгует ничем и никогда.

И тут ребята осознали, что именно имело ввиду существо, когда сказало Зариану, что тот последует за эльфом. Это означало, что подобно тому, как из Адрастаса, из Зариана тоже бы высосали часть сил, хотя нет точной гарантии, что не сделали бы это до конца, разрушив внутренний артефакт. И сейчас ребята поняли, кто именно находится перед ними.

Несмотря на то, что стоило им увидеть и услышать это существо, они почувствовали от него ауру, схожую с аурой волшебников, но, несмотря на это у них не было точной уверенности, что перед ним, действительно волшебник и сейчас они поняли почему так.

Несмотря на то, что делиться магическими силами и помогать одной расе другой нельзя, высасывать силы было возможно всегда. С самого сотворения мира и самих рас. Вот почему после войн и восстаний былых веков, многие, кто выживал, возвращались назад без сил вовсе. Потому, что, хотя их жизнь оставалась при них, их силы навсегда покидали тело, тем самым, внутренний артефакт разрушался. А значит, что и жизнь не могла длиться долго. Ведь вся жизнь и силы создания, по сути были заключены во внутреннем артефакте.

Но такие ужасающие и жестокие действия могли проворачивать только создания, сошедшие с правильного пути. И таковым являлось это существо. Скорее всего, оно родилось волшебником, но поглощая силы других рас без разбора, с годами начало утрачивать первоначальный облик и становилось похоже на непонятно что.

В таком случае, это существо являлось поистине глупым. Ведь если другие создания забирали силы у остальных, то в большинстве случаев одна раса забирала у своей же, чтобы не потерять самих себя и не превратиться в то, что не сможет контролировать никто и никогда. Даже сами создания. Но этому существу не хватило мозгов осознать такую простую истину.

А Бажан, тем временем продолжал, уже почти загнав существо в то место, откуда оно вышло:

— Думал, что никто не видел, как ты забираешь силы у другого создания? Думал, всё сойдёт тебе с рук и ты заберёшь силы у всех, превратив нас в калек? Думал, что у тебя, действительно, это получится?

Существо, слушая слова Бажана, сжималось от страха, как изнутри, так и снаружи, так, что, когда оно отступило в саму тьму, из которой вышло, очертание его силуэта было еле видно. И оно едва стояло на ногах и сгорбилось настолько, что волосы закрыли всё лицо так, что маленькие глазки, напоминали лишь два еле тлеющих уголька.

Интонация, голос, поведение, всё это сейчас было так не похоже на двенадцатилетнего волшебника, знающего лишь несколько заклинаний, а на самого настоящего прославленного генерала, который одержал ни одну победу на поле боя или на короля, который десятками лет управлял страной. Одним словом, от Бажана исходила такая четкая уверенность, словно он был одним из вышеперечисленных созданий.

И именно эта уверенность заставляла существо не просто испугаться, а бояться настолько, насколько оно было только способно.

А мальчик, похоже и не собирался прекращать и продолжал напирать, заставляя существо дрожать ещё больше, что становилось видно, что ему всерьез страшно за себя и свою жизнь.

— Ты хотел забрать силы у нас, но что будет если мы заберём силы у тебя? Что тогда будет? — последнее предложение мальчик, практически прокричал и уже было потянулся рукой к существу, как внезапно из этой тьмы его руку схватила другая рука. Но рука не того существа. Рука, что несмотря на то, что и была тощая, но не утратившая изящность изгибов и нежность кожи. И именно она схватила Бажана и заставила, на мгновение замолчать и всмотреться во тьму.

Но прежде, чем Бажан осознал, что рука, державшая его — не принадлежит тому существу, которого он заставлял отступать назад, перед глазами мальчика возник мощный порыв ветра и последнее, что он успел увидеть перед тем, как отлететь назад и удариться головой об стену — были два огромных и острых крыла. Но, несмотря на внушающий размер, эти крылья были, словно искромсаны ножом, походя не на настоящие крылья, а лишь на дешёвое подобие. Но их силу и мощь, к счастью или к сожалению, дешёвым подобием назвать было никак нельзя.

Отлетев назад и ударившись об стену, Бажан не взвыл от боли, как это было с Деяном, когда он сделал с ним почти тоже самое, а наоборот, мальчик не проронил почти ни слова. И почти сразу же поднялся на ноги и прошел мимо остальных ребят. Кир и Адрастас пытались придержать его за руку, когда он проходил мимо, но юный волшебник лишь оттолкнул их обоих, не удостоив и словом.

Он вновь пошел в сторону, куда загнал существо, но подойдя вплотную, осознал, что там уже никого нет, словно никогда и не было. Бажан даже вошёл в тьму, не зажигая пламени над ладонью, но вновь понял, что от того существа и его неизвестного помощника, не остались и следа.

И тогда он решил зажечь пламя над ладонью вновь и картина, представшая перед его глазами, ни на шутку удивила, как юного волшебника, так и остальных ребят, которые медленно и осторожно подходили к нему, вглядываясь в то, что предстало пред их глазами.

И этим оказалось, что впереди их ждал не тупик, а самый настоящий проход, конца которого не было видно. И так все ребята последовали за Бажаном, который сразу же пошел вперёд, надеясь догнать тех двоих.

Но сколько бы они не шли, проход, будто и не собирался заканчиваться, а ребята начали осознавать, что с каждым шагом, воздуха становится всё меньше и меньше. Ещё и пламя над ладонями поглощало много воздуха, что ни сколько не облегчало ситуацию. Поэтому Кир решил предложить:

— Пусть пламя будет гореть только спереди и сзади. А иначе мы задохнёмся раньше, чем найдем выход.

— Акторон, кто спрашивал твое мнение? — вновь принявшись за старое, спросил Деян, украдкой взглянув на Бажана и отступив, на всякий случай назад.

К счастью или к сожалению, некоторых созданий очень сложно изменить.

— Кто спрашивал? Ты совсем что-ли последние мозги растерял после удара об стену? Ты хоть осознаешь в какой именно мы сейчас в ситуации? Мы находимся непонятно где и непонятно, что впереди, а ты решил даже сейчас поспорить со мной? Ну серьезно, Фирлион?

Деян хотел что-то возразить, но вовремя успел заметить, как остановился Бажан и бросил на него гневный взгляд, поэтому юный господин Фирлион решил смолчать. К его счастью, он не услышал тихую ухмылку Бажана, ведь тот стоял в пятнадцати шагах от Деяна.

— Я буду освещать путь впереди, а Кир пусть будет светить сзади. Остальные потушите пламя и попробуем идти так. Подойдите поближе и идите, смотря под ноги. Здесь слишком много камней.

Бажан с самого начала, как только остальные ребята пошли за ним, заметил, что те держались от него на некотором расстоянии, и лишний раз старались не смотреть на него, но если поначалу, мальчик делал вид, что не замечает этого, сейчас этого сделать было нельзя.

Но он понимал, что такое поведение можно было вполне оправдать, ведь он снова стал таким, каким был когда ударил Деяна и тогда он не на шутку испугал остальных. Так, что не было удивительно, что и сейчас они относились к Бажану с осторожностью, да ещё и аура черного свечения тоже навевала множество вопросов.

Как и сказал Бажан, трое волшебников потушили пламя над ладонями и лишь Бажан и Кир освещали дорогу для всех. Адрастас, пожалуй был единственным, кто подошёл к Бажану ближе всех и держался рядом. Он не был способен зажигать пламя, как это делали волшебники, поэтому мог полагаться в этой ситуации лишь на кого-то из них. И его выбор пал на Бажана.

Несмотря на то, что у каждого из ребят возникло множество вопросов, которые они жаждали обсудить, ни один из них не спешил заговаривать первым. И лишь молча шел, стараясь лишний раз не споткнуться. Бажан, действительно, оказался прав и под их ногами, в самом деле, оказалось множество булыжников.

Но понимая, что рано или поздно, начать разговор придется, Бажан решил начать первым. Он понимал, что вновь стал прежним собой, но не понимал был ли он рад этому или, всё-таки, опечален.

— Я, действительно не знаю почему у меня аура чёрного свечения. Когда я использовал магию раньше, со мной рядом никогда никого не было, а сам я не замечал за собой такого.

Услышав слова Бажана, ребята, не ожидающие, что разговор начнется с этого, чуть не споткнулись все сразу, а Кир, чуть не подпалил зад Деяну, который шел прямо перед ним.

— И я не знаю, как у меня получилось, что я смог поделиться магическими силами. Я просто не мог стоять в стороне. Ещё когда я только открыл глаза, я увидел некий свет, но стоило мне увидеть то существо, я понял, что видел. Это были его красные глаза, которые горели в кромешной тьме и свет от которых я видел, когда он забирал силы у Адрастаса.

— Но почему тогда он не решил заставить тебя опять потерять сознание? — спросил сзади сам Адрастас. — И я не помню ничего такого. Лишь помню, как долго летел вниз, а потом воспоминания обрываются.

— Я не знаю. Но я помню, что когда я уже зажёг пламя над ладонью, того существа уже не было и лишь только вы все лежали рядом.

— Хм, у меня есть одно предположение о том, кто это мог быть, но я не уверен полностью, — задумчиво произнес Лин.

— И кто же? — спросил Бажан.

— Я слышал, что сто пятьдесят лет назад в мире появился волшебник, который совершил один непростительный грех, из-за которого был вынужден скрываться и находиться в бегах, пока не придумал одно решение, чтобы жить и не сбегать от других.

— И какое же? — спросил в самом конце, Кир.

— Он решил жить под землёй и даже создавал под ней целые города, чтобы не отказывать себе ни в чем.

— Ты полагаешь, что это он? Но мы же не нашли пока, что ни один подземный город, так откуда может быть уверенность, что это, в самом деле, он? — спросил Деян, стараясь идти подальше от Кира, после того, как тот чуть не подпалил ему зад.

— Я и сказал, что не уверен. Я лишь предположил. Я бы оказался уверен точно, если бы увидел с ним его слугу. Вот тогда мое предположение точно оказалось бы верным.

— А кто его слуга? — спросил Адрастас.

— Марио́н Галли́ни.

— Марион Галлини? Я хоть и сам эльф, но его имя мне почему-то неизвестно. Он не из знатных?

— Я не знаю к какому классу он принадлежит, но знаю, что он является слугой того волшебника чуть ли не с юных лет и служит по сей день. Он, как и хозяин не брезгует ничем и забирает силы у других, вот почему они, всё ещё живы.

— Есть ли какая-то отличительная черта, как можно узнать, что это тот самый эльф? — вновь спросил Бажан.

— Есть. Его крылья. Они…

— Искромсаны, — дополнил ответ Лина Бажан и заставил всех удивиться и остановиться.

— Ты, видел такие крылья? — Лин подошёл к Бажану поближе, сравнявшись с Адрастасом, но Бажан не спешил поворачиваться к нему лицом.

— Видел? — тоже спросил Адрастас и лишь тогда Бажан обернулся.

— Да. Именно эти крылья создали ветер и именно из-за них я отлетел к стене. Я уже собирался схватить то существо, но рука этого эльфа схватила мою руку и не позволила мне этого сделать. Его рука была тощая, но изящная. Как такое возможно? Если он столько десятков лет слуга, как его руки не огрубели?

— Он поглощает силы других и скорее всего, в отличии от своего хозяина, он поглощает силы только эльфов поэтому его кожа мало того, что не изменилась, так ещё и не утратила мягкости.

— А что если то существо поглощало силы не для себя? Что если оно поглощало силы Адрастаса для своего слуги? — спросил Кир, подойдя поближе и оставив Деяна в темноте и позади.

— Не думаю. Когда создания начинают поглощать силы, они становятся слишком жадными и не желают делиться ни с кем. Мой отец рассказывал мне про случаи, когда целые семьи сходили с правильного пути и начинали поглощать силы других созданий, и в порыве жадности и алчности, забирали силы даже у своих родных.

— Разве такое возможно? Как можно забрать силы у своих же родных? — удивился Бажан.

— Натура создания сама по себе непредсказуемая и каждый, в глубине души мечтает о чем-то своем. Кто-то выбирает правильные решения и достигает того, чего хочет, не убивая и не сходя с пути. Но есть и те, кто, дабы добиться цели или стать сильнее, не гнушаются ничем и готовы на всё, лишь бы их мечта осуществилась. А в таких случаях, подобным созданиям становится всё равно семья ли это или нет. Жадность и злоба затуманивает их разум, но в тоже время, показывает, что на самом деле они из себя представляют.

— Фирлион, слышал? Про тебя говорят? — рассмеялся Кир.

— Чего? Посмотрим, кто из нас ещё сойдёт с правильного пути.

— А с чего ты решил, что я говорю про это? Я сказал про тебя, но я не сказал ничего именно, но видимо ты сам понимаешь, что можешь получить то, что хочешь лишь плохим путем, — усмехнулся мальчик и посвятил пламенем перед лицом Деяна. — Эх, ты, Фирлион, Фирлион. Но пообещай, мои силы не забирать. Я как никак, а твой соклассник же.

— Акторон, ты!!

— Опять он за свое, — закатил глаза Кир, улыбаясь, но не никак не отреагировав на разгневанного Деяна.

— Получается всё сходится. Но как тогда зовут того волшебника? — спросил Бажан.

— Если его слуга — это Марион Галлини, то имя волшебника Розума́нд Изгнанный, — ответил Лин.

— Изгнанный? — удивился Адрастас, и на его вопрос Лин кивнул.

— Да. Я же сказал, что он был вынужден скрываться в бегах, но из-за того, что он совершил, он получил такое прозвище и с тех пор, его все называют только так.

— Но что же он совершил такого плохого?

— Он украл одно из Шестикнижий, которое хранилось в академии Камелии и с того момента, под контролем королевства остались только пять книг и среди них не было самой важной для него. Той, в которой хранились заклинания волшебников.

— Шестикнижие? — переспросил Бажан и на мгновение, задумался. Ему показалось, что он уже слышал это слово и причём не один раз, но вот только где и когда, он понять не мог.

— Да, именно Шестикнижие. Шестикнижие, относящиеся к расе волшебников.

Много веков назад, а если говорить точнее, то двенадцать веков назад, одним известным и почитаемым лишь до одного момента, волшебником в те времена, было создано шесть книг, в которых этот волшебник записал все заклинания и умения каждой из рас. И дал название им — Шестикнижие. В них хранилось так много, как полезных сведений, так и тех, попади одна из них в плохие руки, сведений, что могли уничтожить одну из рас.

Поначалу король Ариадн, при правлении которого были созданы эти книги, не желал отдавать их каждой из рас, но тот волшебник, кто создал их наотрез отказался оставлять всё лишь только одной расе и сказал, что если их не разделят и не отдадут, как он того хочет, то он уничтожит каждую из этих драгоценных книг. В конце концов, он их создал, а значит имеет полное право и уничтожить.

Как король не уговаривал его и не пытался внушить, что оставить всё при себе будет лучшим решением, особенно после того, как все расы оказались подчиненны, а все королевства объединены в одно, тот волшебник, даже не намеривался слушать короля и твердо стоял на своем.

Нехотя, но королю пришлось согласиться и так каждая из книг была отдана разным расам и хранилась в самых священных и важных местах для той или иной расы.

Поначалу книга, в которой были описаны заклинания волшебников веками хранилась в королевском дворце. Но, когда произошел случай с Аураносом и Иридой, король Нариан, чувствуя вину, отдал книгу на хранение Аураносу, когда узнал, что за академию тот построил. И книга хранилась несколько сотен лет, пока один ничем не выдающийся и ничем не примечательный ученик не украл ее и не получил в скором времени имя — Розуманд Изгнанный.

И, хотя с того момента миновало больше сотни лет, и книгу пытался найти уже который по счету король Анлиссии, ни у одного из них, так не получилось этого сделать.

И пусть многие знали, что Розуманд скрывается в подземных городах, точного местоположения этих городов не знал никто. Не мог же король перерыть всю землю.

— И что тогда нам делать? Попытаться найти выход или попытаться найти подземный город? — спросил Адрастас.

— Как будто нам есть из чего выбирать. Но серьезно, воздуха слишком мало, давайте поторопимся и попытаемся найти выход, — произнес Кир, становясь опять в самый конец.

— Мы можем сделать два в одном, — резко повернулся спиной к остальным Бажан.

— Что ты имеешь ввиду? — спросил Лин.

— Мы можем попытаться найти подземный город и там найдем и выход отсюда.